Я выбрал самую маленькую пустóту. Размотал ее основной язык. Он лизнул дверную ручку, затем взялся за нее.
– Я посылаю одну из пустот в здание, – сообщил я друзьям. – Всего одну, только осмотреться.
Пустóта медленно повернула ручку. Я мысленно сосчитал до трех, и на счет три пустóта отворила дверь.
Наклонившись вперед, она прижала к щели свой черный глаз.
– Я смотрю внутрь.
Глазом пустóты я видел часть стены, вдоль которой стояли клетки. Тяжелые черные птичьи клетки самых разных форм и размеров.
Пустóта приоткрыла дверь чуть шире. Я увидел и другие клетки, а также птиц – в клетках и снаружи, прикованных к жердочкам.
Тварей там не было.
– Что ты видишь? – спросила Эмма.
Времени на объяснения не оставалось, потому что было необходимо действовать. По моей команде пустóты распахнули все три двери и ворвались внутрь.
Испуганные птицы, которые были тут повсюду, подняли крик.
– Птицы! – произнес я. – Комната полна имбрин!
– Что? – изумилась Эмма. – А где твари?
– Я не знаю.
Пустóты озирались, принюхиваясь и исследуя все углы и закоулки.
– Этого не может быть! – возразила мисс Сапсан. – Все похищенные имбрины здесь.
– Тогда что это за птицы? – спросил я.
Тут я услышал, как один из них скрипучим голосом пропел:
– Беги, кролик, беги! Беги, кролик, беги!
И тут я понял – это не имбрины. Все эти птицы были попугаями. И они тикали.
– СПАСАЙСЯ! – закричал я, и мы все упали на землю за стеной двора.
Пустóта тоже рухнула на землю, увлекая за собой и меня.
Мои пустóты бросились к двери, но все десять попугаев-бомб взорвались прежде, чем они успели до них добежать, уничтожив здание и всех пустот. Земля, кирпичи взлетели в воздух и посыпались на нас. Одновременно исчезли сигналы всех пустот, и у меня в голове воцарилась тишина.
Вслед за обломками по двору распространилось облако дыма вперемешку с перьями. Странные люди и имбрины были засыпаны землей. Они кашляли и осматривали друг друга, чтобы убедиться, что никто не ранен. Я находился в состоянии шока и не мог отвести взгляд от кровавых останков одной из пустот. Целый час мой мозг вмещал двенадцать других существ, и от их внезапной смерти у меня в голове возник странный вакуум и неожиданное ощущение утраты. У меня кружилась голова, и мне было трудно ориентироваться в происходящем. Но кризис имеет свойство мобилизовать все ресурсы, и то, что произошло вслед за этим, заставило резко выпрямиться и меня, и последнюю оставшуюся в живых пустóту.
Из-за стены донеслись крики. Это был мощный боевой клич множества людей одновременно. Сразу вслед за ним послышался топот. Все замерли и обратили ко мне искаженные ужасом лица.
– А это что такое? – спросила Эмма.
– Сейчас узнаем, – ответил я и отполз от пустóты, чтобы выглянуть из-за края стены.
По дымящемуся пустырю на нас бежала толпа тварей. Двадцать человек, вооруженных винтовками и пистолетами. Они потрясали оружием в воздухе и сверкали белыми глазами и зубами. Они не пострадали от взрыва, видимо, спрятавшись в каком-то подземном убежище. Нас заманили в ловушку, и попугаи-бомбы были лишь первым ее компонентом. Теперь, когда у нас из рук вырвали наше лучшее оружие, твари пошли в последнюю атаку.
Я услышал шорох. Это мои друзья спешили собственными глазами взглянуть на бегущую на нас толпу.
– Что нам делать? – воскликнул Гораций.
– Будем драться! – заявила Бронвин. – Будем сопротивляться до последнего!
– Нет, надо бежать! – возразила мисс Зарянка, чья согбенная спина и морщинистое лицо не позволяли даже представить себе, как именно она будет это делать. – Мы не можем больше терять странные жизни!
– Прошу прощения, но я спрашивал Джейкоба, – ответил Гораций. – В конце концов, до сих пор нами руководил он…
Я невольно посмотрел на мисс Сапсан, которую считал высшим авторитетом во всем, что касалось полномочий. Она встретилась со мной взглядом и кивнула.
– Да, – произнесла она, – я думаю, что решать должен мистер Портман. Только делайте это поскорее, или твари все решат за вас.
Я чуть было не запротестовал. Все мои пустóты, за исключением одной, были мертвы. Но тут я понял, что этими словами мисс Сапсан хочет сказать, что она в меня верит независимо от того, есть у меня пустóты или нет. Как бы то ни было, мне было совершенно ясно, как нам следует действовать. За все сто лет странные люди еще ни разу не были так близки к уничтожению угрозы, которую представляли для них твари. Я понимал, что если мы убежим, такой шанс может нам больше не представиться. Лица моих друзей были испуганными, но решительными. Я видел, что они готовы рискнуть жизнью ради того, чтобы окончательно стереть с лица земли иго тварей.
– Мы будем драться, – произнес я. – Мы зашли слишком далеко, чтобы сдаваться.
Если и был среди нас кто-то, кто предпочел бы уклониться от схватки, он промолчал. Не стали возражать даже имбрины, приносившие присягу заботиться о нашей безопасности. Они знали, какая судьба ожидает тех, кто снова попадет в руки тварей.
– Командуй, – прошептала Эмма.
Я вытянул шею, выглядывая из-за стены. Твари быстро приближались. Теперь нас разделяло каких-то сто футов. Но я хотел подпустить их поближе – достаточно близко для того, чтобы мы смогли вышибить у них из рук оружие.
Раздались выстрелы. Сверху донесся пронзительный крик.
– Оливия! – закричала Эмма. – Они стреляют в Оливию!
Мы забыли о парящей над нами девчушке. Твари по ней стреляли, а она визжала и размахивала руками и ногами, похожая на морскую звезду. Опускать ее на землю у нас не было времени, но мы не могли допустить, чтобы твари продолжали упражняться в стрельбе по ней.
– Нужно предоставить им мишень поинтереснее, – решил я. – Готовы?
Ответ был громким и утвердительным. Я вскарабкался на плечи сидящей рядом на корточках пустóты.
– ПОШЛИ! – закричал я.
Пустóта вскочила на ноги, едва не стряхнув меня на землю, и бросилась вперед, как скаковая лошадь по сигналу стартового пистолета. Мы выбежали из-за стены – впереди я верхом на пустóте, а за мной все мои друзья и имбрины. Я издал отчаянный боевой клич – не столько для того, чтобы напугать тварей, сколько в попытке унять снедающий меня страх, и мои друзья последовали моему примеру.
Твари заколебались. Несколько мгновений они, казалось, никак не могли решить, продолжать бежать или остановиться и стрелять. Это позволило нам с пустóтой выиграть время и преодолеть большую часть расстояния, отделяющего нас от врагов.
Твари определились довольно быстро. Они остановились, прицелились, как расстрельная команда, и выпустили тучу пуль. Пули свистели мимо, взрывали землю, воспламеняли мои болевые окончания, попадая в пустóту. Молясь о том, чтобы они не попали в жизненно важные для нее органы, я сполз как можно ниже, прячась за ее спиной, и побуждал ее бежать все быстрее, пользуясь языками как дополнительными ногами.
Мы с пустóтой в считаные секунды покрыли оставшееся расстояние, но и мои друзья от нас не отставали. Вскоре мы уже сошлись в ближнем бою, и тут преимущество было на нашей стороне. Я занялся выбиванием оружия из рук тварей, а мои друзья пустили в ход все свои странные таланты. Эмма прокладывала себе путь, размахивая руками, как пылающими дубинками. Бронвин обрушила на них собранные ею камни, а затем начала избивать тварей голыми руками. Одинокая пчела Хью недавно обзавелась друзьями, и по его команде (Цельтесь в глаза, друзья!) они кружились над головами наших врагов, и при каждом удобном случае пикировали, жаля их лица. То же самое делали имбрины, при первых же выстрелах превратившиеся в птиц. Самой страшной из них была мисс Сапсан. Ее огромный клюв и когти обращали тварей в бегство. Но польза была даже от крошечной и яркой мисс Овсянки. Она атаковала одну из тварей, выдергивая ей волосы и долбя клювом по голове, отчего та никак не могла прицелиться. Это в свою очередь позволило Клэр подпрыгнуть и укусить ее за плечо своим большим и острозубым задним ртом. Внес свой вклад и Енох, который извлек из-под рубахи трех глиняных человечков с вилками вместо ног и ножами вместо рук, поручив им сечь щиколотки тварей. Все это время парящая в небе Оливия не прекращала выкрикивать подсказки:
– Сзади, Эмма! Хью, он достает пистолет!
Все же, несмотря на всю присущую нам изобретательность, силы были неравны, а твари сражались, как если бы от этого зависела их жизнь. Впрочем, скорее всего, так оно и было.
Что-то твердое врезалось мне в висок, и на мгновение я обмяк на спине пустóты, пытаясь остановить вращающийся вокруг меня мир. Мисс Овсянку поймали и швырнули на землю. Вокруг царил хаос, ужасающий и кровавый хаос. Твари постепенно брали верх и теснили нас во двор.
И тут откуда-то сзади донесся знакомый рев. Ко мне уже вернулось ускользающее сознание.
Обернувшись, я увидел Бентама, мчащегося в гущу битвы верхом на своем мрачведе. Оба насквозь промокли, пройдя через Панпетлекон тем же путем, который ранее преодолели мы с Эммой.
– Привет, юноша! – поприветствовал он меня, подъезжая ближе. – Помощь нужна?
Прежде чем я успел ответить, в мою пустóту снова выстрелили. Пуля прошла через край ее шеи и чиркнула меня по бедру, прочертив кровавую полосу на моих разорванных брюках.
– Не помешает! – крикнул в ответ я.
– ПТ, ты слышал, что сказал мальчик! – обратился к медведю Бентам. – УБЕЙ ИХ!
Медведь ринулся в свалку, размахивая своими огромными лапами и сбивая тварей на землю, как кегли в боулинге. Один из врагов подбежал к зверю и выстрелил в него в упор, целясь в грудь. Медведя это, похоже, раздосадовало. Он поднял тварь и швырнул в сторону. Вскоре, объединив усилия моей пустóты и мрачведя, мы заставили тварей перейти к обороне. Когда мы вышибли столько их бойцов, что их осталось не больше десятка, они повернулись и побежали.
– Не дать им уйти! – закричала Эмма.
Мы бросились в погоню – кто бежал, кто летел, кто скакал на медведе или на пустóте. Мы гнались за ними по дымящимся развалинам домика попугаев, а затем по земле, усеянной грызунами, катапультированными сюда в ходе организованных Хароном беспорядков. Твари явно спешили к арке ворот в массивной внешней стене крепости.
Мисс Сапсан с криками летала над ними, пикируя на бегущих тварей. Она заставила одну из них упасть, сильно клюнув ее в затылок. Но это, а также атаки пчел Хью лишь подстегивали девятерых оставшихся бежать еще быстрее. Мы начинали отставать, а моя пустóта шаталась все сильнее. Из полудюжины ран на ее теле лилась черная жидкость.
Твари мчались, не разбирая дороги. Когда они подбежали к воротам, железная решетка поползла вверх.
– Остановите их! – закричал я в надежде, что меня услышат Харон и его буйная толпа.
И тут меня осенило: мост! Внутри моста оставалась еще одна пустóта. Если бы мне удалось своевременно взять ее под контроль, возможно, я смог бы остановить тварей.
Но нет. Они были уже за воротами и неслись к мосту, а я безнадежно отстал. Когда я миновал ворота, пустóта уже перебросила пятерых из них на Дымящуюся улицу, где топталась лишь небольшая кучка амброманов, явно неспособная воспрепятствовать побегу тварей. Четверо тварей ожидали своей очереди на краю моста.
Мы из последних сил бежали к мосту, и тут я ощутил в своем сознании пустóту, сидящую внутри. Она уже сгребла троих из четверых оставшихся тварей и переносила через пропасть.
Стой, – вслух произнес я на языке пустот.
Во всяком случае, я был уверен, что сказал именно это, хотя, возможно, что-то исказилось в процессе перевода, или стой на языке пустот очень похоже на брось. Вместо того чтобы остановить языки и вернуть брыкающихся перепуганных тварей на нашу сторону моста, пустóта их просто бросила. (Удивительно!)
Все странные люди по нашу сторону пропасти и все наркоманы на противоположной стороне подбежали к краю, провожая взглядами падающих сквозь желто-зеленый туман тварей. Они выли и махали руками и ногами, пока с громким плеском не погрузились в кипящую реку и не исчезли из виду.
По обе стороны моста началось ликование, и хриплый знакомый мне голос произнес:
– Так им и надо! Все равно никогда не давали чаевых!
Это изрекла одна из двух все еще торчащих на пиках голов.
– Разве ваша мама никогда вам не говорила, что нельзя плавать на полный желудок? – хохотнула вторая голова. – НАДО ПОДОЖДАТЬ ДВАДЦАТЬ МИНУТ!
Одинокая тварь, оставшаяся на нашей стороне, бросила пистолет и подняла руки вверх, показывая, что сдается. Пятерка, преодолевшая мост, быстро исчезала в туче пепла, поднятого с земли порывом ветра.
Мы стояли, глядя им вслед и понимая, что их уже не догнать.
– Проклятье! – выругался Бентам. – Даже пять тварей способны серьезно нам вредить.
– Я с тобой полностью согласна, брат, хотя если честно, не знала, что тебе не наплевать на судьбу остальных странных людей.
Мы обернулись и увидели, что к нам, целомудренно завернувшись в шаль, идет мисс Сапсан, уже снова превратившаяся в человека. Она сверлила Бентама взглядом, и выражение ее лица было угрюмым и недружелюбным.
– Привет, Алма! Как я счастлив снова тебя видеть! – с несколько преувеличенным радушием произнес он. – И конечно же мне не напле… – Он неловко откашлялся. – Ну как же, ведь именно благодаря мне ты не сидишь до сих пор в тюремной камере! Ну же, дети, скажите им!
– Мистер Бентам нам очень помог, – признал я, хотя на самом деле мне совершенно не хотелось встревать в разборки между братом и сестрой.
– В таком случае, прими мою благодарность, – холодно ответила мисс Сапсан. – Я позабочусь о том, чтобы Совет Имбрин узнал о той роли, которую ты здесь сыграл. Вдруг они сочтут возможным смягчить твой приговор.
– Приговор? – резко обернулась к Бентаму Эмма. – Какой приговор?
Он горько скривил губы.
– Изгнание. Уж не считаете ли вы, что я стал бы жить в этой дыре, если бы мог поселиться где-то еще? Меня подставили и несправедливо обвинили в…
– …пособничестве, – закончила за него мисс Сапсан. – В сотрудничестве с врагом. В многочисленных предательствах.
– Алма, я работал как двойной агент, выуживая у нашего брата информацию. Я уже тебе это объяснял! – Он умолял, протянув к ней руки и униженной позой напоминая нищего. – Ты же знаешь, что у меня есть все основания ненавидеть Джека!
Мисс Сапсан подняла руку, останавливая излияния брата. Она уже слышала эту историю и не желала выступления на бис.
– Последней каплей стало предательство твоего деда, – обернулась она ко мне.
– Это был несчастный случай! – возмущенно задохнувшись, воскликнул Бентам.
– Но что же тогда произошло с суул, который ты у него взял? – спросила мисс Сапсан.
– Я сделал его инъекции нескольким испытуемым!
Мисс Сапсан покачала головой.
– Мы переконструировали твой эксперимент и выяснили, что испытуемым ввели суул крупных рогатых животных, что может означать лишь одно – суул Эйба ты приберег для себя.
– Какое абсурдное и совершенно голословное обвинение! – воскликнул он. – Так вот почему я тут гнию! – Я не мог понять, он притворяется или искренне удивлен. – Я знал, что мой интеллект и выдающиеся лидерские способности представляют для тебя угрозу. Но не знал, что ты падешь так низко ради того, чтобы убрать меня с дороги… Тебе известно, сколько лет я посвятил борьбе с распространением амброзии? Зачем мне присваивать суул этого бедняги?
– Затем же, зачем нашему брату нужен юный мистер Портман, – ответила мисс Сапсан.
– Это обвинение я не собираюсь даже опровергать. Я надеюсь лишь на то, что туман предубеждения рассеется и ты увидишь правду. Правда заключается в том, что я на твоей стороне, Алма, и всегда на ней был.
– Ты на той стороне, которая в данный момент соответствует твоим интересам.
Бентам вздохнул и униженно посмотрел на нас с Эммой.
– Прощайте, дети. Я был очень рад знакомству с вами. А сейчас я вернусь домой. Спасение ваших жизней не лучшим образом отразилось на этом старом теле. Но я надеюсь, что когда-нибудь ваша директриса придет в себя и мы еще увидимся.
Он приподнял шляпу и вместе со своим медведем зашагал прочь, направляясь к расположенной в крепости башне.
– Вот истеричка, – пробормотал я, хотя на самом деле мне было его немного жаль.
– Имбрины! – окликнула подруг мисс Сапсан. – Не спускать с него глаз!
– Неужели он на самом деле похитил душу Эйба? – спросила Эмма.
– У нас недостаточно доказательств, чтобы утверждать это наверняка, – ответила мисс Сапсан. – Но совокупность остальных его преступлений обеспечит ему как минимум пожизненное изгнание. – Она проводила его взглядом, и постепенно ее лицо смягчилось. – Мои братья преподали мне жестокий урок. Никто не способен ранить тебя так сильно, как люди, которых ты любишь.