- Хорошо, - сказал я. - Предположим, что это призыв о помощи. Не буду спорить, быть может, Я и сам это пойму, если стану часто просматривать Запись, но почему вы думаете, что судьба города зависит от именно от нас? Если ящик настолько стар, как вы говорите, то, может быть, город существовал в далеком прошлом? Жители города сделали Запись, не могу отрицать этого, и бросили ее в Реку Времени, ее прибило к нашему берегу. Мы сумели прочесть ее, но вдруг это запись древней цивилизации, жившей миллион лет назад? Обо всем этом я мог бы написать, но….
- Ты здесь не для того, чтобы писать в газеты, Кортленд, - резко сказал Де Калб.
- Таковы мои функции, как написано в контракте.
- Тебя выбрал не Аллистер, - тяжело сказал Де Калб. - И не я, - он снова заворочался в кресле. - Позволь мне договорить. - Он подбросил апельсин в воздух и поймал его. Раздался сочный шлепок. - Первый раз я открыл ящик в своем кабинете. Ты сам видел, что он раскрывается, как цветок. Он раскрылся впервые за миллион лет. Ящик раскрывается в четырех, а может, даже в большем числе измерений. Мы не можем воспринять этого, но в первый раз".. - Он помолчал. - Тогда… произошло еще кое-что. - Он снова помолчал и неохотно добавил. - Что-то вышло из ящика.
4. В горах Святого Лаврентия
Я снова молча ждал, но на этот раз терпение быстро иссякло, и я спросил:
- Что вам известно?
- Некрон, - сказал он. - Он растет. Он никогда не перестанет расти, пока… - Он помолчал, пожал плечами. - Мы должны поверить в то, что они в будущем, и помочь им. Они хотят, чтобы мы сделали это. Хотят быть уверенными в том, что им поможем мы, ведь если мы не придем им на помощь, то погибнем и сами. Некрон будет разрастаться и поглотит весь наш мир, превратив его в инертную, некронную, мертвую материю… Это смерть для всего, именно потому я и назвал это вещество Некроном. Некрон - совершенно новая форма материи, смерть энергии. Некрон разрушает высший закон Вселенной, закон увеличения энтропии. Энтропия, сама по себе, стремится к хаосу, но Некрон - другой крайний случай. Некрон - материя с нулевой, умершей энергией.
- Значит, - сказал я, - люди Города решили устроить западню для тех, кто сумеет открыть ящик?
- Да. Но они вынуждены были так поступить. Они хотят заставить нас откликнуться на их мольбу о помощи, и теперь нам придется это сделать, если мы хотим, чтобы мир жил.
- Значит, вы убеждены, что они существуют в будущем, а не в прошлом?
- Ты видел Лицо? Ты чувствовал, как во времени, разделяющем нас, развиваются и гибнут цивилизации? Как ты можешь сомневаться в этом, Кортленд?
Я молчал, вспоминая.
- Впрочем, дело не в этом, - сказал Де Калб. - Это вопрос чисто академический. И прошлое, и будущее - одинаковы в ткани, сплетенной из времени, ты скоро сам поймешь это.
- Как же мы можем помочь им? Если уж сами они не могут отвести угрозу от своего мира, то что можем мы? Это смешно, они же живут на миллионы лет позже, и кроме того, если путешествие во времени возможно для ящика, разве это гарантия того, что сможет переместиться живой человек? Что мы не промахнемся и не попадем в уже мертвый город.
- Нет, нет, Кортленд. Тебе нужно еще многому учиться. Позволь мне самому думать обо всем этом. Некрон может быть уничтожен. Или, по крайней мере, проблемы, которые он вызывает, могут быть разрешены. Я уверен, что это можно сделать только одним способом: трое мужчин и одна женщина должны отправиться в будущее, к Лицу Эа. Именно это имели в виду люди Города, когда посылали к нам свою Запись.
- Почему вы так уверены?
- О, доказательств много. Запись была послана нашей цивилизации, помнишь?
- Но вы же сказали, что Запись была найдена на раскопках на Крите!
- Конечно. Но древние минойцы не открывали ящик, и я предполагаю, что ящик этот существовал задолго до времени Тесея, но он оставался закрытым, потому что на Земле еще не было технически развитой цивилизации, способной разгадать секрет замка. Только люди - мужчины и женщины, выросшие в техногенной цивилизации - способны решить проблему Некрона.
- Почему же они не послали письмо прямо в нашу эру, почему они промахнулись на несколько тысяч лет?
- Я не эксперт в вопросах путешествий во времени, - раздраженно буркнул Де Калб. - Может быть, такая точность принципиально недостижима. Откуда мне знать? Но я могу доказать, что письмо попало именно к тому, кому оно было адресовано.
Я все время искал ошибку в его рассуждениях.
- Вы сказали, что необходимо решить проблему Некрона, уничтожить его. Вы уже имеете решение?
Де Калб воззрился на меня.
- Нет, пока еще нет. Некрон весьма любопытное вещество, нетипичное, он абсолютно инертен, у него нет спектра поглощения, спектра излучения, на него ничего не действует. Это совсем новый вид материи. Пока я не могу уничтожить Некрон, зато я уверен, что смогу сделать это, если воспользуюсь помощью жителей Города Лица. Вообще-то говоря…
Зазвонил телефон. Доктор Эссен резко обернулась, Де Калб усмехнулся, кивнул ей и пробормотал:
- Я думаю, это он, - как бы отвечая на немой вопрос молодой женщины, и взял рубку.
Я слышал в трубке чей-то возбужденный голос.
- Муррей, - сказал, поморщившись, Де Калб. - Муррей, я все знаю, но…
Однако собеседник не дал ему договорить. Голос в трубке стал таким громким, что разносился по всей комнате. Де Калб слушал с отрешенным видом и наконец, выпрямившись, сказал:
- Муррей, Муррей, послушайте, здесь Кортленд.
В трубке что-то заклокотало. Де Калб ухмыльнулся.
- Знаю. Возможно. Кортленд тоже недолюбливает вас, но это сейчас не важно. Вы можете прийти сюда? Да, это важно, я хочу вам показать кое-что. - Он заколебался, посмотрел на Лотту Эссен, пожал плечами. - Послушайте, Муррей, я хочу показать вам один ящик.
- Ты ведь знаешь полковника Муррея Харрисона? - спросил Де Калб, положив трубку.
Я кивнул. Я знал его и, признаться, очень не любил, так как его человеческие качества находились в чудовищном противоречии с его способностями. Это был старый военный из Уэст-Пойнта, но вел он себя как настоящая истеричка, не умеющая владеть собой, и в то же время у него был точный, никогда не ошибающийся ум робота. Никто не мог отрицать его таланта. И еще он страшно гордился тем, что всегда стоит за справедливость, хотя это далеко не всегда было так. Прекрасный техник, гений стратегии и тактики. Он подтвердил все это во время военных действий на Тихом океане в 1945 году. Однажды я написал о нем очерк, достаточно честный, но ему это не понравилось.
- Вы и его берете в дело? - спросил я.
- Приходится. Мне ничего не остается… Впрочем, это не важно. Да он и сам настаивает на этом, хотя совершенно не понимает важности дела.
- Ира, - робко вступила в разговор доктор Эссен. - Ты действительно уверен, что это необходимо?
- Ты сама знаешь, что не уверен, Лотта. - Он нахмурился. - Но нам нельзя терять времени. Я боюсь ждать. Кортленд… - он повернулся ко мне. - Я думаю, что тебе пора получить побольше информации. Я хочу кое-что тебе рассказать о нас - о тебе и себе. Ты уже понял, что ты связан со всем этим, и не в моих силах заставить тебя принять или отвергнуть это.
Я кивнул. Я понял это, как только увидел лицо, вернее почувствовал. Я вспомнил о том, что произошло со мной в Рио. Я не понимал связи, которую я ощутил между этим пятном на камине и тем существом, которое обожгло меня в Рио. Смерти людей… Прекратились ли они в Рио? Может, теперь они начнутся здесь? Ведь не может же все это оказаться простым совпадением. Сейчас мне ничего не оставалось делать, кроме как ждать.
- Вот мой рассказ, - начал Де Калб. - Наша история - твоя, моя, доктора Эссен и, может, полковника Харрисона. Я не знаю, хотя мне очень хотелось бы знать. Начнем, - он тяжело вздохнул. - Когда я много раз просмотрел Запись, я понял, что где-то на Земле есть место, имеющее для нас огромное значение. Я не могу сказать, почему это так, однако мне удалось определить его координаты. Это заняло некоторое время, потому что пришлось привести все меры того мира к земным шкалам. Но повторяю, я сделал это и поехал туда. - Он замолчал, пристально глядя на меня, но почти сразу продолжил:
- Ты когда-нибудь бывал в горах Святого Лаврентия? Знаешь ли ты, насколько дики горы в тех краях? Кажется, они совсем рядом, несколько часов лета, но как только стихает шум двигателя, кажется, что ты очутился на другой планете. Звенящая тишина окружает тебя, и ты можешь ощущать ее чисто физически. Я нанял людей, которые стали рыть шахту. Они считали меня человеком, у которого в кошельке много денег, а в голове мало ума, и поэтому не догадывались о моей цели и не искали ответов на вопросы. Нам удалось найти под землей то, что я искал. Они выкопали вокруг этого места полость в земле, после чего я рассчитался с ними и отпустил. Сам же я спустился вниз, чтобы осмотреть, что нашел, - он рассмеялся.
- Это было двадцать футов пустоты, Кортленд, то, что я определил с помощью своих инструментов, имело овальную яйцеобразную форму. Я мог пройти сквозь это, но внутри этой овальной пустоты пространство и материя уже принадлежали этому миру, и барьер между нашим и чужим мирами находился в каком-то другом измерении. Я не встречал барьера, входя в яйцо и выходя из него. Но человек, переходя из света в тень, тоже не встречает барьера, хотя аналогия эта, пожалуй, поверхностна. Однако внутри овала что-то было, и я долго старался обнаружить, что именно, но помогло мне в итоге только облучение ультрафиолетом. В этой пустоте я увидел какую-то тень. Я увеличивал мощность излучения, уменьшал, изменял его частоту, играя верньером настройки, как скрипач на скрипке. Я охотился за таинственной тенью, как кот за мышью, пока наконец не увидел… - он замолчал и ухмыльнулся.
- Нет, пока я не скажу тебе, что я увидел. Ты мне не поверишь. А сейчас, Кортленд, настало время прочесть тебе небольшую лекцию о природе времени. Он все еще держал апельсин, поворачивая его в руке. - Сфера, - заговорил он, - вращается на оси. Назовем это Землей. - Другой рукой он взял из вазы серебряный нож, лезвие которого в форме листа было чуть шире апельсина, и с наслаждением вонзил нож в него…
5. Носители смерти
А затем случилось нечто совершенно неожиданное. Только что я сидел, удобно устроившись в кресле, и смотрел, как Де Калб расправляется с апельсином, как вдруг… Снова во мне вспыхнул источник энергии. Комната исчезла для меня, и Де Калб и доктор Эссен перестали быть для меня реальностью. По моим жилам и нервам заструилась живительная энергия. В этот миг для меня ничего не существовало, кроме этого сладостного ощущения, которое я даже не могу описать словами. Первое, что я увидел, когда комната вернулась на место, была кровь, текущая по рукаву Де Калба. Сначала я ничего не понял. Кровь - естественный спутник смерти, и я знал, что мгновение назад где-то поблизости умер человек. Вскоре все чувства постепенно вернулись ко мне, и я, резко выпрямившись в кресле, посмотрел на Де Калба.
Краска схлынула с его лица. Он смотрел на свою порезанную руку тупым невидящим взглядом. На лезвии ножа была кровь. Значит, Де Калб просто порезался, порезался… Наши глаза встретились, и в этот момент понимание происшедшего одновременно вспыхнуло в наших глазах. Значит, он тоже ощущает это, и в нем тоже происходит взрыв энергии. Мы оба молчали. В словах не было необходимости. После долгого молчания я взглянул на Эссен. Серая сталь ее глаз спокойно встретила мой взгляд, но во взоре было легкое замешательство.
- Что случилось? - спросила она.
Звук ее голоса пробудил нас обоих, вернул из забытья.
- Ты не знаешь? - Де Калб повернулся к ней. - Нет, конечно, нет. Но Кортленд и я… Кортленд, как часто с тобой… - Он не закончил.
- Впервые это произошло в Рио, когда произошла первая смерть, - ровным голосом ответил я. - А вы?
- Когда погиб человек здесь. И очень слабо, когда смерти происходили в Рио.
- О чем вы говорите? - спросила доктор Эссен.
С трудом подбирая слова, Де Калб рассказал ей.
- Что касается меня, - закончил он, глядя в мою сторону, - то это началось, когда я впервые открыл Запись. - Он помолчал, глядя на пораненную руку., а затем, отложив нож и апельсин, достал платок и перетянул ладонь. - Я совсем не ощутил боли, - сказал он как бы сам себе.
А затем, обращаясь ко мне:
- Я открыл ящик, и тут, я уже говорил об этом, что-то выскользнуло из него и исчезло в направлении камина, где и образовалось некронное пятно, - он угрюмо посмотрел на него сузившимися глазами.
- Кортленд, - сказал он, - когда ты впервые увидел пятно на камине, тебе не показалось оно знакомым?
Я вскочил так резко, что опрокинул кресло, и с жаром заговорил:
- Де Калб, где-то только что умер человек. Что-то убило его! Что-то делает нас, вас и меня, соучастниками убийства! Мы должны прекратить это! Это не научная диссертация - это банальное убийство, мы должны знать правду. Но криком и руганью вряд ли получится. Истина находится в этом ящике и одновременно в далеком будущем. Это пришло оттуда в наш мир и теперь уничтожает его.
- Я выпустил это что-то. Разумеется, сам не зная, что делаю, я просто открыл ящик Пандоры и выпустил из него смерть. Теперь нам остается только молиться, чтобы в этом ящике оказалась и надежда на спасение.
- Скажите, чем я могу помочь. Я все сделаю. - пылко воскликнул я. - Но давайте больше не будем говорить о теории. Я слишком устал от этих смертей, я и сам в опасности. Вы тоже. Что мы можем сделать?
- Убийца нам не угрожает ничем, опасность для нас кроется в законе. Если наша связь с убийствами будет установлена, нас могут обвинить в соучастии. Что нам делать? Хотел бы я сам знать это. Я уверен, что тень, что вылетела из ящика, оставляет после себя некронные пятна, как отпечатки пальцев. Это живое и крайне опасное существо. Оно коснулось меня, пролетая, и мне показалось, что с меня заживо сняли кожу. Ты прикасался к нему?
Я рассказал ему о своем опыте ночного общения с таинственным существом.
- Хорошо, - сказал Де Калб. - Мы оба в опасности, а не пустил ли Некрон корни в тебе?
Сначала я не понял его, потом во мне все оборвалось.
Де Калб, глядя на меня, кивнул.
- В себе я не обнаружил никаких признаков заражения, и думаю, что с тобой ничего не случилось. Хотя все это еще ничего не доказывает.
- А вы видели его? - спросил я.
Он колебался.
- Я не уверен. Думаю, что видел. Расскажи мне, пожалуйста, подробнее и постарайся ничего не упустить, даже незначительное.
Когда я закончил, он обменялся взглядами с доктором Эссен.
- Оно, безусловно, разумно, - сказала она.
- А способ, которым оно передвигается? - спросил Де Калб. - Это очень важно, ведь его даже нельзя схватить и удержать, ты согласна, Лотта?
- Ожог трением? - переспросила она. - Скорее всего, оно вращается не в пространстве.
- Конечно, нет, - сказал Де Калб. - Может, во времени? Разумеется, в ограниченных пределах. Достаточно колебаться в пределах нескольких секунд. Оно выглядит, как тень, как масса без веса и имеет огромную скорость без пространственного смещения. Кортленд пытался схватить его. Это же движение во времени! Колебания, вибрация. Вибрация с периодом в несколько секунд, камертон вибрирует в пространстве.
Почему не может существовать камертон, вибрирующий во времени? В очень узком временном диапазоне? Неудивительно, Кортленд, что ты не смог удержать его. Как можно удержать вибрирующий металлический стержень? Ты получил ожоги потому, что своим весом пытался препятствовать колебаниям во времени. Оружие, которым мы захотим его убить, тоже должно колебаться во времени с тем же периодом, что и существо.
- Значит, это существо дрожит, как лист? - спросил я.
Де Калб отмахнулся от меня.
- Разумен ли этот убийца? - спросил он. - Действует ли он, сообразуясь с чем-нибудь, или же это просто инстинктивная страсть к убийствам? - Он поморщился. - Нет, сейчас нам нужно думать о Некроне. Мы понятия не имеем, что это такое. И, может, не узнаем никогда, если не доберемся до Лица Эа.
Я вздохнул и сел. За последние полчаса я испытал слишком много потрясений и чувствовал себя неуверенно и неуютно. Мир моей жизни словно разрезали надвое. То, что было до - и то, что будет после.
- Значит, нам нужно совершить путешествие во времени, - слабым голосом произнес я. - Знаете, Де Калб, вы сошли с ума. Вы просто сумасшедший!
У него осталось достаточно энергии, чтобы презрительно усмехнуться.
- Я думаю, что ты будешь считать меня еще более сумасшедшим, если я скажу тебе, что увидел в овальном яйце в шахте, но сначала я должен завершить свою лекцию, чтобы ты хоть что-нибудь понял.
- Тогда не стоит медлить.
Он снова взял нож и апельсин. Вставив нож в разрез, он разделил апельсин на две части. Линия разреза находилась чуть выше экватора, если предположить, что апельсин - Земля. Верхняя часть апельсина осталась на лезвии ножа. Снизу Де Калб приложил нижнюю часть апельсина, создавая иллюзию целого плода.
- Предположим, что лезвие - это плоская страна - двухмерный мир, рассекающий трехмерную сферу. Если я буду вращать нижнюю часть апельсина, ты даже не заметишь, что она вращается отдельно от верхней.
Для тебя апельсин целый, ось же остается неподвижной относительно плоскости, которая рассекает плод. Теперь отрежем еще одну часть апельсина. И снова эта ось останется неподвижной. Ты понимаешь, о чем я говорю?
- Нет, - честно признался я.
Де Калб ухмыльнулся и положил апельсин в вазу.
- Это требует немного мозгов. Правда, я и сам еще не вполне понимаю. Наша наука еще не дошла до этого, но я уверен, что теоретически есть возможность совершать путешествие во времени. Исходя из этого, мы можем объяснить появление у нас Записи. Люди Города Лица послали этот ящик по оси времени, которая, как ты помнишь, пронизывает одну и ту же точку пространства в каждый данный момент времени. Они бросили ящик в реку Времени, как потерпевший бедствие бросает бутылку с запиской в море. Вот смотри… - он поднял два пальца, большой и указательный. - Это два времени, наше и их. Но они могут… - тут Де Калб прижал один палец к другому, - иметь общую точку, то есть пересекаться. Правда, я еще и сам толком не понимаю, как это происходит, ведь их время отстоит от нашего на много тысяч лет. Если человек переходит из одного пространства в другое, необходимо как минимум, чтобы эти пространства соприкасались. Видимо, со временем должно быть так же.
- Хорошо, - сказал я. - Пока хватит. Я принимаю весь этот бред. Теперь давайте выкладывайте, что вы видели в своей пещере?
- Я видел тебя, Кортленд.
Я раскрыл рот и глаза.
Он широко улыбнулся.
- Да, да, я видел тебя, спящего на дне яйца. Еще я видел также себя, спящего, и доктора Эссен, спящую, и, наконец, я видел полковника Харрисона Муррея.
Он с торжеством смотрел на меня, и улыбка его стала шире.
- Вы точно сошли с ума, - глупо заметил я.