Окровавленный клинок Ллорина запел в воздухе, и рука Матолча, сжимавшая жезл, была отсечена у самой кисти. Кровь хлынула из перерезанных артерий.
Матолч катался по полу. И тут он опять стал менять свою форму. Мне было не до анализа его действий. Был ли это гипноз, мутация или волшебство - никто не сказал бы в тот момент, но пред нами престала настоящая пародия на живое существо, особенно на человека.
Но на Ллорина это не произвело никакого впечатления. Он так долго искал встречи со своим врагом, что готов был покончить с ним, кем бы тот ни прикинулся. Он даже отбросил свой меч и схватил оборотня за глотку. Тот еще пытался достать Ллорина своими клыками, но все тщетно, они просто лязгали в воздухе.
И вот Ллорин поднял чудовище высоко над головой. Ему было очень тяжело после только что закончившегося боя ворочать такую тяжесть, но он превозмог себя и сделал это. Затем он с огромной силой швырнул волка о каменный пол.
На этом все закончилось для Матолча. От страшного удара о пол у него переломались все кости. Он дико завыл, вытянулся и затих.
И вот когда-то страшный Матолч, с переломанным позвоночником, умирающий, лежал у наших ног!
Это был праздник Ллорина, он исполнил свою мечту, отомстил врагу, а я сдержал свое обещание, данное ему.
15. Смерть Совета и Ллура
Чары Медеи, сковывавшие меня, исчезли. Теперь во мне бурлила вся сила Темного мира. Я выхватил из ножен свой меч и пробежал мимо тела Матолча, не обращая внимания на Ллорина, который стоял без движения, глядя на поверженного врага. Мне нужен был пьедестал с хрустальным стеклом, светившимся голубым светом.
Все произошло достаточно просто. Я схватил меч и ударил им по стеклу, и оно разлетелось на осколки, упавшие к моим ногам.
Тут тоже была небольшая хитрость, ведь за стеклом ничего не было. Там была пустота, а сам меч был составной частью стеклянной крышки. Он свалился к моим ногам вместе с обломками хрусталя. Красивый, невидимый, так как был частью стекла, а его клинок переливался разными цветами. Рукоятка была очень удобной, точно по моей руке. Я взял его в левую руку, а обычный, стальной, в правую и посмотрел по сторонам. Что-то опять подтолкнуло меня к этому и сохранило мне жизнь в очередной раз. Мне было еще рано хвататься за мечи, потому что на меня веяло ледяным холодом, как всегда, когда рядом находилась Эйдери.
Быстро сунув стальной меч под мышку, я выхватил из-за пояса Хрустальную Маску и надел ее, а затем вынул Жезл Власти.
Только тогда я повернулся к ней. Какое-то странное сияние исходило от нее, но Маска искажала все, что я видел, как фильтр.
Я увидел мертвого Матолча, Медею, пытающуюся пока безуспешно встать на ноги. Ллорин в упор смотрел на Эйдери, но уже потерял нить происходящего. Только глаза его оставались живыми, а лицо приобрело безразличное выражение.
Эйдери, чью изящную маленькую головку я теперь видел, стояла спиной ко мне. Впервые я увидел капюшон ее откинутым на плечи.
В этот момент Ллорин сморщился, как воздушный шар, из которого выпускают воздух. Его жизнь и душа покидали оболочку. Он упал рядом со своим поверженным врагом, ненадолго пережив его.
Эйдери повернулась ко мне.
Господи! Какая же она малюсенькая, подумал я. И личико у нее совсем детское. Разглядеть больше подробностей мешала Маска, да еще какое-то жжение. Откуда оно? От него захватило дух, и я снова почувствовал оцепенение. На мою голову словно надели железный обруч, и я перестал что-то соображать.
А в глазах Эйдери горел мрачный огонь.
Конечно, как я не догадался сначала! Смертельная радиация была в этом взгляде. Огромная доза излучения, в сотни раз превышающая предельно допустимую, как сказали бы ученые умы. Если бы успели что-то сказать. Мутация Эйдери привела к чудовищному явлению, и это тоже не было волшебством, а скорее биологическим извращением.
Со мной ничего не произошло, меня спасла Маска-фильтр, защитив от радиации и нейтрализовав ее.
Настало мое время атаковать, и я поднял Жезл Власти.
Из него вырвалось пламя и потянулось к Эйдери. У нее не было защиты от моего оружия, и огонь делал свой дело. Я видел, как он выжигает участки ее лица и одежды. Но она, еще уверенная в себе, все пыталась сжечь меня своим радиационным взглядом.
Я увидел, что Медея уже встала на ноги и отступает вместе с ней. Они пятились к лестнице, которая вела наверх.
Я продолжал направлять на Эйдери свой жезл, а огонь уже жег ей глаза, рот. Она не выдержала и отвернувшись от меня, бросилась прочь.
Медея попыталась посмотреть на меня и просящим жестом заломила руки, но я уже переводил жезл на нее, поэтому она решила не мешкать и побежала вслед за Эйдери.
Ну вот, железный меч мне больше не нужен, его можно выбросить, что я и сделал. А теперь наступала самая ответственная часть моей битвы. Вся остальная амуниция мне еще пригодится, решил я, и пошел по лестнице вслед за убегающими дамами.
Но только моя нога моя стала на первую ступеньку, все вокруг загудело. Это было предупреждение Ллура. Как жаль, что я призвал его на помощь и теперь он наблюдал за мной и, конечно, знал о моих намерениях. Но иначе у меня не было возможности справиться с Медеей. Она бы точно меня сгубила, и сейчас я бы сидел в какой-нибудь башне и ждал своей дальнейшей, явно печальной, участи.
Весь Кэр бился в такт пульсу Ллура. И его громкие удары отдавались в моих ушах.
На самом верху, на фоне сияния Золотого Окна, показались две фигурки, они забирались все выше и выше, убегая от меня. У меня оставался только один путь - следовать за ними.
Каждый шаг давался труднее предыдущего. Это Ллур, зная, что я задумал, не хотел пускать меня наверх и пустил невидимый поток, напоминавший ураганный ветер, пытающийся скинуть меня с лестницы и вырвать Хрустальный Меч из моей руки.
Но я упорно двигался вперед. Окно сверкало уже совсем ярким желтым пламенем. Искры и молнии мелькали непрерывно, к ним еще добавился гром, который перешел в несмолкаемый рокот. Но ничто и никто не могло меня остановить. Я знал, что я дойду. Ведь Гэст Райни сказал, что я сделаю это.
Я почувствовал, что позади кто-то есть.
Но я шел вперед, не оборачиваясь. Мне казалось, что если я повернусь назад, то поток скинет меня с лестницы. Уже из последних сил я добрался до самого верха и вышел на ровную площадку. Чуть отдышавшись, я осмотрелся и увидел огромную черную глыбу, светящуюся с одной стороны. Как раз лицом к этой стороне я и стоял.
Посмотрев вниз, я увидел где-то далеко каменный пол, а ветер, густой сильный ветер, все еще дул, пытаясь скинуть меня и покончить со мной.
- Неужели все так примитивно? - я удивился.
У самого окна стояли Медея и Эйдери. А вот в самом центре было нечто.
Просто сплошная грозовая туча, только выдержанная в золотых тонах. Постоянно мелькали молнии и грохотал гром, в каком-то своем ритме. Вероятно, эти вспышки и грохот и были пульсом Ллура.
Гэст Райни предупреждал меня, что с годами Ллур сильно изменился и стал гораздо сильнее, чем в то время, когда был в человеческом облике.
Теперь было уже не определить, кто или что он - частично машина, частично чистая энергия - вся мощь Ллура лилась на меня из этих с виду красивых облаков, и поэтому мне было не до терминологии. Я знал только одно: надо быстрее с эти покончить.
Вдруг Жезл выпал из моей руки. Крепко держа Хрустальный Меч, я с трудом сделал еще один шаг вперед. А следующая атака Ллура была просто неимоверной, и я остановился. Шевелиться я не мог, только бороться, чтобы не оказаться скинутым вниз с края платформы.
Все громче гремел гром. Ко всем силам Ллура опять добавился страшный взгляд Эйдери. Лицо Медеи сильно изменилось, оно больше не казалось приятным, а превратилось в лицо злой ведьмы из книжных иллюстраций. Необычный ядовито-желтый свет добавлял мистики к чертам Эйдери и Медеи.
Все-таки я попробовал сделать еще шаг вперед, но вместо этого меня откинуло назад. Но что-то подхватило меня и не дало упасть вниз.
Я понял, что такой силой могла обладать только Фрейдис. Да, это ее сильные руки поймали меня. И ее гигантская сила спасла меня и удержала на платформе да и в самой жизни.
Лицо она завязала какой-то тряпицей, пряча глаза, чтобы защититься от взгляда Эйдери. Конечно, она ничего не видела. Но упорно толкала меня вперед. Вероятно, она чувствовала нужное направление.
По-прежнему вокруг сверкали молнии и гремел гром, а навстречу мне дул жуткий ветер. Уже даже не ветер, а жидкий поток пытался столкнуть меня обратно. Но Фрейдис подталкивала сзади, и я сантиметр за сантиметром продвигался вперед. По дыханию Фрейдис я чувствовал, как тяжело ей приходится. Все-таки тряпка защищала от Эйдери хуже, чем моя маска, да еще ей приходилось подпирать меня. Не могу точно сказать, сколько прошло времени, пока мы прорывались сквозь вихревой заслон. Но наконец я стоял перед самым Окном. Откуда-то я знал, что мне надо делать. Моя рука сама поднялась, и меч, сверкнув в последний раз, сильно ударил по Золотому Окну.
Меч раскололся, рассыпавшись на мелкие осколки, а его сиянье ушло в Окно, которое просто пропало. От него не осталось никаких следов.
По всему Кэру прокатился грохот и затрясло стены. Мне показалось, что началось землетрясение. Но Кэр выстоял, все тучи, облака исчезли в Окне. Медея и Эйдери тоже.
Их обезумевшие лица промелькнули передо мной последний раз. Обгоревшее детское личико Эйдери и искаженное от ужаса незнакомое лицо Медеи. На нем все еще была мольба, но даже если бы я захотел ее спасти, теперь был бы не в силах это сделать.
На мгновение я увидел то, что было за Окном. Описать это невозможно: то ли огонь, то ли огромный колышущийся океан. Он пожирал Медею и Эйдери и поглощал в себя Ллура, вернее, те золотистые тучки и яркий свет, то, что были Ллуром.
Как и говорил мне Гэст Райни, Ллур уже не был ни человеком, ни богом. Это было нечто, которое старик затруднился описать и сейчас я находился в таком же затруднении.
Для всех троих их существование в Темном мире закончилось. Все стихло, Кэр уже больше не трясло, грома тоже больше не было.
На огромном камне теперь не было Золотого Окна, он был весь черный.
16. Сам против себя
Это было последним, что я увидел до наступления ночи. Она наступила совсем внезапно, полностью спрятав окружающее от моих глаз. Кроме темноты на меня нахлынула дикая усталость. Врагов не осталось, а только борьба с Ллуром держала меня на ногах. Теперь его не стало, и я почти замертво упал там, где стоял.
Не знаю, сколько времени я так пролежал, но постепенно я пришел в себя, и снова передо мной стали проявляться очертания Кэр Ллура. Значит я немного отдохнул и набрался сил, а то, что я упал, было просто очень сильной усталостью, от которой подкосились ноги. Но даже после сна мое тело было разбито.
Позади лежала Фрейдис, видно, усталость и ее свалила с ног, и она, как стояла за мной, так и рухнула на каменные плиты. Повязка по-прежнему была у нее на глазах, а руки раскинуты в разные стороны. Какие-то земные ассоциации зашевелились у меня в голове. Кто-то в земной мифологии, кстати, тоже женщина, вот так же с повязкой на глазах вершила правосудие. Да! Еще у нее были весы, и все это было в Древнем Риме. А в Темном мире начиная с сегодняшнего дня будет только правосудие Ганелона, без всяких повязок. Будто бы услышав мои мысли или почувствовав, что я смотрю на нее, Фрейдис пошевелилась. Она начала приходить в себя. И сначала сдернула повязку со своих глаз. Ну что ж, пусть пока живет, мы же соратники, и нам, возможно, еще сражаться вместе. А потом уже разберемся между собой.
Я окончательно проснулся и потянулся. Тут же послышался звон, это Маска, спасшая меня от Эйдери, упала на каменный пол и разлетелась на мелкие, хрустальные осколки. Теперь уже не разобрать, где осколки от меча, а. где от маски, хотя какая была теперь разница. Главное - дело сделано. Мне вспомнился переливающийся меч и исчезновение Окна. Как и сказал Гэст Райни, Ллур отошел от всего человеческого и уже не мог показаться в теле. Единственное, что связывало его с Темным миром, был меч, через который, как через проводник, текла к Ллуру энергия.
С помощью меча он принимал жертвы и присутствовал на различных церемониях. Это был его мост в Темный мир. Когда-то и я был посвящен Ллуру через этот проводник, а вот теперь собственными руками замкнул круг. Но, конечно, без помощи Гэста Райни это не осуществилось бы, никто и никогда не нашел бы этот меч. Значит, я правильно спланировал нападение и сначала разыскал Гэста Райни? Ну да, конечно, еще Фрейдис помогла мне. Без ее усилий я не смог бы дойти до Окна.
Вот как все запутано! Простому человеку вовек не догадаться. Но всему наступает конец, я оказался просто орудием судьбы, но что-то символическое было в том, что именно я убил Ллура. Во мне в большей степени, чем во всех остальных, сосредоточились противоречия Темного мира, созданного Ллуром. И вот меч был разбит мною и Ллуру больше не было возврата.
Ах, Медея, Медея! Ведьма, колдунья, моя бывшая любовь, хотя что теперь вспоминать, ее больше не вернуть!
Сколько всего сделано, но что впереди?
- Как ты, Ганелон?
Я увидел, что Фрейдис улыбалась. Она была очень забавна с этой повязкой на лице. Мы почти одновременно поднялись на ноги. Во мне начало просыпаться чувство победы. Такое приятное, теплое чувство. Да, я только что разрушил один мир и создал другой. И этот новый мир был полностью моим, и никто мне там был не нужен. Ведь я только что уничтожил Ллура и всех членов Совета! Так кто же еще может противостоять мне в этом мире? Разве был кто-то равный? Если есть, то интересно бы на него посмотреть.
- Теперь все это будет Кэр Ганелон! - услышал я со стороны свой собственный голос, и эхо вторило мне.
Мне почему-то стало смешно оттого, что мое имя эхом летает по Кэру.
- Что скажешь, старуха? - смеясь, спросил я Фрейдис. - Ты согласна мне служить? Ты здорово помогла мне и я отблагодарю тебя щедро. Я буду неплохим господином, а ты будешь командовать всеми лесными жителями. Повстанцев у нас больше не будет.
- Не торопись, Ганелон, - ответила она, и в ее голосе я не заметил ни тени волнения. - Неужели ты такой наивный и думаешь, что я все пустила на самотек?
Я просто ухмыльнулся ей в ответ.
- Что ты можешь против меня? Ллур уже мертв, а только он мог меня убить. Значит, я бессмертен. Теперь я не в твоей власти.
Я присмотрелся к ней. Нет, она все-таки чуть ниже меня. Но откуда такая уверенность в голосе и глазах? Я был уверен в том, что только Ллур мог справиться со мной. Что она могла еще знать такого, чего не знаю я? А она выпрямилась на ступеньках лестницы, продолжая улыбаться.
- Ты же знаешь, кто один раз уже послал тебя на Землю? Так ведь? А ты не думал, что мне ничто не помешает послать тебя туда снова? И с этим ты вряд ли что-то сможешь сделать!
Я немного подумал над ее словами, но потом ответил:
- Сегодня не смогу, а потом остановлю что угодно. Не думаю, что тебе легко удастся повторить этот трюк, да и я уже знаю путь назад с Земли. Ты же сама говорила, что не так легко сначала лишить человека памяти, а потом дать ему другую. А я могу вернуться еще до того, как ты закончишь приготовления к колдовству. Прекрати и не теряй время на пустые разговоры.
Но ее спокойная улыбка никак не хотела исчезать. Она скрестила руки, спрятав их в широкие рукава платья. Уверенности у нее было хоть отбавляй.
- Ты думаешь, что ты бог? Одумайся, Ганелон. Ты же знаешь привила колдовства. Если ты победил всех в Темном мире, то только потому, что у них было уязвимое место. А ты забыл про свое. Ты что ж думаешь, что нигде нет тебе достойного соперника? Возможно, в Темном мире и нет. Но, поискав получше, я нашла его на Земле. Там живет равный тебе человек, способный сразиться с тобой! И он придет мне на помощь, чтобы отстоять нашу свободу. Да, Ганелон, ты правильно догадался! Эдвард Бонд может убить тебя, лорд Ганелон!
Я вдруг ощутил на лице мертвящий ветерок, как будто вернулась Эйдери. Но нет, жуткое существо надежно мертво, просто я вспомнил, что мог погибнуть от своей руки, а значит и от руки своего двойника, от руки Эдварда Бонда.
- Ты что-то путаешь, старуха! Видно, начинаешь выживать из ума от старости. Мы с ним не можем находиться одновременно в одном и том же мире. Ты забыла? Когда я пришел, он сразу исчез с планеты. И если ты его перетащишь сюда, я тотчас исчезну! Мы не сможем сразиться!
- Все не так сложно. Ты прав во всем, кроме одного. Вы не можете встретиться в Темном мире или на Земле. Но ты забыл про Потусторонний мир, Ганелон! Неужели ты забыл о нем?
Она молниеносно выхватила из рукавов какие-то трубки и скрестила их перед своим довольным лицом. Меня тут же окутали силы настолько мощные, что я не успел даже шелохнуться. Все вокруг поплыло. Про такое мне Гэст Райни не рассказывал.
Я ничего не видел, только мелькание цветов перед глазами, как на раскрученной карусели. От неожиданности, от шока и от волны гнева, заполнившей всего меня, при мысли об обмане Фрейдис я ничего не мог сделать. "Хорошо же ты соблюдаешь договор, надо было сразу же с тобой кончать, а не разговаривать. Впредь буду умнее, а я еще хотел оставить ее в живых. Нет, теперь уже нет, старуха. Ты умрешь, причем это будет уроком для всех!"
Я смотрел на себя в зеркало, но с отражением было что-то не так. А может быть…
На мне была другая одежда, как будто я не был в бою, не дрался с Ллуром и солдатами Совета. Я был одет в какой-то немыслимый костюм.
- Знакомься, Эдвард Бонд, - услышал я голос Фрейдис.
Отражение в зеркале посмотрело на меня, и на лице была написана радость!
- Спасибо тебе, Фрейдис! - услышал я свой собственный голос. - Фрейдис, слава богу!
- Выслушай меня, Бонд, подожди - перебила Фрейдис. - Дела обстоят следующим образом. Этот человек - Ганелон. Он разрушил все, что ты сделал для нас. Он только что убил Ллура и всех членов Совета. И он собирается теперь править Темным миром, а это будет страшно, Бонд. Он не должен вернуться в Темный мир никогда. А сделать это можешь только ты.
Я все понял, ждать не имело смысла, нужно было действовать. Я бросился вперед и ударил самого себя в лицо. Он не успел даже шевельнуться, и все же я с трудом заставил себя сделать это. Мои мускулы не повиновались мне, это было очень страшно, почти невозможно, но у меня не было выхода.
Как в зеркальном отражении, я видел, что двойник отпрянул назад и мой удар потряс нас обоих. Он был удивлен, потрясен, но также собирается с силами. Бонд всматривался в мое лицо и, вероятно, тоже нашел знакомые черты. Его лицо выразило что-то вроде смущения. Странно, но в тот момент я испытал то же самое.
Однако смущение быстро прошло, и передо мной был уже боец с рассеченным подбородком. Я увидел его кровь и осознал до конца, что это враг. Странное свойство - видеть кровь и приходить от этого в еще большую ярость. Вот как! Значит, я сам себе враг, вернее, мое другое обличье собирается меня убить!
Бонд приготовился к атаке, одновременно защищаясь от моих ударов. Я жалел, что у меня не было шпаги или меча. Никогда не любил я кулачных боев. А тем более с кем? С человеком, совершенно равным по физическим силам. Поединок грозил затянуться надолго.