Как только Аоз Рун поднялся во весь рост, он стал представлять собой хорошую мишень. Фагор швырнул грубое копье. Аоз Рун был слишком удивлен, слишком скован, чтобы увернуться, но импровизированное копье пролетело мимо. Это была одна из палок, которыми Аоз Рун подпер дверь хижины. Видимо, у фагора болела рука, иначе бы он не промахнулся.
Аоз Рун сжал кулак. Скоро стемнеет. Инстинкт подсказывал ему, что необходимо разжечь костер. Он занялся сбором топлива, благодаря Вутру, что почувствовал себя лучше, сильнее, но тем не менее понимал, что болен. Может быть, это голод, сказал он себе. Но пища была рядом, только нужно разжечь костер.
Собрав сухие сучья, он нашел укромное место среди камней, начал быстро вращать сухую палочку между ладонями. Дерево обуглилось. Чудо свершилось, появились язычки пламени. Морщины на грубом лице Аоза Руна разгладились, когда он смотрел на разгорающийся огонек. Фагор стоял неподвижно и смотрел, ждал.
- Сын Фреира, ты сотворил тепло! - крикнул он.
Аоз Рун видел только силуэт своего противника на фоне золота западного неба.
- Да, я сотворил тепло, и теперь намереваюсь поджарить и съесть твою птицу!
- Дай и мне немного!
Через день или два наводнение кончится. Тогда мы оба сможем пойти по домам. А пока ты останешься там, где ты есть.
Фагор говорил с сильным акцентом, и Аоз Рун с трудом понимал его слова. Он присел возле костра и изредка поглядывал туда, где темный силуэт его противника постепенно размывался во тьме опускающегося вечера.
- Ты, Сын Фреира, болен и умрешь этой ночью.
- Болен? Да, я болен, но я все же лорд Эмбруддока.
Аоз Рун позвал Курда, но ответа не было. В наступившей темноте уже невозможно было разглядеть группу фагоров на том берегу. Весь мир погружался в ночь, все предметы превращались в свои тени.
Ему вдруг показалось, что фагор пригнулся, готовясь перепрыгнуть через водную преграду, разделявшую их.
Он погрозил кулаком:
- Ты живи в своем мире, я буду жить в своем.
Даже такая короткая фраза изнурила его. Он поднес руки к глазам и застонал от слабости.
Фагор долго не отвечал, как бы собираясь с мыслями. Наконец он произнес:
- Мы живем в одном и том же мире, мир только один. Поэтому мы должны сражаться.
Эти слова достигли ушей Аоза Руна, но он не мог понять их смысл. Он помнил только, что он кричал Шей Тал о том, что выжить они смогут только в том случае, если будут едины. Он поискал ее глазами и не нашел. Это типично для нее: отсутствовать в тот момент, когда она больше всего нужна ему.
Повернувшись к костру, он подбросил в него сучьев и занялся кровавым делом - начал разделывать птицу. Он отрезал одну ногу и насадил ее на острый сук. Затем он протянул сук к огню - и тут же почувствовал, как огонь, сжигающий его кожу, отозвался жгучей болью в костях. Весь его скелет, казалось, был охвачен огнем. Страшная боль пронизывала все его тело. От одной мысли о еде его начинало тошнить.
Он вскочил на ноги, побежал к воде, бросился в нее и начал бегать по мелководью, разбрасывая брызги. Он кричал от боли. Ему казалось, что река застыла, а остров превратился в лодку, плывущую по водной глади. Лодка плыла, и он не мог управлять ею. Лодка плыла, погружаясь в огромную пещеру тьмы.
Но вот жерло пещеры сомкнулось, поглотив его.
- У тебя костная лихорадка, - сказал фагор. Его звали Йхамм-Вхррмар. Он не был воином. Он и его друзья были мирными лесными жителями. Кто-то украл у них несколько кайдавов. Когда среди них появились два сына Фреира, они просто подчинились древнему долгу - и в результате этого Йхамм-Вхррмар оказался в таком затруднительном положении.
Лесные жители мигрировали на запад, повинуясь своим воздушным октавам. На пути они встретили соплеменников, которые сообщили им, что надвигается великая армия, которая уничтожает все и всех на своем пути. Встревоженные лесные жители продолжали свою миграцию в поисках более холодных мест, и в конце концов воздушные октавы привели их в эту долину, где их и застигло наводнение. Они были вынуждены повернуть обратно. Страх и смятение овладели ими.
Фагор стоял неподвижно у края воды, ожидая смерти своего смертельного врага Фреира. Его исчезновение во тьму принесло фагору облегчение. Он замерз и стал массировать раненую руку. Ночь он встречал с благодарностью.
В отдалении лежал в камнях его враг. Теперь от него можно не ждать неприятностей. Все-таки ему было жаль этих Сынов Фреира. Все они обязательно заболевали в присутствии фагоров. Но это была справедливость, высшая справедливость. Йхамм-Вхррмар ждал, сидя неподвижно, физически ощущая текущее время.
- Ты болен и умрешь! - снова крикнул он. Однако он и сам был болен. Он поднялся, почесал голову здоровой рукой, осмотрелся. Наступила полная темнота. Где-то на востоке Беталикс, верный защитник Беталикс, отец расы анципиталов, уже пробивался в мир. Йхамм-Вхррмар пошел в хижину без крыши и лег, закрыв глаза. Он спал без снов и движения.
На восточном краю неба появились проблески, предвещающие восход Беталикса. Беталикс взойдет еще много раз до того, как спадет вода. Ведь это наводнение было вызвано интенсивным таянием гигантских ледников Никтрихка. Пройдет много времени, пока реки вернутся в свои естественные русла. А еще через много времени, когда Фреир достигнет вершины своего величия, вода рек испарится, и эти районы планеты превратятся в гигантские пустоши - пустыню Мадура… Но это будет еще не скоро.
Сейчас, когда человек и фагор спали, они оба не понимали, что пройдет очень много времени, прежде чем спадет вода. Это было временное явление - но оно будет длиться почти две сотни лет Беталикса.
Глава XIII Вид с пол-руна
На Земной Станции Наблюдения прекрасно понимали, что такое "костная лихорадка". Это была часть сложного комплекса воздействий, вызываемых вирусом, который обитатели Аверна называли "вирус геллико", и воздействие этого вируса люди на Станции Наблюдения понимали лучше, чем те, кто страдал от него.
Исследования гелликонианской микробиологии показали, что этот вирус активизируется дважды за 1825 лет Великого Года Гелликонии. Эпидемии, вызываемые этим вирусом, начинаются совсем не случайно. Они обязательно начинаются во время двадцати затмений, происходящих в пору весны, а затем, еще раз, во время шести или семи осенних затмений. Климатические изменения вместе с затмениями служили как бы спусковым крючком для эпидемий, и людям казалось, что затмения-то и были их первопричиной.
Оба проявления вируса для жителей Гелликонии казались совершенно различными явлениями. Они были разделены более чем пятью гелликонианскими веками (более чем семью веками по земному летоисчислению) и имели различные наименования: костная лихорадка и смертоносное ожирение.
Стремительное распространение вируса и болезни влияло на историю тех стран, где он распространился. Вирус же сам по себе был совершенно незначителен, подобно капле воды.
Чтобы глаз человека мог увидеть "вирус геллико", его нужно увеличить в десять тысяч раз. Его размер девяносто семь миллимикрон. Выглядит он как многогранник, состоящий из липидов и протеинов и содержащий РНК Очень часто, в своем слабейшем проявлении, он приводит к расстройству организма, именуемому хандра.
Ученые Аверна поняли функцию этого вируса. Подобно древнему индусскому богу Шиве, он осуществлял функции разрушения и сохранения. Он убивал, для того чтобы могло последовать возрождение. Без этого вируса на планете не могла бы существовать ни человеческая жизнь, ни фагорская.
Но именно из-за этого вируса ни один землянин не мог ступить на планету и остаться живым. На Гелликонии правил вирус геллико. Он установил санитарный кордон вокруг планеты.
А пока костная лихорадка еще не вошла в Эмбруддок. Она приближалась к нему так же неотвратимо, как приближалась армия великого кзаххна Хрр-Брахл Ипрта. Сейчас ученые Аверна гадали, кто из них нанесет удар первым…
Умы жителей Эмбруддока были заняты совсем другими мыслями. Главный вопрос, волновавший тех, кто был близок к власти, заключался в том, как эту власть захватить, а потом как ее удержать.
К счастью для человечества, ответа на этот вопрос не существует. Но Тант Эйн и Фаралин Ферд, жизнерадостные и обеспеченные люди, не особенно интересовались абстрактными проблемами. Прошло уже более полугода со дня исчезновения Аоза Руна, и два его заместителя вели прежнюю жизнь.
Это их вполне устраивало. Но мало удовлетворяло Райнила Лайана. Он уже приобрел большой авторитет в Совете и хотел ввести совершенно новую систему жизни в Олдорандо. Она позволяла ему бескровным способом сосредоточить в своих руках власть.
Он решил ввести денежную систему и отменить древний обычай натурального обмена.
С этого времени в Олдорандо ничего нельзя было взять просто так.
За все, даже за хлеб, нужно было платить деньги.
Довольные тем, что они получат свою долю, Тант Эйн и Фаралин Ферд согласились с планом Райнила Лайана. Город расширялся ежедневно. Торговцев уже нельзя было держать в предместьях. Торговля стала центром жизни. И теперь торговля должна была приносить доходы, по замыслу Райнила Лайана.
- Покупать хлеб неправильно. Пища должна быть свободна, как воздух.
- Но мы же будем давать деньги, чтобы люди могли покупать пищу.
- Мне это не нравится. Райнил Лайан хочет стать слишком жирным, - сказал Датка.
Он и лорд Западного Вельдта направились к башне Ойры. Везде они видели новые лица. Ученые члены совета каким-то образом подсчитали, что всего лишь четверть нынешнего населения родилась здесь. Остальные были чужаки, из других земель. Многие были тут лишь проездом. Олдорандо оказался на перекрестии важных торговых путей.
То, что некогда было полем, стало площадкой для установки шатров, палаточных поселков. Появились и более глубокие перемены. Например, обычай ходить на охоту постепенно исчезал. Зверей стало совсем мало, стунжебаги пропали полностью. А купцы пригоняли целые стада животных, что делало охотничий промысел по меньшей мере ненужным. Жизнь стала более оседлой.
Базарная торговля изменила психологию людей, уничтожило само понятие содружества охотников, товарищей по трудному ремеслу. Те, кто некогда славился силой броска копья, меткостью, лихостью в скачке на хоксни, теперь находили удовольствие в том, что лениво слонялись по улицам, торговали в палатках, служили сторожами при складах.
Лорды Западного Вельдта теперь отвечали за порядок в тех кварталах города, которые находились за рекой Ворал. У них были и помощники. Рабы с юга, искусные в строительстве, возводили башни - жилые помещения. Они имитировали систему старых башен и были высотой в три этажа.
Оценив результаты дневной работы и перекинувшись шутками с надсмотрщиками, Лейнтал Эй и Датка направились к своей башне, протискиваясь сквозь толпу пилигримов. Невдалеке стояли шатры, готовые принять этих временных постояльцев. Каждый из этих шатров имел свой номер, который можно было прочесть на круге, закрепленном на шатре.
Внезапно толпа пилигримов рванулась вперед. Лейнтал Эй отошел в сторону, чтобы уступить им дорогу, но оступился и оперся спиной об один из шатров. Прикрывавшая вход ткань не задержала его, и он ввалился в шатер. Лейнтал Эй выхватил меч. Три бледных молодых человека в ужасе смотрели на него, когда он внезапно появился перед ними.
Яма была глубиной до пояса и размером с маленькую комнату.
У людей, которые стояли перед ним, на лбу был третий глаз, правда, нарисованный.
В яму заглянул Датка, ухмыляясь при виде замешательства своего приятеля.
- Что вы здесь делаете? - спросил Лейнтал Эй эту Троицу.
Оправившись от неожиданности, эти трое выпрямились. Один из них сказал:
- Здесь будет святилище в честь великого Акха Нааба, и значит здесь святая земля. Мы требуем, чтобы ты немедленно удалился отсюда.
- Эта земля принадлежит мне. Покажите мне свою лицензию на аренду этой земли.
Пока молодые люди удивленно переглядывались, вокруг собралась толпа пилигримов. Они заглядывали в яму и перешептывались. Все они были в черно-белых одеждах.
- У нас нет лицензии. Мы не собираемся ничего продавать.
- Откуда вы?
Огромный человек с головой, обмотанной черной тканью, встал на краю ямы. Возле него стояли две старухи, держащие в руках какой-то предмет. Человек напыщенно произнес:
- Мы последователи великого Акха Нааба, и мы идем на юг, распространяя его учение. Мы хотим здесь воздвигнуть часовню и требуем, чтобы ты, недостойный, удалился отсюда.
- Это моя земля, каждая пядь ее. Почему вы копаете землю, делаете яму, если хотите воздвигнуть часовню? Вы не умеете различать землю и воздух?
Один из землекопов сказал:
- Акха - бог земли и ее глубин. Мы живем в его жилах. Мы будем распространять его учение по всему миру. Мы - Берущие из Панновала.
- Здесь вы ничего копать не будете без моего разрешения. Прочь отсюда!
Все возмущенно закричали, но Датка выхватил меч. Он резко ударил и поддел острием меча ткань, которой был закрыт предмет, находящийся в руках у женщин.
Ткань упала на землю, и взорам открылась уродливая скрюченная фигура, в которой не было ничего человеческого. Слепые лягушачьи глаза выделялись на сморщенном лице. Фигурка была высечена из черного камня.
- Ну и красотка! - рассмеялся Датка. - Такую уродину действительно нужно прятать под землю.
Пилигримы рассвирепели. Акху оскорбили. Его коснулся свет солнца, хотя это было строго запрещено. Несколько человек бросились на Датку, и Лейнтал Эй выскочил из ямы и стал раздавать удары мечом плашмя. На шум прибежали помощники Лейнтала Эй. Прошло немного времени, и пилигримов хорошенько проучили, преподав им основы хорошего поведения.
Лейнтал Эй и Датка продолжили свой путь в комнату Ойры, которая находилась в башне Ври. Ойра переселилась туда потому, что большая площадь возле ее башни стала слишком шумной, там было поставлено много палаток и торговых ларьков. Вместе с Ойрой переехали Дол и ее малолетний сын Растил Рун Ден, а также ее старуха мать Рол Сакиль.
Возле входа в башню Шей Тал, как ее все еще называли, Лейнтал Эй распорядился поставить часовых - четырех дюжих рабов-борлиенцев. Они отсалютовали, когда два лорда прошли в двери башни.
- Как Ойра? - спросил на ходу Лейнтал Эй.
- Выздоравливает.
Он нашел свою возлюбленную в постели. Рядом с нею находились Ври, Дол и Рол Сакиль. Лейнтал Эй подошел к Ойре, и девушка обняла его.
- О, Лейнтал Эй, это было так жутко. Я так боялась. - Она глядела прямо ему в глаза. Лейнтал Эй тоже смотрел на нее и видел в ее лице страшную усталость. Глубокие тени залегли у нее под глазами. Все, кто уходил в мир призраков, чтобы повидаться с ними, старел сразу же на несколько лет.
- Я думала, что мне уже не вернуться к тебе, моя любовь, - сказала Ойра. - Мир призраков становится все ужаснее и ужаснее.
Годы согнули Рол Сакиль почти пополам. Длинные седые волосы спадали на сморщенное лицо, и поэтому можно было видеть только ее нос. Она сидела над колыбелью внука, качая ее.
- Только старики не возвращаются оттуда, - заметила она.
Ойра села в постели и крепче обхватила Лейнтала Эй. Он чувствовал, как дрожит все ее тело.
- Это было так жутко… Мир без солнца. Мир призраков подобен нашему, только вместо солнца у них первородный камень, к которому они все стремятся. Этот камень черный, и там вместо света чернота. Там нет воздуха - там один камень… Все понемногу всасывается в черную дыру первородного камня. Они такие злобные… они ненавидят все живое.
- Да, это так, - сказала Дол. - Они ненавидят нас и пожрали бы все живое, если бы могли.
Они ругаются…
Глаза их полны дьявольской злобы…
Их челюсти…
- Но твой отец? - прервал ее Лейнтал Эй, возвращая ее к цели путешествия в нижний мир.
- Я встретила там свою мать… - Ойра замолчала, будучи не в силах продолжать. Хотя она прижималась к Лейнталу Эй, она все еще не могла поверить в реальность этого мира, все еще была там, внизу, дрожа от ужаса. Она все еще физически ощущала ту ненависть, которая обрушилась на нее там, внизу.
- Она сказала, что я обесчестила ее имя, заставила сгорать от стыда, что я убила ее, я ответственна за ее смерть. Она сказала, что возненавидела меня с того момента, как я шевельнулась в ее утробе… Она наговорила мне еще много такого, что…
Она снова задрожала, всхлипывая.
Ври подошла к Лейнталу Эй и подхватила девушку.
- Все это ложь, Ойра. Это только игра воображения. - Однако всхлипывающая девушка оттолкнула свою подругу.
Все в то или иное время совершили путешествие к призракам. И теперь все смотрели на девушку с сочувствием. Каждый вспоминал те тяжкие чувства, которые испытывал сам.
- Но твой отец, - наконец сказал Лейнтал Эй. - Ты встретилась с ним?
Она выпрямилась, отстранилась, глядя на него в упор своими воспаленными, покрасневшими от слез глазами. Лицо ее блестело от влаги.
- Его там не было, благодарение Вутре. Его не было там. Еще не пришло время, чтобы он смог погрузиться в нижний мир.
Все с изумлением переглянулись, услышав это. И чтобы никто не подумал, что Аоз Рун ушел с Шей Тал, Ойра быстро продолжала:
- Да, он конечно же не стал одним из этих злобных призраков. Он жил слишком полной жизнью, чтобы после своего ухода превратиться в это исчадие зла. Несомненно, он жив и сейчас. Но где он находится все эти долгие недели?
Дол тоже расплакалась, взяла своего сына от матери и стала приговаривать над ним:
- Жив ли он еще? Где он? Он был таким хорошим отцом и мужем… Ты уверена, что его там внизу нет?
- Я же сказала, что нет. Лейнтал Эй, Датка, он все еще где-то здесь, в этом мире. Только Вутра знает, где он сейчас.
Рол Сакиль снова начала всхлипывать, раскачиваясь с ребенком на руках.
- Мы все будем там рано или поздно. Дол, следующей туда пойдет твоя мать, бедная старая мать. Обещай, что ты придешь навестить меня., А я обещаю, что ничем тебя не буду укорять. Я не буду ругать тебя за то, что ты связала жизнь с этим ужасным человеком, который стал проклятием для всех нас.
Пока Дол успокаивала мать, Лейнтал Эй пытался успокоить Ойру, но та неожиданно оттолкнула его, вскочила с постели, вытирая слезы и тяжело дыша.
- Не касайся меня. От меня все еще пахнет нижним миром. Мне нужно вымыться.
Все это время Датка стоял возле двери. Лицо его было каменным и не выражало ничего. Теперь он шагнул вперед.