- В космосе я чувствую себя как мой древний предок на море, - шевельнулся маленький жесткий рот Славина. - Ему, чтобы добраться из Константинополя в Новгород, требовались недели и недели пути. С тех пор Земля будто сдулась. Как воздушный шарик после праздников. Так теперь космический рейс длится неделями… Сидишь в каюте и терпишь, терпишь эту чертову необъятность. Летим поза… нет, два дня назад, а с Фобоса передают, что Локи захватил Сырт. Через шесть часов - я уже спать лег - доходит приказ из Совбеза: "Вам поручается…" Короче, заложников освободить, террористов изловить, изолировать и ждать дальнейших указаний. "Есть", - передаю и переворачиваюсь на другой бок. Нам еще лететь и лететь… А вчера скачали пакет новостей с Марса- ого! Какой-то собкор ВВ шпарит "клером" - на "Большом Сырте" собрано ополчение, командир - Жилин. Всего их там сорок человек, а уже успели три бота пурпуров сбить, а паскудного Тхакура твоего спалили вместе с танком высшей защиты!
- М-молодцы! - сказал Эдик с воодушевлением, ударился с размаху локтем и сморщился от боли в "электрической" косточке.
- Это точно… Сейчас дождемся только автозаправщика и сразу стартуем. Пойдем на тройном ускорении…
- Надо весь флот вызывать! - развоевался Эдик. - И пр-рямой наводкой!
Славин покачал головой.
- Какой флот? - спросил он. - У меня под командованием вот этот крейсер и еще два эсминца. И все! И это на всю Систему! Вон у Евроамерики пара крейсеров - "Терра" и "Гея" плюс суперкрейсер класса "Джон Браун". И у Австралазии два крейсерка - "Янцзы" и "Эдокко". Одни мы как бедные родственники! И это после "Востока", после "Ареса" и "Хиуса"! Дурость какая-то - выбьемся в лидеры и ждем чего-то, отстаем и опять вдогонку бросаемся…
Чувствовалось, что эта тема для Славина была весьма болезненной.
- Подождите, подождите… - растерялся Эдик. - Это что же получается - в космосе, что ли, мы самые слабые?
- Что ли, - кивнул флагман. - А вы думаете, почему на меня опять "бочку покатили"? Именно поэтому - что не хочу "космической Бизерты"! Хожу, хожу, убеждаю, убеждаю! Нельзя так относиться! Флот - единственная защита не то что Евразии - Земли! Планеты! А они мне хором: "Да здравствует мир во всем мире!"
- Политики… - вздохнул Эдик. - Теперь они заткнутся еще лет на десять. Космические пираты - это вам не что-нибудь…
Флагман фыркнул.
- Скажут, что мы все сами же и организовали. Вот увидите! - Славин поднялся и посмотрел на часы. - Ладно… Пойдемте сменим вахтенных - пусть тоже потанцуют, а то скоро все девушки разлетятся! Заодно познакомитесь с экипажем. Я вас поселю в третьем жилом отсеке, там есть лишняя койка…
Глава 33
"БОЛЬШОЙ СЫРТ", ТЕХКУПОЛ
Тяжелые, гулкие шаги в жилом коридоре. Они топчут приятное сновидение.
- Группа, подъем!
Антон сел и чуть не треснулся головой о низкий закругленный потолок. "Бора"?! "Соам"?..
- Вставай, Антон, - слышится бодрый, хрипловатый голос Васи Вожжеватова, и Стажер держит удар. Он в техкуполе, в секторе "Г". В казарме.
Возвращаются вчерашний страх, вчерашняя тоска и наваливаются, гнут, давят… Хочется сбежать и спрятаться. А нельзя!
Антон сползает с верхней полки, нащупывая босой ногой подножку, едва не срывается и ступает на холодный пол. Какой неуют… Подушка притягивает с силой восьми "g".
Вася, встрепанный, с красной полоской на щеке, уже почти одет. Из пластмассового шкафчика он достает сапоги и, покряхтывая, обувается.
- Давай шевелись, - пыхтит Вожжеватов, - скоро контакт!
Задвинув койку, Вася расстегивает ширинку и семенит в закуток санблока. Быт определяет бытие… Потянувшись как следует, поприседав, Антон очухался и убрал в стену спальное место.
Казарма когда-то служила общежитием для строителей города-порта и представляла собой жилой блок с широким коридором и двумя вереницами модулей. На тонкую перегородку Вася повесил "живые" постеры. Один плакат, до этого пустой и темный, осветился, и в него вошла юная девушка в бикини. Расстегнула лифчик, уронила его, приподняла ладонями груди, начала было снимать трусики, но вдруг замерла, ушла из окна и вернулась к началу цикла.
Коридор полнился звуками - шарканьем, кашлем, стуком задвигаемых кроватей, гоготом. Тянуло запахом сигарет и нестираных носков. Из санблока донеслось хриплое урчание разрегулированного унитаза-автомата.
- С отливом! - поприветствовал Васю агент Родин.
- Не копайся, - строго, командирским тоном сказал Вася и застегнул ширинку.
Антон кинулся к своему шкафчику, мигом натянул комбез, обулся, умылся, воспользовавшись выдвижным умывальником, и причесался перед зеркалом. Зеркало кое-где отлипло от стенки, вздулось пузырями, как обои на брошенной даче, но заспанную физиономию отражало один к одному.
- Я готов! - доложился Антон.
- Пошли! Не закрывай, а то уборщику не забраться…
Вожжеватов повел Антона на таинственный "контакт".
- Ты смотри, - поучал он "салагу", - поосторожнее с нашими. Толкнут - надо дать сдачи. А то и опомниться не успеешь, как тебя отовсюду повыталкивают! Короче, как себя поставишь, так и жить будешь.
В коридоре их догнал распределитель питания. За ним ехал транспортный кибер с тележкой, груженной пищевыми рационами.
- Вожжеватов Василий, Родин Антон, - сонливо сказал Цыпленок. Сунул каждому по пакету на завтрак и погнал робота дальше - тот тормозил и упирался.
- Мы, конечно, не БГ, - говорил Вожжеватов, - но что бы они без нас делали! Я не спорю, на абордаж или там в десант, идут они. А кто готовит им боты? Мы, Производственная Группа! Кто программирует киберов? Опять мы! Кто следит за броней? А кто же еще, кроме нас? Пришли, - утишил он голос. - Я к своим, а ты здесь будь.
Антон осмотрелся. Вася привел его в бывший лабораторный блок - круглый и довольно просторный. Нейтринный микроскоп был сдвинут к вогнутой стене и накрыт чехлом. А вот все остальное - столики, пара громоздких хемостазеров, экспресс-лаборатории, камеры биофак-импульсов - лежало сваленное в кучу.
Пурпуры из ПГ, в одинаковых белых комбинезонах вершителей, толпились перед большим экраном. Антон расковырял свой рацион, достал пластет с колой и приложился к соску.
- Эй ты! - послышался глумливый голос, и Антона довольно неучтиво ткнули в спину. - К тебе обращаются!
Антон обернулся. На него уставился Зигги Римайер, вершитель седьмого разряда. Сравнив свои кулаки с кулаками Зигфрида, Антон горько пожалел, что не занимался субаксом. Но сдачу отсчитать все равно придется…
Антон не стал посылать Римайера ни по одному из известных ему адресов, а отделался нейтральным "Отстань!".
- Да ты знаешь, кто я?! - набычился Зигги.
Изо всех сил заботясь о том, чтобы внутренняя трясца не была замечена снаружи, Антон выпалил присказку Тагвелла Гейтсби:
- Ты не самая большая лягушка в этом болоте!
В толпе хихикнули. Злобно заворчав, Римайер потянулся за квантовым пистолетом.
- Не советую, - предупредил Антон подрагивающим голосом и переложил пластет с колой в левую руку. - Я успею и выпить, и прострелить тебе оба уха, пока ты будешь ковыряться в кобуре.
Злость поднималась в стажере, и он радовался ей. Когда злишься - страх пропадает. Проверено.
Дружок Римайера, с приплюснутым носом, стриженный "под горшок", сказал густым баском:
- Тормози базар, стрелок. Я сам видел, как Зигги разрядил плазмоган по столбу за одну сек!
- Да что ты говоришь?! - комически изумился Антон. - А тот столб стрелял в ответ?
В толпе засмеялись.
- Тихо! - рявкнул вершитель пятого разряда Семь и торжественно включил визор.
Антон оторопел. С экрана на него глядело страшненькое, землистое лицо Локи. Щели зрачков у отвратительного уродца слегка подрагивали, мимики - ноль.
- "Из всех решений выбирай самое доброе", - раздался голос. - Так учат те, кто считает нас с вами злыми и нехорошими. А вы не верьте. "Пурпуры аморальны", - твердят они, потому как мы творим насилие, а насилие есть зло… А кто, собственно, сказал, что добро всегда нравственно? "Добро - это добро, а зло - это зло"? Но так не бывает… Это имена действий, и нету блага, отдельного от зла, - они не раздвоимы… И не слушайте тех, кто жмется в сумрак великих теней! Если вас ударили по левой щеке - воздайте поднявшему руку! Избейте его до полусмерти! Или убейте на месте. Подставлять щеку - означает не противиться злу, что вдвойне аморально, ибо тождественно равно соучастию в злом деянии…
Антон заслушался. И видел краем глаза застывшие лица пурпуров. Даже Зигги перестал сопеть и шмыгать носом. А голос звучал и звучал, мороком стелясь, заплетая паутиной рассудок. Звучал высоко, холодно. Хотя фонодемонстратор был выключен, да и губы у Локи не двигались. Ни разу не дрогнули даже. Ну и пусть… Антону было хорошо. Так, как бывает после долгого пути через пургу, когда вваливаешься, еле живой, в теплое и тихое жилище, где горит огонь в очаге, и томится горячий ужин, и ждет интересная книга перед сном, и мягкая постель, и все выходные впереди…
- Добро - не пассивная данность, - вещал Локи, - а сила действия. Актив. Пассивна Норма, и она есть идеал. Это тот уровень, на который поднялась цивилизация. Что люди считают идеалом? Работу, друзей и любовь. Хлеб и безопасность. Все это мы имели. Нас лишили работы - и мы потеряли товарищей. Праздность обессмыслила семью, и мы потеряли любовь. Человечество раскололось надвое, и о какой безопасности речь? Все, что нам дано, - это дармовой хлеб от Фонда изобилия… Это упадок. Это Зло, явленное в занижении Нормы… Добро есть противодействие Злу, оно - великая сила гомеостазиса, оберегающая Норму. Мы - носители этой силы, ибо в хотениях наших - вернуться к нормальной жизни!
Голос звучал прямо в голове. Даже не звучал, а как бы возникал из ниоткуда - высокомерный, снисходительно-пренебрежительный, дозволяющий внимать. Голос унижал, голос уценивал, голос умалял. Антон понял это, когда поймал себя на том, что испытывает мерзопакостную рабскую благодарность к Локи. К вождю! К хозяину! Не только не гонящему от себя своих слуг, а, наоборот, проводящему их серые и скудные умишки по своему Дворцу Мысли и Духа. Антон возмутился. Чудовищным усилием души он потащил себя из того теплого и приятного, что наколдовывал голос. Изнемогая, Антон снимал с себя заклятия и чары. Он стал задавать вопросы, выражать сомнения, спорить с речениями Локи. И победил. Еще по пояс в вонючей болотной жиже, он уже чувствовал под ногами твердое, надежное дно.
- Одна из самых старых и населенных лунных баз, - продолжал проповедь хомо супер, - евразийская "Луна-Главная", делится на сектора. В Зеленом секторе - теплицы и оранжереи, в Голубом - гидросистема, а Пурпурный сектор - производственный. Там из реголита добывали гелий-3, выплавляли титан и алюминий, расщепляли ископаемый лед на углекислоту, аммиак, метан и воду. А воду - на кислород и водород… Теперь Пурпурный сектор закрыт. И именно этот цвет, цвет труда, я выбрал для нашей Лиги, для нашей Гвардии, для нашего дела…
"Вранье! - ожесточенно твердил Антон. - Ничего он не закрыт! Его даже расширили и достроили! Что он все врет?!"
Но пурпуры слушали Локи с упоением, вбирали в себя андроидную полуправду, как первую и последнюю истину, как святониспосланную благодать… Теперь Антон совсем иначе смотрел на пурпурных. Ненавидеть их - позориться только. К кому тут питать ненависть? К исполнителям-биороботам, которым подсадили размноженную "Ка" этого гоблина? Или к вершителям, у коих гоблин аккуратно вымарывает собственные "Я", а те только покряхтывают? Или его опять заносит на поворотах понятий?
Антон с запозданием порадовался, что видел Локи на экране, а не вживую. У этого чуда-юда такое мощное психодинамическое поле, что даже за километр подействовало. Чуть самого не оболванили… А если б глаза в глаза? Вот где страх… И почему он все так витиевато излагал, а по селектору из штаба - убого, на манер Зигги? Или суперу все равно, или он вообще по-нашему не чувствует, просто имитирует эмоции. В обед все по-свойски излагает, еще и хамоватости в голос подпустит, словечек разных, а перед завтраком умничать начинает, увлекается старинным слогом, переходит на доверительный тон… "Мы утратили любовь…" Господи, кто бы говорил!
Контакт окончился, и все задвигались, задышали, заговорили - с отсутствующим выражением, с глуповатыми улыбками, растерянно хмыкая и хмурясь. Вышли из лабораторного блока, миновали атриум и свернули в столовую. Похоже на специзолятор - гладкие серые стены, гладкий серый пол. Длинные пластиковые столы, длинные пластиковые скамьи.
Думая о своем, Антон присел с краю - спиной к стене - и одноразовым ножом вскрыл рацион. Армейский стандарт. Котлетки планктоновые, желе витаминизированное из глубоководных водорослей и сырники из китового молока. Недурственно, весьма недурственно… Любой "гурме" выставит за такой завтрак "десятку". Ну, девятку с плюсом.
Напротив Антона уселся Зигги и прохрипел:
- На хера?!
Антон дико разозлился. Будет тут всякий… холоп выступать еще! Но сдержался. Торопливо всосал последний кубик желе и потянулся за термосудком с парой сырников. Судок прихлопнула здоровенная волосатая пятерня с вытатуированным серпом и молотом.
- На хера?!
Антон схватил пластмассовый нож и всадил его в татуировку, да с такой силой, что одноразовое лезвие пригвоздило ладонь Зигги к столу.
Уши просверлило поросячьим визгом. Римайер, брызжа слюной, слезами и кровью, кривясь от боли, перекосился весь и верещал на одной ноте.
Антона тоже колотило, но злоба все еще булькала в нем неизлившейся лавой и поддерживала градус решимости.
- Еще раз полезешь, - сказал он отчетливо, - убью.
Как по волшебству, явились роботы медслужбы и увели стонущего Зигги.
Боясь мести дружков Римайера, Антон заозирался, но, видать, мушкетерский девиз у вершителей был не в чести - "однополчане" Зигги пересмеивались, подмигивали стажеру. Нашлись и такие, кто даже внимания не обратил. Пришпилили знакомца? Ну и ладно, не бабочка, жить будет…
"А наши бы вступились…" - подумал Антон и остро, всей центральной нервной, ощутил одиночество свое и "оторванность от коллектива". Это и сравнить-то не с чем. Только разведчик поймет разведчика. Когда тебе даже укрыться негде, ты весь на виду, а вокруг враги. И ты затыркиваешься в свое тело, как в скафандр, прячешься в него и смотришь, анализируешь, делаешь выводы. И притворяешься пурпурненьким…
- Всем построиться! Смир-р-на!
Седьмой оглядел строй, похлопывая по ноге планшетом компьютера, как стеком.
- Тэк-с… Долгов, Шеянов, Игнатов, Курода!
Названные вышли из строя.
- Западная башня Соацеры, ярусы восемь и семь. Будете спецов местных конвоировать на работу и с работы. И чтоб никаких там… - закончил он с грозной неопределенностью.
- Будет исполнено…
- Цимссен, Состенес, Костенко, Рябкин, Макеев! Идете в наряд на Регенерационный. Следить, чтоб спецы не покидали рабочих мест и не базарили. Я понятно излагаю?
- Понятно… Идем, вашбродь.
- Р-разговорчики! Тэк-с… Жаровский, Рикошетников, Капур! Займетесь профилактикой заправщиков.
- Будет исполнено! В лучшем виде! Так мы пошли?
- Топайте, топайте… Кукушкин, Вальдес, Рингголд! На ремонт анализаторов… Родин, Брокмен, Пятаков, Бхавани Сингх! Шагом марш в скафандровую! На вашей совести - наладка, контроль настройки и подзарядка. Свободны!
С Антоном вышли трое заспанных пурпуров. Все трое были небриты и явно забыли дорогу в баню. Эйбел Брокмен человек был худощавый, интересный, с холодным и жестоким лицом. У Олега Пятакова, усатенького, светловолосого и ушастого, был шрам на щеке и не хватало мизинца на руке. Саяджи Бхавани Сингх, с желтым лицом и бесцветными глазами, носил квантовый разрядник не в кобуре, как все, а за поясом. На рукоятке пистолета насчитывалось девять зарубок, и Антон испытывал нездоровое любопытство - исподтишка он оглядывал этого убийцу, словно высматривая отличия от "нормальных" людей.
- Башка трещит, - пожаловался Пятаков, - и во рту будто кошки насрали…
- Надо меньше пить, - сделал Бхавани верный вывод.
- Какой ты умный! - сказал Пятаков с кислотой в голосе и обернулся к Антону. - Саяджи у нас - махараджа!
- Не махараджа, - покривился Бхавани Сингх, - а тринадцатый низам!
- Ну, нехай себе низам… Низам-верхам…
Антон вздохнул. Разведка больше не казалась ему занятием, достойным завистливого почтения. Полуобнаженные красотки, роскошные отели, перестрелки, погони - все это есть, наверное, только в виртуальных сериалах вроде "Операции "Вирус" или "Наблюдателя". А в жизни - одна грязь, грязь и страх, страх и отчаяние. Второй день держится ощущение, что он бредет под холодным дождем, в потемках, кутаясь в промокший плащ, идет, тупо уставясь перед собой, и терпит, терпит, терпит…
Приучаешься никогда не засыпать крепко, как бы ты ни устал. Приучаешься искать тени там, где их не должно быть, ожидать неожиданное. Приучаешься двадцать четыре часа в сутки оставаться настороже и смотреть в три глаза…
У дверей в комнату для хранения бронескафандров дорогу им заступил охранный робот - здоровый, шестирукий "голем".
- Вход разрешен только для членов ПГ! - всполошился кибер. - Скажите пароль!
Мутные бельма оптических рецепторов, окольцовывавшие переднюю черепную коробку "голема", стеклянно взблескивали. Угрожающе посверкивали шипастые нашлепки станнеров. Робот чуть склонился, разводя две пары рук - донесся едва слышный шелест псевдомышц.
- Экстрим! - произнес Эйбел, и робот неохотно открыл дверь.
Скафандровая была длинной и узкой комнатой, похожей на конюшню, только вместо денников стояли боксы, занятые боекостюмами.
- Иди сюда, - позвал Антона Эйбел. - Смотри…
Брокмен зашел скафандру "за спину", вытянул руку, пошарил у БК между плечами.
- Тут рычаг немедленного отпирания, - объяснил Эйбел. Что-то щелкнуло, зашипело, и скафандр раскрылся, как футляр для человека. Так в красивую коробочку пакуют духи - упаковка велика, а сам флакончик с парфюмом - малюсенький, зажатый между двумя углублениями, повторяющими его форму.
- Скаф! - рявкнул Эйбел. - Статус!
- Не занят, - ответил скафандр. - Кислород - норма. Энергозапас в пределах нормы, все системы функционируют нормально.
Включился монитор БК, по цепочке зажглись индикаторы: "Энергия - 0,7", "Вооружение - 0,5", "Умножение силы", "Медблок", "Пищеблок", "Видео"…
Скромная пластинка в самом низу сообщала: "Евразия, Северо-Уральский регион, г. Ижевск, система предприятий ПО "Звезда". Скафандр боевой автономный с активным камуфляжем "Аргироаспид-А2-С".
- И что с ним делать? - оглянулся Антон.
- Да ничего не делай! - посоветовал Эйбел. - Че там проверять? Это Седьмой нам все работу ищет… Тебя как звать, солобон?
- Антон.
- Рифмуется! - высказался Пятаков.
- Ты нам, Антон, лучше бы пол-литра поставил… - намекнул Бхавани Сингх.
- Или два! - оживился Эйбел. - Прописаться же надо!
- А где…
- Мы тебе сейчас все покажем и обскажем!
Трое пурпуров, сносящих муки абстинентного синдрома, услужливо и суетливо показали и обсказали, куда Антону идти, к кому обратиться и как незаметно пронести "Медицинский стопроцентный очищенный…"
"Терпи, агент, - подумал Антон, - резидентом будешь…"
- Только побыстрей давай! - нетерпеливо подогнал его Эйбел.
- Я туда и обратно! - заверил его Антон.