- Хасан стар, как само время. Карагиозис еще старше. Хасан был с ним знаком, помните и вы его. И он окликнул вас этим именем. Значит, это вы и есть! Убийца, мститель, защитник Земли - вы нам сейчас крайне нужны. Очень нужны! Армагедон уже грянул, но не с громом и молнией, а с чековой книжкой. Веганцы должны погибнуть, альтернативы нет. Помогите нам!
- Что вы хотите от меня?
- Пусть Хасан его уничтожит.
- Нет!
- Почему? Кто он вам?
- Никто. Мне он очень не нравится, поверьте. Но кто он для вас? - недоуменно спросил я.
- Наш разрушитель.
- Тогда скажите, почему и как, и тогда я дам вам другой ответ.
- Не могу.
- Но почему?
- Потому, что не знаю.
- Тогда пожелаю вам спокойной ночи.
- Подождите! Я действительно не знаю. Это мнение пришло с Таллера через тамошнего связного Радиола. Приказ - он должен умереть! Его книга вовсе не книга. Да и личность - это не личность, а много… Я не знаю, что означают эти слова, но наша агентура никогда прежде не ошибалась. Вы были когда-то на Таллере, на Бакабе и на других планетах - вы ведь Карагиозис. Вы знаете, что наши агенты никогда не лгут. Если вы Карагиозис, то сами знаете, почему так. Ведь вы сами устанавливали эту шпионскую сеть. Теперь вы слышите их слова, но уже не обращаете на них внимания. Я говорю вам, что они сказали - он должен умереть. Он - сосредоточие всего того, с чем мы боремся. Они говорят, что он инспектирует то, что не должно подлежать инспекции. Вы знаете их систему. Деньги против Земли. Усиление эксплуатации землян. Что-либо более определенное нашим агентам выяснить не удалось.
- Мне очень жаль, но я связан обещанием оберегать его. Кстати, почему Хасан пытался убить меня?
- Ему было приказано остановить вас. Лишить вас возможности помешать нам уничтожить этого веганца.
- Ну, разве так… Но все равно. Идите своим путем, и я все позабуду.
- Нет! Вы должны нам помочь! Что для Карагиозиса жизнь одного веганца?
- Я не допущу его гибели без определенной на то причины. А пока вы мне так ничего и не сказали.
- Но я больше ничего не знаю.
- Тогда повторяю: спокойной ночи.
- Нет! У вас два профиля. Справа - вы полубог, слева - вы демон. - Один из вас должен помочь мне. И мне все равно, кто из них.
- Даже не пытайтесь причинить вред веганцу. Мы будем защищать его…
Вот так мы сидели и разговаривали. Она взяла предложенную сигарету и закурила.
- Ненавидеть вас, должно быть, очень легко, - сказала она немного погодя, - но я не могу.
Я промолчал.
- Я много раз видела вас, как вы ковыляли в своей черной форме. Такой самоустраненный, высокомерный и гордый своей великолепной силой. Вы бы, наверное, раздавили все, что только движется, не так ли?
- Только не красных муравьев и шмелей.
- У вас есть какой-нибудь коварный план, о котором нам ничего не известно? Расскажите нам, и мы будем помогать вам его осуществить.
- Это ваше предложение, заметьте, что я Карагиозис. Я уже объяснил, почему Хасан окликнул меня этим именем. Фил был знаком с Карагиозисом, а Фила вы хорошо знаете. Он вам когда-нибудь говорил о том, что я…
- Вы же знаете, что нет, - перебила она меня. - Он ведь ваш друг и никогда не предаст вас.
- Тогда у меня к вам всего один вопрос. Есть ли у вас еще какие-нибудь подтверждения моей тождественности с Карагиозисом?
- Записей с описанием Карагиозиса не существует. Вы постарались, чтобы их не было.
- Значит, все в порядке.
- Нет!
- Повторяю: Хасан пытался меня убить!
- Да. Он, должно быть, решил, что вас легче убить, чем держать в качестве противника. Ведь он все-таки знает о вас значительно больше, чем мы все.
- Тогда почему же он спас меня от боадила? Спас вместе с Миштиго?
- Мне бы не хотелось об этом говорить.
- Тогда давайте закончим наш бессмысленный разговор.
- Нет! Я вот что вам скажу. Асегай был единственным оружием, оказавшимся у него под рукой. И он еще не очень-то искусно владеет им. Он вовсе не намеревался поразить боадила.
- Да?
- Он и не целился ни в него, ни в вас. Тварь слишком уж корчилась. Он хотел убить веганца, а потом просто бы сказал, что пытался спасти вас обоих, но произошел несчастный случай. К сожалению, этого "ужасного несчастья" не случилось. Он промахнулся.
- Почему же он просто не позволил боадилу удавить веганца?
- Потому, что вы так отчаянно боролись с этой тварью, что он испугался того, что вы сможете спасти веганца.
- Он не прекратит свои попытки уничтожить веганца, даже если я откажусь с вами сотрудничать?
- Боюсь, что так.
- Это очень плохо, моя дорогая, потому что я не допущу этого убийства.
- Но вы не остановите Хасана, и мы не отзовем его. Даже несмотря на то, что вы - Карагиозис. Хасан настоящий убийца с большой буквы. И у него еще не было неудач.
- У меня тоже.
- Были. Вы только что изменили Рэдполу и Земле, всему, что хоть чем-нибудь с этим связано.
- Мне не нужны ваши упреки, женщина. Ступайте своей дорогой.
- Не могу.
- Почему?
- Если вы этого не знаете, тогда, значит, Карагиозис и в самом деле дурак, фигляр и персонаж комедии теней.
- Некто по имени Томас Кэрлийн писал когда-то о героях и о поклонении им. Он тоже был дураком. Он верил в то, что имеются такие существа. Героизм - это всего лишь вопрос обстоятельств и целесообразности.
- Иногда к этому добавляются и идеалы.
- Что такое идеал? Призрак призрака и не более того.
- Только, пожалуйста, не говорите такие вещи мне.
- Вынужден. Ведь это сущая правда.
- Вы лжете, Карагиозис!
- Я не… А если и лгу, то это к лучшему, дорогая.
- Я достаточно стара, чтобы быть кому угодно бабушкой, даже вам, так что не называйте меня этим дурацким словом "дорогая" и так далее. Вам известно, что у меня на голове парик?
- Да.
- Вам известно, что я подхватила одну болезнь с Веги и поэтому теперь вынуждена носить парик?
- Нет. Простите меня, я не знал этого.
- Когда я была моложе, а это было давным-давно, я работала на курорте для веганцев. Я была девушкой для развлечений. Мне никогда не забыть пыхтения их жестких легких, я не могу забыть прикосновения их синих рук… Синих, как у трупа, рук. Я ненавидела их, ненавидела люто, всем своим существом.
- Простите меня, Диана. Мне очень жаль, что это до сих пор причиняет вам страдания. Но я еще не готов к тому, чтобы выступить на вашей стороне. Не подталкивайте меня.
- Так вы - Карагиозис?
- Да.
- Тогда… Я в некотором роде удовлетворена.
- Но веганец должен жить!
- Посмотрим…
- Ну что ж, посмотрим. А пока спокойной ночи.
- Спокойной ночи, Конрад.
Я поднялся, оставив ее сидеть, и вернулся в свою палатку. Позже, этой же ночью, она пришла ко мне. Послышался шелест брезента, и она вошла. Я могу забыть все, связанное с ней, - и ее красный парик, и туго сжатые челюсти, и ее отрывистую речь, и слегка напускные жесты, и ее горячее тело, и страшные обвинения в мой адрес. Но я всегда буду помнить то, что она пришла ко мне, когда я больше всего в ней нуждался, что она была теплой, податливой, но главное, что она пришла ко мне…
7
После завтрака, на следующий день, я уже отправился было искать Миштиго, но он первым нашел меня. Я был внизу, у реки - разговаривал с людьми, на попечение которых мы оставили феллуку.
- Конрад, - начал вкрадчиво веганец, - я хотел бы поговорить с вами.
Я кивнул и указал в сторону оврага.
- Давайте пройдемся. Я уже закончил здесь все свои дела.
Мы пошли пешком. Через минуту он начал;
- Вам известно, что на моей планете существует несколько систем дисциплины мозга, систем, которые время от времени приводят некоторых особ к экстрасенсорным способностям?
- Я слышал об этом, - кивнул я.
- Большинство веганцев так или иначе знакомы с этими системами. Некоторые даже имеют определенные способности. Многие не имеют. Но почти все мы одинаково можем ощущать наличие экстрасенсорных способностей в других, узнаем, когда они проявляются. Сам я не телепат, но понял, что и у вас есть этот дар, потому что вы воспользовались им прошлым вечером. Я смог почувствовать это. Среди ваших соплеменников это мало распространенное явление, и я не ожидал, что попаду в число подопытных, поэтому и не предпринял мер предосторожности. Да к тому же вы выбрали очень удобный момент - вечер, в результате чего мой разум был открыт для вас. Я должен знать, что вы обнаружили и к какому выводу пришли.
Вопрос Миштиго указывал на то, что он не знает, насколько глубоко я проник в его мысли, а я слышал, что некоторые профессиональные психологи с Веги могли пробиться даже в подсознание. Поэтому я решил блефовать.
- Я понял, что вы собираетесь написать не просто путевые заметки.
Он промолчал.
- К сожалению, я не один знаю истинную цель вашего вояжа на Землю, - продолжал я свое вранье, - вследствие чего вы подвергаетесь определенной опасности.
- Почему?
- Вероятно, они неправильно поняли вашу истинную цель путешествия, - сказал я наугад.
Он покачал головой.
- Кто это они?
- Простите?!
- Но мне нужно это знать!
- Еще раз простите. Если вы настаиваете, то я сегодня же доставлю вас в Порт-о-Пренс.
- Нет, я не могу этого допустить. Я должен продолжать свою работу. Что же мне делать?
- Расскажите мне подробнее обо всем, и я смогу вам что-нибудь посоветовать.
- Нет, вы и так знаете слишком много, - он замолчал, а затем встрепенулся. - Я, кажется, догадался, почему здесь Дос Сантос. Он из умеренных. Радикальное крыло Рэдпола, должно быть, что-нибудь узнало о цели моей поездки на Землю и, как вы говорите, неправильно истолковало ее. Он, должно быть, знает о грозящей мне опасности. По-видимому, мне стоило бы пойти к нему…
- Нет, - поспешно произнес я. - Я не думаю, что так следует поступить. По сути, это ничего не изменит. И все же, что бы вы сказали ему?
- Я понимаю, что вы имеете в виду, - сказал он после некоторой паузы. - Мне тоже пришла в голову мысль, что, возможно, Дос Сантос не такой уж и "умеренный". Если это так, то тогда…
- Вы хотите вернуться?
- Не могу.
- Значит, вам: придется довериться мне. Вы можете мне сейчас рассказать более подробно…
- Нет! Я не знаю, что вам известно и что вам неизвестно. Совершенно очевидно, что вы пытаетесь извлечь как можно больше информации. Но то, что я думаю, должно пока остаться в тайне.
- Я стараюсь защитить вас, именно поэтому и пытаюсь узнать как можно больше.
- Тогда защищайте мое тело и оставьте мне заботу о моих побуждениях и моих мыслях. Мой разум в будущем будет для вас закрыт, поэтому вам нет необходимости тратить свое время на то, чтобы рыться в нем.
Я вручил ему пистолет.
- Я посоветовал бы вам носить с собой оружие все оставшееся время нашего путешествия. Для защиты ваших побуждений.
- Очень хорошо.
Пистолет исчез под его тотчас же вздувшейся рубашкой.
- Собирайтесь, - сказал я, - мы скоро отправляемся…
Идя назад в лагерь, по другой дороге, я анализировал свои собственные ощущения.
Книга веганца сама по себе не могла ни восстановить, ни разрушить Землю. Рэдпол или движение за Возрождение, даже "Зов земли" Фила мало чем могли повлиять на сложившуюся ситуацию. Ну, а если это творение Миштиго нечто большее, чем просто книга? Если это какое-то серьезное исследование? Исследование чего? Вот этого я не знал, хотя непременно должен был знать. Потому что Миштиго, если его книга направлена против нас, землян, может в любую минуту поплатиться своей жизнью. А я не могу допустить его гибели, так как не исключена вероятность того, что, напротив, книга его должна нас, землян, реабилитировать, защитить от врагов и помочь возродить свою планету. Следовательно, надо очень тщательно разобраться в цели и замыслах веганца…
- Диана, - сказал я, когда мы стояли в тени скиммера, - ты говоришь, что я кое-что значу для тебя, именно я, Карагиозис.
- Разве это не очевидно?
- Тогда послушай меня. Я уверен, что в отношении веганца вы можете допустить ошибку. И если вы действительно окажетесь неправы, то его убийство обернется большой бедой. И по этой причине я не могу его допустить. Воздержитесь от каких бы то ни было акций, пока не приедем в Афины. Затем запросите разъяснить это послание Рэдпола.
- Хорошо.
- А как поступит Хасан?
- Он подождет.
- Он сам выбирает место и время, не так ли? Он ждет наиболее благоприятного момента, чтобы нанести удар наверняка?
- Да.
- Тогда ему нужно сказать, чтобы он воздержался от акции, пока не выяснится все во всех подробностях.
- Очень хорошо.
- Ты ему скажешь?
- Ему скажут…
- Ну, что ж, этого вполне достаточно.
Я повернулся.
- А когда придет второе послание, - сказала она, - и там будет сказано то же, что и в первом, что тогда?
- Посмотрим, - ответил я, не оборачиваясь.
Я оставил ее возле скиммера и вернулся к своему аппарату. Если послание придет и в нем будет говориться то же самое, что и в первом, я думаю, мне это еще больше прибавит хлопот. По той простой причине, что я уже принял решение…
Далеко к юго-востоку от нас, на значительной части Мадагаскара, счетчики Гейгера до сих пор захлебываются воплем боли и отчаяния - и это результат искусства одного из нас.
Хасан, я это точно знал, все еще мог преодолевать любые препятствия, не моргнув своими, привыкшими к смерти, глазами.
Остановить его было очень трудно…
Вот и Эгейское море. Далеко внизу. Смерть, жар, грязевые потоки, новые очертания берегов. Вулканическая деятельность на Хиосе, Икари, Папоссе…
Галикарнас весь ушел под воду.
Западный край Коса показался над водой, но что из этого? Смерть, грязевые потоки, жар.
Новые очертания берегов…
Я изменил путь всего нашего конвоя, чтобы собственными глазами увидеть смену декораций. Миштиго делал заметки, а также фотографировал.
- Продолжайте турне, - сказал Лорел. - Материальные разрушения не столь велики, поскольку Средиземное море является скопищем никому не нужного хлама. О тех, кто пострадал, уже позаботились. Кроме, разумеется, тех, кто погиб. Так что продолжайте турне.
Я пронесся низко над остатками Коса, над западной оконечностью острова. Дикая вулканическая местность, свежие, еще дымящиеся кратеры, следы приливных волн, пересекающих сушу.
Единственное, что еще осталось, - это древняя столица. Фукиций поведал мне, что когда-то она была разрушена землетрясением. Ему нужно было бы увидеть это землетрясение. Мой город на севере Коса был основан еще в 365 году до нашей эры. Теперь от него ничего не осталось. Ничего и никого. Никто не спасся - ни древо Гиппократа, ни мечеть Лоджия, ни замок Родосских рыцарей, ни фонтаны, ни мой дом, ни моя жена. Все было сметено волнами или провалилось в морскую пучину. Исчезло… Навсегда… Мертвое…
Чуть дальше к востоку из воды торчали несколько вершин, которые еще совсем недавно были вершинами прибрежного холма. Теперь это были крохотные островки, и пока еще некому было взбираться на их отвесные стены.
- Вы жили здесь? - поинтересовался Миштиго.
Я кивнул.
- Хотя и родился в деревушке Какринша, среди холмов Феодосии?
- Да.
- Но дом свой устроили здесь?
- Совсем недавно.
- ’"Дом" - универсальное понятие, - сказал он. - Я высоко ценю его.
- Спасибо…
Я продолжал смотреть вниз, чувствуя попеременно печаль, тревогу, тоску, почти безумие, затем полную отрешенность.
Афины после долгого отсутствия показались мне все тем же неожиданным местом, которое всегда действует обновляюще, а очень часто и возбуждает.
Фил как-то прочел мне несколько строк одного из последних великих греческих поэтов, Георгия Сафериса, утверждая, что он ссылался именно на мою Грецию, когда писал:
- "Страна, которая больше не является нашей страной, не является и вашей…"
Когда я указал ему, что веганцев еще и духа не было, когда были написаны эти строки, Фил находчиво возразил, что существует независимо от времени и пространства и что смысл ее заключается в том, что она означает для конкретного читателя.
Это действительно наша страна. Ее не могли отнять у нас ни готы, ни гунны, ни болгары, ни сербы, ни франки, ни турки, ни, наконец, веганцы.
Народ, как и я сам, выжил. Материковая Греция для меня остается такой же, как и прежде, несмотря на то, что Афины, как и я, изменились, но каждый по-своему.
Что бы ни происходило со мной, все такими же неизменными оставались холмы Греции, запах поджаренных бараньих ног, смешанный с запахом крови и вина, вкус сладкого миндаля, холодный ветер, бьющий по ногам, и ярко-голубые небеса.
Каждый раз, когда я возвращался сюда, я чувствовал себя преображенным. Впрочем, подобные чувства я испытывал и ко всей Земле в целом.
Именно поэтому я боролся, убивал и бросал бомбы. Именно поэтому к каким только уловкам ни прибегал, чтобы помешать веганцам скупить всю Землю. Ради этого я составлял один заговор за другим от имени правительства, находившегося в эмиграции на Таллере. Теперь я продолжал свое дело, но уже под другим, новым именем, став одной из деталей огромного механизма Гражданской службы, правившей этой планетой, и почему, в частности, посвятил себя искусству, памятникам и архивам.
На этой должности я мог бороться за сохранение того, что еще оставалось, и ждать очередного Возрождения.
Вендетта, организованная Рэдполом, испугала эмигрантов в такой же степени, как и веганцев. Они не понимали того, что потомки тех, кто пережил Три Дня, по всей вероятности, не уступят лучшие места по береговой полосе морей для организации веганских курортов. Не понимали, что они не станут водить веганцев среди развалин их городов, показывая пришельцам, ради их развлечений, наиболее интересные места земной истории.
Мы призывали возвращаться потомственных жителей, основателей колоний на Марсе и Титане, но никто не пожелал вернуться. Они сильно размягчились, паразитируя на теле цивилизации, которая возникла задолго до нашей. Они растеряли свою тождественность с Землей. Они бросили ее.
И все же именно они были правительством Земли, избранным законным образом отсутствующим уже большинством.
Почти в течение более половины столетия дело не сдвинулось с мертвой точки. Не строились новые веганские курорты, прекратились акты насилия Рэдпола. И никто не возвращался на Землю. Возможно, вот-вот начнется новое Возрождение, оно уже как бы висело в воздухе, если чутье Миштиго не изменило ему.
В Афинах мне все казалось тусклым. Шел холодный, моросящий дождь, недавнее землетрясение оставило немало следов на афинских улицах. Однако, несмотря на все это, несмотря на шрамы на моем теле и застрявший в горле вопрос, я чувствовал себя освеженным.
Все так же стоял Национальный музей. Акрополь был еще более разрушен, чем прежде, а гостиница "Сад у Алтаря" (прежде это был Королевский дворец) хотя и покосилась немного, но осталась на месте и функционировала как обычно.
Мы прошли внутрь и зарегистрировались.