– Очевидно, там была масса закулисных маневров – я не поняла и половины из ее сообщения на диске. Уверена, только барраярец может разобраться в том, как работает ваше правительство. По логике, оно должно было рухнуть много лет назад… В любом случае, большая часть сообщения вертелась вокруг идеи замены обвинения в измене по нарушению какого-то закона Форлопулоса обвинением в измене ввиду намерения узурпировать трон Империи.
– Что?! – Майлз взвился на ноги. Его окатило горячей волной ужаса. – Это же совершенное безумие! Я не хочу работу Грегора! Они что, думают, я из ума выжил? Во-первых, тогда мне пришлось бы получить в свое командование всю Имперскую Службу, а не только какой-то вшивый флот вольных наемников…
– Хочешь сказать, у тебя действительно есть флот наемников? – Глаза бабушки расширились. – Я-то думала, это просто дикие сплетни… Тогда в том, что говорила про обвинение Корделия, куда больше смысла…
– А что говорила мама?
– Что твоему отцу пришлось немало потрудиться, чтобы подтолкнуть графа Фор-как-его-там… никогда не могу правильно запомнить этих ваших форов…
– Фордрозду?
– Да, вот его.
Майлз с Айвеном обменялись совершенно безумными взглядами.
– … чтобы побудить Фордрозду усилить обвинение – от меньшего к большему, покуда все думают, что он хочет как раз противоположного. Я не понимаю, что это меняет – наказание-то одно и то же?
– У отца получилось?
– Видимо, да. По крайней мере, так было две недели назад, когда прибывший вчера скоростной курьер вылетел с Барраяра.
– А-а… – Майлз принялся расхаживать взад-вперед. – А-а. Мудро, мудро. Может быть…
– Я тоже не понимаю, – пожаловался Айвен. – Узурпация – куда худшее обвинение.
– Но так уж случилось, что в нем я не виноват! Более того – это обвинение в намерениях. Все, что мне нужно для его опровержения, – это появиться там. А нарушение закона Форлопулоса – это обвинение в реальных действиях; и в этом действии, хоть такого намерения у меня не было, я виновен. Допустим, я явлюсь на суд и расскажу всю правду, как того будет требовать клятва, – мне будет значительно труднее отвертеться.
Айвен покончил с обгрызанием ногтя на большом пальце другой руки. – А что заставляет тебя думать, будто твоя виновность или невиновность повлияет на исход дела?
– Простите? – проговорила миссис Нейсмит.
– Вот поэтому я и сказал "может быть", – объяснил Майлз, – Во всем этом так чертовски много политики… как ты полагаешь, сколько голосов заранее обеспечил бы себе Фордрозда прежде, чем просто предоставил улики или доказательства? У него они должны быть, иначе он никогда бы не осмелился дать этому делу ход. Это в первую очередь.
– Ты меня спрашиваешь? – жалобно протянул Айвен.
– Тебя… – взгляд Майлза упал на кузена. – Тебя… Я абсолютно убежден, что ты и есть ключ к происходящему; если бы я мог только догадаться, как подогнать тебя к замку…
Айвен выглядел так, словно он безуспешно попытался вообразить себя в роли ключа к чему-либо. – Почему?
– С другой стороны, пока мы нигде не доложимся, Хессман и Фордрозда будут думать, что ты мертв.
– Что?! – воскликнула миссис Нейсмит.
Майлз объяснил ей про исчезновение команды капитана Димира. Он коснулся рукой имплантанта у себя на лбу и добавил, уже Айвену: – И это настоящая причина наклеить вот это – не считая Калхуна, конечно.
– Кстати насчет Калхуна, – сказала бабушка, – он все время тут крутится, ищет тебя. Лучше бы тебе не попадаться ему на глаза, если ты и вправду намерен дальше маскироваться.
– Гм, – произнес Майлз, – спасибо. В любом случае, если на корабле Димира была диверсия, значит, здесь должен был быть кто-то в самом посольстве – чтобы это сделать. Тогда что помешает этому "кому-то", не желающему, чтобы я появился на суде, сделать еще одну попытку, если мы таким подходящим образом сами предадим себя в его руки, внезапно объявившись в посольстве?
– Майлз, ход твоих мыслей такой же кривой, как и твоя спина… ну, я хочу сказать… вообще, ты уверен, что не подхватил от Ботари его болезнь? Из-за тебя мне самому начинает казаться, будто у меня на спине нарисована мишень!
Майлз улыбнулся, странным образом чувствуя себя будто навеселе: – Пробуждаешься от спячки, а? – Ему казалось, что он слышит, как со щелчком распахиваются шлюзы в его сознании – один за другим, все быстрее и быстрее. Его голос сделался негромким, рассеянным. – Знаешь, если ты пытаешься застать противника врасплох и захватить помещение, полное народу, то попасть в них гораздо легче, если ты с воплем не врываешься в дверь…
Остаток визита им удалось сократить почти так, как надеялся Майлз. Они вывалили содержимое саквояжа на пол гостиной, и Майлз отсчитал несколько кучек бетанских долларов на погашение его многочисленных бетанские долгов, в том числе – и первоначальной бабушкиной "субсидию". Несколько ошеломленная бабушка согласилась выступить в качестве посредника, чтобы всех их раздать.
Самая большая куча предназначалась для нового лица Элли Куинн; Майлз разинул рот, когда бабушка привела ему приблизительную стоимость самой высококлассной операции. Когда он закончил, в руке у него осталась лишь тощая стопочка банкнот.
Айвен заржал. – Ей-богу, Майлз. да ты получил прибыль! Думаю, ты первый Форкосиган за пять поколений, которому это удалось. Должно быть, дурная бетанская кровь…
Майлз с кислым видом взвесил доллары на ладони. – Это становится чем-то вроде фамильной традиции, а? За день до того, как оставить пост Регента, отец раздал двести семьдесят пять тысяч марок, просто чтобы добиться точно такой же цифры в бюджете, что была у него шестнадцать лет назад, когда он принимал этот пост.
Айвен поднял брови. – А я и не знал.
– Почему, ты думаешь, в особняке Форкосиганов так и не поменяли крышу в прошлом году? По-моему, это единственное, о чем мать сожалела – о крыше. А в остальном для нее это было нечто вроде забавы – решать, куда бы сплавить эту сумму… И всю кучу денег отправили в детский приют Имперской Службы.
Из любопытства Майлз улучил минутку и отстучал на комм-пульте адрес валютной биржи. Фелицианские миллифениги снова были в списке. Обменный курс составлял тысячу двести шесть миллифенигов за бетанский доллар, но их по крайней мере включили в список! На прошлой неделе курс был 1,459 за доллар.
С растущим чувством нетерпения Майлз двинулся к дверям.
– Если через день мы стартуем на скоростном фелицианском курьере, – объяснил он бабушке, – то этого хватит. Тогда ты сможешь позвонить в посольство и положить конец их мучениям.
– Да. – Она улыбнулась. – Бедный лейтенант Кроуи уже уверился, что проведет остаток своей карьеры в качестве рядового, несущего службу в каком-нибудь особенно отвратительном местечке.
Майлз задержался в дверях. – Э-э… по поводу Тава Калхуна.
– Да?
– Ты припоминаешь дворницкий чулан на втором уровне?
– Смутно.
– Пожалуйста, пусть кто-нибудь обязательно заглянет туда завтра утром. Но до того времени туда не поднимайся.
– Вряд ли я мечтаю о том, чтобы туда попасть, – негромко заверила она его.
– Пойдем, Майлз! – поторопил его Айвен, оглянувшись через плечо.
– Еще секундочку.
Майлз метнулся обратно в помещение, к Элли Куинн, все так же послушно сидевшей в гостиной. Он вложил ей в ладонь пачку оставшихся банкнот и сомкнул на пачке ее пальцы. – Боевая премия, – прошептал он ей. – Подъемные, на первое время. Вы их заслужили.
Он поцеловал ей руку и выбежал вслед за Айвеном.
Глава 21
Майлз положил флаер на крыло, описывая аккуратный, нерезкий вираж над замком Форхартунг и борясь с нервозным желанием резко спикировать прямо во внутренний двор. На реке, извивавшейся через Форбарр-Султану, столицу империи, лед был уже взломан, и она неслась зеленоватым потоком, бурная от снега, растаявшего далеко на юге, в Дендарийских горах. Древняя постройка раскинулась на высоком, обрывистом берегу; флаер раскачивало на поднимавшихся с реки воздушных потоках.
Современный город, простиравшийся на километры вокруг, в это утро шумел и сверкал от множества машин. Стоянки в окрестностях замка были забиты всеми видами транспорта и группками людей в ливреях полусотни различных цветов. Сидящий рядом с Майлзом Айвен принялся считать на зубчатой стене флаги, хлопающие на холодном весеннем ветру.
– Сегодня заседание Совета в полном составе, – объявил он. – По-моему, ни одного флага не пропущено – есть даже графа Форталы, а он уже многие годы не бывал на Совете. Его, наверное, принесли на руках. Боже правый, Майлз, – вот и императорский флаг, значит, Грегор там внутри.
– Это ты мог бы вычислить по наличию на крыше вон тех парней в императорской ливрее и с противовоздушными плазмометами, – заметил Майлз. Он мысленно передернулся. Даже сейчас ствол одного из плазмометов отслеживал их траекторию, поворачиваясь следом, словно подозрительный взгляд.
Медленно и осторожно он посадил флаер в круг, нарисованный за пределами замковых стен.
– Знаешь, – проговорил Айвен задумчиво, – мы будем выглядеть парой чертовых кретинов, если сейчас ворвемся туда и выяснится, что идут дебаты по правам на водные угодья или еще что-нибудь такое.
– Эта мысль меня тоже посещала, – согласился Майлз. – Приземлиться тайком – это обдуманный риск. Потом, кретинами мы оба с тобой уже бывали. В этом не окажется ничего нового или удивительного.
Майлз проверил время и на минуту замер на пилотском сидении, низко склонив голову и делая размеренные вдохи.
– Тебя тошнит? – встревожился Айвен. – Смотришься ты не очень-то здорово.
Майлз покачал головой – солгал – и мысленно попросил прощения за все те суровые слова, что он наговорил Базу Джезеку. Да, парализующий страх – не выдумки. В конечном итоге, он оказался не храбрее База – просто до того он никогда не бывал так напуган. Ему захотелось сейчас обратно к дендарийцам, заняться чем-нибудь простым, вроде обезвреживания бомбы-"одуванчика". – Молю Господа, чтобы все сработало, – пробормотал он.
Айвен выглядел еще больше встревоженным. – Последние две недели ты все вдалбливал мне свой план-сюрприз – отлично, ты меня убедил. А теперь поздно менять свою точку зрения.
– А я и не меняю, – Майлз поскреб серебристый кружочек, отдирая его со лба, и вперился взглядом в высокую серую стену замка.
– Охранники сейчас обратят на нас внимание, если мы так и будем тут сидеть, – добавил Айвен через какое-то время. – Не говоря уже о том, черт возьми, что еще есть возможность развернуться и удрать обратно в космопорт.
– Верно, – произнес Майлз. Он сейчас болтался на самом конце длиннющей цепочки рассуждений, раскачиваемый к тому же ветром сомнения. Пора спуститься на твердую землю.
– После тебя, – вежливо сказал Айвен.
– Верно.
– Всегда пожалуйста, – добавил Айвен.
Головокружение свободного падения… он рывком распахнул дверь и выбрался на мостовую.
Оба широкими шагами двинулись к четверке охранников в императорских ливреях, стоящих возле ворот замка. Один из четверки, парень с крестьянским лицом, украдкой сделал в сторону Майлза пальцами "рожки" от сглаза. "Вот я и дома", вздохнул про себя Майлз. Он коротко кивнул, приветствуя охрану.
– Доброе утро, оруженосцы. Я лорд Форкосиган. Насколько мне известно, император приказал мне сюда явиться.
– Чертов шутник… – начал охранник, отцепляя от пояса дубинку. Другой схватил его за руку, потрясенно уставившись на Майлза:
– Нет, Даб, это вправду он!
Второму обыску они подверглись в вестибюле непосредственно перед входом в большой зал. Айвен все норовил украдкой заглянуть за дверь, к досаде охранника, обязанного окончательно проверить входящих на наличие оружия, ношение которого было недопустимо в присутствии императора. Из Залы Совета до напряженного слуха Майлза доносились голоса. Он узнал графа Фордрозду, чей гнусавый голос то повышался, то стихал в ритме официальных прений.
– Как давно все это длится? – шепотом спросил Майлз у охранника.
– Неделю. Сегодня последний день. Сейчас они собираются подводить итоги. Вы как раз вовремя, милорд, – он подбадривающе кивнул Майлзу. Двое капитанов охраны как раз закончили вполголоса спорить: "… но он же обязан быть здесь!"
– Уверен, что ты не предпочел бы сейчас подвергаться бетанской терапии? – пробормотал Айвен.
Майлз мрачно усмехнулся. – Теперь слишком поздно. Ну не будет ли забавно, если мы появимся как раз в момент вынесения приговора?
– Истерик. Ты и умирать будешь с хохотом, – проворчал Айвен.
С разрешения охранника Айвен двинулся к двери, но Майлз схватил его за руку: – Ш-ш, стой! Послушай.
Еще один узнаваемый голос. Адмирал Хессман!
– Что он здесь делает? – прошептал Айвен. – Я думал, здесь только графы – а для остальных доступ закрыт и опечатан.
– Держу пари, он свидетель, точно как и ты. Ш-ш!
– … Если наш прославленный премьер-министр ничего не знает об этом заговоре, пусть предоставит сюда своего "пропавшего" племянника, – голос Фордрозды был полон сарказма. – Он утверждает, что не может. А почему? Я утверждаю: потому, что лорда Форпатрила отправили с секретным сообщением. Каким? Очевидно, что-нибудь типа: "Беги, спасай свою жизнь – все раскрыто!" Я спрашиваю вас – логично ли, что заговор подобных масштабов, доведенный сыном до таких пределов, был неизвестен его отцу? На что пошли эти пропавшие двести семьдесят пять тысяч марок, чью судьбу он столь непоколебимо отказывается нам раскрыть, как не на тайное финансирование операции? Все неоднократные просьбы об отсрочке были просто дымовой завесой. Если лорд Форкосиган не виновен, почему его нет здесь? – Фордрозда сделал драматическую паузу.
Айвен дернул Майлза за рукав. – Давай! Лучшего момента ты не получишь, даже если прождешь весь день.
– Ты прав. Пойдем.
Высокие мозаичные окна на восточной стене испещрили разноцветными пятнами света дубовый паркет залы. Фордрозда стоял в Спикерском круге; за ним, на свидетельской скамье, сидел адмирал Хессман. Верхняя галерея с витыми резными перилами была, естественно, пуста, но ряды простых деревянных скамей и столов, полукругом охватывающие помещение под нею, были забиты народом.
На присутствующих из-под алых с серебром должностных мантий виднелись официальные мундиры дикого разнообразия цветов; небольшое число народу, не одетых в мантии, носило красные с синим парадные мундиры действительной Имперской Службы. Император Грегор, сидящий на возвышении в левом углу комнаты, тоже был в военной форме. Майлз сглотнул, испытывая острый приступ волнения перед выходом на сцену. Надо было забежать в особняк Форкосиганов: на нем по-прежнему были те самые однотонная темная рубашка, брюки и ботинки, в которых он покинул Тау Верде. Он прикинул расстояние до центра залы – выходил примерно световой год.
Отец, выглядевший в красно-синем мундире совершенно по-домашнему, сидел за своим столом в первом ряду, неподалеку от Фордрозды. Граф Форкосиган откинулся назад – ноги вытянуты и скрещены в лодыжках, руки раскинуты по спинке скамьи, – однако выглядел он ничуть не небрежнее, чем тигр, крадущийся за добычей. Лицо его было мрачным, жестоким, он не сводил глаз с Фордрозды. Интересно, мимолетно подумал Майлз, не могла ли давняя кличка, когда-то прилепленная отцу клеветниками, – "Мясник Комарра" – в конце концов иметь под собой и реальную основу?
Фордрозда, стоящий в Спикерском кругу, единственный из всех был обращен лицом прямо к полутемной арке входа. Он первым увидел Майлза с Айвеном. Фордрозда как раз открыл рот, собираясь продолжать; челюсть у него так и отвисла.
– Вы задали именно тот вопрос, на который я собирался вам ответить, граф Фордрозда – и вам, адмирал Хессман, – выкрикнул Майлз. "Два световых года", подумал он и захромал вперед.
Зал вскипел рокотом голосов и изумленными возгласами. Но среди всех присутствующих Майлз искал только одного – как прореагирует он?
Граф Форкосиган резко оглянулся и увидел Майлза. Он шумно вздохнул, подобрал под себя ноги, положил руки на стол. Какое-то мгновение он сидел, положив локти на стол и спрятав лицо в ладонях. Он ожесточенно потер лицо; когда он убрал руки, лицо было покрасневшим, на нем проступили морщины.
"Когда он успел так постареть?" расстроился Майлз. "Разве его волосы были такими седыми? Он так сильно изменился или я? Или мы оба?"
Взгляд графа Форкосигана упал на Айвена, и его лицо прояснилось, выражая теперь лишь ошеломление и недовольство: – Айвен, ты идиот! Где ты был?!
Айвен поглядел на Майлза и, пользуясь случаем, кивнул в сторону свидетельской скамьи. – Адмирал Хессман отправил меня на поиски Майлза, сэр. Я его нашел. Но почему-то мне не кажется, что адмирал на самом деле подразумевал то, что сказал.
Стоящий в круге Фордрозда обернулся и смерил свирепым взглядом Хессмана, вытаращившегося на Айвена. – Ты… – прошипел Фордрозда адмиралу ядовитым от бешенства голосом. И почти мгновенно овладел собой, выпрямившись, разжав свои скрюченные, словно когти, пальцы и вернувшись к прежним элегантным жестам.
Майлз отвесил поклон всему рассевшемуся полукругом собранию и, наконец, опустился на колено, повернувшись к императорскому возвышению.
– Мой сюзерен, милорды. Я должен был бы оказаться здесь раньше, однако мою повестку потеряла почта. Чтобы удостоверить это, я хочу вызвать лорда Айвена Форпатрила в качестве моего свидетеля.
Когда Грегор взглянул на него сверху вниз, его молодое лицо было неподвижным, а обеспокоенный взгляд темных глаз устремлен куда-то вдаль. Затем император в замешательстве перевел взор на своего нового советчика, стоящего в Спикерском круге. Похоже, прежний советчик – граф Форкосиган – поразительным образом понимал, что же происходит. Его губы дрогнули, и получившаяся улыбка вышла точь-в-точь тигриной.
Майлз тоже поглядывал на Фордрозду краешком глаза. Вот сейчас, подумал он, самый момент надавить. К тому моменту, когда лорд-хранитель Спикерского круга со всем должными церемониями разрешит Айвену присутствовать, они уже опомнятся. Дай им на шестьдесят секунд присесть рядом и посовещаться, и они состряпают новую ложь, и тогда по-прежнему в этой жуткой игре с подтасованным голосованием в Совете их слово будет против нашего. Да, Хессман – вот кого ему следует вспугнуть. Фордрозда слишком уклончив, чтобы обратиться в паническое бегство. Нанести удар прямо сейчас и расколоть заговор пополам.
Он сглотнул, откашлялся, прочищая стиснутое горло, и вскочил на ноги. – Здесь перед вами, милорды, я выдвигаю обвинение. Я обвиняю адмирала Хессмана в диверсии, убийстве и покушении на убийство. Я могу доказать, что по его приказу была организована диверсия на скоростном имперском курьере капитана Димира, в результате чего погибли ужасной смертью все находившиеся на его борту. Я могу доказать, что среди них, согласно его намерениям, должен был оказаться и мой кузен Айвен Форпатрил.
– Ты нарушаешь регламент! – заорал Фордрозда. – Эти безумные обвинения не имеют никакого отношения к Совету графов. Ты должен выдвинуть их в военном трибунале… если вообще это сделаешь, изменник!
– … Перед которым адмирал Хессман, что весьма удобно, должен будет предстать один, поскольку вас, граф Фордрозда, там судить нельзя? – тут же парировал Майлз.