– Ладно, не будем решать за Бога, пути его неисповедимы. Лучше давайте собираться в путь.
ГЛАВА 16
Машину завести не удалось. И дело было вовсе не в механике. Если бы Демид всерьез верил в сатанинское вмешательство, он бы сказал, что в нее вселился Дьявол. Демид чувствовал это всеми потрохами. Даже если бы машина завелась, он не сел бы в нее – опасность исходила от тусклого зеленого металла удушливыми волнами. Алексей понимал это не хуже Демы.
– Час от часу не легче. Жалко старушку. Но теперь она нам не союзница. Придется идти пехом. Да ладно. Ноги ходят – значит дойдем.
Они медленно потащились по дороге. Лес пугливо притих, но тишина эта действовала на нервы сильнее любого грохота. Петрович опирался здоровой рукой о плечо Демида. Ноги его вязли в песке, и с каждым шагом стон вырывался сквозь сжатые зубы. Демид знал, чего стоит Защитнику эта прогулка. Но как он мог облегчить его участь?
– Дема, можно, я помогу? – Печать вины легла на серое лицо Яны. – Алексей Петрович, пожалуйста...
– Нет! – Алексей отшатнулся от Яны. Судорога исказила его рот. – Не прикасайся ко мне!
Яна тихо заплакала.
Огромное дерево лежало поперек дороги, полностью загородив проход. Оно вытянуло сухие лапы-сучья в ожидании добычи. Демид вопросительно глянул на Алексея. Защитник вытер пот со лба – похоже, он был даже рад этой минутной передышке.
– Через лес пойдем. По дороге нельзя. Это он.
Демид нащупал в кармане заряженный пистолет. Он давал ему больше уверенности, чем меч. Дема достал оружие и снял с предохранителя.
Они сошли с дороги, и начали продираться сквозь кусты. Резкий запах ударил в нос. Запах хищного животного, смешанный с падальным смрадом. На поляне стоял волк.
Впрочем, язык не поворачивался назвать это волком. Сгорбленный, переломленный в спине силуэт. Грязная шерсть, облезающая клочьями. Огромная башка, разорванные уши. Зубы не умещались в пасти и торчали во все стороны как у Левиафана. Глаза горели дьявольским красным огнем, пронзали мозг жгучей ненавистью.
Волколак бросился на них сразу, не давая передышки, едва они выломились из кустов. Огромное тело его взметнулось в воздух и на секунду Дема увидел зависший над ним узкий собачий живот. Он выстрелил, не целясь, он стрелял раз за разом и слышал, как пули с чавканьем входят в живую плоть. Волколак с воем покатился по земле, кишки его, выпавшие из живота, волочились по траве кровоточащими колбасами. Алексей сделал молниеносное движение и цепь захлестнула шею оборотня. Волк захрипел, лапы его взрыли землю, срывая дерн клочьями. На мгновение с задними его конечностями случилась странная метаморфоза – они потеряли шерсть и превратились в желтые человечьи ступни, сведенные судорогой. Всего мгновение – и лапы вернулись в прежнюю звериную форму. Колдун сохранил контроль над своей телесной оболочкой. Рваные раны на животе затягивались, шерсть наползала на них с фантастической скоростью. Оборотень вскочил на ноги, мотнул тяжелой башкой и Алексей, не удержав равновесия, покатился по траве. Звериные зубы сомкнулись на его руке.
Они сплелись в хрипящем и воющем клубке. Скорость движений животного была невероятной – Демид с трудом различал в сером мечущемся вихре блеск цепочки. Но она все еще держалась на шее оборотня. Демид бросил меч, поддавшись неосознанному порыву, схватил Алексея за шиворот и отбросил в сторону. Спина монстра была перед ним и он с размаху прыгнул на нее, вцепившись в концы мотающейся цепи. Дема почувствовал, как магическая серебряная нить впивается в трахею колдуна, перекрывает ему дыхание. Глаза волка вылезли из орбит, налились кровью. Зловонный язык вывалился из пасти, оборотень судорожно задергался в попытке сбросить Демида. Но силы его уходили, со свистом вырываясь из легких.
Зверь свалился на бок, придавив тушей своего наездника. Но Демид лишь крепче стянул цепь. Безумная, яростная сила закипела в его сердце, заполнила его без остатка. И он выплеснул ее на колдуна кипящим потоком раскаленной лавы. Он бил по рассудку Агея со всей мощью, со всей ненавистью, на которую был способен. Сознание Врага взорвалось, разлетелось острыми ранящими осколками, воля его лопнула, разорванная на клочья и сожранная взбесившейся волей Демида. Сейчас Демид был волком в тысячу раз больше, чем эта жалкая нежить, принявшая животное обличье. Жизнь оборотня испуганно заметалась в искалеченном песьем теле.
– Гоор-Гот, я знаю твое ИМЯ, – властно сказал Демид. – И знаю, как тебя убить. И поэтому ты сдохнешь! Сдохнешь, как собака! СДОХНЕШЬ, ГООР-ГОТ!!!
Цепь глубоко впилась в шею монстра, перерезав ее пополам. Волк судорожно дернулся и глаза его остекленели.
Демид вытащил ногу из-под обмякшей туши.
Волосы на теле волколака побледнели и стали быстро укорачиваться, врастая обратно в кожу. Конечности вытянулись и приобрели человеческий вид. На голом животе появились свежие багровые рубцы. Голова округлилась, борода с шевелением поползла вниз, отрастая до груди. Демид отпрянул от преобразившегося оборотня. Перед ним лежал труп Агея – обнаженный изможденный старик с полуотрезанной головой. Демид приподнялся, спазмы в пустом желудке заставили его закашляться.
"Теперь проткнуть его колом... – тусклые мысли едва перемещались в голове. – И башку отрубить. Дерьмовая работа. Вечно мне достается самая дерьмовая работа..."
Дьявольской силы толчок сбил Демида с ног и он кувырком полетел на землю. Демид медленно открыл глаза, прекрасно зная, что он увидит. Яна стояла над ним, пистолет в ее вытянутых руках смотрел прямо в лоб Демида. Глаза ее светились красным огнем.
– Кто ты? – Демид не мог оторвать взгляд от черного отверстия ствола. – Ты Яна? Или Агей?
– Я – ТОТ, КТО ВЫБИРАЕТ. – Голос, который услышал Демид, нельзя было назвать человеческим. Низкая вибрация прогудела над поляной, прошила все тело Демида, заставив его корчиться от боли. Кровь хлынула из его носа и ушей. – ТЫ УЗНАЛ МОЕ ИМЯ, ЧЕЛОВЕК. НО ТЫ ЕГО ЗАБУДЕШЬ. ПОТОМУ ЧТО ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ ПРАВИЛ ИГРЫ.
Существо нажало на курок, и Демид зажмурил глаза. Сухой щелчок бойка... Демид не спутал бы этот звук ни с чем. Никогда в жизни не слышал он такого великолепного звука. Осечка!!!
Демид молнией метнулся к мечу, лежавшему на траве. Рукоятка удобно легла в его руку и боль, разрывающая его изнутри, отступила. Он заставил себя посмотреть на Яну. Вернее, на то, что некогда было Яной. Нос ее заострился и свесился кривым клювом, кожа позеленела и покрылась глубокими морщинами, под носом выросли неопрятные седые волосы, на руках появились острые, почти птичьи когти. Она с недоумением глянула на револьвер, и со щелчком вывернула барабан. Патронов в нем больше не было.
"Убей ее, чего ты ждешь?" – пробился в его сознание слабый голос Алексея.
Демид глянул на Защитника – невероятно, но тот был еще жив. Демид знал, что мог бы убить Яну без особого труда, она была беззащитна перед ним, породнившимся с магическим мечом и вобравшим его мощь. Колдун снова захватил ее разум и тело, но сравниться с прежним колдуном по вредоносной силе новая Яна, конечно, не могла.
Дема сжал рукоять меча. Перед ним вереницей пронеслись воспоминания. Янка, стриженая, как мальчишка, за рулем. Яна в офисе отца, раскрасневшаяся от смущения, смотрит на Демида с нескрываемой симпатией. Яна, испуганная, с дрожащими руками, перед домом Мокоши. Янка бросается ему на шею, когда он спасает ее из рук бандитов – господи, какое это было счастье! Яночка, милая Яночка, робко отводящая глаза. Ее горячая шелковистая кожа. Белоснежная улыбка. И черный, мохнатый паук на груди...
– Хрен вам, пара старых колдунов, – пробормотал Демид. – Вы все здорово продумали, рассчитали каждый шаг. Изрубили друг друга в капусту. А что теперь? Надеетесь, что мы сменим вас и начнем кромсать друг дружку? "Убей ее!" Нет, так дела не делаются. Вы, похоже, выбыли из игры, на сцене новые актеры. Их желания не учитываются?
"Не дури, Дема. Если не ты ее, так она тебя убьет. ЭТО сильнее, чем ты думаешь".
– Заткнись, – процедил сквозь зубы Демид. – Я людей не убиваю.
"ЭТО – уже не человек. Яны там больше нет".
– Есть. Я это чувствую.
Яна бросилась на него с визгом, пытаясь полоснуть когтями по лицу. Демид уклонился и оказался у нее за спиной.
– Эй, ты, Гоор-Гот! Ты там, внутри, что ли? Вылезай, я тебя узнал! – Голос Демида прозвучал скрипучим визгом, искаженным ненавистью. – Оставь девчонку в покое! Отдай ее мне. Она моя, понял?! Моя!!! Проваливай к чертям собачьим, дерьмо!
Голова Яны повернулась назад, перекрутив ее тонкую шею под неестественным углом. Внезапно она покатилась ему под ноги. Движения ее были нечеловечески быстрыми, Демид не успел даже шелохнуться и полетел на землю. Зубы Яны впились ему в левое плечо и рука отнялась. Черт побери! Он уже испытал этот холод, это омертвение в ту ночь, когда Яна впервые превратилась в демона. Клыки уже тянулись к его шее, вонючее дыхание обдало лицо. Он без размаха, стараясь не сломать Янке череп, ударил ее по лицу и она с визгом отлетела в кусты. Тут же вскочила на четвереньки и глянула в глаза Демида с тупой звериной жестокостью.
– Ну все, все... – Демид с трудом переводил дыхание. – Пора кончать эту вивисекцию...
Он описал перед собой крест мечом. Яна с рычанием попятилась. Демид мысленно дотронулся до ее сознания – осторожно, пытаясь найти враждебное влияние, расколовшее ее рассудок на бессмысленные осколки. Огромное черное пятно знакомой паучьей формы появилось над головой девушки. Оно мерно пульсировало – сжималось и разжималось – будто дышало брюхо жирного членистоногого.
Дема нацелил на пятно меч и впился в него взглядом. Он представил, как разрубает паука пополам, как мохнатые ноги семенят в последней попытке избежать смерти, как клинок проходит сквозь хрустящий хитин. Разум столкнулся с невидимой преградой, черный вихрь с ревом вылетел из глаз демона и ударил Демида в грудь, сжав сердце стальным обручем. Пальцы Демида ослабли, и он упал на колени, уперевшись рукояткой меча в землю, чтоб не выронить его.
– Боже, – слова Демида беззвучно сорвались с губ, но сила их была такова, что деревья вокруг поляны согнулись, словно под натиском урагана. – Боже... Прошу тебя, спаси рабу свою... Бедную девочку, находящуюся во власти колдуна. Избавь ее от этой ноши... Все в руках твоих, Боже! Если есть справедливость в мире, яви ее...
Тонкий слепящий луч вылетел, продолжая линию меча. Черное пятно вспыхнуло нестерпимо ярким светом и исчезло. Яна пошатнулась, упала на траву и замерла.
– Янка! – Демид бросился к девушке и схватил ее за руку. Слабый пульс пробился сквозь ледяной холод ее запястья. – Яна, ты слышишь меня? Вернись, не уходи!
Демид резко обернулся, почувствовав сзади движение. Колдун зашевелился. Пальцы его заскребли по земле, туловище выгнулось дугой. Он повернулся на бок, подтянул ноги и медленно встал на четвереньки. А потом двинулся к Демиду – неумолимо и прямо. Полуотрезанная голова Агея моталась на стебле позвоночника, глаза были открыты и направлены на Демида. Волчья, нечеловеческая ненависть возвращалась в них вместе с жизнью.
Демид махнул мечом и молодая осинка, вздрогнув невинными ветвями, взлетела в воздух, направляемая его рукой. Он пинком опрокинул колдуна на спину и одним движением всадил кол ему в сердце. Что-то лопнуло в груди Агея и фонтан черной крови хлынул из раны. Наверное, Демиду нужно было отпрыгнуть – дымящаяся жидкость окатила его с головы до ног, но у него уже не было сил. Он стоял и смотрел на умирающего Гоор-Гота. Туловище колдуна снова превратилось в волчье, затем заблестело на солнце толстой зеленой чешуей, на конечностях появились крючковатые шпоры. Очертания дергающегося тела становились все менее отчетливыми, синий огонь охватил его и в мгновение превратил в кучку пепла. Цепочка Алексея упала на землю.
Какой-то металлический кружок тускло блеснул рядом с цепочкой. Демид наклонился и поднял его. Двадцатипятицентовик. Канадская никелевая монетка с головой оленя. Демид подкинул его на руке и прихлопнул ладонью.
– Орел, – сказал он. – Если выпадет орел, мне повезет.
Он осторожно убрал руку. Он не хотел смотреть, что там. Он и так знал, что ему выпало.
Решка.
* * *
Яна пришла в себя через несколько минут. Она растерянно озиралась вокруг. Слава Богу, выглядела она как обычная девочка, демонические черты исчезли с ее лица со смертью колдуна.
– Яна, как ты себя чувствуешь?
– Я?.. Болит... Все...
– Ты ничего не помнишь?
– Ничего...
– Янка, слушай меня внимательно. У нас все хорошо. Колдун убит. На этот раз окончательно. Слышишь?
– Да, – плечи Яны вздрогнули, она медленно провела рукой по лицу.
– Яна, проснись! Ты понимаешь, что я тебе сказал?
– Да. Колдун убит... Где он?
– Он сгорел. Все. Его больше не будет!
– А это? – Яна расстегнула рубашку. – Почему это не исчезло?
Демид выругался сквозь сжатые зубы. Огромный паук по-прежнему уродовал грудь девушки.
Да, ведьмак, кажется, убит, но ведь никто не снял с бедной Янки заклятие. Один только Алексей знал, как это сделать.
Дема оглянулся на Защитника. Жизнь еще теплилась в Алексее, но любой вздох его мог оказаться последним. Выглядел Защитник плохо. Клочья рваной рубахи, полосы рваной кожи – все спеклось бурой кровавой коркой. Глаза Алексея были закрыты, грудь судорожно вздымалась, и розовая пена появлялась на губах с каждым вздохом.
прими мой последний вдох
"Что?"
ты знаешь, что это твоя судьба. Ты всегда ждал этого
"Не уверен. Знаешь, Алексей, я вынужден разочаровать тебя. Я вовсе не собираюсь становиться Защитником. Я хочу остаться Человеком".
а кто же сможет остановить ИХ?
"В конце концов, какая мне разница – Гоор-Готы или Защитники? Все вы не нравитесь мне. Вы живете по своим законам, переступаете через человеческие жизни в постоянной борьбе друг с другом. К чему мне ввязываться во все это? Да, ты красиво говорил о Силах, царящих в мире. Но какое дело до них мне? Я устал. Я смертельно устал. И при этом, замечу, честно выполнил свое дело".
выполнил? Ты не снял заклятия с девушки. Она умрет
"Неправда. Какое значение это имеет теперь, когда Агея больше не существует? Останется дурацкая татуировка на груди, но никто никогда не наполнит ее зловещей силой. Это ЧУЖАЯ ИГРА, Защитник, и я не собираюсь в ней участвовать. Ты победил Гоор-Гота. Ты выиграл. Я тоже победил. Я переиграл тебя. Мы оба – победители, не правда ли?"
она умрет
"Неправда!"
Тишина. Слабый отзвук мыслей Защитника смолк в голове Демида. Он вытер испарину со лба. Облегчение – вот что он сейчас испытывал. Ну конечно! Жизнь сыграла с ним дурацкую шутку, но он не настолько глуп, чтобы попав пальцем в жернова, дать затянуть себя по самую макушку. Ему приходилось попадать и в более дурацкие ситуации.
"Кончено. Все кончено".
Он встал на колени рядом с Алексеем. Знак Защитника – вот что хотел увидеть сейчас Демид. Пальцы его скользнули по одежде Алексея, обнажая мощную грудную клетку.
Демид видел этот знак впервые, и все же ему показалось, что он встречал его тысячи раз – может быть во сне, может быть в другой жизни. Красный ромб не был нарисован – он выбухал над левым соском живым сосудистым рисунком, он пульсировал в такт биению сердца. Внутри ромба находился красный крест, напоминающий католический. Тонкая розовая линия заполняла все внутреннее пространство четырехугольника, образуя странный, не поддающийся логическому описанию узор.
Алексей захрипел, передернулся всем телом и замер. Из уголка его рта вытекла струйка крови. Демид осторожно обхватил пальцами его запястье. Пульса не было.
"Умер. Господи, прими душу его..."
Алексей отрыл глаза.
– Имя... Прими ИМЯ... – Каждое слово вырывалось из уст Защитника со свистом, в груди клокотало и булькало.
– Нет!!! – Демид панически дернулся, пытаясь оторвать руку, но пальцы словно прикипели к коже Алексея. – Нет! Я же сказал тебе!
– В игре не бывает победителей и побежденных... В игре бывают только участники...
– Замолчи! Не делай этого!..
– АН-ТИРИТА
Последний выдох.
ИМЯ.
Демид разжал руку пальцы и рука Алексея безжизненно упала.
"В игре два трупа и один проигравший. Я."
Небо над головой Демида закручивалось полосатой облачной спиралью. Природа на глазах меняла свои очертания. Деревья мрачно вытянулись в вышину, на горизонте из дымки появились горы – старые, со сглаженными лесистыми вершинами. Повеяло ледяным холодом. Демид почувствовал, как сознание его покидает тело. Ощущение было тошнотворным, но он уже не мог контролировать свои действия, чужая воля делала с ним, что хотела. Демид поднимался в струях восходящего воздуха. Он увидел собственное тело, распростертое на траве. Демид – тот, что лежал внизу на земле, был одет в полотняную одежду, напоминающую одеяния буддийских монахов. На поясе его находился знакомый серебряный меч. На поляне больше никого не было – ни Яны, ни Алексея, и местность казалась совершенно незнакомой. Дема не успел как следует рассмотреть свой облик внизу, как с ним произошли изменения. Тело осталось в той же позе, но теперь оно было одето в шелковый голубой халат, расшитый серебряными птицами. Длинные светлые волосы рассыпались по плечам – Дема едва узнал самого себя. Меж тем он поднимался и с высоты разглядывал странные трансформации, все быстрее происходившие с его телом. Вот оно превратилось в изломанный силуэт, впечатанный в шоссе кровавой кляксой и окруженный разбитыми машинами. Потом он увидел себя лежащим на песке посреди бескрайней пустыни, в военной форме серебристого цвета и высоких шнурованных ботинках. Механизмы на членистых паучьих ногах, сверкающие никелированной броней, деловито сновали вокруг в ослепительном сиянии двух солнц, гонящихся друг за другом по небосводу. Изменения происходили с огромной скоростью, словно менялись гигантские слайды, занимающие все поле зрения.
Внезапно мелькание образов прекратилось и вернулась первая картинка – та, с древними горами на горизонте. Демид бесплотным духом несся с воздушной волной, горы надвигались на него шершавыми боками. Черный пролом вырос перед глазами и кромешный мрак окружил Демида. Он ничего не мог увидеть в пещере, тянувшейся километрами промозглой пустоты. Но он почувствовал присутствие живых существ. Они подчинялись своим законам, неведомым никому из живущих на земле. Они жили здесь тысячелетиями, охраняя тайны Тьмы, время прессовалось для них в невесомые слитки, и века превращались в минуты по их желанию. Сейчас эти твари не могли повредить Демиду, но они чувствовали его и пытались дотянуться до него своими когтистыми конечностями.
Светлое пятно тускло замаячило впереди как выход из тоннеля. Оно не обрадовало Демида – даже мрак пещеры был лучше, чем это неясное, обманчивое мерцание, вонзающееся в сознание холодными иглами. Он почувствовал, как разум его закручивается сотнями протуберанцев, разлетается на части в хаотическом мелькании радужных пятен. Боль разрезала грудь, острые зубы страха впились в сердце, заставив его остановиться. И наступила Тьма...