– И твои тоже? – вздохнула правая. – Жаль.
– Но по голосу он точно не тварь, – продолжала левая. – Во всяком случае, я его не знаю. Как вас зовут, сэр?
– Смит, – ответил я.
– Ха! У нас нет никаких Смитов! – воскликнула правая.
– Я новенький.
– Рассказывай сказки. Нет, я думаю, мы вас не пропустим.
– И кто меня остановит? – поинтересовался я.
– Разумеется, не мы, – ответила левая. – Мы здесь только для того, чтобы предвещать несчастья.
– И информировать, – добавила правая. – Знаешь ли ты, что я получил степень бакалавра по специальности музейное дело? Я и не думал быть головой на мосту…
– Никто не хочет быть головой на мосту, – оборвала ее левая голова. – На свете нет ни одного ребенка, который растет и мечтает стать чертовой головой на мосту и день-деньской предвещать всякие несчастья, пока его глаза выклевывают вóроны. Но жизнь не всегда усыпана розами, знаете ли…
– Пошли, – прошептала Эмма. – Они только и способны, что нести всякий вздор.
Не обращая больше внимания на посыпавшиеся на нас с обеих сторон мрачные пророчества, мы зашагали дальше.
– Дальше ни шагу! – заверещала четвертая голова.
– Вы идете вперед на свой страх и риск! – вторила ей пятая.
– Мне кажется, они нас не слушают, – заметила шестая.
– Ну и ладно, – небрежно проронила седьмая. – Только не говорите потом, что вас не предупреждали.
Восьмая просто показала нам свой жирный зеленый язык. Но головы остались позади, и мы наконец взобрались на середину моста, где он внезапно оборвался. Дальше зияла двадцатифутовая пропасть, в которую я едва не сорвался. Уже почти сделав шаг, я отшатнулся, отчаянно балансируя руками, и Эмма схватила меня сзади, помогая удержаться на краю.
– Они не закончили этот чертов мост! – воскликнул я, покраснев от испуга и смущения.
Я слышал, как позади издевательски хохочут головы, а еще дальше – попрошайки.
Если бы мы бежали, то не успели бы вовремя остановиться и с разгона рухнули бы в реку.
– Ты в порядке? – спросила Эмма.
– Со мной все нормально, – буркнул я. – Чего нельзя сказать о нас. Как мы теперь будем переправлять туда Эддисона?
– Это действительно досадно, – бормотал Эддисон, нервно расхаживая вдоль края моста. – Как вы думаете, мы сможем допрыгнуть до берега?
– Ни за что! – воскликнул я. – Это совершенно нереально, даже если разбежаться. Даже с шестом.
– Кстати, – встрепенулась Эмма и оглянулась. – Это наводит меня на мысль… Я сейчас.
Она зашагала вниз по мосту, но у первой же головы остановилась, обеими руками обхватила пику, на которую она была насажена, и потянула.
Выдернуть пику удалось без особого труда. Не обращая внимания на громкие возражения головы, она положила ее на землю, уперлась ногой ей в лицо и с силой дернула. Голова соскочила с пики и, завывая от ярости, покатилась вниз. Эмма торжествующе вернулась к нам, поставила пику на край моста и толкнула вперед. Пика упала с громким металлическим лязгом.
– М-да, это, конечно, не Лондонский мост, – нахмурилась Эмма, глядя на результат своих усилий.
Двадцать футов в длину, один дюйм в ширину и небольшой прогиб посередине. На таком мосту сумел бы удержаться разве что цирковой акробат.
– Давай принесем еще пик, – предложил я.
Мы заметались по мосту, выдергивая пики и складывая из них настил. Головы плевались, бранились и изрыгали бессмысленные угрозы. Когда укатилась последняя, у нас уже была готова небольшая металлическая переправа, приблизительно в фут шириной, скользкая от сочащейся из голов слизи и вибрирующая под порывами черного от пепла ветра.
– За Англию! – произнес Эддисон, нерешительно ступая на пики.
– За мисс Сапсан, – произнес я, следуя за ним.
– Любовью птиц вас заклинаю, просто идите вперед, – пробормотала Эмма, становясь на мостик позади меня.
Наше продвижение очень замедлял Эддисон. Его лапки постоянно соскальзывали с пик, отчего те вращались, а у меня всякий раз все обрывалось внутри. Я старался сосредоточиться на том, куда ставлю ноги, и не смотреть на пропасть под ними, но это было невозможно. Кипящая река как магнитом притягивала взгляд, и я поймал себя на том, что задаюсь вопросом – достаточно ли мы высоко, чтобы погибнуть от падения, или удастся выжить и ощутить, как мое тело заживо варится в кипятке. Тем временем Эддисон вообще отказался от попыток идти по мосту и сначала лег на пики, а затем пополз по ним, как слизняк. Таким унизительным образом мы продвигались вперед, преодолевая дюйм за дюймом. Мы едва миновали середину, как ощущение вакуума у меня в животе вдруг сменилось уже хорошо знакомым сворачиванием внутренностей в тугой узел.
Пустóта. Я попытался произнести это вслух, но во рту пересохло. К тому времени, как мне удалось сглотнуть и выдавить из себя это слово, чувство многократно усилилось.
– Что за невезение, – пробормотал Эддисон. – Она впереди или позади нас?
Готового ответа у меня не было, и я стал прислушиваться к своим ощущениям, прежде чем мне удалось понять, где чудовище.
– Джейкоб! Впереди или сзади? – закричала на ухо Эмма.
Впереди. Именно туда уверенно указывала стрелка компаса у меня в животе. Но в этом не было никакого смысла – мост просматривался полностью, до самых ворот, и на нем не было никого и ничего.
– Я не знаю, – ответил я.
– Тогда продолжай идти! – скомандовала Эмма.
Мы были ближе к противоположной стороне пик, а значит, возвращаться не было смысла. Подавив страх, я нагнулся, подхватил Эддисона и побежал, оскальзываясь и балансируя на качающихся пиках. Судя по моим ощущениям, пустóта была совсем рядом. Я уже слышал ее ворчание – она явно спешила нам навстречу из какого-то пока невидимого мне укрытия. Я посмотрел туда, откуда исходили звуки, – вперед и вниз – на торец обрубленного моста, где в камне было выдолблено несколько высоких и узких отверстий.
Вот оно что. Мост полый, и пустóта внутри. И хотя она сама неспособна была выбраться сквозь эти отверстия, зато без труда могла просунуть наружу свои языки.
Добежав до конца пик и оказавшись на надежной поверхности, я услышал крик Эммы. Я выпустил Эддисона и резко обернулся назад. Один из языков пустóты обвился вокруг ее талии, подняв в воздух.
– Джейкоб! – кричала она.
– Эмма! – заорал я.
Язык перевернул ее вниз головой и начал трясти. Она снова закричала. Более ужасного звука я еще никогда не слышал.
Второй язык ударил по пикам снизу, и наш самодельный мост разлетелся во все стороны. Пики, как спички, посыпались в пропасть. Второй язык протянулся к Эддисону, а третий толкнул меня в грудь.
У меня перехватило дыхание, и я упал. Пока я пытался сделать вдох, язык опутал и мою талию и поднял меня в воздух. Еще один язык уже держал за задние лапы Эддисона. Спустя мгновение мы все болтались вверх тормашками.
Кровь прилила к моей голове, в глазах все потемнело. Я слышал, как лает, пытаясь укусить язык, Эддисон.
– Прекрати, иначе он тебя бросит, – закричал я, но пес меня не слышал.
Эмма тоже была совершенно беспомощна – если бы она обожгла язык, пустóта бросила бы ее в реку.
– Заговори с ней, Джейкоб! – кричала она. – Останови ее!
Я изогнулся, пытаясь рассмотреть узкие отверстия, в которые протиснулись языки. Зубы пустóты глодали каменные плиты. Ее черные глаза выкатились из орбит и сверкали голодным блеском. Мы висели, как плоды на толстых черных плетях, а под нами разверзлась пропасть.
Я попытался заговорить на ее языке.
– ПОСТАВЬ НАС! – закричал я, но это прозвучало по- английски.
– Попробуй еще! – взмолился Эддисон.
Я закрыл глаза и представил, как пустóта исполняет мое приказание, затем предпринял еще одну попытку.
– Поставь нас на мост!
Снова английский. Это была совсем не та пустóта, с которой я познакомился и с которой общался на протяжении нескольких часов, пока она была закована в лед. Это было другое, незнакомое мне чудовище, и моя связь с ним была совсем слабой. Похоже, она почувствовала, что я подыскиваю ключ к ее мозгу, и внезапно подняла нас вверх, как будто замахиваясь, прежде чем низвергнуть свою добычу в бездну. Я должен был немедленно до нее достучаться.
– ПРЕКРАТИ! – завопил я, срывая горло, и на этот раз услышал гортанные звуки языка пустот.
Мы резко замерли в воздухе. Какое-то мгновение мы просто висели, раскачиваясь, как белье на ветру. Мои слова достигли какой-то цели, но этого было недостаточно. Пока пустóта всего лишь растерялась.
– Мне нечем дышать, – прохрипела Эмма.
Обвивший ее язык затянулся слишком туго, и ее лицо стремительно наливалось кровью.
– Поставь нас на мост, – произнес я – снова на пустотном! – ощущая, как каждое слово царапает мне горло.
Говорить на их языке было все равно, что давиться скобками от степлера.
Пустóта что-то нерешительно протрещала. На секунду я даже успел обрадоваться. Мне показалось, что еще немного, и она исполнит мою просьбу. Затем она принялась дергать меня вверх и вниз, как будто вытряхивая полотенце.
Мир вокруг меня потемнел. Когда я пришел в себя, мой язык онемел, а во рту ощущался привкус крови.
– Скажи ей, чтобы она нас опустила! – кричал Эддисон.
Но я уже вообще почти ничего не мог произнести.
– Я пытаюсь, – пробормотал я и закашлялся, плюясь кровью. – Поштавь наш, – на ломаном английском произнес я. – Пош…
Я замолчал, перенастроил мозг и сделал глубокий вдох.
– Поставь нас на мост, – отчетливо произнес я на языке пустот.
Я повторил это еще трижды в надежде, что мое требование проникнет в какую-нибудь извилину примитивного мозга пустóты.
– Поставь нас на мост. Поставь нас на мост. Поставь нас на…
Внезапно она издала леденящий кровь вопль отчаяния, поднесла меня к отверстиям своей каменной клетки в мосту и взревела снова, забрызгав мне лицо черной слюной. Затем она подняла всех нас и швырнула туда, откуда мы пришли.
Мгновения, которые мы летели по воздуху, показались мне вечностью. Я был уверен, что мы обречены, а затем я ударился плечом о твердые камни моста и мы заскользили вниз, к его началу.
* * *
Каким-то непостижимым чудом мы уцелели. Да, мы были оглушены, но живы и в сознании, и все наши конечности по- прежнему нам повиновались. Скользя по гладким мраморным плитам, мы врезались в кучу голов, тут же разлетевшихся, как кегли. Теперь они окружали нас со всех сторон и наперебой изощрялись в злословии.
– Добро пожаловать обратно! – произнесла ближайшая ко мне голова. – Ваши вопли ужаса доставили нам неизъяснимое наслаждение. У вас по-настоящему мощные легкие!
– Почему вы не сказали, что в этом чертовом мосту прячется пустóта? – спросил я, пытаясь сесть и ощущая, что все мое тело пылает болью.
Я содрал кожу на ладонях, сбил колени и, по всей вероятности, вывихнул плечо.
– Это было бы неинтересно. Мы любим сюрпризы.
– Кажется, вы понравились Тиклсу, – заметила другая голова. – Предыдущему гостю он отгрыз ноги!
– Это еще что! – произнесла голова с блестящим кольцом в ухе, придававшим ей сходство с пиратом. – Однажды он обвязал одного из этих странных людишек веревкой, опустил в реку, а через пять минут вытащил и съел.
– Странный человечишка аль денте, – с понимающим видом поддержала ее третья голова. – Наш Тиклс настоящий гурман.
Чувствуя, что стоять я пока не в состоянии, я подполз к Эмме и Эддисону. Девушка сидела, потирая голову, а пес пытался наступить на поврежденную лапу.
– Ты в порядке? – спросил я.
– Я здорово треснулась головой, – ответила Эмма и поморщилась, когда я начал осматривать место ушиба, из которого сочилась струйка крови.
Эддисон поднял безвольно висящую лапу.
– Боюсь, она сломана, – сообщил он. – Полагаю, у тебя не было возможности сказать этой твари, чтобы она поставила нас осторожно.
– Очень смешно, – буркнул я. – Если уж не то пошло, я вообще не понимаю, почему я просто не приказал ей убить всех тварей, а заодно спасти наших друзей.
– Если честно, то я тоже этого не понимаю, – кивнула Эмма.
– Я шучу.
– А я нет, – решительно ответила она. Я промокнул кровь с ее раны манжетой сорочки, и девушка, поморщившись, оттолкнула мою руку. – Что там произошло?
– Я думаю, пустóта меня поняла, но мне не удалось заставить ее повиноваться. У меня нет с этой пустóтой такой связи, которая у меня есть… была… с той, предыдущей.
Та тварь погибла, раздавленная мостом, или утонула, и теперь я начинал об этом сожалеть.
– Как ты нашел общий язык с той первой пустóтой? – спросил Эддисон.
Я быстро рассказал им, как нашел ее, вмерзшую в лед по самые глаза, и провел ночь, держа ладонь у нее на голове. Эта странная близость, похоже, позволила мне взломать какие-то жизненно важные участки ее мозга.
– Если у тебя не было связи с пустóтой в мосте, – выслушав меня, поинтересовался Эддисон, – то почему она нас пощадила?
– Может, она просто растерялась?
– Ты должен с этим разобраться и усовершенствовать свои навыки общения, – напрямик заявила Эмма. – Нам необходимо переправить Эддисона на другую сторону.
– Усовершенствовать? Что я должен делать? Брать уроки? Это существо убьет нас в следующий раз, когда мы к нему приблизимся. Нам придется найти другой способ перебраться.
– Джейкоб, другого способа нет. – Эмма отбросила с глаз спутанные волосы и вонзила в меня горящий взгляд. – Единственный способ – это ты.
Я собрался с духом, готовя решительную отповедь, как вдруг ощутил резкую боль в заднице и с криком вскочил на ноги. Одна из голов укусила меня за пятую точку.
– Ты чего? – закричал я, потирая укушенное место.
– Слышь, вандал, насади нас на пики и сделай все, как было! – потребовала голова.
Я изо всех сил ударил ее ногой, и она отлетела к группе попрошаек. Все головы начали кричать и проклинать нас, нелепо раскачиваясь в такт движениям челюстей. Я выругался в ответ и начал пинать пепел в их жуткие высохшие лица, пока они не принялись плеваться и давиться. И тут что-то маленькое, круглое и влажное ударило меня в спину.
Гнилое яблоко. Я развернулся к попрошайкам.
– Кто это бросил?
Они начали смеяться, как обдолбанные нарики, тихо и глупо хихикая.
– Проваливайте туда, откуда пришли! – заорал один из них.
Я уже и сам начинал думать, что это не такая уж плохая идея.
– Как они смеют, – оскалился Эддисон.
– Забудь, – попытался успокоить я пса. Мой гнев уже улегся. – Давай просто…
– Как вы смеете! – негодующе взревел Эддисон, поднимаясь на задние лапы. – Вы разве не странные? Или у вас нет ни стыда, ни совести? Мы пытаемся вам помочь!
– Дай нам флакон или проваливай к черту! – заявила нищенка в лохмотьях.
Эддисон затрясся от ярости.
– Мы пытаемся вам помочь, – повторил он, – а вы тут… посмотрите на себя!.. наш народ уничтожают, наши петли разрывают на части, а вы спите под воротами наших врагов! Да вы должны бы бросаться на них всем телом! – Он ткнул в них раненой лапой. – Вы все предатели! Клянусь, я этого так не оставлю и когда-нибудь вы все предстанете перед Советом Имбрин и понесете наказание!
– Ладно, ладно! Не трать на них силы, – произнесла Эмма и, пошатываясь, поднялась на ноги.
Тут в ее плечо ударился и с влажным шлепком упал на землю гнилой кочан капусты.
От ее снисходительности не осталось и следа.
– Ну, хорошо, сейчас я кому-нибудь расплавлю рожу! – закричала она, размахивая перед попрошайками пылающей ладонью.
Во время речи Эддисона небольшая группа нищих заговорщически шепталась в стороне и сейчас начала приближаться, вооружившись кто чем. Я увидел дубину, обрезок трубы… Ситуация стремительно накалялась.
– Вы нам надоели, – лениво протянул покрытый кровоподтеками мужчина. – Мы вас бросим в реку.
– Хотела бы я на это посмотреть, – фыркнула Эмма.
– А я нет, – пробормотал я. – Думаю, нам лучше уйти.
Их было шестеро против нас троих, и мы были не в лучшей форме. Эддисон хромал, по лицу Эммы струилась кровь, а я из-за выбитого плеча едва мог пошевелить правой рукой. Тем временем мужчины разделились и начали нас окружать. Они действительно собирались столкнуть нас с обрыва.
Эмма оглянулась на мост, а затем посмотрела на меня.
– Пойдем. Я знаю, что ты можешь переправить нас на тот берег. Последняя попытка.
– Я не могу, Эм. Я не могу. Я серьезно.
И я действительно не мог этого сделать. Я не знал, как мне взять под контроль эту пустóту, – во всяком случае, пока, – и я это понимал.
– Если мальчик говорит, что он не может этого сделать, я склонен ему верить, – вмешался Эддисон. – Нам нужно найти другой выход из ситуации.
– Какой, например? – фыркнула Эмма. Она посмотрела на Эддисона. – Ты сможешь бежать? – Она посмотрела на меня. – Ты сможешь драться?
Ответом на оба вопроса было – нет. Теперь я ее понял – наши шансы на спасение стремительно таяли.
– В подобных ситуациях, – вальяжно заявил Эддисон, – такие, как я, не дерутся. Мы ораторствуем! – Обернувшись к мужчинам, он раскатисто произнес: – О, наши странные братья! Будьте благоразумны! Позвольте мне сказать вам несколько слов!
Они не обращали на него внимания и, отрезая нам путь к спасению, продолжали теснить к мосту. Эмма держала самый большой огненный шар, который ей только удалось соорудить, а Эддисон распинался на тему о том, что животные в лесу живут в полной гармонии и нам необходимо последовать их примеру.
– Возьмите хотя бы простого ежа и его соседа, опоссума… разве станут они тратить силы на то, чтобы сбросить друг друга в пропасть, когда на них наступает их общий недруг – зима? Нет!
– Он окончательно чокнулся, – прошептала Эмма. – Заткни свою пасть и укуси кого-нибудь из них!
Я осмотрелся по сторонам в поисках чего-нибудь, что могло бы послужить мне оружием. Единственными доступными мне твердыми предметами были головы. Я поднял одну из них за остатки жидких волос.
– Существует ли другой способ перебраться через реку? – закричал я ей в лицо. – Говори быстро, не то в реку полетишь ты!
– Пошел к черту! – выпалила она и укусила меня за палец.
Я швырнул ее в наступающих на нас мужчин – неловко, левой рукой. Она упала, не долетев до них. Я поискал другую голову, поднял ее и повторил свой вопрос.
– Конечно, существует, – оскалилась она. – В тюрбиле! Хотя на вашем месте я попытал бы счастья с пустóтой в мосте…
– Что такое тюрбиль? Говори, или я и тебя в них швырну!
– Один из них вот-вот вас собьет, – ответила голова, и тут издалека донеслось три ружейных выстрела – бам, бам, бам. Это прозвучало неторопливо и размеренно, как предостережение. В ту же секунду нападающие замерли и все обернулись, глядя на дорогу.
В облаке клубящегося пепла к нам приближалось что-то большое и угловатое. Затем раздался дребезг двигателя, переключаемого на пониженную передачу, и из тьмы возник грузовик. Это была современная машина военного образца, вся в заклепках, броне и с колесами в пол человеческого роста. Задняя часть представляла собой куб без окон, а на подножках стояли две одетые в бронежилеты и вооруженные автоматами твари.