– Ты? Закрываешь?! – взвизгнул Ашшур, вскакивая с кресла и вскидывая свой автомат. – Да кто ты такой, жалкий наглец? Я милостиво позволил тебе жить, я пустил тебя в святая святых – в мой центр управления, я распинался перед тобой, объясняя тебе, тупице, планы своих действий. Но я вижу, что бесполезно метать бисер перед свиньями. Ты мне не подходишь. Я создам других креаторов, а ты пошел к черту…
С этими словами Ашшур нажал на спусковой крючок. Автомат загрохотал. Игорь шел вперед – медленно, стиснув зубы, едва удерживаясь от крика. Пули впивались в его броню, вминали ее.
Боль, жгучая боль. Черт возьми, кончатся когда-нибудь у него патроны или нет? Я уже весь в синяках.
Кончились. Тишина, оборвавшая грохот, ударила по ушам. Лысый нетопырь торопливо потянулся за следующим рожком, лежащим на столе, но Игорь опередил его. Он вытянул вперед руку, шар холодного огня сорвался с нее, рожок смело со стола и откинуло метров на пять.
– У меня еще есть граната в подствольнике, – сообщил Ашшур. Скрип его голоса превратился в слабое паническое дребезжание.
– Отлично, – заявил Игорь. – Просто отлично. Она мне очень пригодится.
Тремя шагами он преодолел расстояние, оставшееся до Ашшура, схватился за ствол, вырвал автомат из рук противника и кинул его в сторону.
– Ну что, Создатель , – сказал он, кривясь в злобной усмешке, – создай что-нибудь этакое такое. Сделай очередной гениальный ход в своей игре.
Создатель… Креатор. Чучело огородное. Розовая потертая рубашка навыпуск, спортивные штаны с пузырями на коленях. И тапочки, само собой. Дешевые шлепанцы, изготовленные в Китайской Народной Республике. Такой богатый буржуин мог бы одеться и поприличнее. Жмот и скопидом, судя по всему.
– Что с тобой? – пробормотал Василий Николаевич. – Почему ты не умер? Почему пули отскакивают от тебя? Ты что, колдун?
– Я – креатор. Автономный креатор, не зависящий от компьютера. Я не умер.
– Не понимаю… – Ашшур недоуменно моргал глазами. – Что это значит?
– То, что ты облажался. Проиграл вчистую.
– И что же дальше?
– Да ничего интересного. Убью тебя, подожгу твою хату и смоюсь отсюда побыстрее. Не хочу иметь дела с милицией.
– Убьешь?.. – Ашшур, похоже, все еще не мог поверить, что все подошло к концу, что жизнь его, креатора великого и могучего, не стоит и гроша. – Нет, подожди, Игорь! Зачем тебе меня убивать?
– Я хочу, чтобы мир вернулся к прежнему порядку. Может быть, жизнь людей несовершенна, но лучше такое несовершенство, чем фальшивая утопия для избранных лично тобой. Я убью тебя. И тогда все вернется к старому.
Кулак Игоря въехал в челюсть Ашшура. Ашшур свалился с ног.
– Это бесполезно! – закричал Ашшур, корчась на полу. – Ты убьешь меня, но мир не восстановится!
– Это почему же? – холодно полюбопытствовал Игорь. – Я так полагаю, что твои оживленные юниты исчезнут?
– Они уже исчезли – в тот же миг, как только вы вырубили мою аппаратуру. Но дело вовсе не в них, дело в тебе! Ты креатор, Игорь! Ты останешься в этом мире и будешь переделывать его! Будешь делать это постоянно, подсознательно, и ничего не сможешь с собой поделать. Никто не сможет предсказать, что ты еще натворишь – наплодишь новых Слепых Пятен или нашлешь на города кровожадных монстров…
– Позволь, я его убью! – крикнул Иштархаддон. – Разреши мне это, Игар! Отдай мне мои руки!
– Остынь, Хадди. Мы еще не договорили с этим ушастым.
Ашшур попытался приподняться, но Игорь опрокинул его пинком на спину и поставил ногу ему на грудь.
– А ну-ка объясни, что ты имеешь в виду? – сказал он. – В мои планы не входит переделка мира…
– Ты принесешь много зла людям! – всхлипнул Ашшур, задыхаясь. – Ты мощнейший креатор, Игорь, но ты не контролируешь выплески своей энергии. Ты никогда не научишься их контролировать. И тебе не нужен компьютер для проецирования – это особенно страшно. Тебе может присниться то, что цунами смело с лица земли десяток городов, что землетрясение разрушило жилища, а когда ты проснешься, то обнаружишь, что так оно и произошло на самом деле. Твоя сила будет прогрессировать, но это не принесет счастья ни тебе, ни человечеству. Если бы ты оставил меня в живых, мы придумали бы, как справиться с этой проблемой…
– Я великий креатор, – надменно сказал Игорь Маслов. – А ты – лузер и подонок. Ты мне не нужен. В этом мире не должно быть слишком много богов. Потому что они начинают воевать между собой.
– Я буду слушаться тебя во всем! Я клянусь!..
– Убить его, – скомандовал Игорь.
Он расслабился и отпустил Иштархаддона. Дал ему свободу в действиях. Не хотел он участвовать в очередном убийстве. Оказывается, это удобно – иметь при себе личного палача.
Ашшур забился в истерике под ногой Игоря, заблеял как агнец перед закланием. Хадди сорвал с пояса меч. Быстрое движение сияющего клинка – и лысая голова покатилась по полу.
Закричала Милена, охнул Иван. Игорь наклонился, поднял автомат и пошел к ним.
Милена плакала навзрыд. Иван обалдело таращился круглыми глазами.
– Где камера? – хрипло спросил Игорь. – Ты все снял?
– Угробили камеру. Пока я там бегал, отстреливался, кокнули мой родненький Бетакамчик.
– А пленка?
– Все в клочья. Прямо в кассету попали.
– Ну и хрен с ним. – Игорь устало махнул рукой. – Похоже, у меня теперь проблемы посерьезнее появились. Покиньте помещение, друзья мои. Сейчас будет большой трах-тарарах.
Милка и Иван спешно ретировались в сторону двери. Игорь поднял автомат, проверил, как сидит граната в подствольнике и прицелился в сторону ашшуровского пульта.
– Махмуд, поджигай, – сказал он.
ГЛАВА 7
Мила и Игорь шли по городу. Воины из виртуального мира, оживленные Ашшуром юниты, исчезли все до одного. Остались руины города под названием Нижний Новгород.
Конечно, Милене горько было видеть то, во что превратился ее родной город, страшно было думать о том, сколько людей погибло в этих домах и на этих улицах. Но она никак не могла согнать с лица улыбку, не могла избавиться от радости облегчения, переполняющей ее. Ашшура больше нет! Нет больше этой дрянной гадины! Нет его подонков-юнитов, и больше не будет никогда!
Люди вернутся в этот город и снова отстроят его. Восстановят его всей страной, всем миром. Заграница нам поможет. На поясе у Милы висел плеер с радиоприемником, в ухе торчал наушник – она слушала новости. Уже передали, что в Нижнем Новгороде исчезли все захватчики. Пропали неожиданно, испарились в мгновение ока. Говорили и о том, что государственная комиссия во главе с самим премьер-министром вылетает в Нижний, чтобы оценить размеры катастрофы и приступить к восстановлению жилья. По предварительной оценке было разрушено около двадцати процентов жилых зданий. Мила удивилась этому – ей казалось, что разрушено гораздо больше. Но ей хотелось верить именно этой цифре. Двадцать процентов. Двадцать. Не так уж и плохо. Гораздо лучше, чем пятьдесят, или, скажем, восемьдесят. Ашшур ошибся – лес не вырастет на развалинах этого города. Лес – это, конечно, хорошо, но города тоже должны существовать.
Все ведущие страны уже заявили, что выделят большие средства на восстановительные работы в Нижнем Новгороде, инвестируют капиталы в развитие промышленности, построят самое технологичное, передовое, экологичное производство. "Мы сделаем из Нижнего Новгорода образцовый город будущего, – сказал президент. – Пусть нижегородцы знают – страна заботится о них"…
Бейлис добрался с Игорем и Миленой до Нижнего, а потом тепло попрощался с ними и отправился по своим делам. Их не хотели пускать в город, все еще закрытый, оцепленный войсками, но Иван договорился с военными, выбил три места в вертолете, отправляющемся в Областную больницу. Молодец Иван – с кем угодно общий язык найдет. Хотя… Милке показалось, что на удачный исход в немалой степени повлиял и Игорь, стоявший неподалеку и молчаливо наблюдавший за процессом переговоров. Возможно, Бейлис был только лишь прикрытием, антуражем, позволяющем сохранить видимость приличия. Игорю достаточно было приказать – и их посадили бы не то что на вертолет, а даже на ракету, отправляющуюся в космос. Приказам высших существ должно подчиняться без лишних раздумий.
Игорь не хотел давить на людей, пользоваться своими могущественными способностями открыто и нагло. Он все еще стеснялся своего нового статуса. Во всяком случае, так Миле показалось.
А чего тут стесняться? Это же замечательно – то, что Игорь – креатор. Он может теперь такое, такое… Даже представить трудно. И ничего плохого в этом нет, ведь он – не такой, как Ашшур, он не сумасшедший мизантроп с фашистским уклоном. Гоша – хороший, добрый! Он сделает много добра людям. Милка уговорит его открыться, заявить о своем чудесном даре. И тогда Гоша станет известным… Нет, это пожалуй, ни к чему. Пусть о способностях Игоря знают только те, кому это положено. Пусть они изучат Гошу и научат управлять своей чудесной силой, пусть они подскажут ему, в каких целях ее направить. И чего тогда стоит ему, к примеру, восстановить эти же развалины? Знай, корми его шоколадом…
Мила мотнула головой, отгоняя не в меру разрезвившиеся мысли. Бедный Гошка… Конечно, все не так просто. Все совсем не просто, все запутано до такой степени, что даже страшно становится. Гоша в жутком душевном раздрае – он и так склонен к депрессии, а события последних часов и вовсе довели его до крайней точки. Гоше нужна помощь – срочная, квалифицированная. Какая помощь? Помощь психолога или психотерапевта, как уж там они называются… Мила грустно вздохнула. Да нет, чего уж там, будем называть вещи своими именами. Психиатр ему сейчас нужен. Гоша уже не на грани нервного срыва – он в этом срыве и есть, в самом его центре, в воронке бешеного смерча, разносящего на своем пути все и вся. Срывающего крыши.
Ерунда это! Мила сжала кулаки, заставила настроение свое, гуляющее вверх-вниз с широким размахом амплитуды, поползти в горку. Самое главное – они выжили! Игорь и Мила остались в живых, хотя шансов на это почти не было. Они будут жить долго-долго, и, конечно, счастливо. Потому что после того, что произошло, любая, даже крупная неприятность покажется жалкой мелочью, не серьезнее мозоли на пальце.
Психотерапевт, говорите? Найдем мы Гошке психотерапевта – самого лучшего. Все будет хорошо. Самое страшное уже позади.
– Гоша, милый, – сказала она, – ну чего ты такой мрачный? Не переживай, пожалуйста. Нет больше никаких ассирийцев, персов, скифов и прочей компьютерной дряни. Все кончилось.
– Ничего не кончилось, – Игорь остановился, уставился на Милу взглядом свинцовой тяжести. – Есть еще один ассириец – Хадди. Он не кончился, он так и сидит во мне. Ну правильно, куда ему деваться – он ведь мое порождение, мой вторичный продукт. И Слепое Пятно не кончилось, я чувствую это. Что там говорят по радио?
– Нижегородский слепун не исчез, стоит на прежнем месте, – неохотно произнесла Мила. – Да ладно, Гош, чего ты переживаешь-то? Черт с ним, с этим слепуном. Теперь он безвреден.
– Это мой слепун, – Игорь устало мотнул головой. – Он мой, этот проклятый кусок земли, вычеркнутый из реальности, он не исчезнет до тех пор, пока я не найду способа с ним справиться. И он вовсе не безвреден, Милка. Он будет исторгать из себя ту глубинную дрянь и грязь, которую я буду в него подсознательно проецировать. Ты слышала, что сказал Ашшур?
– Ашшур был психом, шизофреником. Сдох он, и слава Богу. Выкинь из головы то, что он тебе наврал.
– Ничего он не наврал, – мрачно пробормотал Игорь. – Я стал богом. Я – бог. Бог во младенчестве. Зевс в памперсах. Не хочу быть богом, противно это…
– Ну почему бог?! – выкрикнула Мила. – Ты – человек! Ну да, есть у тебя теперь какие-то там способности…
Они стояли на площади Минина. Древний краснокирпичный кремль, за столетия своей жизни претерпевший сотни вражеских набегов, без особых повреждений выдержал и эту, столь необычную напасть. А вот здания напротив кремля выглядели так, словно по ним палили из десятка гаубиц. Впрочем, вполне вероятно, что так оно и было. Памятник Чкалову свалился с постамента и лежал сейчас на спине, вверх лицом. Великий летчик смотрел в небо, излётанное им при жизни вдоль и поперек, и показывал облачным высям неприличный жест.
– Смотри, – Игорь простер руку вперед и на постаменте сшибленного памятника неожиданно появилась кудлатая овца. Она жалобно блеяла, испугавшись высоты. – Видишь овечку, Мила? Это я ее создал. Ты так умеешь?
Игорь щелкнул пальцами и овца взорвалась. Лопнула как живой воздушный шар, забрызгав черный камень пьедестала алой кровью. Мила вскрикнула.
– Я могу создавать живых тварей и убивать их по своему желанию, – сказал Игорь – не величественно, скорее уныло, даже нервозно. – В том числе и людей. Не веришь? Смотри!
Он снова поднял руку.
– Не делай этого! – крикнула Милена и повисла на его руке.
– Не буду. Не хочу. Но боюсь, что это не зависит от моего желания. – Игорь едва не плакал. – Я создам человеков и заставлю их убивать друг друга. Потому что боги всегда поступают именно так.
– Прекрати психовать! – завопила Милена. – Почему ты будешь создавать людей? Ты же этого не хочешь? Не хочешь и не будешь – все очень просто! Ты понял?
– Это ты ничего не понимаешь, – тихо сказал Игорь. – Ты что-нибудь знаешь о сознательном и подсознательном? Ничего, конечно. Я тоже знаю не так уж и много, но кое-что помню. И еще больше чувствую. Человек Игорь Маслов – это я, моя личность, сознательное начало. Но теперь я не только известный тебе Игорь Маслов. В подкорке моей сидит какая-то мразь, которая способна действовать помимо моей воли. Это побочный эффект способностей креатора. А может быть, и главный эффект – постепенно эта мразь сожрет меня, и не будет больше Игоря. Будет бог. Ашшур испортил меня своими вспышками, разбудил во мне зверя. Зверь пока слаб, потому что голоден. Он требует, чтобы я накормил его жратвой досыта, и тогда он начнет свое дело. Не ручаюсь, что дело это будет хорошим. Я вообще не могу сказать, что эта тварь будет делать. Не знаю. Логика его мне неизвестна.
– Эта глубинная тварь – Иштархаддон? – спросила Мила.
– Нет. Конечно нет. Хадди – это лишь маленький довесок моего разума, нечто вроде портативной детской компьютерной игрушки. Тварь в моем подсознании – это я. Я сам, только другой, неизвестный и непонятный мне самому. Пребывавший до сих пор в спячке, и вдруг разбуженный и получивший в руки страшное оружие. Я боюсь этого себя, Милка. Боюсь.
– Что мы будем сейчас делать? – хрипло спросила Милена.
– Поедем к Слепому Пятну.
– Зачем?
– Поедем. Так нужно.
* * *
На этот раз Игорь действовал без колебания и задержки. Взломал первую попавшуюся ему на глаза исправную машину – черную "Волгу" с крутыми кремлевскими номерами, вырубил вой сигнализации щелчком пальцев, завел двигатель без ключа за полминуты и рванул с места в карьер. Он спешил.
Игорь вел машину так уверенно, словно занимался этим всю жизнь. На этот раз за рулем был не Хадди, а именно Игорь – Милена чувствовала это. Откуда он приобрел навыки вождения? Научился, само собой. Теперь научиться чему-нибудь стало для него минутным делом.
Гоша давил на газ до упора на тех участках, что не были загромождены убитыми машинами. Там же, где проезд был перекрыт трупами автомобилей, он раздвигал их носом машины – не хуже чем бульдозером. Временами он даже шел на таран – Милка вцеплялась в такие моменты в ручку салона и закрывала глаза, вздрагивая от ударов. Бампер и капот "Волги" давно уже должны были помяться, однако сохраняли девственную целостность. Конечно, Гошка снова включил свою броню, окутал ей машину. Мила видела, что это давалось ему нелегко – он побледнел, весь покрылся испариной, дышал со свистом. Почему он не ел, почему держал себя на голодном пайке, дочерпывая последние остатки энергии?
Он не хотел подкармливать тварь. Боялся, что она вырвется на свободу.
– Игар, что будет теперь со мной? – неожиданно прорезался голос Иштархаддона, еще недавно едва ли не главного героя этой истории, а теперь задвинутого на самые задворки. – Ты – бог, в твоих силах отпустить меня.
– Молчи, Хадди, – просипел Игорь, протискивая длинное тело "Волги" между двумя машинами, лежащими на боку. – Я обещал тебе, что с тобой будет все в порядке, значит, так оно и будет.
– Ты можешь создать мне новое тело…
– Отвяжись! Пока мне не до тебя.
Милена смотрела в окно. Людей на улицах появилось немало – как уцелевших жителей города, так и военных. Как ни странно, Игорь беспрепятственно миновал все посты, во множестве появившиеся на дорогах. Впрочем, что в этом было странного? Возможно, что милиционеры вообще не видели их "Волгу". Во всяком случае, они никак на нее не реагировали, хотя останавливали все прочие машины.
Игорь пересек площадь Лядова, добрался до половины спуска к Оке и затормозил окончательно. Дорога была разворочена чудовищным взрывом. На дне гигантской воронки валялись несколько автомобилей, резко пахло мертвечиной.
– Дальше пойдем пешком, – сказал Игорь, открывая дверцу. – Вот он, слепун, во всей своей красе. Ждет меня, своего благодетеля. Сейчас я тебя приголублю, детка моя, красавчик мой слепенький. Поглажу тебя, почешу тебе за ушком…
Игорь бормотал какую-то чушь, карабкаясь по траве на обрыв. Милка молча ползла за ним. Ей было очень страшно. Игорь выбрал опасное место – склон, разрушенный оползнем, обрывался здесь острым краем и на десяток метров шел вниз отвесной вертикальной стеной. Игорь встал на самом краю. Он шатался как пьяный, ветер трепал его черные длинные волосы.
– Эй, ты, Слепое Пятно, – крикнул он. – Ты в курсе, что я тебя создал? Ты мое! Ты мой полигон для научных экспериментов! Теперь я могу населить тебя теми, кого захочу!
Он размахивал руками, производя какие-то магические пассы. Он страдальчески морщился, прикладывая невероятные усилия. Милена с ужасом смотрела на него.
– Ты с ума сошел! – закричала она. – Не создавай там ничего! Уничтожь эту дрянь! Уничтожь ее навсегда!
– Дура! – крикнул Игорь, беспредельное отчаянье сквозило в его голосе. – Я и пытаюсь уничтожить слепун! Пытаюсь убрать эту мерзость. Но у меня ничего не получается!
– Может быть, тебе надо поесть? – Мила нащупала в сумке пакет с сухим пайком, выданным в пункте эвакуации. – Ты слишком ослаб. У тебя не хватает сил.
Игорь опустил руки, повернулся к Милене.
– Поесть, говоришь? – он усмехнулся мрачно, криво. – Хочешь, я скажу тебе, что случилось? Подведу итоги…
– Я и так знаю…