Наконец гиллота двинулась. Она подняла оружие с кривым лезвием и пришпорила кайдава.
Тот ринулся вперед с необычайной скоростью. Он несся по узкой тропе, выставив острые рога. Женщины с криками нырнули в густой кустарник. Собака с лаем пыталась ухватить кайдава сбоку.
Гиллота пригнулась в седле и попыталась поразить Аоза Руна. Тот отпрянул и почувствовал, как смертоносное оружие просвистело возле его носа. Лейнтал Эй упер свою копье в землю, направив его в грудь кайдава, и присел, готовясь к отражению атаки.
Однако Аоз Рун ухватился за кожаный ремень поводьев и вспрыгнул на кайдава позади седока. Сначала казалось, что он упадет с животного. Однако он перехватил левой рукой горло гиллоты и удержался за ней, оставаясь вне досягаемости ее рогов.
Гиллота попыталась ударить его головой, тяжелой, как дубина. Одного удара было бы достаточно, чтобы оглушить человека. Но Аоз Рун крепко держал ее за горло.
Кайдав остановился так же мгновенно, как ринулся вперед. Он остановился всего в нескольких дюймах от копья Лейнтала Эй. И бешено крутил головой, стараясь достать неугомонного пса рогами. И тут Аоз Рун нанес удар мечом изо всех сил. Меч вонзился между ребрами гиллоты.
Она резко выпрямилась и пронзительно вскрикнула. Ее кривой меч упал в кусты. Кайдав внезапно сел на задние ноги, и гиллота вместе с Аозом Руном упали на землю. Аоз Рун чудом сумел откатиться в сторону, а фагорша всей тяжестью упала на топкую землю.
В небе появилась белая птица. Она пронзительно кричала, видимо намереваясь защищать свою госпожу. Она спикировала на Аоза Руна. Пес высоко прыгнул и вцепился в ее ногу. Птица била его кривым клювом, крыльями, но собака держала крепко, и вскоре птица оказалась на земле. Пес переменил хватку и схватил за горло. Через мгновение мертвая птица распласталась на земле.
Гиллота тоже была мертва. Аоз Рун со стоном поднялся с земли.
- Клянусь первородным камнем, я слишком разжирел для такой работы, - пробормотал он. Шей Тал стояла в отдалении и плакала. Ври и Ойра осмотрели мертвую гиллоту, заглянули в ее открытый рот, откуда сочилась желтая жидкость.
Они услышали вдали крики Танта Эйна и ответили ему. Аоз Рун пнул ногой гиллоту, и она перекатилась на спину. Люди с любопытством рассматривали мертвого врага, его свалявшуюся шерсть, которая местами вылезала, обнажая нездоровую серую морщинистую кожу.
- Она чем-то больна, - сказала Ойра. - Поэтому она так ослабела. Держитесь от нее подальше. Пусть рабы зароют ее труп.
Но Лейнтал Эй нагнулся над нею и снял веревку, обмотанную вокруг талии гиллоты. Он взглянул на Ойру:
- Ты хотела, чтобы я совершил что-то. Может, я смогу это сделать.
Веревка оказалась очень хорошей; крепкая, легкая. Гораздо лучше, чем веревки из жил стунжебага. Лейнтал Эй намотал ее на руку.
Собака уже утомила кайдава. Громадное животное стояло, закатив глаза, и не делало попыток к бегству.
Лейнтал Эй сделал петлю и набросил на шею кайдава. Затем он осторожно подошел к животному.
Аоз Рун уже оправился, вытер меч и сунул его в ножны. В это время прибыл и Тант Эйн.
- Нужно следить, но эта фагорша была одна. Она уже была близка к смерти. Пожалуй, можно продолжить наше празднество.
Он похлопал Танта Эйна по плечу и, не обращая внимания на Лейнтала Эй, взглянул на Шей Тал и Ври.
- Я считаю, что мы не ссорились, что бы вы ни думали, - сказал он им. - Вы хорошо сделали, что подняли тревогу. Пойдемте с нами на празднество - мои помощники будут рады вам.
Шей Тал покачала головой:
- У нас с Ври другие дела.
Но Ври вспомнила запах жареного гуся. Он все еще стоял у нее в носу. Ради него она была готова даже оказаться в той гнусной грязной комнате. Она мучительно посмотрела на Шей Тал, но желудок победил. Искушение было слишком сильным.
- Я пойду, - сказал она, вспыхнув.
Лейнтал Эй положил руку на дрожащую спину кайдава. Ойра стояла рядом. Она повернулась к отцу и холодно сказала:
- Я не пойду, останусь с Лейнталом Эй.
- Делай, что хочешь, - ответил отец и зашагал с Тантом Эйном по тропинке, и Ври, чтобы не отстать, пришлось почти бежать за ними.
Кайдав стоял, покачивая головой и искоса поглядывая на Лейнтала Эй.
- Я приручу тебя, - сказал юноша. - Мы, я и Ойра, будем ездить на тебе по горам и долинам.
И они пошли обратно, протискиваясь через толпу соплеменников, собравшихся посмотреть на поверженного врага. Вместе они пришли в Эмбрудцок, чьи башни, как изъеденные зубы, торчали вверх, освещаемые последними лучами Фреира. Они шли рука об руку, таща упирающееся животное за собой. Они шли, чтобы начать новый этап истории.
Глава X
Достижение Лейнтала Эй
Весь вельдт был усеян цветами, насколько мог видеть глаз человека. И дальше, дальше, куда не мог добраться человек на двух ногах. Белые, желтые, голубые, оранжевые - все они, как цветной океан, окружали необозримые пространства вокруг Олдорандо, бились волнами о его стены.
Дожди вызвали к жизни это бурное цветение. Но теперь дожди кончились, а цветы остались, простираясь до самого горизонта. И на этой цветущей равнине один участок был огорожен забором.
Лейнтал Эй и Датка закончили работу. И теперь они смотрели на то, что им удалось сделать.
Забор получился грубый - строители были неумелые, - но зато крепкий и высокий - без единой щели. Он окружал участок площадью в один гектар.
И в середине этого загона стоял кайдав, не предпринимая никаких попыток вырваться отсюда.
Убитую гиллоту, хозяйку кайдава, по обычаю бросили там, где убили. И только через три дня Мик и еще двое рабов пришли туда, чтобы закопать труп, уже начавший разлагаться.
Кайдав меланхолично жевал траву вместе с роскошными цветами. Они свисали из его рта. Казалось, животное совершенно не ощущает вкуса пищи. Иногда кайдав поднимал высоко голову и смотрел через забор на окружающие долины, забыв о еде. Иногда он передвигался на несколько ярдов, а затем снова останавливался, приняв то же положение.
Когда его рога запутывались в густой траве или кустарнике, он одним движением головы освобождался. Кайдав был достаточно силен, чтобы прорваться сквозь забор и умчаться галопом на свободу. Но воля покинула его. Он только смотрел на свободу, раздувая ноздри.
- Если фагоры ездили на кайдаве, я тоже поеду. Ездил же я на стунжебаге, - сказал Лейнтал Эй. Он принес таз с бителем и предложил его кайдаву. Но животное только понюхало его и отвернулось.
- Я, пожалуй, посплю, - сказал Датка. Это были его первые слова за несколько часов. Он растянулся возле забора, подтянул колени к животу и закрыл глаза. Мухи кружились над ним. В попытках приручить животное и он, и Лейнтал Эй заработали только ушибы и царапины.
Лейнтал Эй вытер лоб и сделал попытку снова приблизиться к пленнику.
Кайдав вытянул голову, направив свои рога к Лейнталу Эй. Он издал хриплый рев и отпрыгнул в сторону. Затем кайдав прижал свои уши к основаниям рогов и пошел прочь.
Лейнтал Эй перевел дыхание и снова двинулся вперед. С тех пор как Ойра отдалась ему в траве возле бассейна, юноша больше не мог думать ни о чем. Ее обнаженное тело постоянно стояло у него перед глазами, а обещание еще большей любви действовало на него возбуждающе. Он должен утвердить себя в ее глазах каким-либо великим поступком. Каждое утро он просыпался с мыслями об Ойре, о ее молодых крепких грудях, о том наслаждении, которое она подарила ему. Если он сумеет оседлать кайдава, Ойра будет навечно принадлежать ему.
Но кайдав продолжал сопротивляться всем его попыткам. Он стоял неподвижно, пока Лейнтал Эй приближался к нему, но в самый последний момент прыгал в сторону и уходил, показывая через плечо острые рога.
Лейнтал Эй предыдущую ночь проспал в загоне, вернее, не спал, а постоянно прислушивался, боясь попасть под копыта. Нет, пока кайдав не примет пищу из его рук, все будет бессмысленно. Можно будет пытаться хоть сотни раз.
Наконец Лейнтал Эй сдался. Он оставил Датку возле загона, а сам вернулся в Олдорандо. У него созрел новый план.
Через три часа к загону приблизилась любопытная фигура - нечто, похожее на фагора. Фигура неуклюже перелезла через забор, причем клочья желтой шерсти остались на колючках и повисли на ней, как мертвые птицы.
Затем этот квази-фагор пошел к кайдаву.
Внутри шкуры было жарко и ужасно воняло. Лейнтал Эй обмотал тряпкой лицо и закрыл нос. Он заставил двух рабов снять шкуру с трупа, уже пролежавшего три дня.
Райнил Лайан и его кожевники вымочили шкуру и слегка обработали ее, чтобы снять отвратительные остатки плоти фагора. Ойра пришла вместе с ним к забору и сейчас смотрела, что же будет дальше.
Кайдав низко опустил голову и шумно вдохнул воздух. На нем все еще находилось седло погибшей гиллоты вместе со стременами. Как только Лейнтал Эй приблизился к кайдаву, он одним прыжком вскочил в седло и обеими руками ухватился за шерсть, ожидая дальнейшего движения кайдава. Фагоры ездят без поводьев, поэтому Лейнтал Эй из всех сил вцепился в шерсть. Уголком глаза он видел стоящих у забора Датку, Ойру и других жителей Олдорандо. Всем было любопытно посмотреть, как будут развиваться события.
Кайдав стоял неподвижно, низко опустив голову, как бы оценивая тяжесть ноши. Затем медленно выгнул шею, запрокинул голову так, что его круглые выкатившиеся глаза смогли увидеть седока. Их взгляды встретились.
Животное долго оставалось в таком положении, затем его стала бить дрожь.
Эта дрожь как будто начиналась где-то внутри, у сердца, заполняла всего кайдава и выходила наружу. Это напоминало землетрясение. Землетрясение на маленькой планете. И он все время смотрел на Лейнтала Эй, сидевшего на нем. Лейнтал Эй сидел неподвижно, трясясь вместе с кайдавом. Он смотрел на искаженную морду кайдава, на которой, он мог бы поклясться в этом, он видел выражение мучительной боли.
И затем он наконец пришел в движение. Он прыгнул, как распрямленная пружина. Спина его выгнулась, ноги поджались к животу. Это был тот самый легендарный прыжок кайдава, о котором люди только слышали, а очень немногие и видели. Кайдав перенесся через высокий забор, даже не задев его.
Опускаясь на землю, кайдав наклонил голову, чтобы она опустилась между его ног. Удар о землю пришелся на шею кайдава, а один из его острых рогов пронзил сердце животного. Он тяжело упал на бок и дважды лягнул ногами. Лейнтал Эй освободил ноги из стремян и растянулся в траве. И еще не поднявшись на дрожащие ноги, он уже знал, что кайдав мертв.
Юноша стянул с себя вонючую шкуру. Он раскрутил ее над головой и зашвырнул подальше. А затем он выругался и бросился в колючие кусты. Он бешено царапал себя. Все тело его нестерпимо жгло, голова горела. Еще никогда человек не понимал так ясно и неотвратимо всю несовместимость человека и фагора. И самоубийство кайдава делало этот факт неоспоримым.
Лейнтал Эй сделал шаг к Ойре, которая уже бежала к нему. Он видел за нею жителей Олдорандо, цветущие долины. И все это росло в его глазах, расширялось, превращалось в небо. Он поплыл к ним, поплыл к небу.
Шесть дней Лейнтал Эй лежал в лихорадке. Тело его превратилось в раскаленный уголь. Старая Рол Сакиль втирала в него гусиный жир. Аоз Рун пришел и молча посмотрел на него. С ним была Дол, уже беременная, и он не позволил ей остаться у больного. Он вышел, задумчиво поглаживая бороду, как будто вызывая в памяти что-то.
На седьмой день Лейнтал Эй снова надел свою одежду из шкуры хоксни и вернулся в вельдт, полный новых планов.
Забор, который он построил, уже принял вполне натуральный вид - зеленые побеги обвили его, а на пастбищах кормились стада хоксни. Незабываемое зрелище!
- Я не собираюсь терпеть поражение, - сказал Лейнтал Эй Датке. - Если мы не можем ездить на кайдавах, будем ездить на хоксни. Они родственные нам души. У них ведь тоже красная кровь. Попробуем захватить хотя бы одного.
Они оба были в шкурах хоксни. Облюбовав животное, он стал подбираться к нему, продвигаясь на четвереньках. Хоксни отдыхал, но, увидев людей, поднялся и пошел не спеша прочь.
Юноши попытались накинуть лассо на него. Они бегали за ним несколько часов. Они залезали на деревья и часами сидели на ветках, держа наготове лассо. Хоксни подходили близко, однако ни один из них не приблизился настолько, чтобы его можно было поймать.
К вечеру и Лейнтал Эй и Датка устали и потеряли терпение. Тушу кайдава, лежащую поблизости, облепили мелкие хищники - мыши и крысы. Их серая невзрачная шерсть находилась в странном контрасте с мясом золотистого цвета, которое они пожирали. Здесь же были и стервятники, рвущие мясо своими изогнутыми клювами. Затем на место пиршества прибыли и сабр-тонги, которые разогнали всех и перессорились между собой из-за лакомых кусков.
Лейнтал Эй и Датка вошли в свой загон, обеспечивающий им относительную безопасность, немного поели и легли спать.
Датка первым проснулся утром. Он приподнялся и не поверил своим глазам.
В холодном утреннем свете - все краски только-только вернулись в мир - в сером тумане, плотным покровом висящим над землей, даже эти хоксни казались безлико-серыми. Хоксни, которые паслись внутри загона!
Он разбудил Лейнтала Эй легким пинком. Они оба поползли к изгороди и осторожно выбрались наружу. Тут они с радостью посмотрели друг на друга, похлопали друг друга по плечам, изо всех сил стараясь не расхохотаться.
Видимо, хоксни решили укрыться здесь от сабр-тонгов. Но они не знали, что попали в еще большую опасность.
Оба юноши торопливо нарезали колючих веток, не обращая внимания на уколы, и переплели то место, сквозь которое хоксни проникли внутрь загона. Теперь в плену оказались четыре животных.
И тут Лейнтал Эй и Датка заспорили. Датка хотел морить их голодом и не давать им воды, пока животные не ослабеют и не будут готовы к подчинению. Лейнтал Эй уверял, что животных, напротив, нужно кормить и задабривать, приучать к себе. И он победил в споре: все-таки его метод был позитивным.
Но перед ними еще лежал долгий путь, прежде чем им удалось оседлать животных. Десять дней они находились круглосуточно возле загона. Посмотреть на плененных хоксни приходили все. Аоз Рун со своими заместителями приходил почти каждый день. Ойра сначала смотрела, но затем потеряла интерес, увидев, что хоксни решительно отвергают все попытки оседлать их. Ври приходила часто, иногда в компании с Амин Лим, которая уже держала на руках новорожденного.
Битва за одомашнивание была выиграна, когда охотники поняли, что загон нужно разделить заборами на четыре части, чтобы разделить животных. И сразу хоксни погрустнели, опустили головы, стали отказываться от пищи.
Лейнтал Эй кормил животных хлебом, добавляя в него ратель. Сейчас рателя было избыточно много, так как люди предпочитали рателю сладкий битель. Традиционная выпивка Эмбруддока вышла из моды. И результатом этого было то, что многие женщины выбрались из туннелей брассимпсов, чтобы работать на новых хлебных полях. Так что рателя для этих четырех хоксни было предостаточно.
Даже небольшого количества, примешанного к хлебу, было достаточно, чтобы животные начинали сначала бегать, как безумные, а затем у них начиналась депрессия. И в момент депрессии Лейнтал Эй накинул узду на шею хоксни, которого он назвал Золото. Лейнтал Эй сел на него верхом. На минутку. При второй попытке он просидел больше. Это была победа.
Датка смог сесть на Блеска.
- Черт побери, это приятнее, чем ездить на горящем стунжебаге, - крикнул Лейнтал Эй, когда они ехали по загону. - Мы сможем проехать куда угодно - в Панновал, на край земли, к самому морю!
Когда они спешились и подошли друг к другу, то оба от радости смеялись, хлопая друг друга по плечам.
- Если мы въедем в Олдорандо, Ойра не сможет сопротивляться мне!
- Удивительно, что некоторые женщины вообще могут сопротивляться, - заметил Датка.
Когда они освоили езду на хоксни в совершенстве, они поехали стремя к стремени по мосту и далее, в город. Жители радостными криками приветствовали их, как будто понимали, что в их социальной истории открыта новая страница. С этого дня старое уже не вернется.
Приблизился Аоз Рун с Элином Талом и Фаралином Фердом. Он сказал, что хоксни по имени Серый будет его. Помощники стали ссориться из-за четвертого оставшегося животного.
- Простите, друзья, - сказал Лейнтал Эй, - но это для Ойры.
- Ойра не будет ездить верхом, - ответил Аоз Рун. - Забудь эту мысль. Хоксни для мужчин, а не для женщин. Они предоставят нам невиданные возможности. Верхом на хоксни мы будем равны фагорам и всем остальным, кто живет на этом свете.
Он сидел на Сером, глядя вдаль. Он предвидел время, когда поскачет впереди целой армии - не нескольких воинов, а сотни, двух сотен, тысячи воинов. И все будут верхом на хоксни. Они будут наводить страх на врагов. Каждое завоевание будет делать Олдорандо сильнее, богаче. Знамена Олдорандо будут развеваться над всем миром!
Он взглянул на Лейнтала Эй и Датку, которые сидели на хоксни, держа поводья в руках. Его лицо искривилось в улыбке.
- Вы неплохо поработали. Как лорд Эмбруддока, я назначаю вас лордами Западного Вельдта.
Он наклонился, чтобы пожать руку Лейнтала Эй.
- Прими свой новый титул. Ты и твой молчаливый друг теперь будете нести ответственность за хоксни. Они ваши - это мой подарок. Я дам вам помощников. У вас будут не только права, но и привилегии. Я человек справедливый, вы знаете это. Я хочу, чтобы все охотники как можно скорее получили хоксни для езды.
- Я хочу, чтобы твоя дочь стала моей женщиной, Аоз Рун.
Аоз Рун почесал бороду.
- Ты работай с хоксни. Я поработаю с дочерью.
Что-то в его взгляде говорило о том, что его гнетет беспокойство. Он понимал, что если есть у него соперник, то это не его три новых помощника, а юный Лейнтал Эй. Отдать ему Ойру значило увеличить потенциальную угрозу его положению. У него было достаточно коварства, чтобы отвлечь интересы дочери от Лейнтала Эй и в то же время задобрить юношу обещаниями. Сейчас он думал только об одном - о тысячах вооруженных воинов верхом на хоксни.
И хотя мечты его были грандиозны, все же время для них не пришло. Оно было еще впереди, когда другие правители смогут достигнуть того, о чем он мечтал, и намного превзойти его мечты. Эта эпоха только начиналась, когда Лейнтал Эй, Датка и Аоз Рун впервые сели верхом на хоксни.
Вдохновленный своими мечтами, Аоз Рун сбросил с себя леность, которая была вызвана теплой погодой и обилием пищи, и вновь стал человеком действия. Он заставил своих подданных делать загоны и корали, организовал мастерскую, где изготавливалась конская сбруя, седла. В качестве образца использовалась сбруя мертвой гиллоты.
Прирученные хоксни использовались в качестве приманки при охоте на оленей, и добычи стало еще больше. Несмотря на протесты, все охотники выучились ездить верхом, и вскоре у каждого был свой хоксни. Время пешей охоты миновало.