* * *
Лина думала, что Юрию все равно с кем сидеть за одним столом – со всеми он был одинаково дружелюбен и улыбчив. Однако, оказалось совсем не так. Они чуть припозднились на завтрак, и выяснилось, что за их столом уже сидит некий чернявый парень – плечистый, крепкий, коротко стриженный, бородатый. Сидит и расправляется с яичницей так неистово, словно не ел неделю. Увидев его, Юрий остановился, нахмурился, взял Лину за руку.
– Линка, – тихо проговорил он, – давай-ка сядем сегодня за другой столик.
– Почему?
– Так лучше будет.
Поздно. Парень уже обернулся, увидел Юрия и Лину, радостно вытаращился, взмахнул вилкой и заорал:
– Юрок! Детишкин корень! Здорово, Юрок! Чего встал как пень, вали сюда!
Юрий недовольно вздохнул и пошел к столу. Парень вскочил с места, бросился навстречу и облапил Юрку, едва не заколов его вилкой с болтающимся на зубцах куском яичницы.
– Юрок! Smart Guy, ёхтель-мохтель!!! Блин, вот это встреча! Думал, уж и не увижу тебя живым! Ты как, Юрок?
– Нормально, – промямлил Юрий. – Привет, Мишка. Как сам-то?
– Зашибись! Чуть, правда, копыта не откинул, у нас по всем сликам чёс охрененный начался, когда ты из Штатов свалил. Подстрелили меня маленько… Ладно, успел слинять, ребята вытащили, не дали сдохнуть. Сейчас вот лечиться послали. Садись, садись, – парень повел Юрия к столу. – Кто это с тобой?
– Лина.
– Та самая? – Миша изобразил изумление.
– Та самая, – без особого энтузиазма подтвердил Умник.
– Fuck! – возопил Миша. – I heard a lot about you, babe. How you’ve beaten the shit out of this asshole, Delgado. I’m crazy about you .
Лина оторопела. Чирикнула "Lena, nice to meet you", уселась за стол и затеребила салфетку.
Конечно, люди, которые обитали в КБК, знали о ней многое – все то, что знал Умник, и, может быть, кое что еще. Но вот чтоб так заговорить об этом – да еще при всех, в столовой… И махом сковырнуть при этом болячку на душе… Что-то здесь не так.
– Well, how do you like our country, babe? – спросил Миша. – And what about your fuckin’ boyfriend Smart Guy? Wouldn’t you like to change him?
– Who are you, Misha? – спросила она в ответ. – You are queer beggar. Are you screwball? Or, maybe, you are marge?
Миша просто просиял от ее слов.
– You are margarine yourself, babe. – сказал он. – I am slick. Slick in all good faith.
– Hey, hey, hold your jaw, – встрял Юрий. – И вообще, давай-ка по-русски, Мишка. И потише, кстати. Тебе, похоже, по башке крепко въехало, но не до такой же степени.
Мишина голова на самом деле обращала на себя внимание. Видно было, что он, как и Умник, долго носил цереброшлем и лишь недавно его сняли. Как и у Юрия, череп Михаила был покрыт жесткой отрастающей шерсткой, с каждой стороны вдоль темени шло по три круглых розовых рубца, сантиметра по полтора каждый – через них, как объяснил Умник, входили нейроразъемы. Только вот лоб Мишки, в отличие от Юрия, украшали четыре глубокие впадины – видно было, что кости под ними нет. А посредине черепа зигзагом шел грубый красный шрам.
– Что, впечатляет? – Мишка осклабился. – Граната рядом рванула, когда у нас облава была. Если б не шлем, ласкал бы я сейчас ангелочков в раю. А так обошлось трепанацией. Половину мозгов у меня вырезали доблестные российские доктора, так что я сейчас, Лина, инвалид шпионского труда. Клево, да?
– Клево, – согласилась Лина.
– Лин, я пойду, возьму поесть, – сказал Юрий. – Тебе чего взять?
– Кофе, блинчики с творогом. И два апельсина.
– Ладно.
Юрий удалился. Миша кусочком хлеба добрал остатки яичницы с тарелки, сунул в рот, облизал пальцы, схватил трясущейся рукой стакан с клюквенным морсом, выпил его в три глотка… Закашлялся.
– Вот, – сообщил он, – такая жизнь у меня настала: кофе нельзя, чай нельзя, можно только всякую дрянь типа этой фиолетовой водички. Курить тоже нельзя. Умник твой все еще курит?
– Покуривает… Хотя ему тоже не разрешают.
– Да… Умнику запретишь… Он сам себе голова, никто ему не хозяин. Юрка Ладыгин у нас ценный кадр, гордость отечественной разведки. А вот я… все, в утиль пошел. Списывают меня, сестренка. На хрен списывают. Теперь пойду на какую-нибудь ферму, огурцы растить.
– Значит, ты в Штатах сликом был?
– Ага. В Сиэтле. Там большая сликовская коммуна, называется "Поле отверженных", не меньше Синего Квартала будет. Два года я там сликовал.
– Кем был? Гидом?
– Не, не гидом. Так, по оружию работал… – Михаил неопределенно покрутил в воздухе рукой. – Самая опасная работенка, сестренка. Брейнвоши жуть как не любят, когда слики пушки с собой таскают, все время шухеришься, считай, по краю ходишь. А когда вы с Умником скипер угнали, вообще такой шмон начался, по всем сликовским зонам шерстили. BSOM на уши встал. Особенно из-за того, что Умник троих джиннов замочил. Они там просто землю носом рыли. Я уж думал, всех сликов похватают…
– Похватали?
– Нет, конечно. Человек десять укокали под горячую руку, сотню людей свинтили, по ушам пару раз пинули и снова отпустили. Всегда так было. Кто приличным новые штучки-дрючки будет придумывать, если не слики? Въехала, детка? Брейнвоши – ребята трудолюбивые, старательные, им любую идею подкинь и они ее до ума доведут. Но вот только с идеями у них туговато. Для этого слики нужны. Симбиоз получается, да. Сликам разрешают быть неприличными, а за это они должны придумывать новые штучки-дрючки, жить тихо-мирно и не высовываться.
– А я всегда думала, что марджи – бунтари, чуть ли не революционеры.
– Революционеры? – Миша хохотнул. – Откуда в Штатах революционеры? Окстись, сестренка. Там революционеров даже в тюрьму не сажали – шлепали их на месте. Выбили всех революционеров там давным-давно.
– Глупость, – Лина покачала головой. – Не пудри мне мозги. Можно подумать, ты жил в Штатах, а я нет. Если ты приличный человек, никто не может нарушить твои законные права. Без адвоката ты даже разговаривать ни с кем не станешь…
– Вот именно, если приличный! – Мишка довольно развалился на стуле. – А если неприличный? Кто будет с тобой церемониться?
– Ну так стань приличным. Кто тебе мешает?
– Ни хрена ты не знаешь про свою страну, – заявил Мишка. – Ты – типичная хай-стэнд-гёрл, неженка с промытыми мозгами. Дай бог, чтобы Юрок тебе их вправил. Иначе здесь, в России, тебе туго придется.
Вот тебе раз! Лина озадаченно хмыкнула. Как-то расходились эти слова с уверениями Юрки, что в Раше жить просто и приятно во всех отношениях.
Тут появился и сам Юрий – принес поднос с завтраком. Уселся на стул, молчаливо склонился над тарелкой и заработал челюстями. Лина поболтала ложкой в чашечке с кофе, откусила от блинчика, вяло начала жевать. Ей хотелось плюнуть этим самым блинчиком – в Умника.
Мишка был эксцентрической особой, тормоза у него работали плохо. Однако сейчас он казался Лине и естественнее, и даже роднее, чем резко заугрюмевший Юрий. Мишка был самым настоящим сликом – таким же, каким некогда был Умник. Мишка вернулся из Штатов и остался сликом. А вот Умник полностью сменил роль. Не хотел он вести себя весело и незатейливо, хоть ты тресни. Скрытный человек, профессионально применяющий свои навыки обаяния – и не более того. Вещь в себе.
– Юр, – сказала Лина, с трудом проглотив блинчик, – говорят, что ты тогда троих джиннов убил.
– Кто говорит? – мрачно отозвался Юрий. – Мишка?
– Да.
– Ты много болтаешь, Михаил, – Юрий бросил на Мишку тяжелый взгляд. – Грузишь девушку понапрасну. Говоришь то, что знать ей не положено.
– Что не положено? – вскипела-таки Лина. – Ты хочешь, чтобы я ничего не знала, да? И дальше так будет? И как же мы с тобой дальше жить будем, если из тебя лишнего слова не вытрясешь?
– Да, убил. – Юрий оторвался от тарелки с бифштексом, поднял голову. – Не трех, правда, а одного. Парнишку-латиноса – того, кого больше всех убивать не хотелось. Так уж получилось. В нем сидел червь, он не контролировал себя. Если не бы я не вырубил его, то он бы меня прикончил. И вообще… Мне кажется, что это не тема для завтрака.
– А что – тема? – ядовито поинтересовалась Лина. – Анекдоты травить про блондинок? Вы меня все тут считаете то ли дурочкой, то ли шпионкой.
– Лин, перестань.
– Не перестану.
– Эй, вы, горячие эскимосские ребята, не ссорьтесь, – сказал Мишка. – Давайте я вам лучше смешную историю забацаю. Был у нас в Сиэтле один слик, по кличке Витамин. Да-да, так его и его звали – Витамин. Биотехник. Чувак был вроде умный, грамотный, только наркотой чересчур увлекался. Вначале еще ничего, держался, а потом уже основательно на это дело подсел, да еще драг употреблял какой-то навороченный, дорогущий. Короче, вылетали его бабки на химию, вылетали, да и все вылетели – долгов на поллимона образовалось, надо что-то чуваку делать. И тогда приходит, значит, наш Витамин к владельцу сиэтлского зоопарка, и говорит: "Давайте я вам дракона продам. Он у меня забубенный – с крыльями, с чешуей, с зубами, огнем дышит – все как положено". А хозяин зоопарка ему: "А он у вас выдержанный?" "А как же? – говорит Витамин, – все как положено, год растил, три месяца еще осталось". Ну, значит, хозяин-то и клюнул, контракт о намерениях подписали, на два лимона в общей сложности, аванс Витамину выдали, и помчался он закладывать своего дракона.
Миша залился счастливым смехом. Лина смотрела на него с недоумением, Умник пристально изучал бутерброд с семгой – очевидно, решая, не подсунули ли ему какую-нибудь генетически измененную гадость.
– Ты чего, сестренка, не догоняешь? – спросил, вдоволь насмеявшись, Михаил.
– Нет, – призналась Лина.
– Дракона, динозавра, или там, скажем, мастодонта сварганить не так сложно, только инкубатор нужно с вагон величиной, и снаряги на бешеную кучу баксов. Небось, видела такое в зоопарке, когда в детстве туда ходила?
– Ну да. – Лина вспомнила, как ходила с папой в "Мир гоблинов". Страшные гоблины жили в пещере, напоминали прямоходящих шимпанзе с короткой зеленой шерстью, были обряжены в металлические шлемы и представляли собой продукт генотехнологии, изготовленный на потеху публике.
– А вот выращивать это дело слишком быстро нельзя, – пояснил Михаил. – По технологии – не меньше пятнадцати месяцев в инкубаторе. Тогда эта тварюга проживет не меньше трех лет, ну и, понятно, расходы на ее создание окупятся, потому что народ на такие диковинки валит глазеть большими толпами. А у Витамина, когда он аванс получил, ничего еще не было заложено, въезжаешь? Он сказал, что все будет по технологии, а сам вырастил дракона меньше чем за три месяца.
– Ну и что из этого получилось? Дракончик оказался размером с ладонь?
– Хрена с два! Чувак Витамин умудрился накачать своего дракона до полтонны. За три месяца! Я ж говорю, он в биотехнике прилично шарил. И когда привез зверя в зоопарк, все там писали кипятком от восторга – красавец, шея длинная, чешуя золотая, крылья кожистые в семь метров размахом, пасть как у крокодила, дыхание смрадное, глаза умные – ну чистая креатура старика Толкина. Никто не понял, что им фуфло загнали! Витамин получил свой оставшийся миллион денег, обналичил их и свалил подальше из Сиэтла, пока не поймали.
– А с драконом-то что стало? – заторопила Лина. – Умер через неделю?
– Если бы… Жрать он начал, вот что! Витамин раскачал его на биостимуляторах, вшил ему утилиту сверхбыстрого роста. Поэтому наша рептилия начала хавать по три центнера мяса в неделю, а через некоторое время – и в день. Причем мяса хорошего, настоящего, от субпродуктов и синтетической свинины эта зверюга отказывалась, плевалась огнем. В результате через месяц дракоша весил четыре тонны, а еще месяц спустя – все двадцать тонн, и останавливаться на этом никак не собирался. Характером при этом обладал необычайно мерзким. Чуть что не нравилось – ревел так, что на три километра вокруг у всех уши закладывало, крушил все вокруг, сносил бетонные стены как бамбуковые перегородки, а огня выдавал на-гора столько, что половина пожарных Сиэтла дежурила у его вольера день и ночь. Впрочем, дерьма выдавал еще больше. Поскольку, сама понимаешь, желающих убирать его лежбище желающих не находилось, воняло все это дело как скотомогильник, совмещенный с авгиевыми конюшнями. Короче, распугал наш ящер всех посетителей, поставил на уши весь город, и нечего сделать с ним было нельзя. Слава богу, хоть летать не умел, а то точно бы полгорода слопал. Хозяин зоопарка поседел, потом выдрал на себе от горя все волосы на голове и стал лысым, в общем, стал больше похож на марджа, чем на приличного человека.
– Так это… Пристрелить надо было дракона, – смущенно подсказала Лина. – Хоть и не гуманно, конечно…
– Вот именно. Общество защиты животных встало на защиту зверюги грудью, объявило его уникумом, стало собирать бабки на то, чтоб вывезти его на какой-то там то ли остров, то ли астероид. Бред… Как такое вывезешь? К тому же, пока они собрали бы нужную сумму, он раскормился бы до ста тонн.
– Ну и чем все это кончилось?
– Умер зверь, – скорбно сказал Миша. – То ли траванули его чем втихаря, то ли сам не вынес собственной тяжести, то ли от окружающей вонищи задохся. В общем, однажды утром не смог дракон встать после сна, дернул всеми шестью лапами, заорал в последний раз, пернул так, что окна в соседних домах зазвенели, рыгнул огнем и откинул копыта.
– Да, веселая история… – протянула Лина. – А с Витамином что стало?
– Искали его, само собой, по всем Штатам, объявили в федеральный розыск. Нашли бы – впаяли бы преступление третьей, а то и второй степени. Но вот не слышал я, чтобы его поймали. Видать, хорошо спрятался.
– Нашли его, – сказал Юрий. – В Америке можно спрятаться, но трудно. Особенно трудно такому как этот Витамин – наркоману, который себя не контролирует. Месяц он жил в Денвере, потом перебрался в Нью-Йорк, в Синий Квартал, там его и засекли.
– Посадили? – лениво поинтересовался Михаил.
– Не получилось. Он в последнюю неделю сидел на глюкохоре, накачан им был под завязку, так что ему глубоко по фигу было – что жить, что умирать. Умирать даже веселее. Так что, когда пришли его брать, Витамин, хихикая, как последний идиот, пустил себе пулю в лоб и избавил государство от необходимости пятнадцать лет содержать его в тюрьме.
– Одного я не понимаю, – сказала Лина, – почему же этот хозяин зоопарка так легко клюнул на удочку? Он же не дурак, всяко? Почему не проверил этого вашего Витамина по всем каналам? Почему не потребовал подтверждения, что дракон уже год как в инкубаторе?
– Да проверил он, – сказал Миша. – Проверил так, как все брейнвоши проверяют – послал запрос в официальное бюро информации, правда ли, что гражданин такой-то, проживающий в "Поле отверженных", год назад получил лицензию для производства одного экземпляра дракона, приобрел необходимые для этого биоматериалы и оборудование и приступил к клонированию. Да, ответили ему там, так все оно и было – получил, приобрел, приступил. А какая деловая репутация у этого гражданина? – спросил хозяин зоопарка. А самая хорошая – ответили ему, – образование превосходное, кредитоспособен, налоги платит в полном объеме, в криминальных деяниях не участвовал. И невдомек было брейнвошу, что вся информация, которую он получил – жуткая лажа, и направлена она ему самим Витамином при помощи хакера, который оседлал канал и ввел туда фальшивку. Вот и все, сестренка. Так вот у вас в Америке делается.
– И что, все марджи – такие обманщики?
– Все! – радостно заявил Миша. – Трахают брейнвошей как хотят, гребут их денежки, и нет от них никакого спасения.
– Все совсем не так, – холодно сказал Умник. – Слушай его поменьше, Лина. Он тебе еще не такой лапши на уши навешает.
– Не понял… – Миша набычился. – Чего я ей наврал, скажи?
– Большая часть марджей если и совершает преступления, то только самые легкие, пятой степени, типа бутлега, контрабанды компонентов и уклонения от налогов. Потому что марджи – вполне нормальные люди, никто из них не хочет сидеть в тюрьме. На откровенный подлог идут только самые отмороженные, типа этого Витамина, который угробил себя наркотиками и терять ему нечего. Здесь проблема не в марджах, а в хай-стэндах. Они особая каста, они живут в комфортном мире и уверены в своей безопасности – всегда и в любой ситуации. Нужно только быть полностью лояльным государству, соблюдать весь свод законов и действовать по стандарту, предписанными приличиями. И тогда все будет хорошо. Только эта безопасность – разновидность иллюзии. – Юрий взял со стола салфетку и растянул ее перед собой. – Вот она, безопасность в клановом обществе. Выпадешь из клана, и хана тебе. – Он разорвал салфетку и кинул ее куски в стороны. – Вспомни, Лина, как это с тобой было. Штаты – своеобразная страна. Государство создало там идеальные условия для трети своего населения – касты хай-стэндов, погрузило их в иллюзорную сказку, и наблюдает, как они красиво живут и неуклонно вырождаются. Когда-то я никак не мог понять, зачем так делается, что это за хрень такая – неудачный социальный эксперимент, что ли? А потом понял – инерция. Всего лишь инерция. Когда-то идея хай-стандарта оправдывала себя, и в этот стандарт вписывалось не меньше четырех пятых населения. И надобности в марджах тогда не было, потому что хай-стэнды сами удачно работали мозгами. Но одно не учли – не все могут жить в условиях постоянного контроля. Пусть это контроль не явен, не навязчив, но многие чувствуют его спинным мозгом. И начинают задыхаться, ищут возможности к бегству. А куда бежать, скажи?
– К марджам, наверное, – промямлила Лина. – Куда еще?