Кларк придержала устройство, пока Уэллетт затягивала наплечные лямки. Така небрежно кивнула, поблагодарив за помощь, и, не оглядываясь, пошла вперед по дороге.
- Ты считаешь, что она неправа, - сказала Кларк, глядя, как силуэт доктора исчезает, колеблясь в поднимающихся от земли тепловых потоках.
- Я не знаю.
- А что, если она права?
- Это не имеет значения.
- Это не имеет значения. - Кларк покачала головой, удивившись. - Кен, ты что, совсем тронулся?
Лабин пожал плечами:
- Если она сумеет раздобыть пригодный образец, мы узнаем Бета-макс это или нет. В любом случае мы сможем поехать в Бангор и с помощью ее допуска проникнем внутрь. После этого все должно...
- Кен, ты вообще ее слушал? Возможно, есть лекарство. От Бетагемота.
Он вздохнул:
- Вот поэтому я и не хотел тебя брать с собой. У тебя есть собственные цели, а мы здесь не для этого. Ты отвлекаешься.
- Отвлекаюсь? - Лени удивленно тряхнула головой. - Я говорю о спасении мира, Кен. Я вовсе не считаю, что отвлекаюсь.
- Нет. Ты считаешь себя проклятой.
Что-то в Лени сразу закрылось.
Он же продолжил тему:
- Как бы там ни было, я с тобой не согласен.
- Да ну.
Лицо Кларк превратилось в бесстрастную маску.
- По-моему, ты всего лишь одержима. Что тоже представляет проблему.
- Ну-ну, продолжай.
- Ты думаешь, что разрушила мир, - Лабин обвел взглядом выжженный ландшафт. - Ты думаешь, это твоя вина. Ты откажешься от цели, пожертвуешь собой, мной. Моментально. Если только увидишь малейший шанс на искупление. Тебе так отвратительна кровь на твоих руках, что ты, не задумываясь, смоешь ее новой кровью.
- Значит, ты вот так думаешь.
Он посмотрел на нее:
- А разве есть что-то такое, чего ты не сделаешь ради возможности вернуть все назад?
Она несколько секунд выдерживала его пристальный взгляд, но в конце концов отвела глаза в сторону. Лабин кивнул.
- На моей памяти ни один обычный человек не принимал Общее Благо настолько близко к сердцу. Мне иногда кажется, что твой мозг каким-то образом состряпал свой собственный Трип Вины.
Лени уставилась в землю под ногами.
- Это ничего не меняет, - шепотом произнесла она после долгого молчания. - Даже если у меня есть личные мотивы...
- Меня не тревожат твои мотивы. Меня тревожит твоя способность к оценке.
- Мы все еще говорим о спасении мира.
- Нет, - отрезал он. - Мы говорим о ком-то, кто пытается это сделать... возможно. Мы говорим о целой стране или консорциуме, который лучше оснащен, более информирован, чем пара путешественников со Средне- атлантической гряды. И... - Тут он поднял руку, жестом попросив не перебивать: - Мы говорим и о других могущественных силах, которые, возможно, пытаются их остановить по причинам, о которых мы можем только догадываться. Или без всякой причины, если рассуждения Уэллетт верны. Это не наша игра, как бы сильно тебе ни хотелось принять в ней участие.
- Наша, Кен, наша. Просто последние пять лет мы ужасно боялись сделать ход.
- И за это время многое изменилось.
Кларк покачала головой:
- Мы должны попытаться.
- Мы даже правил больше не знаем. А что насчет того, что мы действительно можем изменить? Насчет "Атлантиды"? Рифтеров? Алике? Ты действительно хочешь пренебречь любым шансом помочь им ради какого-то безнадежного дела?
Лабин тут же понял, что просчитался. Что-то вспыхнуло в ней, такое ледяное, знакомое и совершенно непреклонное.
- Да как ты смеешь, - прошипела она. - Тебе всегда было наплевать и на Алике, и на Грейс, да и на меня тоже, если на то пошло. Ты был готов убить нас всех, ты каждый раз переходил на другую сторону, стоило измениться раскладу. - Кларк с отвращением покачала головой. - Как ты вообще смеешь говорить о верности и спасении жизней. Ты даже и не понимаешь, что это значит, если только это тебе не вобьют в башку вместе с параметрами очередного задания.
Лабин должен был знать, что спорить с ней бессмысленно. Ее не интересовали шансы на успех. Она не ставила на разные чаши весов "Атлантиду" и остальной мир, не сравнивала результаты.. Все переменные, которые заботили Лени, возникали в ее собственной голове, а чувство вины или одержимость не поддавались анализу затрат и выгод.
. Но даже так Кен почувствовал, как после ее слов у него почему-то перехватило горло:
- Лени, я не это имел в виду.
Она подняла руку и отвела глаза, не желая встречаться с ним взглядом. Он ждал.
- Может, это вовсе и не твоя вина, - сказала она, помолчав. - Они просто сконструировали тебя таким.
Он позволил себе проявить любопытство:
- Каким таким?
- Ты же просто муравей-солдат. Прешь вперед, усики к земле, следуешь "приказам", "параметрам задания", "краткосрочным целям", и тебе никогда не приходит в голову мысль поднять голову и увидеть картину целиком.
- Я ее вижу, - спокойно произнес Лабин. - И она намного больше, чем ты желаешь признать.
Она, все еще не глядя на него, покачала головой. Он попытался снова:
- Хорошо. Ты видишь картину целиком: как по-твоему мы должны поступить с этой информацией? Что ты можешь предложить, кроме фантазий? У тебя есть какая-то стратегия "спасения мира", ты же о нем только что говорила?
- У меня есть, - объявила Уэллетт.
Они обернулись. Сложив руки на груди, она стояла позади них возле лазарета. Она, похоже, бросила носилки и кружным путем вернулась назад, пока они не смотрели.
Лабин в удивлении заморгал.
- Ваш образец...
- С той боеголовки, которую вы нашли? Без шансов. Под воздействием трейсеров любое активное вещество распадается на атомы.
Кларк быстро посмотрела на Кена, даже сквозь лед в глазах ее взгляд читался ясно, как двоичная система: "Не по твоим правилам игра пошла, супершпион? Позволил какому-то убогому сельскому доктору обойти тебя на повороте?"
- Но я знаю, как мы можем добыть образец, - продолжила Уэллетт, глядя прямо на Кларк. - И я могла бы воспользоваться вашей помощью.
ПЕРЕМЕЩЕНИЕ
Така пришла слишком поздно. Если бы она услышала, с чего начался разговор, подумала Кларк, то не захотела бы иметь с нею ничего общего.
У хорошего врача всегда есть контакты на местах, так говорила Уэллетт. Те, кого она спасла или кому купила время. Те, чьих любимых она избавила от страданий. Случайные дилеры: торговцы пустошей, которые могли добывать лекарства или запчасти в обмен на другие предметы. Они не имели ничего общего с альтруизмом, но могли спасти жизнь, когда до ближайшего подъемника с припасами оставалась еще целая неделя.
У всех из них было здоровое чувство корысти. Все они знали друг друга.
Лабин, конечно же, отнесся к идее скептично. Или же, подумала Кларк, просто так вел себя. Это была его фишка, манера поведения. И никак иначе. Никто в здравом уме не отвернулся бы от пусть и слабого, но шанса отменить хотя бы часть того...
"...того, что я сделала".
Тут-то и заключалась загвоздка, и Лабин - черт бы его побрал - прекрасно все понимал. Когда ты помогла разрушить мир, когда испытывала острое, ни с чем не сравнимое удовольствие, глядя на его предсмертную агонию, то очень трудно потрясать моралью перед тем, кто просто не слишком хочет его спасать. Даже если это было давно. Даже если ты уже совсем изменилась. Если и существовало истечение срока давности за землеубийство, то каких-то жалких пяти лет для него точно не хватило бы.
Уэллетт предложила двигаться на юг, к руинам Портленда. Конечно, подключиться к базе данных оттуда было невозможно, но так они ближе подбирались к Бостону. Кроме того, в этих местах Уэллетт была официальной персоной, человеком с полномочиями и удостоверением. По местным меркам, она вполне сходила за представительницу власти и, возможно, даже могла провести их прямо через парадную дверь.
- Представители власти не раскатывают по округе, раздавая дермы всем подряд, - заметил Лабин.
- Да? А чего за последнюю неделю добился ты? По-прежнему думаешь, что сможешь хакнуть мировую нервную систему, хотя все запасные входы у нее давно сожгли?
В конце концов, он согласился, но с оговорками. Они будут действовать согласно плану Уэллетт, пока им по пути. Они воспользуются лазаретом только после того, как вырвут все охранные устройства; причем Лабин проследит за тем, чтобы Така сотрудничала, а Кларк станет выполнять ее указания и сделает всю грязную работу.
Кабина мобильного лазарета являла собой чудо экономии пространства. Две складные койки разместились за сиденьями, а около дальней стенки между циркулятором Кальвина и полевым медицинским интерфейсом приютилась крохотная душевая. Но больше всего Кларк поразило количество ловушек в лазарете. Газовые канистры, соединенные с вентиляционной системой. Тазер-иглы в подушках сидений, готовые по команде или при касании пронзить и плоть, и одежду любой плотности. Под приборной панелью разместился световой стимулятор - направленный инфракрасный стробоскоп, излучение которого проникало сквозь закрытые веки и вызывало судороги. Уэллетт перечислила каждое устройство, Лабин стоял за ее спиной, а Кларк ползала по фургону с ящиком для инструментов и выдергивала провода. Лени понятия не имела, все ли отключила - по ее мнению, Така вполне могла припасти туз в рукаве на будущее, - но Лабин был менее доверчив, чем она, но, тем не менее, остался доволен.
На разоружение кабины ушел час. Потом Уэллетт спросила, не хотят ли они отключить и внешние устройства безопасности, и, когда Лабин отрицательно покачал головой, она, казалось, даже разочаровалась.
Они разделились. Лабин решил вести "Вакиту" дальше вдоль берега и попытаться самостоятельно проникнуть в Портленд; Кларк же будет сопровождать Уэллетт до встречи на одной из точек маршрута, держа при себе копию кода Бета-макса.
- О Бета-максе ей раньше времени не говори, - предупредил Лабин Лени, когда Така не могла их подслушать.
- Почему?
- Потому что он лишает нас единственной защиты от Бетагемота. В тот момент, когда она поймет, что нечто подобное существует, ее приоритеты перевернутся с ног на голову.
Поначалу Кларк удивило то, что Лабин решил оставить обеих без присмотра; даже без своего рефлекса на убийство он плохо относился к потенциальным утечкам в безопасности, к тому же знал, что Кларк раздражают выбранные им цели миссии. Кен и в лучшие времена не отличался доверчивостью; как он мог поручиться за то, что женщины не отправятся вглубь страны прочь от берега и не оставят его одного?
И только тогда, когда они разошлись, Кларк поняла. Лабин надеялся, что все будет именно так.
Они ехали по разоренной земле, где выскоблили даже намек на жизнь. Мобильный лазарет, построенный для езды по пересеченной местности, взбирался на поваленные стволы деревьев, кроша их своими колесами. Огибал ямы, заполненные пеплом и сажей, ехал напрямую там, где вихри и порывы ветра, подобно крохотным антарктическим метелям, намели на вновь замерзший асфальт многосантиметровый слой серой пыли. Они дважды проехали мимо неисправных рекламных щитов, наполовину вплавленных в камень; их решетка покоробилась и все еще упрямо пыталась работать, хотя они уже не рекламировали ничего, кроме мерцающих разноцветных разводов собственного теплового шока.
Потом начался дождь. Пепел превратился в пасту, облепив капот каплями, похожими на папье-маше. Некоторые из них оказались настолько тяжелыми, что добрались до ветрового стекла, оставляя еле заметные пятна, пока статическое поле не отбрасывало их прочь.
За все время пассажиры не обменялись друг с другом ни единым словом. Незнакомая музыка заполняла тишину - архаичные композиции с резкими фортепианными аккордами и нервирующими струнными. Уэллетт, похоже, нравилось. Она рулила, а Кларк смотрела в окно, размышляя о распределении ущерба. Какая часть из этих разрушений лежит на ее совести? А какая на демонах, что приняли ее имя?
Выжженная зона осталась, в конце концов, позади. Теперь по обочинам дороги росла настоящая трава, из кюветов выглядывали редкие кустарники, настоящие ели нависали с двух сторон, как ряды оборванных голодных палочников. Конечно, сейчас они были уже не зелеными, а коричневыми или только начинали буреть, словно вокруг стояла бесконечная засуха.
Этот дождь им не поможет. Растения еще держались - некоторые даже до сих пор непокорно размахивали зелеными листьями, словно флагами, - но Бетагемот был повсюду - неумолимый, он не думал о времени. Кое-где его скопления казались настолько обильными, что были различимы и невооруженным глазом: пятна охряной плесени покрывали траву, опоясывали стволы деревьев. И все-таки вид всей этой растительности - пусть уже практически мертвой, но, по крайней мере, физически нетронутой - казался поводом для хоть малого, но праздника, особенно после крематория, из которого они только что выбрались.
- А вы их когда-нибудь снимаете? - спросила Уэллетт.
- Простите? - Кларк очнулась. Доктор включила автопилот в простом режиме - фургон катился по дороге без всяких опасных экскурсов в систему GPS.
- Эти накладки у вас на глазах. Вы когда-нибудь?..
- О нет. Обычно нет.
- Линзы ночного видения?
- Вроде того.
Уэллетт поджала губы:
- Я такие видела раньше, их все носили еще до того, как всё пошло к чертям. У них было целых двадцать минут славы.
- Там, откуда я приехала, они и сейчас популярны. - Кларк посмотрела в боковое стекло, по которому стекали дождевые струи. - Среди моего племени.
- Племени? Вы что, из Африки приплыли?
Кларк беззлобно хмыкнула:
- О нет. "Мне до Африки было плыть еще пол-Атлантики..."
- Я и не сомневалась. У вас нет меланина, хотя сейчас это не много значит.. Да и тутси сюда не приедут, разве только позлорадствовать.
- Позлорадствовать?
- Поймите, мы даже их обвинить в этом не можем. У них не осталось никого старше сорока лет. По их мнению, "огненная ведьма" - это по-настоящему поэтическое правосудие.
Кларк пожала плечами.
- Ну, если не из Африки, - Уэллетт не отставала, - может, вы с Марса?
- Почему вы так думаете?
- Вы определенно не из этих мест. Вы приняли Мири за скорую помощь. - Она ласково провела ладонью по приборной панели. - Вам ничего не известно о "лени"...
Кларк стиснула зубы, неожиданно разозлившись:
- Я знаю о них. Отвратительный эволюционирующий код, который живет в Водовороте и плодит одно дерьмо. Икона мести для некоторых стран, которые ненавидят вас всех до мозга костей. И пока мы не сошли с темы, может, ты объяснишь: мыкаешься тут, раздаешь дермы, убиваешь из милосердия, в то время как все Восточное полушарие мечет лекарство прямо тебе на голову? Вот ты не была на Марсе, но все равно как-то явно не в курсе последних событий.
Уэллетт с любопытством посмотрела на Кларк:
- Вот опять.
- Что?
- "В Водовороте". Уже много лет я не слышала, чтобы кто-то использовал это слово.
- И что с этого? Какая разница?
- Ну ладно тебе, Лори. Вы с напарником появляетесь в самой глуши, захватываете мой фургон, и вас даже в принципе нельзя назвать нормальными - разумеется, я хочу узнать, откуда вы прибыли.
Злость Кларк прошла так же внезапно, как и вспыхнула:
- Прости.
- Я, кстати, все еще кто-то вроде почетного пленника, и, можно сказать, ты обязана мне кое-что объяснить.
- Мы прятались, - выпалила Кларк.
- Прятались. - Уэллетт, кажется, даже не удивилась. - А где можно так долго прятаться?
- Как выяснилось, нигде. Поэтому мы вернулись.
- Ты - корп?
- Я что, похожа на корпа?
- Ты похожа на глубоководную ныряльщицу или кого-то вроде. - Она показала на отверстие в груди Кларк: - Электролизный приемник, верно?
Кларк кивнула.
- Значит, все это время вы прятались под водой. Хмм. - Уэллетт покачала головой. - А я думала на орбите.
- Почему?
- Да слухи такие гуляют. Когда "огненная ведьма" только появилась, когда пошли бунты, тогда же многие начали говорить, что несколько сотен высокопоставленных корпов вдруг исчезли с лица земли. Такое, на мой взгляд, доказать в принципе невозможно, так как этих людей никто во плоти и не видел. Насколько нам известно, они вполне могли быть симуляциями. В общем, сама знаешь, как быстро разносятся такие слухи. Говорили, к примеру, что все они улетели с какого-то космодрома в Австралии и теперь сидят на орбите в полном комфорте и наблюдают, как гибнет мир.
- Я - не корп, - сказала Кларк.
- Но работаешь на них, - предположила Уэллетт.
- А кто нет?
- Я имею в виду сейчас.
- Сейчас? - Кларк покачала головой. - Думаю, могу честно сказать, что ни Кен, ни я... О, господи!
Тварь выскочила из какого-то потайного укрытия под приборной панелью - сплошные сегменты и щелкающие мандибулы. Она зацепилась за колено Кларк конечностями с кучей суставов и напоминала гибрид кузнечика и сороконожки размером с мизинец. Рука Лени машинально опустилась: маленькое существо лопнуло под ладонью.
- Черт побери, - тяжело дыша, произнесла она. - Что это было?
- Что бы это ни было, оно ничего тебе не сделало.
- Никогда не видела ничего подобного... - Кларк осеклась, посмотрев на собеседницу.
Уэллетт, похоже, расстроилась.
- Это, надеюсь, было не твое домашнее животное?
Абсурдная мысль, конечно. "Хотя не безумнее, чем
держать в любимчиках зельц. Интересно, как она..."
- Это было просто насекомое, - сказала Уэллетт. - И оно никого не трогало.
Кларк вытерла ладонь о бедро, размазав хитин и желтую слизь по гидрокостюму.
- Но оно... оно просто неправильное. Я таких вообще никогда не видела.
- Говорю же. Ты отстала от жизни.
- Так эти твари, значит, давно появились?
Уэллетт пожала плечами; похоже, она начала успокаиваться.
- Появляются то тут, то там. По сути, обычные насекомые, только сегментов слишком много. Наверное, мутация гомеозисных генов, но не знаю, изучал ли их кто-то более детально.
Кларк смотрела на мокрый чахнущий пейзаж, проплывающий за окном.
- А тебя, похоже, сильно тронула судьба этого... насекомого.
- А ты решила, что все вокруг умирает как-то медленно, да? И надо всем помочь в этом деле? - Уэллетт перевела дух. - Прости. Ты права. Я просто... проходит время, и начинаешь им симпатизировать, понимаешь? Когда работаешь тут слишком долго, все кажется... ценным.
Кларк ничего не ответила. Машина обогнула трещину в дороге, закачавшись на рессорах воздушной подушки.