Элиза молча смотрела на него. Внезапный вопрос пробудил в памяти то, что она хотела забыть навсегда, пусть даже ценой своей смерти. Крысеныш с раскроенной головой, валяющийся в луже крови, смотрит на нее невидящим взглядом, а его кишки вываливаются из распоротого живота; связанная Белка, которую насилуют сразу двое; Бычок, отчаянно отмахивающийся сломанной саблей от лениво наступающих Шакалов… И бег, отчаянный бег через трущобы, с жарким дыханием озверевших от крови врагов за спиной, редкие безучастные прохожие, жмущиеся к плетням и стенам, клубы сухой пыли и почти не ощущаемая боль в отбитых дубиной пальцах. И Крысеныша, доброго и ласкового, делившегося с ней украденным хлебом в ущерб себе, Крысеныша больше нет…
Она упала на кровать и в голос разрыдалась.
– Ой-ей… - озадаченно сказал Тилос. - Вот так номер. Мира!
Скрипнула дверь, и в комнату фурией ворвалась Мира.
– Ну и что ты с ней сделал, аспид? - возмущенно спросила она. - Ни на минуту с ребенком оставить нельзя, обязательно до слез доведешь! Что сделал, а?
– Вопрос неудачный задал… - пожал плечами Тилос. - Хм… я вас, бабочки, наедине оставлю, поплачьтесь друг другу на жизнь. Я пока делом займусь.
Несколько минут Элиза тщетно боролась с сотрясавшими ее рыданиями. Все, что копилось в ней последние годы, казалось, вырвалось наружу в одной вспышке отчаяния и обреченности. Мать, отец, Зверята и Крысеныш, та безнадежная драка, бег в никуда и два дня голодовки, медленного умирания под глиняной стеной, под лучами палящего солнца - все слилось в один клубок, рвущий грудь, перехватывающий дыхание, заставляющий тело корчиться в судорогах. Краем сознания она чувствовала осторожные прикосновения к шее, к затылку, они казались дружескими, успокаивающими, и внезапно слезы кончились. Комок в груди медленно растаял, осталась лишь промокшая подушка, в которую девушка утыкалась носом.
– Вот и хорошо, - вкрадчиво проговорила Мира, продолжая массировать ей шею и спину, - вот и ладушки… Вот и прошло все, и стало хорошо. Полежи спокойно, котенок, передохни, мужики - они все, сволочи, такие…
Элиза резко перевернулась на спину, села, судорожно уцепившись за простыню, несколько раз глубоко вздохнула.
– Отстань! - она отпихнула руку Миры, швыркая носом. - Без тебя обойдусь…
– Обойдешься, а как же… - спокойно согласилась та. - Вот, вытри рожицу, - она присела на корточки и осторожно промокнула лицо Элизы краем простыни. - Посиди спокойно, я попить принесу.
Питье оказалось прохладным и кисловатым. Девушка жадно выглотала его, хмуро сунула кружку Мире и нахохлилась, глядя на занавешенное окно. Голова кружилась, глаза сами закрывались.
– Давай-ка, поспи еще, - Мира аккуратно уложила ее на кровать, подавив вялую попытку сопротивления, и почти сразу Элиза погрузилась в глубокий сон. Мира прикрыла ее простыней и вышла.
– Что ты ей дала? - полюбопытствовал Тилос, уже закончивший оттирать грим и теперь вдумчиво копающийся в разложенной на столе одежде.
– Сбор номер три, - ответила Мира. - Пора с настоями заканчивать. Негоже ребенка все время на снотворных держать.
– Этот ребенок, - усмехнулся Тилос, - в другом месте и в другое время без всяких угрызений совести перерезал бы тебе глотку. Ради куска хлеба, скажем, или за пару медных монет. Зверята считались крутой бандой, чужой крови не боялись. Смотри - вот так и так. Как думаешь?
– Нормально, - отмахнулась Мира, мельком взглянув на роскошный белый халтон и голубую с золотом ареску. - Обсуждали ведь. Ты не боишься, что Тарона ей потом глотку перережет? Просто так, чтобы настроение сорвать?
– Она отправится с Раханом, - качнул головой Тилос. - Его караван тоже уходит сегодня вечером. Не думаю, что Тарона станет разыскивать девчонку по всему Сураграшу. Но знаешь, что любопытно? Она ведь явная северянка. Мордочка типично тапарская.
– Я бы сказала, она полукровка из северного Сураграша, - не согласилась Мира. - Разрез глаз тамошний, да и кожа темновата. Хотя скулы… да, скулы Тапара. Наверное, из беженцев. Но как она в уличную банду попала, почему не рабыня?
– Загадка. Но решать ее сейчас не время. Камтон скоро появится. Если еще раз приведет на хвосте слежку - просто в ухо плюну, как говаривал один мой знакомый летун. А тебе пора паковаться и уходить в караван. Записи свои драгоценные не забудь, - Тилос подмигнул, в мгновение ока влез в балахон и начал завязывать на щиколотках сандалии.
– Осторожнее, Тилос, - тихо попросила Мира. - Я… ну, ты сам знаешь. Мы все без тебя - пустое место. Не приведи Пророк что случится…
– Со мной? - белозубо в полумраке хижины улыбнулся Тилос. - Мира, ты же меня знаешь. Скорее, горы под землю уйдут. Ну что ты опять разволновалась?
В дверь тихо побарабанили условным стуком. Тилос сдвинул засов, и Камтон тенью проскользнул внутрь.
– Ну? - нетерпеливо спросил его Тилос. - Как?
– Все по плану, - тихо прогудел гулан. - Минут пятнадцать назад тарсачий отряд на рысях прошел в сторону дворца. Я засек Зулу, хотя Тарону не разглядел.
– Здорово! - Тилос в возбуждении ударил кулаком по ладони. - Все в сборе. Все, хватай Миру под мышку и топай в караван. Начинайте готовиться к отходу на рассвете. Учтите - сегодня из города уходят еще три каравана, так что надо оказаться у ворот первыми, иначе до завтра не выберемся. Накрути хвост Мехату, чтобы не рассиживался дольше времени.
– Да, хозяин! - скорчил зверскую рожу Камтун. - Слушаю и повинуюсь! - Он в два шага пересек комнату и действительно подхватил тихо взвизгнувшую Миру под мышку. - Где мои рабские кандалы?
– Поставь меня, урод! - шепотом закричала Мира, отчаянно брыкаясь. - Девочку разбудишь!
Камтон выронил ее из рук, картинно хватаясь за голову. Мира, сгруппировавшись, перекатилась по полу и пнула его под колено. Мужчина осел на пол, закатывая глаза.
– О, моя госпожа! - трубным шепотом возвестил он. - Я недостоин твоих побоев! Прикажи вывести неслуха-раба на конюшню и как следует выпороть! Я…
– Стоп! - оборвал их Тилос, вскидывая ладонь. - Рано расслабились, ребята, из города надо уйти чисто. Кончайте дурью маяться. Собирайтесь и уходите. Мира, наша… Наседка, сколько она еще проспит?
– Пару часов, не больше, - задумчиво ответила та, поднимаясь и отряхиваясь. - Я травы немного развела. И поаккуратнее с ней, ладно? Видно, что немало пережила девочка. Совсем ведь ребенок еще… - Она вздохнула и пригорюнилась.
– Ладно, ладно, - нетерпеливо отмахнулся Тилос, осторожно пристраивая дорогую ареску на голову и заправляя под нее волосы. - Топайте давайте…
Тихо прикрыв за ушедшими дверь, он быстро затолкал оставшееся рванье под кровать, оставив лишь нищенский халтон и богатое платье, аккуратно разложенные на кровати. Потом прошел к двери и задумчиво посмотрел на спящую Элизу.
Девочка мирно сопела на кровати, на лице виднелись засохшие следы слез. Тилос задумчиво рассмотрел ее, подошел поближе и стал водить над телом раскрытыми ладонями, иногда на мгновение останавливаясь.
– Как бы не глисты, - задумчиво пробормотал он. - Плюс стандартный набор болячек… Уличный ребенок, одно слово.
Он встряхнулся и отошел в угол, задумчиво покачивая головой. Выпрямился, расслабленно опустил руки вдоль туловища и застыл на месте неподвижной статуей.
"Так продолжаться не может!"
"Что ты имеешь в виду?"
"Он просто не понимает, что творит! Он путается у меня под ногами, все мои планы…"
"Наши планы, Мио. Наши. У меня, знаешь ли, тоже есть свой интерес. Должен заметить, что ты опять ставишь себя выше остальных."
"Ну хорошо, ладно. Наши планы. Неважно. Веорон, ты же сам понимаешь, что его деятельность может привести к непредсказуемым результатам!"
"Джао считает по-другому."
"Да мало ли, что считает Джао! Я давно устала от его странностей. Почему он сует свой нос во все дырки?"
"Потому что он не менее любопытен, чем ты. И потом, не забывай, что Игровые Миры изобрел все же он."
"Он, не он - что с того? Рано или поздно кто-нибудь все равно бы сообразил. Подумаешь, гений! А в социотехнике он и рядом со мной не стоит…"
"Ты несправедлива, Миованна."
"Смотри-ка ты, кто появился! Что нужно тебе, Криогар?"
"Мне казалось, что я тоже вхожу в комитет по Неожиданности. Я ошибался?"
"Какие же вы все занудные!…"
"Да и ты - тоже. Чего привязалась к парню? Он работает, как умеет. Не забывай, возможности у него не те, что у нас, да и кругозор поменьше. Ты бы остыла, прежде чем крови требовать."
"Верно, Мио. Чего ты раздухарилась? Если думаешь, что его нужно убрать, давай обсудим идею спокойно. Тоже мне - повод для скандала!"
"Извините, мальчики. Все. Уже успокоилась. Давайте-ка сначала. Итак, на мой взгляд, ситуация на западном материке Неожиданности выходит из-под контроля…"
Элиза проснулась мгновенно, как умела просыпаться в трущобах, но несколько мгновений лежала неподвижно, с закрытыми глазами. Рука снова тронула ее за плечо, и голос Тилоса произнес:
– Просыпайся. Время.
Элиза откинула простыню и резко села на кровати. Тело чувствовалось гибким и послушным, радостно откликаясь на движение. В глубине сердца пряталось неясное ощущение, что теперь все будет хорошо. В окно снова били косые лучи солнца - судя по всему, до заката оставалось не так и много. Она повернула голову и обмерла.
Рядом с кроватью стоял чернобородый горбоносый человек. Родовые знаки на халтоне отсутствовали, но манера держаться, богатая одежда и запах благовоний однозначно указывали на знатное происхождение. Элиза соскользнула с кровати и склонилась в глубоком поклоне:
– Приветствую благородного…
– Не узнала, - широко ухмыльнулся человек. - Эх, ты, засоня. Там на столе чашка с водой, на кровати - платье. Давай, умойся и переоденься. Пора выходить.
Элиза, разинув рот, смотрела на него. Действительно, перед ней стоял Тилос, тот Тилос, которого ранее она видела лишь в нищенском одеянии, с прямым носом и безбородым. Если бы не светлая северная кожа, его можно спутать с настоящим гуланским вождем. На улице она не усомнилась бы, что имеет дело с богатеем, у которого не грех и кошель срезать. Она молча кивнула и вышла переодеваться.
Богатое платье оказалось страшно неудобным. Оно давило, кажется, везде, где только возможно. Каждый шаг давался с заметным трудом, горячий вечерний воздух не проходил в грудь. Заметив ее затруднения, Тилос зашел за спину и что-то там сделал с застежками. Стало немного полегче.
– Терпи, красавица, - усмехнулся Тилос. - То ли еще будет… Думаешь, легко быть любовницей богатея?
– Твоей, что ли? - фыркнула Элиза. - Да ни в жисть, даже и не надейся.
– И не надеюсь, - притворно-грустно согласился Тилос. - Куда мне, старику, супротив молодых да ранних. Постой спокойно, надо с волосами разобраться.
Элиза покорно застыла на месте. Старик? На вид - лет двадцать пять-тридцать. Не мальчик, да, но она знает и повес, в свои сорок с лишним пускающихся по борделям во все тяжкие…
Какое-то время Тилос возился с волосами, сноровисто укладывая их в прическу. Закончив, достал из небольшой плоской коробки какие-то краски, кисточки и долго мазал по ее лицу. Наконец, он пристроил на место женскую ареску - синюю с золотыми нитями.
– Вот так, - наконец удовлетворенно сказал он. - Хочешь на себя взглянуть?
Не дожидаясь ответа, он сунул ей невесть откуда взявшееся бронзовое зеркало. На всякий случай презрительно скривившись, Элиза взглянула в него - и обмерла.
Вместо трущобной оборвашки с вечно голодным взглядом на нее глядела чуть ли не дочь Великого Скотовода. Довольно смазливое в полумраке хижины личико обрамляли рыже-русые пряди волос, оттененные темно-синими с золотым фестонами арески. Алые губы чуть приоткрывали два ровных ряда зубов, подведенные тенями глаза удивленно взирали на мир из-под густых темных ресниц. Закрытое платье, увешанное какими-то пышными тряпками, скрывало костлявую фигуру. Какое-то время Элиза не могла оторваться от разглядывания себя, но потом, опомнившись, сердито сунула зеркало назад.
– Понравилось! - довольно ухмыльнулся Тилос. - Скажи спасибо Мире - она у нас специалист по гриму. Вот что с пальцами твоими делать?…
Он ловко сдернул повязку с кисти Элизы. Боли не чувствовалось совсем, только слегка чесалась кожа на костяшках, но черно-синие разводы никуда не делись.
– Н-да… - пробормотал Тилос. - Выглядит страшненько. Перчатки бы тебе, но ведь не принято в здешних местах… Ну ничего. Благовоспитанной женщине полагается руки держать в складках материи, вот так, - он показал - как, - и пальчики твои скрыты от публики. А есть постарайся левой рукой. Так, теперь к делу. Сейчас, красавица ты моя Наседка, нам предстоит следующее. Мы вместе добираемся до дворца…
– Куда? - не сдержалась Элиза. - А нас пустят?
– Пустят, - нетерпеливо отмахнулся Тилос. - Кстати, очень прошу: засунь свои воровские привычки куда подальше. Руку тебе за украденную мелочь рубить не станут, но из дворца вышвырнут. Тогда плакали твои денежки, обещаю. И не строй иллюзий - обязательно заметят, там прислуга натасканная. Итак, добираемся до дворца. Там ты какое-то время изображаешь мою малолетнюю подружку, потом я недолго совещаюсь с группой надутых уродов, затем мы чинно, под ручку, выходим из дворца и возвращаемся сюда. План ясен?
Сбитая с толку Элиза лишь кивнула. Во дворец? Да кто же такой этот Тилос, что вот так запросто во дворец пройти может? А вдруг Великий Скотовод сейчас там, собственной персоной? Вот бы хоть глазком…
– И еще, пташка моя, - вкрадчиво проговорил Тилос. - Как-то неудобно тебя при людях Наседкой называть. Как твое имя? - Его голос, внезапно заледеневший, хлестнул по ушам словно зимний ветер.
– Элиза… - машинально проговорила девушка и тут же выругала себя за длинный язык. Впрочем… почему-то не ответить было невозможно.
Тилос на мгновение застыл, глядя на девушку странным взглядом.
– Элиза… - пробормотал он. - Как давно… - Он кашлянул. - Ладно, пошли.
Мясной базар встретил их вонью разлагающегося мяса и человеческих тел. Пока Тилос искал наемный паланкин, Элиза успела отшить по крайней мере двоих ухажеров и дать по шее пацаненку, попытавшемуся сорвать с ее головы ареску. Не ожидая подвоха, она почти упустила его, но успела ухватить за волосы. Пацаненок попытался заверещать, но наткнулся на бешеный взгляд в упор и сник. Пожалев, что под рукой нет хотя бы завалящего ножа, Элиза отобрала злосчастный головной убор и дала воришке сильного тычка, сопроводив несколькими словами на трущобном языке. Тот мгновенно растворился в толпе. Тяжело дыша от злости, Элиза пристроила ареску обратно на голову и начала поправлять волосы, но тут появился паланкин, и Тилос, высунувшись из-за занавесок, поманил ее.
– Тяжко по другую сторону баррикад, верно? - весело спросил он, когда паланкин, покачиваясь, поплыл по улицам города. - Раньше ты грабила, вот теперь тебя грабят…
Элиза, не ответив, надулась.
Путь до дворца занял немного времени. Стража у внешней дворцовой ограды упорно не хотела пускать паланкин внутрь. Потом подошел высокий иссиня-черный сапсап с искрящимися бриллиантами пальцами, заглянул внутрь, почтительно поклонился Тилосу, внимательно осмотрел Элизу, и стража нехотя раздвинула длинные копья. Носильщики не спеша протрусили внутрь, и тут же упал скоротечный закат.
Когда паланкин, наконец, добрался до входа, небо уже сияло сгустками звезд. На западе еще играли краски уходящего дня, а на востоке разгоралось зарево, предвещая восход Огненного Пруда. Заметно посвежело.
Тилос выбрался из паланкина, помог спуститься неловкой в своем платье Элизе и расплатился с носильщиками.
– Запомни, как этот гроб выглядит, - заметил он. - Обратно на нем же отправимся, ребята согласились до полуночи подождать. Ну, милая, давай, изображай…
Он шутливо хлопнул ее по затылку и подставил согнутый кренделем локоть. В другой раз Элиза не преминула бы обидеться, но сейчас она ошарашено рассматривала вблизи настоящий дворец Великого Скотовода, и ей было не до того. Вспомнив, как шалавы из борделей таскались с клиентами, она продела свою руку в руку Тилоса, не переставая озираться.
А посмотреть было на что.
Огромные минареты дворца, казалось, сияли собственным светом в наступившем сумраке. Тут и там горели светильники, соперничая своим светом с редкими еще звездами, подсвечивая фонтаны, высокие стрельчатые арки, играя отблесками на золотых куполах. Вокруг выложенных камнем дорожек, по которым прогуливались редкие прохожие в богатых одеждах, шумели рощицы из непонятных в темноте кустарников и деревьев, меж них прятались смутно-белые беседки. Далеко внизу поблескивали фонари, отражающиеся в водах благословенного Кронга. Чуть слышно доносились переборы струн гайнуров и мандолин, грустно пела флейта. Музыке вторили сладкоголосые соловьи. Заметно посвежевший вечерний воздух - еще немного, и по коже начнет пробегать озноб - наполняли чудесные запахи цветов и благовоний. Сказочный вечер вступил в свои права.
Два одетых в красное с золотом раба с клеймами Великого Скотовода на щеках почтительно склонились в поклоне перед Тилосом.
– Владыка шлет свои приветствия и извиняется за то, что не может лично встретить дорогого гостя, - прошелестел один из них. - Он нижайше просит гостя… гостей оказать честь его гостеприимству и насладиться заслуженным отдыхом в любом из гостевых залов его скромного жилища. Мы, ничтожные, весь вечер в твоем распоряжении, о повелитель!
– Хорошо, хорошо, - благосклонно кивнул Тилос, лениво осматриваясь. - Я вижу, владыка, следуя своему безупречному вкусу, добавил еще два фонтана…
– Да, господин, - тихо откликнулся раб. - Они обошлись лишь в полтораста золотых и отняли только одну ничтожнейшую жизнь никчемного раба, неловко подвернувшегося под глыбу драгоценного мрамора.
– Тем хуже для него, - вальяжно повел плечами Тилос. - А может, и лучше - теперь он останется вечно плясать и веселиться в струях фонтана, наслаждаясь чистейшей влагой. Незаслуженное посмертие для такого червя, но такова воля Отца-Солнца, которого вы, язычники, зовете Куратом. Веди меня, раб, я голоден. И моя подруга тоже, верно, малышка?
Он густо хохотнул и ущипнул Элизу за щеку. Та, вовремя вспомнив, зачем она здесь, подавила желание врезать ему по руке и лишь робко улыбнулась, не переставая озираться по сторонам.
Внутри оказалось еще шикарнее, чем снаружи. Масляные светильники гроздьями увешивали стены. Тяжелые парчовые занавеси сменялись фресками, изображающими сцены охоты, празднеств, божественного суда, на котором Валарам с увенчанной огромными рогами бычьей головой неизменно попирал спины кающихся святотатцев… Золоченые арки неведомым образом превращали короткие переходы между залами в длинные таинственные галереи. И всюду - безлюдно.