Пока Рэндалл Гарретт жил вместе с нами, я подбросил ему несколько идеек для рассказов, и он отплатил мне тем же. Именно ему принадлежит идея управляемых паром пулеметов, бывших на борту парохода "Внаем не сдается". Он вообще любил всякие технические штучки. И это опять-таки он в деталях разработал конструкцию заряжаемых с казенной части пороховых пистолетов пятидесятого калибра, стреляющих пластмассовыми пулями.
В первой версии романа Река вытекала из моря на северном полюсе Мира Реки, прочерчивала извивами одно полушарие, огибала южный полюс и текла через другое полушарие обратно в северное море. Во второй редакции география и источник Реки изменились (смотри прилагаемую карту). Не знаю, почему я изменил начальный замысел. Возможно, решил, что так более практично. Тем не менее в третьем варианте я вновь вернул Реке ее извилистый путь по Мидгарду, как это было вначале.
В общем, в этой книге пытливый читатель найдет много такого, что можно сравнить с окончательной версией, вышедшей в издательстве "Путнам".
Мне казалось, что третья редакция романа под названием "В долгу за самую Реку" была лучше первых двух. Я послал рукопись Бетти Бэллэнтайну, который вернул ее, заметив, что это произведение скорее приключенческого жанра. Меня его замечание несколько удивило, поскольку "Зеленая Одиссея", опубликованная издательством "Бэллэнтайн букс", тоже была научной фантастикой приключенческого типа, равно как и некоторые другие книги. Пусть даже роман мой не был столь глубок, как "Критика чистого разума" Иммануила Канта, но в нем определенно было много новых идей и несомненная философская основа.
Разочарованный, однако не павший духом, я послал рукопись Фреду Полу, издателю журналов "Гэлэкси", "Уорлдс оф иф" ("Вероятные миры") и "Уорлдс оф томорроу" ("Будущие миры"). Пол вернул мне ее, заметив, что она слишком длинна и одновременно слишком сжата. Концепция, мол, чересчур грандиозна для одного романа, а может, даже и для двух. Почему бы мне не переписать ее в виде серии повестей, которая могла бы выйти в одном из его журналов? Это дало бы мне возможность развить громадный потенциал Мира Реки.
О'кей. Блестящая идея. И снова переделка, версия четвертая. Теперь моя история начиналась двадцатью годами раньше, чем в трех первых вариантах, - начиналась со смерти Бертона и его последующего воскрешения в числе остальных тридцати пяти миллиардов на берегах Реки.
Повесть под названием "День великого вопля" появилась в журнале "Будущие миры" в январском номере за 1965 год. "Мир Реки", повесть о Томе Миксе и Иисусе Христе, не вошедшая в окончательное издание, вышла в том же журнале ровно через год. А в марте 1966 года появилось продолжение "Вопля" - "Самоубийственный экспресс".
Два следующих рассказа, в которых главным героем был Сэмюэль Клеменс, были опубликованы в журнале "Вероятные миры". "Украденная звезда" - в июльском и августовском номерах 1967 года, а "Сказочный пароход" - в 1971 году, в июне и августе.
Две повести о Бертоне и две о Клеменсе легли в основу романов "В тела свои разбросанные вернитесь" и "Сказочный пароход", опубликованных издательством "Путнам". Я был в отъезде, хотя и не в бегах, и поэтому заключительная книга серии Мира Реки вышла нынче в издании "Фантазия пресс". Дешевое издание "Путнам" должно появиться где-то через месяц. Тридцать один год - с 1952-го по 1983-й - я писал эту серию. Но, конечно, не только ее.
Выходу в свет этой книги, которую вы держите в руках, предшествовала странная история. Несколько лет назад я как-то обмолвился Алексу Берману из "Фантазия пресс", что не прочь увидеть опубликованной самую первую версию романа о Мире Реки. И, возможно, не я один. Однако единственный полный экземпляр первой редакции был продан с аукциона на съезде писателей-фантастов в конце 60-х или начале 70-х годов. К сожалению, фамилия покупателя вылетела у меня из головы. Алекс дал объявление о розыске рукописи, но никто не откликнулся.
Потом мне сказали, что экземпляр находится у Дэна Алдерсона в Калифорнии. Я связался с ним, и он великодушно выслал мне копию. Проглядев ее, я сразу понял, что это копия второй, а не первой редакции. Правда, я был уверен, что вторая версия насчитывала примерно 70000 слов, в присланной же рукописи их было около 137000. Вот и верь своей памяти, подумалось мне.
Мы с Алексом уже начали было вести переговоры о том, чтобы опубликовать эту версию в издании "Фантазии пресс", как вдруг я получил посылку с письмом от Эверетта Блейлера. Разгребая какие-то ящики в своем гараже, он наткнулся на первую редакцию романа. Прослышав о том, что я ее ищу, Блейлер тут же выслал мне рукопись. Однако, взглянув на ее название, обьем и текст, я незамедлительно опознал в ней тот вариант, что я совершенно напрасно писал по требованию Коршака.
Рукопись, принятая за первую версию Дэном Алдерсоном, была на самом деле третьей редакцией романа, которую я посылал Фреду Полу. Что до рукописи, присланной Блейлером, то она оказалась тоже не первой, а второй версией.
Так что книга, которую вы держите в руках, представляет собой вторую версию оригинала под названием "В долгу за самую плоть". Первая, возможно, утеряна безвозвратно. Хотя не исключено, что кто-нибудь найдет ее в своем ящике или на чердаке и пришлет мне. Посылка Блейлера явилась для меня чудом - и чудо может повториться.
Я подавил в себе желание отшлифовать роман и оставил его таким, каким он вышел из-под пера - вернее, пишущей машинки - в 1953 году. Исправил лишь несколько опечаток, которые в любом случае поправил бы в корректуре, дойди тогда роман до типографии.
И последнее примечание. Хотя Коршак не собирался оказывать мне услугу, когда надул желторотого новичка со своим конкурсом, он все же невольно ее оказал. Задержка с изданием и написание разных редакций пошли на пользу саге о Мире Реки, сильно изменив ее к лучшему. Я должен быть благодарен Коршаку - и я действительно ему благодарен в каком-то смысле. Я многому научился. Я отточил свое писательское мастерство. Я обрел опыт и время, необходимые для вызревания Мира Реки.
Для писательской мельницы весь мир - зерно, если только сам он не угодит между жерновами.
Филип Хосе Фармер
МОЕЙ ЖЕНЕ, БЕТТИ, ЧЬЕ ПОНИМАНИЕ И СМЕЛОСТЬ ВДОХНОВИЛИ МЕНЯ НА ПИСАТЕЛЬСКИЙ ТРУД.
ВЫРАЖАЮ ТАКЖЕ БЛАГОДАРНОСТЬ ДЖОНУ БЛУМКВСИТУ И РЭНДАЛЛУ ГАРРЕТТУ ЗА ИХ БЕСЦЕННЫЕ СОВЕТЫ И ПОМОЩЬ В ПОДГОТОВКЕ КАРТЫ И РУКОПИСИ.
Этот роман - законченное целое, хотя и является одновременно частью гораздо более крупного проекта, парамифа под рабочим названием "Я в долгу за самую плоть", состоящего из четырех книг: "Великий вопль", "Страна честности", "Река вечности" и "Колесная комета".
Любое сходство персонажей с кем бы то ни было не случайно, ибо эту книгу населяет все человечество и даже несколько пришельцев извне.
Мы не живем в естественном мире.
Мишле
Где человек увидит целиком
То, что частями видит на Земле.
Касыда
Он из тех, которым не надобно миллионов, а надобно мысль разрешить.
"Что есть ад?" Рассуждаю так: "Страдание о том, что нельзя уже более любить".
"Карамазов! - крикнул Коля, - неужели и взаправду… мы все встанем из мертвых и оживем и увидим опять друг друга, и всех, и Илюшечку?"
Братья Карамазовы
Вычитывайте в ней любые иносказания, придавайте ей самый глубокий смысл, выдумывайте сколько вашей душе угодно - и вы и все прочие. А я вижу здесь только один смысл, то есть описание игры в мяч, впрочем довольно туманное.
Гаргантюа и Пантагрюэль
Я хотел бы быть свободным, как ветер; и вот имя мое значится в долговых книгах всего мира. Я богат… но я в долгу за самую плоть моего языка, каким я сейчас выхваляюсь.
Моби Дик
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ВОДЫ ВРЕМЕНИ
ГЛАВА 1
Ты в долгу за самую плоть, - проговорила призрачная фигура в плаще.
Ричард Блэк застонал, попятившись от таинственной фигуры.
- Плати, - добавила та.
- А счет где? - вопросил Ричард Блэк. - Я хочу видеть подробный перечень.
- Подробный перечень? - загремел голос из-под темного капюшона. - Тебе он и вправду нужен? Тогда оглянись вокруг. И вглядись во тьму. Там ты найдешь свой счет. Там - и везде.
Длинная, белая и красивая, почти что женская рука выпросталась из-под плаща и залезла Блэку в грудь. Пальцы свободно прошли сквозь плоть, вцепились во что-то, оторвали и убрались. Кровь закапала с руки и предмета, который изящно держали белые пальцы - пальцы, каким-то странным образом оставшиеся чистыми.
- Твое сердце.
- Отдай мне его! - взмолился Блэк, сознавая при этом, что его мольба - самое странное из того, что приключилось с ним во сне.
Сама мысль о том, что он способен кого-то умолять, была для него ужасна. Этого просто не могло быть - и однако же было.
Устыдившись своей слабости, он бестрепетно шагнул вперед и воззрился во тьму под капюшоном. Сначала он различил лишь размытые и беспорядочные беловатые пятна. Но вглядевшись пристальнее, до боли в глазах, увидел, как пятнышки света и черные кляксы слились воедино и превратились в стеклянно блестящую ткань. Она завибрировала, покрылась складками, выпуклостями и впадинами - и образовала некое подобие лица.
Лицо было мужское и такое зловещее, какого Блэк отродясь не видал. А подобное признание чего-то да стоило, ибо за семьдесят один год жизни на Земле и двадцать на планете Реки Блэк исходил оба мира вдоль и поперек и навидался всяких лиц, в том числе отмеченных печатью абсолютного зла и деградации.
Но черты, обозначившиеся перед ним, не поражали скотскою злобой или отсутствием смысла. Зловещий вид им придавала какая-то особая резкость и сила - пробивающаяся сквозь человечье обличие животная мощь, скрытый напор звериной энергии, сдерживаемая исступленность бунтарства.
Черты поражали своею противоречивостью: лоб был высок и гладок - лоб мыслителя, в то время как выступающие скулы, впалые щеки, полные губы, крупный прямой нос, энергичные челюсти, тяжелый и круглый как кулак подбородок, а также мрачные, хотя и пронзительные, глаза принадлежали скорее человеку действия.
Соединенные вместе, они приводили на память падшего Люцифера и страждущего Прометея. Люцифера, жаждавшего весь свет объявить своим царством. Прометея, укравшего огонь не для себя, а для пигмейского рода человеческого.
Лицо дьявола и бога.
Лицо, забыть которое нельзя.
Его лицо.
- Я вижу, ты узнал меня, - сказала фигура в плаще. - Впрочем, это неважно. Я забираю твое сердце со всею прибылью, что прирастет в нем впредь.
- Отдай мне его! - взмолился Блэк.
- Отдам, но не прежде чем…
- Да?
- Не прежде чем… Прощай.
- Нет, не говори "прощай"! - вскричал Блэк. - Скажи, что ты хочешь за него?
Но узнать, каков будет выкуп, он так и не успел, поскольку проснулся. Филлис трясла его за плечо, приговаривая:
- Дик, Дик! Проснись. Тебе снится какой-то кошмар.
Лицо ее белело в лунном свете, струившемся через открытую дверь хижины. На мгновение Блэку почудилось, будто черты ее расплылись, превращаясь в какой-то странный, хотя и не лишенный привлекательности сплав лица Филлис с лицом под капюшоном. Но впечатление это, не более материальное, чем лунный свет, исчезло, и Блэк надолго забыл о нем.
ГЛАВА 2
Обычно переход от глубокого сна к бодрствованию давался Блэку быстро и без труда. Но нынче, на какой-то краткий миг, он запамятовал о том, что больше уже не живет на Земле - двадцать лет как не живет.
Или даже дольше.
Но насколько?
Он не знал. Он не знал даже, где находится.
Он лежал в своей хижине, стоявшей в долине на берегу Реки.
Кое-кто считал долину раем.
Другие говорили: нет, это чистилище.
А находились и такие, кто считал ее сущим адом.
Некоторые же презрительно заявляли: любому дураку, мол, понятно, что все человечество живет сейчас на планете земного типа, которая вращается вокруг подобной Солнцу звезды во вселенной, подчиняющейся абсолютно тем же физическим законам, что и вселенная землян.
Но, возражали те, кто верил, что этот мир - чистилище, либо ад, либо рай, как вы объясните тот факт, что вы однажды умерли и мы тоже, а теперь мы снова живы и молоды здесь, в долине Реки?
Впрочем, и на подобное возражение можно было найти ответ, притом ответ вполне научный. Выбор объяснения, будь то сверхъестественного или материалистического, оставался за вами.
- Дик, проснись, Бога ради! - послышался грудной и чуточку хрипловатый голос Филлис. - Тебе опять приснился великий вопль?
- Нет, на сей раз нет.
Блэк сел, обняв руками колени, и рассказал ей свой сон, не спуская с нее пристального взгляда. Филлис Макбейн была в земной жизни врачом-психологом, и сейчас она непременно попытается проанализировать его кошмар. Когда-то Блэк ни в грош не ставил женский ум, но со временем понял, что недооценивал прекрасную половину человечества, поскольку в его время у женщин просто не было возможности продемонстрировать свои интеллектуальные способности. Он высоко ценил острый ум Филлис, не раз убеждаясь в том, что многие вещи она понимает не хуже него, а кое-какие даже лучше. Конечно, она была гораздо образованнее Блэка. Наука в двадцатом столетии шагнула далеко вперед по сравнению с поздневикторианским периодом, а Блэк умер за несколько десятилетий до рождения Филлис.
- Значит, фигура сказала: "Ты в долгу за самую плоть"? - промолвила Филлис. И, помолчав немного, спросила: - Ты читал "Моби Дика", Ричард? Книгу американского писателя Германа Мелвилла? Он был твоим современником.
- Даже не слыхал о таком.
- Главный герой этой книги - капитан Ахав из Новой Англии, китобой, человек безумный, страстный и дикий, одержимый навязчивой жаждой убить белого кита. Кит, которого зовут Моби Дик, - фигура одновременно и реальная и символическая, а желание Ахава расправиться с ним имеет как физический, так и метафизический смысл. К тому же капитан горд - горд как дьявол.
Филлис замялась немного, но потом добавила:
- Горд, как ты, Дик. А это, - она рассмеялась нервным смешком, - кое-что да значит. Короче говоря, в одной из наиболее драматичных сцен книги одноногий капитан Ахав бранится, поскольку его тяготит зависимость от корабельного плотника, который мастерит ему новую конечность из слоновой кости. И он кричит - он никогда не говорит спокойно, он всегда кричит, или орет, или вопит: "О жизнь! Вот стою я, горд, как греческий бог, но я в долгу у этого болвана за кусок кости, на которой я стою. Будь проклята эта всечеловеческая взаимная задолженность, которая не желает отказаться от гроссбухов и счетов. Я хотел бы быть свободным, как ветер; и вот имя мое значится в долговых книгах всего мира. Я богат… но я в долгу за самую плоть моего языка, каким я сейчас выхваляюсь".
- К чему ты клонишь? - спросил Блэк.
- О, да ты сердишься! - воскликнула Филлис. - Полно, не стоит. Я вовсе не намекаю, что ты еще один одержимый манией Ахав или что твое стремление достигнуть истоков Реки сравнимо с его безумной охотой за белым китом.
- Да неужели?
- Давай не будем спорить, Дик, особенно с утра пораньше. Ты же знаешь, я давно прекратила все попытки убедить тебя, что нам следует остаться в Телеме и закончить свою работу здесь. Куда ты, туда и я. Это дело решенное, и незачем о нем говорить.
Я просто хотела сказать, что от любого рожденного на свет человека остаются лишь кости, если не меньше, - остается лишь горсточка праха. И все же некто или нечто восстановило эти кости, и облекло их плотью, и поселило людей в долине. Зачем, и как, и кто это сделал - нам ничего не объяснили.
- Это для меня не новость.
- Двадцать лет назад, - продолжала Филлис, - по здешнему летоисчислению, все человечество, за исключением идиотов и детей младше пяти лет, пробудилось от смертного сна на берегах Реки. Это был день великого вопля, день, когда единый вопль исторгся из глоток миллиардов рассеянных по долине людей, - великий вопль, в котором смешалась масса эмоций, но ужас все-таки преобладал. Ибо никто из воскресших, как бы ни уверяли они в обратном на Земле, по-настоящему не верил, что восстанет из мертвых.
- Филлис! - перебил ее Ричард Блэк. - Я очень тебя люблю. Но иногда и сам не пойму за что. Хуже болтливого мужчины, который никак не может добраться до сути, может быть только болтливая женщина.
- Ладно, ладно. Суть, до которой я никак не могу добраться, состоит в том, что многие из нас, по-моему, страдают комплексом благодарности. Мы знаем, что в долгу за самую плоть, за свою вторую жизнь, но не знаем, кого нам благодарить. Желание узнать не дает нам покоя, терзает нас, и поэтому…
- И поэтому, - снова перебил ее Блэк, - я хочу заплатить, но не могу. И поэтому мне снятся кошмары, которые я не смог бы растолковать, не окажись по счастливой случайности со мною в хижине магистр психологии и…
- Дик! Ты, должно быть, и правда спятил!
- Вряд ли. Просто меня немного раздражает то, что я вечно у тебя в долгу. В конце концов, ты так долго учила меня уму-разуму…
- И теперь ты решил, будто вычерпал меня до донышка?! - внезапно вспылила она. - Будто мне нечему больше тебя научить?
Он не ответил. Филлис встала и начала одеваться: надела белый лифчик и трусики, светло-желтую блузку, ярко-зеленую юбку, ниспадавшую чуть ниже колен, и красное кимоно с золотыми драконами.
Блэк натянул трусы, влез в кимоно и вышел за порог хижины. Филлис подошла к нему, обняла за пояс и прильнула щекой к его груди. Ее темно-каштановая макушка едва доставала Блэку до подбородка. Невысокого росточка, Филлис была так хорошо сложена, что отнюдь не производила впечатление хрупкой куколки.
- Прости, что накричала на тебя, - проворковала она. - Не пойму, что со мной творится в последнее время. Наверное, сказывается постоянное напряжение. Эта вечная тревога из-за Мюреля, из-за парохода - удастся ли его построить вовремя?
- Все в порядке, Фил, - отозвался Блэк, рассеянно погладив ее по плечу.