– Нормально, - кивнул Петромир. - Далеко пойдет парень… если плетьми не запорют. За неуважение к старшим. Я к нему, знаешь, давно присматриваюсь.
– Зачем тебе? - поинтересовался тысячник, раздумчиво разглядывая обломившуюся щепочку. - Ординарцем взять хочешь?
– Да нет, желающих и так невпроворот, - отмахнулся Петромир. - Просто тут у меня девка на примете есть. Родственница вроде, да седьмая вода на киселе. Ольгой кличут…
– Это какая же Ольга? - удивился Телевар. - Моя племянница, что ль? Вот уж не знал, что она тебе родственница.
– Да я ж говорю - седьмая вода… - отмахнулся головной. - В общем, отец ее ко мне приходил недавно, совета спрашивал. Вроде неравнодушна эта девка к твоему парню, да и он на нее заглядывается. Вот папаша ейный и спрашивал, не окрутить ли их, раз взаимная склонность имеется. Тем более, что и Ивомир с Теоменой у нас люди небедные, и за той девкой приданного хватает…
– Мог бы и ко мне прийти, - фыркнул Телевар. - Я бы ему сразу сказал, чтобы не канителился, свах засылал. Хотя ты у нас сейчас большой человек, куда мне. А давно ли у меня безусым десятником бегал? Ох, время-то как летит! - Он грустно покачал головой. - Я уже старик, да и ты не молодеешь… А Купчище-то при чем?
– Ну, девчонка вроде как травница и лекарка способная, все равно кому-то с конями на базар ехать, присматривать. Вот они с пареньком и покрутятся в одной компании этот месяц, а ты за ними посмотришь да мне расскажешь. А там подумаем, что папаше ответить.
– И только-то? - вздохнул Телевар. - Я-то думал, что ты про Майно со смыслом помянул. - А оно оказывается, ты парня просто пугал… Ну-ну…
– Знаешь, Телеша, - тихо и как-то нерешительно проговорил головной. - Ты там лучше держи ухо востро. Про Врага я не просто так брякнул, не те это разговоры, которые попусту вести можно. Слухи нехорошие ходят.
– Слухи? - насторожился темник. - Что за слухи?
– Да шушукаются люди, и пастухи странные вести приносят, - с неохотой ответил Петромир. - Вроде впустую языком мелют, а думка нехорошая остается. Чужие разведчики в приграничье шастают, жугличские. Вроде подстрекает Вражина их в нашу сторону двинуться, хотя зачем - непонятно. Мы с жугличами уже лет так полста с лишком, почитай, не воевали, а уж что до нас Врагу - вообще загадка. В общем, ты в городе слушай больше, чем говори, может, что толковое услышишь. Опасности вроде нет, не стал бы я несмышленышей поперед батьки в пекло совать, но кто его знает… В общем, не лезь на рожон, понял? И за детишками следи, чтобы по неопытности не попали куда не след. Лады?
Чужаки ехали по дороге, в открытую. Их было семеро, предводительствовал высокий человек в глухом шлеме и кольчуге, прикрытой черным плащом с золотой заколкой. Мастер придал застежке форму огненной ящерицы Мино-Фар, глаза ее полыхали на солнце, пробивающемся сквозь густые кроны деревьев, двумя крошечными светлыми рубинами. Кони под пришельцами шли гнедые, откормленные, мели землю нестрижеными хвостами, косили по сторонам огненными глазами, закусывая удила. Было видно, что их не морили дальней дорогой. Хлаш Дэрэй мысленно перебрал людские поселения в радиусе двух-трех часов неторопливой езды и решил, что гости явно побывали в Быстроречке. Во всяком случае, ни в одном другом месте не нашлось бы сразу столько лошадей на подмену. Он неторопливо выступил из-за дерева и преградил приезжим путь.
– Стойте, уважаемые, - негромко пророкотал он, выставив руку ладонью вперед в древнем жесте миролюбия и опустив палицу. - Вы вступаете в земли рода Ша-Гэрэли. Мы не жалуем непрошенных гостей, а на купцов, что с нами торгуют, вы не похожи. Кто вы и куда едете?
Пока он говорил, конь ведущего остановился на месте, в то время как двое из-за его спины выехали вперед и наставили на Хлаша короткие копья. Остальные слегка рассредоточились вокруг предводителя, из-под плащей показались острые концы арбалетных болтов. Хлаш мысленно одобрил четкость, с которой телохранители взяли под контроль окрестность, но с места не сдвинулся. Его верхняя губа медленно поползла вверх, обнажая крепкие острые клыки.
– С дороги! - сквозь зубы процедил один из копейщиков. - Мы едем к твоему господину. Ему все и доложим. Живо, пока шкуру твою зеленую не продырявили!
Верхняя губа Хлаша поползла еще выше. Он издал короткий насмешливый рык.
– Вы хорошие стражи, - ответил он все так же негромко. - Но вы сейчас под прицелом пяти лучников, а стрелы из наших луков на таком расстоянии пробивают даже кованую сталь. Кольчуги вас не спасут. Но даже если вы убьете меня и останетесь живы сами, то весь род начнет на вас охоту и не успокоится, пока не украсит вашими черепами изгородь вокруг Хижины Совета. Я повторно прошу представиться и изложить цель приезда.
– Уважаемый тролль! - голос предводителя отряда оказался неожиданно глубоким и звучным. - Я понимаю твое беспокойство и восхищаюсь твоим бесстрашным поведением. Прошу простить мою охрану, - повинуясь его короткому знаку, копейщики осадили коней, а остальные спрятали арбалеты. Впрочем, Хлаш подозревал, что самострелы в любой момент готовы метнуть смертельное железо прямо сквозь плащи. - К сожалению, - в голосе предводителя прорезалась легкая грусть, - я не могу ни представиться тебе, не изложить цель своего приезда. Эти материи подлежат обсуждению исключительно с Малым Советом племени. Я настоятельно прошу тебя не задерживать нас, и твои вожди наверняка наградят тебя. Возьми эти деньги, - он кинул в сторону Хлаша небольшой кошелек, глухо звякнувший в дорожной пыли, - и дай нам проводника.
И опять Хлаш не пошевелился.
– Любезнейший, - в его голосе прорезалось, наконец, раздражение. - Я являюсь командиром заставы и уполномочен самостоятельно решать вопрос о том, кого стоит пропускать в наши земли, а кого - нет. В третий - и в последний - раз я прошу вас представиться и изложить суть дела. В противном случае с вами обойдутся как с вражескими лазутчиками. - Он попытался примирительно улыбнуться, но передние кони всхрапнули от ужаса при виде его полной зубов пасти и попытались податься назад. Хлаш поспешно стер улыбку с лица. Видимо, долгие тренировки перед зеркалом оказались безуспешны. - Ну как, судари мои?
На лице предводителя явно отразилась досада. Секунду он колебался, но потом засиял белоснежной улыбкой, явно не походившей на оскал тролля.
– Дорогой тролль…
– Матха Хлаш Дэрэй, - прервал его патрульный. - Мое имя - Хлаш Дэрэй, - добавил он, заметив недоумение на лице предводителя.
– Дорогой Хлаш Дэрэй! - быстро поправился тот. - Я - Зул Ратхат, и меня прислал великий Майно Созидатель, повелитель Южного Моря и Восточного материка. - Лицо тролля не выразило никаких эмоций, и Зул Ратхат, слегка пожав плечами, мол, что возьмешь с деревенщины, продолжил:
– Я прибыл сюда для того, чтобы от имени своего господина предложить вам, троллям Песчаных Гор, союз в надвигающейся войне. Мой повелитель считает, что могучие тролли станут достойными союзниками против сил зла…
– Достаточно, - Хлаш взял палицу наперевес. - Я понял тебя. Лишь месяц назад я вернулся из Тхул-Д"зибара. Никто не говорил там про войну. Мы - мирный народ и выгодно торгуем с людьми и орками. Мы, как ты знаешь, вообще не любим войну и деремся лишь в случае крайней нужды. Ты пришел сюда, чтобы снова наполнить нас черной ненавистью, о которой мне рассказывали страшные сказки, когда я был еще ребенком. Восемьдесят лет назад мы нарушили свои собственные зароки и поплатились за это. Этот урок мы не забудем долго. Тролли будут Майно Созидателю, которого многие зовут еще и Вековечным Убийцей, плохими союзниками. Уходи.
Предводитель пришельцев выглядел ошарашенным. Его телохранители, нахмурившись, переглянулись и слегка приблизились к Хлашу, снова направив на него копья. Тролль не думал, что они способны напасть без приказа, но на всякий случай слегка повернулся боком, чтобы сподручней было уйти от первого удара.
– Ты слышал меня? - спросил он, повысив голос. - Ты нежеланный гость здесь, посланник. Уходи!
– Погоди, уважаемый Хлаш Дэрэй, - надо было отдать ему должное, Зул Ратхат умел быстро оправляться от потрясений. - Ты даже не знаешь, что великий Майно может предложить вам…
– Золото, камни, земли и прочую ценную для людей дребедень, - сквозь зубы перечислил Хлаш. - В прошлый раз он предлагал именно это, да еще зачем-то рабов. Или он придумал что-то новое?
– Да, уважаемый матха Хлаш Дэрэй, - мягко улыбнулся Зул Ратхат. - Великий Майно Созидатель глубоко скорбит о непонимании, что возникло тогда между ним и могучими троллями, и в знак дружбы и уважения предлагает вернуть вам Драконий Камень.
Хлаш почувствовал, как его глаза начинают сужаться от удивления. Он тряхнул головой, кляня себя за несдержанность, и пристально посмотрел на чужака. Тот с благожелательной улыбкой встретил его взгляд. Несколько секунд они глядели друг на друга, но затем Хлаш вздохнул и опустил глаза.
– Ты не лжешь. Я не могу отказать тебе в праве повторить предложение Совету, - грустно покачал он головой. - Я сам не вступлю с Майно в союз, даже если он посулит мне весь мир и полнеба впридачу, но среди моего народа много забывчивых. Я отведу вас к Старейшинам. За мной. Не отставать, не сворачивать в сторону, если жизнь дорога. - Он намеренно произнес ритуальную формулу с самым угрожающим видом, и с удовольствием отметил, как помрачнел Майнов посланник. - Если лошади устанут, скажите. - Он повернулся спиной к парламентерам и зашагал по дороге размашистым походным шагом. Краем глаза матха заметил тролля, кивнувшего ему из кроны высокого вяза, и слегка улыбнулся. Трэта молод, но уже много раз ходил в патруль, и Хлаш не беспокоился за него.
Один из телохранителей, проезжая мимо лежащего на земле кошелька, подцепил его наконечником копья и ловко спрятал в карман, подозрительно взглянув на посланника. Тот сделал вид, что ничего не заметил.
Солнце уже зашло за кроны деревьев, сгустив вокруг короткие летние сумерки, но рокот голосов из Хижины Совета не смолкал. Изредка чуткое ухо Хлаша улавливало глубокий голос посланца Майно, но его тут же перекрывали хриплые тролличьи глотки. Изредка сиплый рык Трома пробивался сквозь общий гвалт - Хлашу казалось, что он разобрал пару крепких ругательств - но и Предводителю было не под силу утихомирить разбушевавшиеся страсти. Тролль зевнул, рывком вскочил на ноги, чуть не сломав молодой дубок, служивший ему опорой, подхватил с земли дубину и начал серию вечерних упражнений. Часовые у входа в Хижину уважительно косились на него: палица Дэрэя была известна далеко за пределами родовых территорий. Дубина свистела вокруг Хлаша, опутывая его петлями, круша черепа и ломая мечи воображаемых врагов. Терновый куст обманным движением попытался проскользнуть низом, чтобы предательски ударить копьем в живот, но Хлаш орком крутнулся вокруг себя и одним мощным ударом поверг врага на землю, ударом ноги сбив на землю бросившийся сзади с кинжалом клен. Терновый куст обиженно хрустнул сломанными ветками и умер в страшных муках, в то время как клен вздрогнул всем телом и поспешно отступил на заранее подготовленные позиции, лишь слегка покосившись набок.
Хлаш остановился, свесив из пасти длинный красный язык и тяжело дыша. Гул голосов в Хижине Совета приутих, Зул Ратхат явно завладел инициативой, и теперь что-то вещал успокаивающим тоном. Перебивать его уже не пытались. Наконец, посланник плавно закруглился и спустя несколько мгновений вышел наружу. Он прошел в нескольких шагах от Хлаша, слегка поклонившись ему, и с размаху сел на траву рядом с телохранителями. Ему тут же сунули в руки длинный узкий сосуд из темно-фиолетового стекла, и посланник стал пить мелкими частыми глотками. Его кадык быстро ходил вверх и вниз по тощей шее. Внезапно на Хлаша накатило непреодолимое желание вырвать когтями этот кадык из соблазнительно беззащитной глотки. Клацнув зубами, он поспешно отошел в сторону, провожаемый подозрительными взглядами охраны.
В Хижине царила напряженная тишина. Что-то угрюмо просипел Тром, кто-то - Хлаш не разобрал, кто - также угрюмо бросил фразу в ответ, и старейшины поодиночке потянулись наружу. Тром вышел последним и остановился, беспомощно озираясь в наступающих сумерках, потирая огромной чешуйчатой лапищей поврежденные в давнем бою глаза. Хлаш подошел к нему, нарочито громко ступая по земле.
– Как прошел Совет, учитель Тром? - почтительно осведомился он. - Будем мы вступать в союз с Предателем?
– А, Хлашим, - устало проговорил старик. - Тебя-то я и хотел искать. Пойдем, разговор есть. - Он тяжело пошаркал в строну своего дома.
В шатре Тром засветил масляную лампу, опустился на плетеную травяную подстилку, махнул Хлашу, чтобы тот устраивался как хочет, и казалось, задремал. Хлаш, присев на пятки, терпеливо ждал. Наконец Тром открыл глаза и посмотрел на него.
– Совет колеблется, - сказал он грустно. - Они забыли, как Майно сулил нам златые горы тогда, в прошлую войну. Они забыли, как сотни лучших сыновей Народа пали вдали от дома на чужой войне, и как Предатель взашей выгнал из армии чудом уцелевших, бросив им жалкие подачки. Они… Да я много раз рассказывал это тебе, ты уж прости старика за болтливость… - Тром снова надолго замолчал. Хлаш почувствовал жалость к Предводителю Рода, когда-то страшному бойцу и умелому вождю, а ныне, перед смертью, теряющего остатки власти и авторитета. В Роду уже открыто поговаривали, что не подобает Предводителю быть старым и больным, и что есть немало таких, кто достоин занять его место.
– Да, о Совете… - снова заговорил Тром. - Половина Совета против союза с Майно, половина - за, но часть тех, кто против, колеблется. Этот Зул Ратхат сказал, что объедет все окрестные племена, чтобы предложить союз и им тоже. Он убедил нас прийти на Большой Совет после того, как посетит всех, и уже тогда принять окончательное решение. Знаешь, я боюсь, что они все-таки согласятся, - Тром тяжело вздохнул. - Слишком много значит для нас Драконий Камень, слишком многие уходили на его поиски и не возвращались. Но я шкурой чувствую какой-то подвох. - Он повертел в пальцах драгоценную змеиную статуэтку. - Что-то этот посланец не договаривает…
– Немотивированная война? - полуутвердительно спросил Хлаш.
– Да, мой мальчик, да, - опять вздохнул Тром. - Слишком немотивированная. Несколько месяцев назад никто и не думал, что Майно начнет новую войну на нашем континенте. У него по горло проблем у себя там, зачем ему драка на таком расстоянии от дома? Может… Может, ему кто-то угрожает? Кто-то настолько серьезный, что он собирает по крохам все, что только может собрать? Может, у нас впервые появился реальный шанс отомстить… а мы слепо ринемся в бой на стороне своего врага! - Тром яростно зарычал, его лапа сжалась, кроша статуэтку в пыль. - Мы тычемся как слепые котята, не зная ничего!
– Я понял, учитель, - бесстрастно произнес Хлаш. - Ты хочешь, чтобы кто-то пошел в Большой Мир разузнать, как обстоят дела на самом деле… - Тром промолчал, и Хлаш закончил: - И ты хочешь, чтобы пошел я.
Минуту Тром молча смотрел в пол, кромсая когтями подстилку. Затем он поднял взгляд.
– Да… пожалуй, ты прав, - грустно сказал он. - Беда в том, что без согласия Совета я не могу официально послать тебя на разведку, а Совет… ты же знаешь, пока он подберет тебе компанию, матха, пройдет месяц. А у нас не больше двух-трех месяцев в запасе. Потом будет Большой Сбор, и еще до того, как опадут последние листья, мы пойдем драться за Майно…
– Я не нуждаюсь в попутчиках, - пожал плечами Хлаш. - Я не раз ходил в одиночку.
– По канонам разведчик не может идти в одиночку, - покачал головой Тром. - Никто не пойдет на такое нарушение традиций.
– Я матха. Кроме того, я могу пойти неофициально, - ухмыльнулся Хлаш. - Этого каноны не запрещают.
– Если Майно по-настоящему заинтересован в нас… и если он действительно в тяжком положении… Его прихлебатели развернут на тебя настоящую охоту. Они не позволят тебе узнать что-то нежелательное для них.
– Мало на меня охотились? - косо прищурился Хлаш. - Я не слабоумный, чтобы попадать в человеческие ловушки. Кроме того, охоту устроят и на официальных разведчиков. Так будет даже хуже - о нас будут знать, а компании труднее скрыться, чем одиночке. Один я могу выдать себя за наемника…
– Если ты пойдешь один, тебя не будут слушать на Сборе…
– Куда они денутся, - Хлаш поднялся на ноги. - Учитель, я давно не глупый ребенок, и меня уважают в землях Восьми Племен. Впрочем, учитель Тром, ты прав. Негоже так нарушать традиции. Если хотите послать разведчиков, созовите Совет. - Он подошел к выходу из шатра, но обернулся. - Учитель, я собираюсь проводить гостей к границе, а затем навестить мать и сестру. Я уже месяц в пограничном патруле и давно не был у родственников, так что имею право. Вернусь не позже, чем через три месяца. До свидания, учитель. - Хлаш низко поклонился, прижав руку к сердцу, откинул полог и вышел.
Старый Предводитель печально глядел ему вслед.
Барабан стучал негромко и монотонно. "Бум-бах, бум-бум-бах", выводил невидимый барабанщик, скрытый во тьме за кольцом костров. Изредка к тамтаму присоединялась раковина океанского уч-махарога, оглашая хриплым завыванием лес. Заграт сидел в шатре с выходом, обращенным к площади, и задумчиво перебирал амулеты. Легкий ветерок приносил запахи ночного леса, волков, неспокойно подвывающих в стойлах, запахи чужаков и их коней, но в основном - запахи разгоряченной стаи, пропитанной яростью, ненавистью и - страхом. Заграт еще раз втянул воздух вывернутыми наружу ноздрями. Да, страх. Много лет орочьи войны не выходили за рамки вялотекущей усобицы, и молодежь не привыкла к смертям. Как это увлекательно - вопить на площади о крови и отрезанных головах, потрясать ятаганами и тыкать волков древками копий, доводя тех до исступления, заставляя яростно грызть жерди загона, обильно смачивая их пеной и кровью рассеченных губ… И как это страшно - думать, а не окажется ли поднятой высоко в небо на пике твоя голова. Холодок бежит по коже, колени внезапно становятся слабыми, и ты начинаешь кричать еще громче в надежде заглушить свой ужас, свой - и чужой тоже. Ибо в расширенных зрачках соседа все твои эмоции отражаются как в хорошо отшлифованном бронзовом зеркале, тронутом налетом патины за старостью лет. И ты видишь там, как в жаркой сече он - или ты - неловко бросает копье в бегущего навстречу тролля или заносящего меч Всадника и пришпоривает волка, без памяти улепетывая из битвы, обнажая твой беззащитный бок, открывая его злой боли и короткому предсмертному удивлению - почему я? И сейчас ты сипишь, уже сорвав голос, нахлестывая свой страх, обращая его в ярость в смутной надежде, что эта ярость не даст его - или твоим - ногам предательски просигналить волку - выноси меня из боя, а руке - дрогнуть во время удара, метящего в чужой, уже пропитанный смертной тоской взгляд, и также смутно понимая, как смешны твои - или его - надежды…