Ври слизнула жидкость с пальцев. Она знала этот сернистый привкус с детства. Дети часто играли тут, бегая по скользким камням и никогда не падая. Они были ловкими, как аранги.
Дети и сейчас играли тут. Более смелые бегали голыми, несмотря на холодный ветер. Они подставляли свои щуплые тела под струи воды, и она стекала по их плечам, животам…
- Сейчас ударит Свистун! - крикнул кто-то из них Ври. - Берегись, а то тебя окатит с ног до головы. - Дети весело рассмеялись, представив себе это.
Ври поспешно отошла прочь. Она подумала, что каким-то образом дети наделены шестым чувством: они точно знают, когда ударит Свистун.
И вот взмыла вверх струя воды - сначала мутная, затем кристально читая. И раздался чистый звук - всегда на одной ноте и всегда точно определенной длительности. Вода поднялась на высоту трех человеческих ростов, прежде чем начала падать. Ветер нагнул водяной столб к западу, и вода обрушилась прямо на камень, где минуту назад сидела Ври.
Свист прекратился, и черные губы земли перестали извергать воду.
Ври махнула детям и продолжила свой путь. Она теперь знала, почему дети точно предсказывают момент выброса воды. Они бегают босыми по теплым камням, а когда приближается момент свиста, по земле пробегает трепет, дрожь. Дети ощущают напряжение земных богов, когда те напряглись до предела, чтобы извергнуть горячую жидкость.
Тропа, по которой она шла, была сделана женщинами и свиньями. Она была очень извилистая, совсем не похожая на тропы, которые пробивают охотники, потому что свиньи никогда не бегут прямо. Если идти в направлении, куда ведет тропа, то можно было бы дойти до озера Дорзин, но тропа обрывалась намного раньше. Дальше лежала пустыня, дикая и бесплодная.
Она шла и думала, почему одни стремятся вверх, к звездам, а другие гнутся к земле. Даже Свистун, и тот есть порождение двух противоборствующих сил - одна сила выбрасывает воду вверх, другая тянет ее к земле. Видимо, во всем мире существуют две противоположные силы. Вот и она все время тянется к звездам, изучает их без помощи Шей Тал, запоминает их пути и пути солнц по небу.
Два человека показались впереди. Они шли навстречу ей. Она могла видеть только их ноги, колени и верхнюю часть головы. Они, согнувшись под тяжестью ноши, поднимались по склону. Ври сразу узнала Опара Лима по паучьим ножкам. Люди несли куски туши стунжебага. За ними шел Датка. У него было только копье.
Датка приветливо улыбнулся ей и сошел с тропы, уступая ей дорогу и рассматривая ее своими темными глазами. Правая рука его была в крови, и с острия копья стекала кровь.
- Мы убили стунжебага, - сказал он и замолчал. Как всегда, Ври была смущена и довольна его малословием. Ей было приятно, что он не хвастался, как многие молодые охотники. Правда ей не очень нравилось, что он никогда не высказывает своих чувств, своих мыслей.
Ври остановилась.
- Вероятно, это большое чудовище.
- Я покажу тебе, - добавил он, - если ты позволишь.
Он повернул обратно по тропе, и она пошла за ним, думая, нужно ли ей говорить что-либо. Молчать глупо, решали она. Она прекрасно понимала, что Датка хочет общения с нею. И она выпалила первое, что пришло ей в голову:
- Что ты думаешь о людях и об их месте в мире, Датка?
Не обернувшись, он ответил:
- Мы были созданы из первородного камня, - ответил он практически не раздумывая, и не думая о том, что она хочет просветить его. Поэтому разговор сразу оборвался.
Она пожалела, что в Олдорандо нет священников. Она бы поговорила с ними. Из легенд и сказаний она знала, что когда-то и в Эмбруддоке были свои священники. Они проповедовали очень сложную религию, в которой объединились Вутра, живущие на земле и ушедшие в подземное царство. Но в один черный год, еще до правления Уолл Эйна, когда морозы были такими, что пар замерзал на губах у людей, жители города восстали и перебили всех священников. После этого жертвы были запрещены и приносились только во времена больших празднеств. Старому богу Акха перестали поклоняться. Без сомнения, именно тогда и были утеряны остатки знаний. Башня священников была отдана под свинарник. Вероятно, уже и тогда было много противников знания, раз уж свиней предпочли священникам.
Она рискнула задать еще один вопрос:
- Ты хотел бы понять мир?
- Я понимаю, - ответил он.
Он сказал это таким тоном, что она засомневалась, правильно ли поняла его. Что он хочет сказать: действительно ли он понимает - или хочет понять?
Силы, которые вздыбили горы Кзинт, исполосовали землю во всех направлениях горными складками, угодьями, расселинами. Они, как корни деревьев, распространялись во все стороны от величественного горного массива. И вот, между двумя хребтами и находилось поле брассимпсов, которое играло важную роль в экономике города. Сейчас на поле царило необычное возбуждение. Женщины, оживленно переговариваясь, пасли здесь свиней и собирали плоды.
Датка показал место, где был убит стунжебаг.
Его жест был излишним. Туша громадного животного была видна издали. Аоз Рун вместе со своей собакой рассматривал его. Могучие ноги чудовища были покрыты плотной жесткой шерстью.
Группа мужчин стояла возле туши. Они переговаривались и смеялись. Гойя Хин присматривал за рабами, которые топорами разделывали тушу. Они снимали с тела волокнистый внешний покров, для которого не было применения, и рубили мясо на куски, которые отнесут в город.
Две старухи ходили вокруг с корзинами, собирая в них внутренности, имеющие губчатую структуру. Они сварят их и выделят сладкое твердое вещество - сахар. Жилы животного используют для плетения веревок и циновок, жир будет служить топливом. А из пластинчатых челюстей стунжебага можно получить жир, содержащий рунгебель - что-то типа наркотика.
Старухи обменивались колкостями с мужчинами, которые стояли в небрежных позах вокруг туши. Для стунжебага было необычным появляться так близко от человеческого жилья. Его можно было легко убить, а каждая часть туши была весьма внушительным вкладом в экономику города. Добыча была тридцати метров длиной, и теперь люди смогут жить сыто много дней.
Свиньи с визгом бегали вокруг, подбирая то, что перепадало им. Свинопасы работали внизу, внутри гигантских деревьев брассимпсов. Над землей виднелись только огромные листья этих деревьев. Сейчас эти листья колыхались, как слоновьи уши, но не от ветра, а от потоков теплого воздуха, исходящего снизу.
Здесь росли десятки брассимпсов. Эти деревья редко росли в одиночку. Почва возле каждого дерева вздыбилась и пошла трещинами, так как основная масса дерева находилась под землей. Тепло, которое излучало дерево, помогало его листьям переносить жуткие морозы, властвующие на поверхности земли.
Этим теплом пользовались и другие растения. Под листьями брассимпсов росли джассикласы, хрупкие коричнево-голубые цветы. Когда Ври остановилась, чтобы сорвать один цветок, Датка повернулся к ней:
- Я собираюсь внутрь дерева.
Она приняла это за приглашение составить компанию и последовала за ним. Раб принес из внутренностей дерева корзину, полную щепок, и бросил пищу свиньям. В течение многих столетий холода брассимпсы кормили свиней Эмбруддока.
- Вероятно, и стунжебаг пришел за этим сюда, - заметила Ври. Чудовища любили брассимпсы не меньше, чем свиньи.
В дерево вела деревянная лестница. Когда Ври спускалась за Даткой, ее глаза на один момент оказались на уровне земли. Огромные коричневые листья колыхались над нею. За свиньями вдалеке виднелись люди, закутанные в меха. Они стояли над тушей убитого стунжебага. Она последний раз взглянула на небо и спустилась вниз, в дерево.
Теплый воздух ударил ей в лицо, заставляя зажмуриться. Он нес с собой сладковатый запах гнили, который одновременно и притягивал ее, и внушал отвращение. Воздух приходил далеко из-под земли, так как гигантские корни брассимпсов простирались на большую глубину. С возрастом в стволе дерева образовывались пустоты, напоминающие туннели. Это были тепловоды, подающие подземное тепло к листьям на поверхности.
Эти пустоты служили убежищем и некоторым видам животных, среди которых были и омерзительные.
Датка протянул руку, чтобы поддержать Ври. Она спрыгнула с лестницы и встала рядом с ним в округлой полости. Здесь работали три грязные женщины. Они поздоровались с Ври, а затем продолжили свою работу: соскабливали древесную массу со стен камеры и складывали ее в корзины.
Брассимпс напоминал по вкусу турнепс, но был горче. Люди ели эту массу только в крайнем случае, в дни голода. Обычно это была пища для свиней и тех животных, которые давали молоко, а из него изготавливался ратель - излюбленная выпивка жителей Олдорандо. Из камеры вела низкая галерея. По ней можно было пройти в верхние ветви дерева, листья которых росли на поверхности. Взрослые брассимпсы имели шесть ветвей. Верхние ветви обычно росли без вмешательства человека и поэтому имели множество разветвлений.
Датка показал центральную трубу, ведущую в темноту. Он шагнул туда. После минутного колебания Ври пошла за ним. Женщины прервали работу и проводили ее взглядами, в которых сквозила симпатия и одновременно насмешка. Когда она вошла в туннель, ее окружила кромешная тьма. Вечная тьма земли. Она подумала, что, подобно Шей Тал, она сейчас спускается в мир призраков, чтобы получить знания.
Плотные годовые кольца на гладкой внутренней поверхности трубы использовались как ступени. Подниматься и спускаться в трубе было довольно безопасно, так как она была узкой и можно было держаться за стены и упираться спиной.
Ветер шелестел в ее ушах. Какое-то паутинообразное живое привидение коснулось ее щеки. Она едва удержалась, чтобы не вскрикнуть.
Они спустились до того места, где от главного ствола отходил второй ряд ветвей. Камера здесь была еще меньше, чем на первом этаже. Они стояли совсем близко друг к другу. Ври ощутила прикосновение тела Датки, чувствовала его запах. Что-то шевельнулось в ней.
- Видишь огни? - спросил Датка.
В его голосе было напряжение. Она отчаянно боролась с собой, стремясь подавить желание, овладевшее ею. Если бы этот молчаливый человек сейчас протянул бы ей руку, она бы упала в его объятия, сорвала бы с себя всю одежду и полностью обнаженная отдалась бы ему в этой темной подземной постели. Бесстыдные видения заполнили ее разум. Она дрожала от прорывающейся страсти.
- Я хочу вернуться наверх, - с трудом проговорила она.
- Не бойся. Смотри на огни.
Затуманенным взглядом она осмотрелась, все еще ощущая запах тела Датки. В темной дали уходящих туннелей боковых ветвей виднелись три точки света, похожие на звезды - маленькие галактики, спрятанные в дереве.
Он шевельнулся возле нее, и галактики спрятались за его плечами. Он положил ей что-то в руку - маленькое, плотное. Это был свет. Звездные глаза немигающе смотрели на нее. Находясь в полном смятении, она спросила:
- Что это?
Вместо ответа - возможно, он чувствовал ее желание? - Датка нежно погладил ее по щеке.
- О, Датка, - выдохнула она. Дрожь, начавшаяся в нижней части ее тела, постепенно охватила ее всю. Она не могла уже управлять собою.
- Мы возьмем его наверх. Не бойся.
Черноволосые свиньи ковырялись в земле среди листьев брассимпсов, когда они вышли на дневной свет. Мир казался ослепительно ярким, стук топоров оглушительно громким, запах джассикласов очень сильным.
Ври опустилась на землю и молча смотрела на маленькое существо, которое держала в руках. Оно свернулось в клубок, спрятав нос в хвосте, прижав все четыре ноги к животу. Оно было неподвижно и на ощупь напоминало стекло. Ври не смогла развернуть его. Глаза животного немигающе смотрели на нее.
Ври ненавидела его, ненавидела за то, что он так нечувствителен к женщине, за то, что он принял ее дрожь за обычный страх. О, Датка! И все же она была благодарна ему, его глупости. Ведь это спасло ее от постыдного поступка. Благодарна ему, и вместе с тем она сожалела…
- Это глосси, - сказал Датка, опускаясь рядом с нею и глядя ей в лицо. - Глосси живут внутри брассимпсов, где тепло. Возьми его домой.
- Мы с Шей Тал видели таких на реке. Хоксни. Так их называют, когда они вырастают и выходят наружу. И что подумает Шей Тал, если…
- Возьми его, - повторил он. - Это подарок от меня.
- Благодарю, - промолвила она с презрением. Она встала, полностью овладев своими эмоциями.
На щеке у нее была кровь. Это Датка запачкал ее раненой рукой, когда погладил по щеке.
Рабы все еще таскали куски гигантской туши. Пришел Лейнтал Эй и о чем-то разговаривал с Тантом Эйном и Аозом Руном. Последний повелительным жестом подозвал к себе Датку. Попрощавшись с Ври, Датка пошел к лорду Эмбруддока.
Занятые мужчины не обращали на нее внимания и, прижав глосси к своей маленькой груди, Ври повернулась и пошла к видневшимся вдали башням.
А когда позади послышались торопливые шаги - кто-то нагонял ее, - она сказала себе: теперь поздно. Но это был Лейнтал Эй.
- Я пройдусь с тобой, Ври, - сказал он беззаботно.
- А мне показалось, что у тебя неприятности с Аозом Руном.
- О, он всегда нервный после столкновения с Шей Тал. Но он действительно великий человек. Я доволен, что удалось убить стунжебага. Становится все теплее, и добычи все меньше.
Дети все еще резвились в районе гейзеров. Лейнтал Эй обрадовался, увидев глосси, и запел охотничью песню:
Глосси спят внутри деревьев
В стужу, когда снег идет
А когда дожди начнутся
Выйдут хоксни на дороги
Мягкой поступью своею,
Выйдут хоксни на долины,
Все покрытые цветами.
- Ты в хорошем настроении. Ойра была нежна к тебе?
- Ойра всегда нежна.
Затем они разошлись. Ври пошла в свою разрушенную башню и показала подарок Шей Тал. Та внимательно рассмотрела животное.
- Сейчас его еще есть нельзя. Мясо может быть ядовитым.
- Я не собираюсь есть его. Я буду держать его, пока он не проснется.
- Жизнь - серьезная вещь, моя дорогая. Мы можем остаться голодными, если Аоз Рун будет тверд и выполнит свою угрозу. - Она по своей привычке долго рассматривала Ври, не говоря ни слова. - Но мне наплевать. Мне не нужны материальные блага. Я могу быть так же безжалостна к себе, как он ко мне.
- Но он… - Слова застыли на языке Ври. Она не могла произнести слова ободрения этой женщине, которая решительно продолжала:
- Сейчас у меня два намерения. Во-первых, я хочу провести эксперимент с целью подтвердить свое могущество. А во-вторых, я хочу спуститься в мир призраков и встретиться с Лойланнун. Она должна знать то, чего не знаю я. В зависимости от того, что я узнаю, я решу, покинуть ли мне Олдорандо навсегда.
- О, не уходи! Ты уверена, что поступаешь правильно? Клянусь, я пойду с тобой, если ты уйдешь.
- Посмотрим. А сейчас оставь меня одну, пожалуйста.
В полном смятении Ври поднялась в свою комнату и бросилась на постель.
’- Мне нужен любовник! Вот кто мне нужен! Любовник… Моя жизнь так пуста!
Но вскоре она встала, подошла к окну и посмотрела на небо, где плыли облака и парили птицы. Нет, здесь гораздо лучше, чем в подземном мире, куда собирается Шей Тал.
Она вспомнила Лейнтала Эй. Женщина, которая сочинила песню - если это была женщина - знала, что со временем снег покинет землю и на ней будут расти цветы и жить животные. Может, это время близится.
Из своих астрономических наблюдений она знала, что на небе происходят изменения. Звезды - это не призраки, это огни. Огни, горящие не на твердой почве, а в воздухе. И Фреир - это огромный костер, горящий в воздухе. Когда он приближается к планете, его тепло ощущается всюду. Он согревает мир.
И когда тепла будет достаточно, глосси выйдут наружу и превратятся в хоксни, как говорится в песне.
Она решила, что нужно более тщательно заняться астрономией. Звезды знают больше, чем призраки, хотя Шей Тал не соглашается с этим. Но даже такая великая женщина может ошибаться.
Она положила глосси на диван, закутала его в мех, чтобы виднелась только мордочка. Она страстно желала, чтобы животное ожило. Она шептала ему нежные слова, подбодряла его. Она хотела, чтобы животное прошло по ее комнате. Однако через несколько дней глаза глосси помутнели, жизнь ушла из них.
Ври в отчаянии поднялась на вершину башни и бросила это существо, завернутое в меха; ей казалось, что она бросает вниз своего умершего ребенка.
Страсть к самоотречению охватила Шей Тал. Все больше и больше ее слова напоминали пророчества. Хотя женщины приносили ей пищу, она предпочитала голодать, готовясь к путешествию в нижний мир. Если она и там не найдет мудрость, то уйдет насовсем из этого свинарника.
Сначала она решила сама проверить свою способность к колдовству. В нескольких милях к востоку лежало озеро Рыбье - место свершения чуда. Хотя она терзалась в сомнениях относительно истинной причины случившегося, жители Олдорандо сомнений не имели. Они совершали паломничество на берег озера и смотрели на него с дрожью и страхом, смешанным с гордостью. Паломники приходили даже из Борлиена. А однажды на противоположном берегу увидели двух фагоров, которые стояли и смотрели на своих превратившихся в ледяные изваяния собратьев.
Вскоре тепло вернулось в мир. Озеро начало таять. И то, что было жутким, стало смешным. Когда лед сошел полностью, ледяной монумент превратился в гору разлагавшейся плоти. Теперь паломники видели только плавающие по воде внутренности, гниющие и дурно пахнущие. А вскоре и само Рыбье озеро пересохло и исчезло, как будто его и не было. И от чуда осталась только груда костей и рогов кайдавов. Но память осталась, и чудо возрастало в своих размерах, рассматриваемое через призму воспоминаний. Но сомнения Шей Тал остались.
Она пошла на площадь в тот час, когда теплая погода вывела всех людей на улицу, и они болтали под теплым солнцем, смеялись, веселились. Раньше такое было трудно себе представить. Женщины и дочери, мужчины и сыновья, охотники и ремесленники, старые и молодые - все собрались тут, но казалось никто не хотел говорить с Шей Тал.
Лейнтал Эй и Датка стояли с друзьями и весело смеялись. Лейнтал Эй заметил взгляд Шей Тал и неохотно пошел к ней, когда она позвала его.
- Я хочу провести эксперимент, Лейнтал Эй. Я хочу, чтобы ты был моим свидетелем. Если только это не ухудшит твои отношения с Аозом Руном.
- У меня с ним хорошие отношения.
Она объяснила, что эксперимент будет проводиться на реке Ворал, но сначала нужно осмотреть старый замок. И они пошли вместе через толпу. Лейнтал Эй ничего не говорил.
- Ты стыдишься идти со мной?
Мне всегда приятно быть с тобой, Шей Тал.
- Не нужно лицемерить. Ты считаешь, что я колдунья?
- Ты необычная женщина. И я уважаю тебя за это.
- Ты меня любишь?
Он смутился. Вместо прямого ответа он, устремив глаза вниз, пробормотал:
- Ты для меня заменила мать, когда она умерла. Почему ты это спрашиваешь?
- Хотела бы я быть твоей матерью. Я могла бы гордиться тобой. Ведь в тебе тоже есть нечто необычное, я чувствую это. Эта необычность тебя угнетает, но она дает тебе жизнь. Не подавляй свою необычность. Культивируй ее. Такие как ты редки среди людей.
- Может, она и есть причина конфликтов?
Она коротко усмехнулась, кутаясь в мех.