Я замер на площадке и прислушался. В квартире Митюковых стояла мертвая тишина. Тогда я тихонько приоткрыл дверь и на цыпочках вошел в прихожую. Строительная фирма "РХ со товарищи" поработала выше всяких похвал. Просил я, чтобы было как на картинке, они так и сделали. Пол зеркальный, стены и потолки идеально ровные, и при этом комната стала в два раза больше, расширившись неизвестно куда. Старенькую мебель всю поменяли - по центру комнаты стояла громадная двухспальная кровать с балдахином, в углу - объемистый зеркальный шкаф, на стене висел сверхплоский телевизор с метровой шириной экрана. А вот люстры в комнате не было - мягкий приятный свет струился просто с потолка. В приоткрытую дверь я увидел, что кухня тоже расширилась, и там громадой возвышался суперсовременный многокамерный холодильник. Не удивлюсь, если и ванная комната раздалась вширь и там стоит джакузи.
У глухой стены комнаты, примостившись рядком на краешках стульев, чинно сидела чета Митюковых. Они были в полной прострации и смотрелись посреди стерильной чистоты квартиры как двое нищих в тронном зале. Немудрено - на Катьке был все тот же испачканный мелом сарафан-балахон, а в правой руке она продолжала сжимать совок с остатками строительного мусора, ну а Серега, хоть и переоделся в более приличный спортивный костюм, когда ходил в пункт по обмену валют, был мокрый как мышь и продолжал обильно потеть, не обращая внимания на катящиеся по лицу капли. Оба они смотрели перед собой невидящими глазами; Серега изредка подносил к губам бутылку водки, отхлебывал, но выражение глаз при этом не менялось. Катька же поминутно тяжело, со всхлипом вздыхала, будто перед ней были не царские хоромы, а разбитое корыто, и сидела она на завалинке возле покосившейся избы у самого синего моря…
Мне стало муторно, и я на цыпочках попятился из квартиры, аккуратно притворив за собой дверь.
На лестничной площадке, облокотясь на перила, стояла Рыжая Харя.
- Понравилось? - спросила она.
Я промолчал, глядя сквозь нее.
- Хочешь, и тебе так квартирку оформим?
Я и на этот раз не ответил и пошел на нее точно так, как глядел. И прошел насквозь, словно она была фантомом. И ничуть не удивился.
Глава 12
Жизнь завертелась так круто, что я не заметил, как меня всё реже стал посещать дар предвидения. Еще неделю назад я чуть ли не постоянно "видел" свое ближайшее будущее на пять-десять минут вперед. Идя по улице, знал, что у этой вот симпатичной девушки через несколько шагов подвернется нога и девушка сломает высокий каблук, а спустя десять минут на этом вот переходе лихой водитель на иномарке собьет, рванувшись на красный свет, пожилую женщину и скроется с места преступления. Сидя в кафе, предвидел, какая компания через пять минут войдет с улицы, где сядет, что именно закажет, предчувствовал очередную реплику бармена и что я ему отвечу… И все происходило с точностью до повторения кинематографического кадра: я раскрывал рот и послушно произносил заранее известные фразы, словно в не раз сыгранной пьесе. Знал все наперед, но, пребывая в апатии, ничего не делал, чтобы изменить ход событий. И не хотел. Любая, даже весьма слабая попытка выйти за рамки увиденного сценария будущего приводила к вязкому сопротивлению окружающей среды, вызывая ощущение раздвоения личности, и я, опасаясь за свою психику, позволял течению времени нести меня, как щепку среди волн. Только прямая угроза моей жизни заставила активно сопротивляться и впервые изменить ход событий. Именно с тех пор, все чаще и активнее вмешиваясь в прогнозируемые неведомо откуда взявшимся даром предстоящие события, я все реже и реже стал их предвидеть. Складывалось впечатление, что я подобно реакционной частице в жестко детерминированном мире неожиданно обрел гораздо большую степень свободы, чем полагалось по статусу, и теперь дар предвидения не поспевал за моими действиями, чтобы с абсолютной точностью спрогнозировать ситуацию, зато я наконец-то получил право широкого выбора и теперь мог определять направление жизненного пути по своему усмотрению.
Наверное, именно поэтому мой дар и не предупредил о ночных визитерах, ибо среди великого множества вариантов не смог выбрать наиболее достоверного.
Снилось мне, что сплю на диване, а кто-то, подсвечивая фонариком, осторожно ходит по комнате, хрустя монетами.
Затем в комнате зажегся свет, и этот кто-то с шумом уселся на груду золота.
- Вставай! - требовательно заявил незнакомый голос. И тогда я понял, что не сплю. Открыл глаза и тут же заслонил их ладонью. Как всегда при пробуждении среди ночи, электрический свет резал глаза.
- Здоров ты спать! - насмешливо произнес тот же голос. - Бандиты заберутся среди ночи в квартиру и зарежут во сне, как барана.
Зрение наконец адаптировалось, и я убрал ладонь от лица. Посреди комнаты на горе монет сидел Егор Долгушин и с издевательским прищуром разглядывал меня, демонстративно поигрывая в руке пистолетом с глушителем. В дверях, прислонившись плечом к косяку, стоял Даниил Коровин. Он с тупым недоумением смотрел не на меня, а на гору монет.
Страха я не ощутил. То ли спросонья не совсем осознал ситуацию, то ли за последние дни настолько привык к подобным передрягам, что перестал пугаться, то ли понимание моего дара наконец полностью овладело сознанием. Слишком часто меня хотели убить: в погребке "У Еси", на ипподроме, в переулке у травматологической больницы, на привокзальной площади - и наступил кардинальный перелом в психике. Перестал я бояться "мелких бесов", а заодно и смерти, уверовав в свою исключительность, как юнец в переходном возрасте.
- Это вы, что ли, резать собираетесь? - спросил я.
- Резать? - Брови Долгушина удивленно подскочили. - Зачем резать? Плохо ты о нас думаешь. У нас другая специализация. - Он направил на меня ствол пистолета. - Мы тебя просто тихонько застрелим. Пиф-паф, и все.
- Гы, гы! - раздельно проронил Коровин. Я перевел взгляд на него. Странно, зачем он из себя дебила изображает? По моим "данным", достаточно умный человек.
Иных Долгушин возле себя не держит.
- Нравится мне твой смех, - сказал я. - За ним чувствуется недюжинный интеллект.
Интеллект у него действительно был, и Коровин не потерял самообладания.
- Когда я засмеюсь во второй раз, - бесцветно сообщил он, - ты будешь уже трупом и не услышишь.
- Так за чем дело стало? - спокойно спросил я, хотя все же ощутил холодок в груди.
- Это мы всегда успеем, - ответил Коровин. Не чувствовалось в его голосе угрозы, наоборот, сквозило полное равнодушие к моей судьбе. Это было гораздо страшнее любых эмоциональных обещаний расправы и поколебало уверенность в моей неуязвимости. Оставалось надеяться, что ничто не отразилось на моем лице.
- Под подушкой пистолет искали? - спросил я и по ухмылке Долгушина понял, что наличие оружия они проверили в первую очередь. - Тогда, с вашего позволения, устроюсь поудобнее.
Я подоткнул подушку под подлокотник дивана, приткнулся к ней спиной и закинул ногу за ногу. Сидеть в одних плавках под пристальными взглядами киллеров не доставляло удовольствия, но выбирать не приходилось.
- Продолжим беседу?
- Продолжим, - кивнул Долгушин. Он зачерпнул рукой горсть монет, поднял повыше и высыпал на пол. Монеты со звоном раскатились в разные стороны.
- Золото настоящее?
- А ты на зуб попробуй.
- Веселый ты человек! - рассмеялся Долгушин. - Одного не понимаю, зачем тебе при таком богатстве наши деньги понадобились?
Он пнул ногой искореженный чемоданчик.
- Грош цена этому золоту, - презрительно изрек Коровин. - Ширпотреб по рублю кучка. Лох он самый натуральный. На квартиру его посмотри - нищета нищетой. Начинающий вокзальный щипач…
Не сводя с меня глаз, Долгушин поднял вверх указательный палец, погрозил, и Коровин осекся. Видимо, отрабатывал Долгушин версию, что я вокзальный вор, но что-то у него не сходилось. Хотел услышать мое мнение.
- Что это за монеты? - спросил он. - В утиль цветные металлы сдаешь? Я поморщился.
- Нумизмат я. Не корысти ради, а токмо души для.
- Нам что для, что бля, - скаламбурил Долгушин. - Если нумизмат, тогда почему все монеты одинаковые? Где взял, или сам на станке штампуешь?
- Скажу, не поверите.
-А вдруг?
- В карты выиграл.
В этот миг меня совсем некстати осенило - вспомнил, где видел подобные золотые монеты "One dollar". В компьютерной игре в преферанс. Надо же, откуда скопировали их "мелкие бесы"!
По лицам киллеров я понял, что моему честному признанию они не поверили ни на йоту. Да и кто бы поверил на их месте?
- А я думал, клад нашел, - съязвил Долгушин.
- Или банк ограбил, - скептически добавил Коровин. Я сделал вид, что обиделся.
- Что такое преферанс, знаете? Если покопаетесь в золоте, то найдете листочки с двумя пулями.
- Ну-ну, - криво усмехнулся Долгушин, делано осмотрелся вокруг и глубоко, до столешницы сломанного стола, пробороздил каблуком гору монет.
Получилось весьма удачно - два листочка с расчерченными мною пулями вывернулись поверх монет. Долгушин заломил бровь и поднял их за уголки.
- Ты считаешь это достаточным доказательством?
- Еще каким! - расплылся я в лучезарной улыбке. - Пересчитай монеты, один к одному дебит с кредитом сойдется. - Тут я вспомнил о монете у следователя Серебро и еще о той, которой расплатился с крабом за сигареты. - Впрочем, вру. На две будет меньше. Пришлось за кое-какие услуги расплатиться.
Мои доводы зародили в киллерах некоторое сомнение. Они обвели взглядом пол, и Долгушин сунул листочки в карман. Так, на всякий случай. Не собирался он пересчитывать монеты, чтобы убедиться в моей правоте. Зачем, если он не верил, что золото настоящее?
Я недоумевал. Долгушин вел себя странно. При его профессии любые контакты с "клиентом" недопустимы - по всем канонам они должны были пристрелить меня во сне, забрать деньги и уйти, - а он заводит пространные разговоры… Вот Коровин реагирует правильно: скучно ему, переминается с ноги на ногу, однако шефу не перечит, блюдет дисциплину.
- Не пойму, что ты за фраер такой, - тихо сказал Долгушин, с прищуром глядя мне в глаза. - Порошин всех заложил - и мэра, и губернатора, а о тебе ни словом не обмолвился. Неужели ты и вправду - лох ушастый?
Я внутренне поежился, представив, что сделали киллеры с Порошиным. Ох, не зря я его тогда пожалел на привокзальной площади.
- И мэр, и губернатор тоже бы обо мне ничего не сказали.
- Да? - Долгушин продолжал сверлить меня взглядом. - А Харя, Краб, Каратист - это кто?
Не так уж и небрежно отнесся Долгушин к двум листкам сыгранных пуль преферанса, прочитал, кто играл.
- Кореша.
Я опять одарил Долгушина жизнерадостной улыбкой. Кажется, удачно ответил на его "фраера". Несмотря на мое аховое положение, ситуация начинала меня забавлять.
- Блатной, что ли? - брезгливо поморщился Долгушин.
- Приблатненный, - уточнил я.
- Ну-ну, - процедил Долгушин.
А вот его разговор начинал раздражать. Не поверил он ни своему предположению, ни моему уточнению. Однако больше всего ему не нравилось, что инициатива в разговоре перешла от него ко мне. Не знаю, за кого он меня принимал, но мыслил он в верном направлении.
И тогда я наконец понял, почему Долгушин нарушил святое правило своей профессии - не вступать в разговоры с "клиентом". Он считал себя профессионалом высшего класса, "неприкасаемым" в криминальной среде, и вдруг его попытался ограбить какой-то дилетант. Захотелось разобраться, что я за фрукт такой, случайность ли это, или за моей спиной кто-то стоит? Напрасно он это делал. При его профессии праздное любопытство до добра не доводит.
- Как же вам удалось на меня выйти, если Порошин и словом не обмолвился? - поинтересовался я.
Долгушин долго молчал, не сводя с меня пристального взгляда. Я даже подумал, что не ответит, но он все же сказал. Специфика работы киллера понуждает все держать в строгой тайне, поэтому желание похвастаться своими способностями в узком кругу у них намного выше, чем у обычных людей.
- Интуиция, - процедил он. - В нашем деле она играет первостепенную роль. Интуиция и трезвый анализ ситуации. Когда два раза встречаешься с одним и тем же человеком в любопытных местах, невольно задумываешься, зачем он там находился. К тому же Грызлов дал весьма точный словесный портрет типа, который отправил на тот свет трех его подручных. И этот портрет оказался очень похожим на тебя. Согласись, слишком много совпадений, чтобы не задуматься.
Я "вспомнил" информацию о директоре ипподрома Михаиле Грызлове, над которой у меня на привокзальной площади не было времени задуматься. Ипподром, как практически и все в нашем городе, принадлежал мэру Ираклию Колубаю, и он почему-то заподозрил, что в разборке на ипподроме принимала участие нанятая им совсем для другого дела столичная группа киллеров. Для выяснения обстоятельств он и задержал выплату гонорара.
- Три, - поправил я Долгушина.
- Что - три?
- Не два, а три раза наши пути пересекались.
- Да, сейчас третий.
- Тогда четыре, - заметил я.
Что-то мигнуло в зрачках Долгушина, по скулам заходили желваки. Зрительная память, надо понимать, у него была профессиональная, но вспомнить, где мы виделись еще, он не смог.
- Кафе, вокзал - где еще? - жестко спросил он.
- Погребок "У Еси".
Опять что-то дрогнуло в лице Долгушина. На мгновение он задумался, затем сказал как отрезал:
- Тебя там не было.
Прокрутил он в памяти события в погребке и не "увидел" меня. По той скорости, с которой он ответил, я убедился, что зрительная память у него действительно великолепная. Но не там он "смотрел".
- А пьяного возле погребка помнишь? - ехидно поинтересовался я.
-Ты?!
-Я.
И вдруг я понял, откуда киллерам известен мой адрес. И похолодел.
- Что с Аллой? - спросил я, и мой голос предательски дрогнул. Не был я бесчувственным чурбаном и понимал, что ей грозило.
Долгушин уловил во мне перемену и удовлетворенно осклабился. Инициатива вновь перешла к нему, нащупал он мою болевую точку.
- Ни-че-го, - с нажимом проговорил он. - Пока ничего. Все будет зависеть от того, что нам расскажет Роман Челышев.
Я попытался взять себя в руки и продолжить игру.
- А что именно интересует Егора Долгушина? - спросил я с сарказмом.
Лицо Долгушина застыло, в глазах мигнул металлический блеск. Никак не ожидал он услышать от меня свою настоящую фамилию.
- Ах, да, Игоря Долгова. Тебя ведь под этим именем друзья знают. Правильно, Даниил Коровин?
Коровин недоуменно посмотрел на своего шефа.
- А где же вы Пашу Смирнова оставили? - продолжал я. - В машине у подъезда?
И только сказав все, я понял, какую глупость сморозил, назвав их фамилии.
- Мой друг, покойник, - нехорошо усмехаясь, проговорил Долгушин, - сказал как-то: я слишком много знал…
Я еще успел увидеть, как он направил на меня ствол пистолета, а затем мое лицо заслонила лапа Рыжей Хари. Как всегда, она возникла из ничего в самый последний момент. Раздались два приглушенных хлопка, будто кошка чихнула, и Рыжая Харя опустила лапу.
Появление в комнате из ниоткуда клыкастого, волосатого монстра произвело на киллеров неизгладимое впечатление. Они застыли каждый на своем месте, словно в детской игре "Замри!". И застыли весьма основательно - наверное, и сердца остановились. Словно они были убежденными атеистами, а им наглядно преподнесли бесспорное доказательство существования нечистой силы.
- Нехорошо твои гости себя ведут, - сказала Рыжая Харя.
Я кивнул. Холодок в груди растаял, уступив место радостному возбуждению. Прав я оказался насчет своей исключительности. Умру от старости в своей постели. Если вообще умру.
- Смотри, какой подарочек они преподнесли. - Рыжая Харя разжала кулак, и я увидел на ее ладони две медные пули. - Нужен тебе такой подарок?
-Нет.
- Вернуть его?
-Да.
Дальнейшие события произошли с калейдоскопической быстротой. Дико и нелепо, как всегда бывает, когда приходит смерть. Рыжая Харя легонько швырнула пули в сторону Долгушина, но они, вопреки законам физики, полетели со скоростью выстрела. Одна попала Долгушину в правый висок, другая угодила в переносицу, и тело киллера отбросило к стене.
Коровин среагировал на убийство шефа с профессиональной четкостью. Выхватил со спины из-за ремня брюк пистолет, но выстрелить не успел. Куда ему тягаться в быстроте реакции с "мелкими бесами". Из-под дивана стрелой вылетел краб, щелкнул клешней, и кисть киллера вместе с пистолетом упала на пол. Заорать Коровин тоже не смог, только захрипел, забулькал перекушенным "грызуном" горлом и опрокинулся навзничь.
Как ни уверовал я в свои исключительные способности, но во мне осталось еще очень много человеческого. В первый момент я оцепенел, но от вида хлещущей крови, дергающихся ног агонизирующего Коровина меня замутило, и я стремглав бросился в ванную комнату.
Минут пять меня выворачивало наизнанку над унитазом, потом еще минут десять я приходил в себя под холодным душем. Мокрый, бледный, дрожащий от озноба, я приоткрыл дверь ванной комнаты и выглянул.
Трупа Коровина в прихожей не было. Не было и следов крови - все выглядело так, будто здесь ничего не произошло. Даже кучка монет, отодвинутых мною ногой от входной двери, лежала на прежнем месте. Уловили "мелкие бесы" мое жгучее желание и избавились от трупа.
Я вошел в комнату. Труп Долгушина тоже исчез, исчезла и борозда, сделанная каблуком в горе монет, а на восстановленной вершине грозным стражем золота восседал краб, хищно раскинув клешни. Рыжая Харя сидела у стены на стуле, и оба они с сочувствием смотрели на меня.
Я проковылял к дивану и ничком упал на него.
- Хлипок ты больно, как я погляжу, - сказал краб. Я слабо отмахнулся.
- Остался еще один в машине у подъезда, - тихо напомнила Рыжая Харя. - Что с ним делать будем?
Я хотел снова отмахнуться, но вспомнил об Алле. Если оставить в живых Павла Смирнова, то Алла умрет. И решать ее судьбу предстояло мне.
Я приподнялся и посмотрел на Рыжую Харю. Ее большой красный глаз глядел на меня спокойно и безучастно. Точно так, как перед этим смотрел на меня Коровин. Что я скажу, то она и сделает. Она меня охраняла, а на судьбы всех остальных ей было глубоко наплевать.
- Убери его, - глухо выдавил я.
Тяжело далось это решение. Одно дело, когда "мелкие бесы" помимо моей воли убивали людей, защищая меня в безвыходном положении, и совсем другое - самому отдавать приказ убить человека, в данный момент не представляющего угрозы. Не дай бог кому-то оказаться на моем месте.
Рыжая Харя кивнула.
- Только… - Я прокашлялся - Только аккуратнее… Без этого… театра.
Я потерянно махнул рукой, обводя взглядом комнату. Рыжая Харя кивнула и испарилась. А во мне словно треснул какой-то внутренний стержень.