Он - Майлз Форкосиган. Путешественник, странствующий с мира на мир. Политик, искушенный в тончайших дипломатических и придворных играх.
Но в мире изощренных интриг, загадочных убийств и хитросплетенных заговоров, проникших в самое сердце Барраяра, человеку, подчинившему свою жизнь служению Империи, не так-то просто ЖИТЬ. И тогда для Майлза даже история любви превращается в опасную и трудную ГРАЖДАНСКУЮ КАМПАНИЮ…
Содержание:
Глава 1 1
Глава 2 9
Глава 3 15
Глава 4 21
Глава 5 25
Глава 6 29
Глава 7 35
Глава 8 42
Глава 10 53
Глава 11 58
Глава 12 63
Глава 13 71
Глава 14 76
Глава 15 81
Глава 16 86
Глава 17 91
Глава 18 98
Глава 19 103
Эпилог 111
Лоис Буджолд
Мирные действия
(Комедия генетики и нравов)
Глава 1
Большой лимузин, дёрнувшись, остановился в сантиметре от другой машины, и оруженосец Пим, сидящий за рулём, выругался сквозь зубы. Майлз опустился на соседнее сиденье, вздрогнув при мысли о том, какого уличного скандала ему сейчас помогли избежать прекрасные рефлексы Пима. Интересно, удалось бы ему убедить безответственного плебея в передней машине, что Имперский Аудитор оказал ему высокую честь, въехав в его автомобиль сзади? Похоже, нет. А перебегавший бульвар студент Университета Форбарр-Султаны, из-за которого им пришлось так резко затормозить, пробрался через скопище машин, не оборачиваясь. Поток вновь тронулся.
– Вы не слышали, скоро ли запустят городскую систему управления движением? – спросил Пим, явно в связи с тем, что они уже в третий (по подсчётам Майлза) раз за эту неделю чуть не попали в аварию.
– Да нет. Лорд Форбонн-младший доложил, что работы по ней приостановлены. Раз стало больше аварий флаеров со смертельным исходом, они решили в первую очередь довести до ума автоматизированную систему контроля воздушного транспорта.
Пим кивнул и снова направил внимание на переполненную дорогу. Оруженосец, как обычно, выглядел бодрым и здоровым; его седеющие виски, казалось, просто гармонировали по цвету с ливреей – коричневой с серебром. Он принёс Форкосиганам присягу, ещё когда Майлз был кадетом Академии, и с тех пор служил телохранителем, несомненно намереваясь остаться на этом посту до смерти от старости – если они, конечно, не погибнут в автокатастрофе.
Многовато для короткого пути. В следующий раз они объедут университетский городок стороной. Майлз наблюдал сквозь стекло колпака кабины, как самые высокие из новых университетских зданий остались позади и машина проехала через увенчанные шипами железные ворота Университета в милые старые улочки, излюбленные профессурой и университетской администрацией. Их характерная архитектура указывала на последнее, ещё до электричества, десятилетие Периода Изоляции. Эта территория, расчищенная еще при прошлом поколении, теперь была покрыта тенистой зеленью. Повсюду земные деревья и яркие цветочные клумбы под высокими узкими окнами таких же высоких и узких зданий. Майлз потрогал букет, который поставил между ног. Не слишком ли много цветов?
Пим, привлечённый его движением, скосил глаза на цветы на полу.
– Леди, которую Вы встретили на Комарре, кажется, произвела на Вас сильное впечатление, милорд… – Он замолчал, приглашая продолжить этот разговор.
– Да, – Майлз разговор обрезал.
– Миледи Ваша мать связывала некоторые надежды с той очень привлекательной мисс капитан Куинн, вместе с которой Вы несколько раз приезжали домой. – Действительно ли в голосе Пима послышалась тоскливая нотка?
– Теперь мисс адмирал Куинн, – поправил Майлз со вздохом. – И я тоже надеялся. Но она сделала свой выбор правильно. – Он состроил гримасу своему отражению в стекле. – Я поклялся себе не влюбляться в галактических женщин и не уговаривать их иммигрировать на Барраяр. Я пришёл к выводу, что моя единственная надежда в том, чтобы найти женщину, уже способную выдержать Барраяр, и убедить её, что я ей нравлюсь.
– И госпоже Форсуассон по нраву Барраяр?
– Примерно так же, как и мне. – Он мрачно улыбнулся.
– И, э-э… как насчёт второго пункта?
– Увидим, Пим. – Или нет, как уж выпадет случай . По крайней мере зрелище человека тридцати с лишним лет, впервые в жизни отправляющегося к даме с серьёзным ухаживанием – ну, вообще-то в первый раз по-барраярски , – обещало предоставить немало часов развлечения его любопытному персоналу.
Майлз выдохнул через нос, "спустив пар" охватившего его возбуждения, когда Пиму наконец-то удалось отыскать стоянку машин возле дома лорда Аудитора Фортица и виртуозно втиснуть блестящий, бронированный, древний лимузин в совсем неподходящий для него узкий промежуток. Пим поднял дверцу, Майлз выбрался из машины и уставился на трёхэтажный, украшенный мозаикой фасад дома своего коллеги.
Георг Фортиц уже тридцать лет преподавал в Имперском Университете инженерный анализ неполадок. Они с женой прожили в этом доме большую часть своей супружеской жизни, вырастив троих детей и сделав две академических карьеры прежде, чем Император Грегор назначил Фортица одним из лично выбираемых им Имперских Аудиторов. Однако ни один из профессоров – ни Фортиц, ни его жена – не видел никакой причины менять удобный для них образ жизни просто потому, что отставной инженер получил пугающие полномочия Голоса Императора. Госпожа Доктор Фортиц ежедневно отправлялась на свои занятия пешком. О нет, Майлз! – возразила она ему, стоило лишь упомянуть в разговоре о возможности их участия в светской жизни. – Вы можете вообразить себе, как мы перевезём все эти книги? Не говоря о лаборатории и мастерской, занимающих весь подвальный этаж.
Их жизнерадостное нежелание менять обстановку обернулось прекрасной возможностью пригласить пожить вместе с ними их недавно овдовевшую племянницу с маленьким сыном, пока она не завершит своего образования. "Множество комнат, верхний этаж полностью пуст с тех пор, как уехали наши дети", – весело прогромыхал профессор; "И так близко к учебным классам", – практично указала госпожа профессор; "И меньше чем в шести километрах от особняка Форкосиганов!" – мысленно возликовал Майлз. Однако вслух он лишь пробормотал что-то одобрительно-вежливое. Итак Катерина–Найла Форвейн–Форсуассон приехала. Она здесь, она здесь! Может быть, она сейчас смотрит на него сверху, из тени одного из верхних окон?
Майлз с тревогой оглядел свою слишком низенькую фигуру. Если его карликовый рост и беспокоил её, она пока ничем этого не показывала. Вот и хорошо. Оглядев себя, он проверил всё, что смог, – на однотонном сером костюме нет пятен от еды, и никакой неуместной уличной грязи не пристало к подошвам начищенных полуботинок. Он проверил это по своему искажённому отражению в заднем стекле лимузина. Выпуклое, расползшееся в ширину отражение выглядело похоже на его тучного клон-брата Марка; это сравнение он чопорно проигнорировал. Марка, слава богу, здесь нет. Он попробовал потренироваться в улыбке; отражение показало её искривлённой и отталкивающей. По крайней мере, темные волосы хотя бы не растрепаны.
– Прекрасно выглядите, милорд, – ободряюще заметил Пим с переднего сидения машины. Лицо Майлза покраснело, и он отшатнулся от своего отражения. Опомнившись, он взял букет, принял из рук Пима свёрнутые в рулон бумаги и придал лицу, как он надеялся, достаточно терпимое выражение. Он покачался на носках, повернулся лицом к ступеням и глубоко вздохнул.
Выждав почти минуту, Пим услужливо спросил его из-за спины: – Вы хотите поручить мне что-то нести?
– Нет. Спасибо. – Майлз шагнул вперёд и свободным пальцем прижал клавишу звонка. Пим выдвинул считыватель и удобно устроился в лимузине, чтобы с комфортом подождать возвращения своего лорда.
Внутри раздались шаги, дверь распахнулась, и перед Майлзом предстала госпожа Фортиц с улыбкой на румяном лице. Седые волосы уложены в обычную причёску, и одета она была в тёмно-розовое платье с более светлым коротким жакетом того же цвета, вышитым зелёными виноградными лозами – орнамент, принятый в её родных местах. Этому несколько формальному форскому виду, словно она только что вернулась или собиралась уходить, противоречили домашние тапочки-сабо.
– Здравствуйте, Майлз. О боже, Вы так скоро!
– Госпожа Профессор. – Майлз вернул ей поклон и улыбнулся в ответ. – Она здесь? Дома? Она хорошо себя чувствует? Вы сказали, это будет подходящее время. Я не слишком рано? Я думал, что опоздаю. На улицах просто ужасные пробки. Вы не уйдёте, правда? Вот, я принёс… Как Вы думаете, ей понравится? – Торчащие красные цветы щекотали его нос, он стискивал подарок в руке вместе со свёрнутым рулоном бумаг, который норовил раскрутиться и выскользнуть у него из рук.
– Входите, да, всё прекрасно. Она здесь, чувствует себя хорошо, и цветы очень милые…, – госпожа профессор спасла букет из его рук и проводила его в выложенный мозаикой холл, ногой захлопнув за собой дверь. После весеннего солнечного сияния дом казался сумрачным и прохладным, в нём ощущался тонкий аромат древесного воска, старых книг и едва уловимой библиотечной пыли.
– На похоронах Тьена она выглядела довольно бледной и утомлённой. В окружении всех этих родственников. У нас там вообще-то не было возможности обменяться более чем двумя словами, – … если быть точным, это были "Я соболезную" и "Спасибо". Он и не хотел более длительных разговоров с семьёй покойного Тьена Форсуассона.
– Думаю, для неё это было огромным напряжением, – рассудительно заметила госпожа Фортиц. – Она прошла через такой ужас, а кроме нас с Георгом – и Вас, конечно, – не было ни души, с кем она могла бы начистоту обо всём этом поговорить. Конечно, в первую очередь она беспокоилась о том, как провести через это Никки. Но она держалась от начала до конца. Я ею горжусь.
– Действительно. И она…? – Майлз вытянул шею, заглядывая в выходящие в прихожую комнаты: неубранный кабинент, заставленный книжными полками; неубранная гостиная с теми же полками. И никакой молодой вдовы.
– Прямо туда. – Госпожа Фортиц провела его через холл и кухню в небольшой городской садик с задней стороны дома. Пара высоких деревьев и кирпичная стена превращали его в укромный уголок. Рядом с крошечным пятачком зелёной травы, в тени, за столом сидела женщина, перед ней лежали бумаги и считыватель. Она мягко покусывала конец ручки, сосредоточенно нахмурив тёмные брови. На ней было платье с полудлинной, на пару ладоней ниже коленей, юбкой, – того же фасона, что и у госпожи Фортиц, но однотонно чёрное и с высоким воротником, охватывающим шею, – и серый, отделанный простой черной тесьмой по краю, жакет. Тёмные волосы были собраны в густой пучок на затылке, у основания шеи. Она оглянулась на звук открывающейся двери, её брови взлетели и на губах вспыхнула улыбка, заставившая Майлза моргнуть. Катерина…
– Майл… Милорд Аудитор! – Она покраснела и вскочила, взметнув подол юбки; он склонился к её руке.
– Госпожа Форсуассон. Вы хорошо выглядите. – Она выглядела чудесно, разве что слишком бледной; отчасти такой эффект создавала строгая чёрная одежда. Её глаза напоминали серо-синие бриллианты. – Добро пожаловать в Форбарр-Султану. Я принёс… – он развёл руками, и госпожа Фортиц положила цветочный букет на стол. – Хотя они здесь вряд ли кажутся необходимыми.
– Они прекрасны, – заверила его Катерина, одобрительно вдохнув цветочный аромат. – Я попозже отнесу их к себе в комнату, там они будут очень кстати. Сейчас погода прояснилась, и я стараюсь проводить под открытым небом как можно больше времени.
Она провела год в заточении герметичного комаррского купола. – Понимаю, – произнёс Майлз. В беседе возникла крошечная заминка – они обменялись улыбками.
Катерина заговорила первая: – Спасибо за то, что Вы пришли на похороны Тьена. Это так много для меня значило.
– Это самое меньшее, что я мог сделать в этом случае. Жаль, что не смог ничего большего.
– Но Вы уже так много сделали для меня и Никки…, – он смущённо замахал рукой в отрицании сказанного, и она осеклась, сменив тему. – Почему бы Вам не присесть? Тётя Фортиц? – она отодвинула один из плетеных садовых стульев.
– Мне нужно кое-что сделать в доме, – покачала головой госпожа Фортиц. – Продолжайте, – и несколько загадочно добавила: – Вы и без меня справитесь.
Она вернулась в дом, а Майлз сел напротив Катерины и, нетерпеливо ожидая нужного стратегического момента, положил свой рулон на стол – тот немедленно наполовину развернулся.
– Ваше расследование уже закончено? – спросила она.
– Пройдут годы, пока мы расхлебаем все последствия, но пока что я сделал с этим всё, – ответил Майлз. – Я только вчера сдал мой последний отчёт, а то приехал бы поприветствовать Вас раньше. – Это действительно так, и к тому же он должен был хотя бы дать бедной женщине время распаковать багаж, прежде чем вломиться к ней в дом…
– Теперь Вам дадут новое задание?
– Не думаю, что Грегор рискнёт занять меня чем-то конкретным до окончания своей свадьбы. Боюсь, в следующие несколько месяцев все мои обязанности будут светскими.
– Я уверена, что Вы справитесь с ними с Вашим обычным блеском.
О, Боже, надеюсь, что нет. – Не думаю, что блеск – это именно то, чего ждёт от меня моя тётя леди Форпатрил; а именно она отвечает за все свадебные мероприятия. Скорее, "заткнись и делай то, что тебе сказано, Майлз". Но кстати, о документах – а как дела с Вашими? Дело с состоянием Тьена улажено? Вы перевели опеку над Никки на себя с тьеновского кузена?
– Василия Форсуассона? Да, благодарение богу, с этим не было никаких проблем.
– Да, а что же тогда всё вот это? – Майлз кивнул на приведенный в беспорядок стол.
– Я планирую свой курс обучения в университете на следующую сессию. Начать этим летом я опоздала, так что приступлю к занятиям осенью. Такое богатство выбора. Я чувствую, что так мало обо всём знаю.
– Образование – это ваша первая, а не последняя цель.
– Полагаю, да.
– И что Вы выберете?
– О, я начну с основ – биология, химия… – её лицо прояснилось. – Один настоящий курс садоводства. – Она показала на свои бумаги. – На оставшуюся часть лета я хотела бы найти какую-нибудь оплачиваемую работу. Мне бы не хотелось полностью зависеть от милости моих родственников, хотя бы в отношении карманных денег.
Похоже, вот она – та самая брешь, которую искал Майлз. Но тут его взгляд остановился на чём-то вроде красного керамического вазона, водружённого на деревянное обрамление высокой садовой клумбы. Посреди него торчал, пробиваясь из земли, красно-бурый комок неясных очертаний, напоминающий петушиный гребень. То ли это самое, о чём он подумал…
– Это случайно не Ваш старый бонсай скеллитум? – указал он на вазон. – Он выжил?
– Да, по крайней мере он дал начало новому скеллитуму, – улыбнулась она. – Большая часть фрагментов старого растения погибла при перевозке с Комарра, но один принялся.
– У Вас талант выращивать всякую зелень – хотя, поскольку это барраярское растение, полагаю, его трудно назвать зелёным, не так ли?
– Ну, зелёным он бывает только если серьёзно болен.
– Давайте поговорим о садах. – Как бы теперь это сделать, чтобы не пришлось потом прикусить язык?
– По-моему, во время всей этой неразберихи я не так и не успел сказать Вам, насколько меня впечатлили все эти проекты садов, увиденные на Вашем домашнем комме.
– О,– улыбка сбежала с её лица, она пожала плечами. – Это не что-то стоящее. Просто безделушка.
Ладно. Не стоит без необходимости тревожить недавнее прошлое, пока время не сгладит острые грани воспоминаний.
– Я тогда успел бросить взгляд на Ваш барраярский сад – тот, где одни лишь местные виды. Никогда не видел ничего подобного.
– Их здесь дюжины. Некоторые провинциальные университеты содержат такие сады как наглядные пособия по биологии для своих студентов. На самом деле эта идея не оригинальна.
– Ладно, – упорно продолжал он, поднимаясь словно рыба против потока её самоуничижения, – а я думаю, что это превосходно и заслуживает большего, чем оставаться просто виртуальным садом. У меня есть один пустующий участок, вот, смотрите…
Майлз разгладил свой рулон кальки – на нём оказалась план квартала, занятго особняком Форкосиганов. Он поставил палец на пустом квадрате с краю листа: – Рядом с нашим домом раньше стоял другой, но он был разрушен в период Регентства. Имперская СБ не разрешила там ничего строить – это место служило зоной безопасности. Там нет ничего, кроме какой-то тощей травы и пары деревьев, неизвестно каким образом переживших любовь СБ к свободным линиям огня. Там наискось проходят дорожки, их протоптали люди, срезая угол через этот участок – тут СБ всё же уступила и дала посыпать их гравием. Ужасно скучный кусок земли… – такой скучный, что до сих пор он о нём и не думал.
Она наклонила голову, следя за его рукой, прикрывшей часть схемы. Её длинный палец потянулся проследить тонкую дугу, но тотчас застенчиво отдёрнулся. Он задался вопросом, какие же возможности она здесь видит.
– И я думаю, – продолжал он отважно, – что было бы отличной идеей создать здесь Барраярский сад – исключительно из местных разновидностей, – открытый для публики. Своего рода подарок от семейства Форкосиганов городу Форбарр-Султане. С водопадами, как в Вашем проекте, и дорожками, и скамьями, и прочими цивилизованными вещами. И аккуратные небольшие бирки с надписями на всех растениях, чтобы как можно больше людей могло изучать прежнюю экологию и всё такое. – Так: искусство, благотворительность, образование – что он ещё не включил в эту приманку? Ах да, деньги. – Это удачная возможность для Вас, раз Вы думаете о работе на лето, – удача, ха!, посмотри и выясни, оставляю ли я что-нибудь на волю случая, – и я думаю, Вы – идеальная кандидатура для его осуществления. Чтобы спроектировать этот сад и наблюдать за его созданием. Я мог бы предоставить Вам неограниченный… гм… щедрый бюджет и, разумеется, жалование. Вы сможете нанимать рабочих и покупать то, что необходимо.
Ей приходилось бы почти ежедневно посещать Дом Форкосиганов и частенько советоваться с проживающим там лордом. Со временем шок от смерти её мужа смягчится, она будет готова отложить в сторону налагающий на неё столько ограничений формальный вдовий наряд, и тут же каждый свободный фор-холостяк в столице объявится у неё на пороге. Но к этому моменту Майлз сумеет сосредоточить её привязанность на себе, что позволит ему бороться с наиболее блестящими конкурентами. Было бы слишком поспешно – ужасно слишком скоро – пытаться затронуть ухаживанием её раненое сердце; он абсолютно ясно мог прочесть это в её мыслях, хотя его собственное сердце и рыдало над крушением этой надежды. Однако честная деловая дружба могла бы, конечно, обойти её защиту…