3
В самом широком месте остров Хреновый оказался не более километра.
Возможно, когда-то именно здесь работал загадочный прибор академика Будкера.
Может, он и сейчас работает, подумал Смирнов, просто прикопан для надёжности или прикрыт плитой отроковицы. "Испытываю острую необходимость вернуться в прошлую неделю", - так бы сказал Смирнов академику, который, говорят, фундаментально занимался проблемами времени. И сразу оторвался бы от преследователей - сразу на всю неделю.
Ну, не чудеса разве? Сперва Цезий и Федосеич бросили Смирнова на пустом острове, исчезли, а немного погодя объявились снова, но бесплотные. А за ними вывалила откуда-то несметная толпа с кривыми дубинами и рогатинами, с луками и мечами в руках, и крылатый дракон над ними.
На кого охотятся? Да на меня охотятся!
Ещё час назад Смирнов считал, что остров Хреновый целиком принадлежит ему, то есть полностью необитаем (не считать же деву речную), а теперь людей и нелюдей на острове - не протолкнёшься. Дракон с шипом над головой летит, весь в сизых выхлопах, орки заладили "Лок-тар огар!", гоблины бегут. "Мория!" - гномам неймётся. "Даин, Даин!" Ну их всех! Сейчас сверну на заброшенную дорогу и кинусь в подводную деревню Жуковку. Вбегу с размаху в тёмную воду - вперёд! вперёд! "Мория!" На самую глубину. "Даин, Даин!" Пусть выскакивают навстречу зелёные подводные сельчане с такими же зелёными кольями.
А вдруг и в Жуковке приказано мёртвым не брать?
Пока Смирнов так прикидывал, дикая орда, завывая, перекрыла все мыслимые пути.
С воплями, с рёвом выгнали несчастную взмыленную жертву обратно - к мрачным серым руинам, к чугунной ванне, к сидящему на плоской каменной плите предводителю, украшенному коровьими рогами. Две цепи потных придурков с дубинами, мечами и луками образовали нечто вроде живого воинственного коридора.
"Барук Казад!"
"Лок-тар огар!"
Много их собралось тут, но всё перли и перли из редкого хилого прибрежного сосняка мускулистые гоблины, бородатые гномы, уроды, сволота всякая, тролли с короткими ногами, зубастые орки, дым, вонь, а сверху, как судьба, нависало лоснящееся брюхо дракона.
4
Сердце разрывалось.
Пот градом катил, рубашка промокла.
Схватили, держали Смирнова жадные лапы, кто-то за колено хватал.
Хищные сверкающие глаза - самому старшему гоблину от силы четвертак, а среди троллей и гномов и пятнадцатилетние наблюдались. Неимоверно широкой сильной ладонью предводитель в коровьих рогах похлопал по краю чугунной позеленевшей от сырости ванны, будто приглашал Смирнова присесть, но волшебного слова не произнёс. Ох широкая, ох короткая, сильная была лапа у предводителя, не хотелось её пожимать. И дракон, зависший над Смирновым, хотя и не мог когтями его достать, тени нисколько не давал, наоборот, обжигал удушливым дыханием. Угловатые крылья трепетали, дёргались, видимо, держалась перепончатокрылая тварь в воздухе благодаря запасам горячего скопившегося в брюхе газа.
Споткнувшись, Смирнов упал.
Его тут же подняли и бросили на колени.
Смирнов сразу показался себе ничтожным и мелким, и, кажется, предводителю это понравилось. Покачав рогами, он удовлетворённо моргнул. Вот, дескать, правильные мысли, без которых нет правильных китайцев. По его знаку из дупла сухого дерева извлекли череп. Не бутафорский, а настоящий. Человеческий. Не мой, не мой, машинально, но без всякой радости отметил Смирнов, мой - круглее. Уставился на предводителя. Депрессивный господин, верит, наверное, что только смерть окончательно формирует личность. А предводитель взял человеческий череп в обе руки, и оказался он не черепом, а чашей, которую тотчас наполнили. Не даст ведь мне-то попробовать, жадюга, гад, мелькнуло в голове Смирнова. Но предводитель и эту его мысль уловил. Ухмыльнулся, неторопливо сделал большой глоток, а потом перевёл затуманившийся взгляд с черепа на потную круглую голову Смирнова, как бы сравнивая, и протянул кружку пленнику.
Нёбо обожгло спиртом. Стал ждать вопросов.
К удивлению Смирнова, вопросов оказалось немного.
Первым был совсем простой: какой у тебя, скажи нам, рост? А второй ещё проще: занимался ли ты любовью с некоторыми горными животными?
На первый вопрос Смирнов отвечать не стал. Сообразил, что любой ответ предводителю при его, скажем так, полутора метрах не понравится. А вместо ответа на второй - поднял голову и посмотрел на дракона. Вот, дескать, как. В ответ на такой дерзкий и откровенный взгляд угловатый лоснящийся дракон возмущённо затрепетал перепончатыми крыльями, и тросы, связующие его с низкой грешной землёй, вдруг лопнули. Неловко заваливаясь на чешуйчатый левый бок, чудовище медленно поплыло к морю. Вот в Жуковке удивятся, успел подумать Смирнов, но предводитель, вскочив, повелительно выкрикнул: "Остановить!" - и вся орда, размахивая мечами, ломанула по песку к спрятанным в прибрежных зарослях лодкам. На этот раз предводитель бежал вместе с ними - короткие ноги нисколько ему не мешали, до песка-то достают.
"Мория!"
"Даин, Даин!"
Одна за другой вылетали моторные суда в солнечную морскую рябь, стремясь за низкой тенью дракона, уносимого куда-то на юг, в сторону Алтая и монгольских пустынь.
Через пять минут на берегу ни одной живой души не осталось.
Смирнов разочарованно пнул ногой череп-чашу. Голова опять неимоверно болела. Решил - хватит, хватит с меня Хренового. Вынул мобилу из кармана, неуверенным пальцем набрал текст: "Я на Хреновом. Нуждаюсь в помощи". Генерал Седов сразу поймёт: влип его аналитик.
Ткнул пальцем в указатель функции "отправить".
Медленно, бесконечно, как само время, крутился на экранчике телефона голубой архимедов винт. Сообщение отправляется… Сообщение отправляется… Сообщение отправляется… В зону отчуждения, что ли, попал?
Подумав, Смирнов высоко подбросил мобильник.
Метров на пять, не меньше. Знал, что вне зоны отчуждения отправка тотчас сработает, а минут через десять можно будет повторить бросок, чтобы получить ответ генерала.
Разрыв шаблона
1
Мириады звёздных огней смешались с огнями материка.
Четыре далёких неистовых дискотеки распространяли над морем наплывы музыки, прихотливо расцвеченной женскими вскриками, пьяными голосами. Без всякой надежды всматривался Смирнов в огни, понимал, что чудеса бывают только на РЕН-TV или, скажем, в программе "Территория X". Там любая шаровая молния - корабль пришельцев. Там любая экваториальная обезьяна умеет разговаривать, правда стесняется своего африканского акцента. Там пришельцы из далёких неземных миров, как им положено, охотно воруют соблазнительных женщин - всегда лживых и некрасивых. В надолго растянувшемся сне Смирнов непонятно жаловался на свою жизнь Цезию и Федосеичу, при этом трусливо крутил хвостом: "Ну, не Смирнов я, не Смирнов, понимаете?"
"Да кто же ты?" - искренне дивились приятели.
"Валька я Филимонов, меня бить будут".
Проснувшись, Смирнов стряхнул со штанин приставший к ним сухой песок и немножко посидел на краешке чугунной, наполовину затопленной ванны. Конечно, голова опять болела, и он принял очередную пробирочку "СТ". Запас большой, чего жалеть? Не драконью голову лечишь. Pedestrians, грибы-пешеходы, в этом смысле лучше к жизни приспособлены.
Набрал пару знакомых номеров, но мобила не работала, видимо сел аккумулятор. Известно, электричества в мире ужасное количество, нежные трепещущие его поля заливают всё земное пространство и время, а вот в мобиле Смирнова, ну, как назло, не осталось ни одного электрона.
2
"Я, как полностью преданный идеям нашего развитого общества человек…"
Это Смирнов сейчас мог и про себя сказать. Так же, как и про "безответственное поведение некоторых высокопоставленных сотрудников, обладающих большими правами, но находящихся не в ладах с собственной совестью…".
Правда, там дальше шло: "самым бесстыдным образом… потакали друг другу…".
А как было не потакать, если речь шла о чудесных сёстрах Хомячках - Лере и Люсе, тихих, миловидных? Это не тощая свидетельница Желонкина Света или какой-то Заточий Клавдий, человек с бабьей мордой. Правда, подумал Смирнов, время на месте не стоит. Просто мы свыклись с его вечной неизбежностью. Из тающего, как сахар в воде, прошлого, через что-то такое, что мы называем настоящим, уходит и уходит оно куда-то в будущее, утекает бессмысленно, беспощадно превращая нас в старичков, отключая мозги, а потом вообще всё отнимает. Ну, вот что, скажите на милость, осталось от тех миловидных сестёр, потакавших академику Будкеру? Лежат, наверное, под каменными плитами бывшие прекрасные отроковицы или в приюте под новосибирским академгородком шамкают.
3
С прекрасными отроковицами (в общем смысле) лейтенанту Смирнову не то чтобы сильно не везло, нет, просто по разным причинам не срасталось. Обламывался, шёл на разные варианты, было даже - записался на танцы в секцию для взрослых.
"Ребята! Девочки! - хлопала в ладошки весёлая тренер Лена. Для неё все записавшиеся в секцию - от шестнадцати до семидесяти пяти - были ребятами и девочками. - Ребята! Девочки! Первое запомните! Румба - это танец дружбы! И второе запомните! Партнёр танцует с партнёршей, а парень - с девушкой!"
В общем, как водится, - стандарт, латино. А Смирнову нравилась лезгинка.
"Ребята! Девочки! - хлопала в ладошки весёлая тренер Лена и призывно изгибалась всем телом. - Чтобы научиться танцевать самбу, надо научиться танцевать мамбу! Запомнили?"
Он запомнил.
Но танцами сыт не будешь.
Неистовое желание хоть как-то устроить личную жизнь вывело лейтенанта Смирнова на сайт знакомств.
"Скромная девушка, 48, рост удобный, румянец, круглые щёки, ищу парня для дружбы и общения, в перспективе возможен брак, профессия - секрет, возбуждает лёгкая небритость…"
"Ребята! Девочки! - хлопала в ладошки тренер Лена. - Вы танцуете под музыку, а надо - в музыку! Запомнили?"
Со знакомствами так же.
Танцуешь под музыку, а надо - в.
На первом же свидании, спровоцированном оживлённой электронной перепиской, Смирнов с удивлением узнал, что марка его личного автомобиля ("…ну, пока нет…") почему-то не является самой привлекательной. И вообще, на тридцать второй минуте чудесной встречи в недорогом кафе "Абхазия" (стены оплетены пыльной лозой серого искусственного винограда) девушка Даша ("…скромная улыбка, всё при себе…") вышла "на минутку" и не вернулась. Смирнов даже пытался заглянуть в дамскую комнату, но его туда не пустили, сказали какую-то гадость и заказанные блюда обратно не приняли - в общем, пришлось оплатить счёт, а наблюдательный официант ещё напомнил слова сбежавшей девушки, что вот, дескать, водолеям верить никак нельзя.
"А кому же, интересно, можно верить?"
"Ракам можно. Но верней всего - тельцам".
"Вы, наверное, рак или телец?" - догадался Смирнов.
Официант удовлетворённо кивнул: "А как же. Мы в понятии".
4
"Стерва, телосложение плотное, хочу отрываться без тормозов…"
"Скромница, 32, варю чудесный кофе, массаж, классическая музыка…"
"Сирота из спецприёмника, очень хорошенькая, 20 лет, характер предприимчивый, выйду за провинциала с домиком…"
"Девушка из хорошей семьи, интересная (все говорят), мечтаю много путешествовать. Идиосинкразия ко всем видам физического труда. Ищу человека убедительного, солидного, добившегося уважения в обществе. Высшее образование и русская внешность не обязательны…"
"Одинокая женщина, потомок известного рода алтайских пчеловодов, ищу простого одинокого мужчину, гордящегося своими историческими предками…"
"Работник умственного труда, 45, люблю выпить…"
"Узбечка, с косичками, 35, по-своему романтична…"
По поводу узбечки Смирнов много думал. Принимая решение, спросил одного приятеля: "Ты когда-нибудь покупал проститутку?" Приятель без всякого удивления кивнул: "А то! Каждую пятницу иду в магазин и покупаю одну проститутку". Смирнов жадно заинтересовался: "А что потом делаешь?" Приятель усмехнулся: "Ну, как что? Утро подойдёт, отпускаю на волю".
Однажды на свидание приехала из Томска девушка Тоня - в кроличьей шапке с длинными-предлинными ушами и с чёрными, волевыми, чрезвычайно близко посаженными глазами. В предварительной переписке Тоня блистала отменным знанием русской советской и классической литературы. То есть в переписке она постоянно ссылалась на Достоевского и Державина, цитировала Фадеева и Маяковского, но уже при первой встрече стала упирать, в основном, на родного брата: вот он держит пивбар на улице Усова и никакие обиды не оставляет безнаказанными. Суть возможных обид девушка Тоня не определяла, просто спрашивала:
"Ну, вот скажи, я толстая?"
"Да совсем нет. С чего ты взяла?"
"Но похудеть бы, думаешь, не мешало?"
"Да ну, перестань, ты мне такая нравишься".
"Но восторга не вызываю, да?"
"Вызываешь, вызываешь!"
"Но ведь не бешеный?"
Смирнов старался отвечать деликатно.
В итоге томичка прожила в Новосибирске почти неделю.
Потом всё-таки уехала и стала доставать Смирнова эсэмэсками.
Я скучаю я люблю без тебя я не могу не прожить ни дня умру без тебя
Запятых и точек Тоня не признавала.
"Ты же меня совсем не знаешь, - дивился Смирнов, - а такие сильные чувства!"
"Это ещё что! - отвечала томичка. - Вот погоди, ты ещё от меня многое увидишь и услышишь!"
Зацелую абниму
и скажу что люблю.
Однажды, блуждая по Сети, Смирнов наткнулся на сайт "Звёздные девочки".
Аэлита. Саяна. Гонгури. Нет, Смирнова такие красивости не цепляли. Он сразу заподозрил, что сайт межзвёздных знакомств обязательно спонсирует какая-нибудь гнида, зарабатывающая на водке и наркоте. В то время в Новосибирске как раз шёл суд над таким вот человеком, как оказалось, долгое время снабжавшим инопланетян земными женщинами.
А с другой стороны, где знакомиться людям простого положения?
Большинство, понятно, предпочитает по старинке - в разных ночных клубах, прикидывал Смирнов, но там одни фрики, трудно в алкогольном дурмане устоять перед тёмными силами. Другие выбирают вариант со "Скоморохами": "хэй-на-на", цыгане, медведи, "Ах, эта чудная долина", и вообще, чтобы свету побольше, - но туда ходят одни бабушки.
Конечно, есть еще презентации.
На презентациях посетительницы резко делятся на четыре категории.
Первая - это светские львицы, жены удачливых бизнесменов. Они демонстрируют богатые шубы, иногда устраивают дефиле прямо в помещении, потому что на улице их могут не заметить те, кто должен заметить.
Вторая категория - модели. Стареющие. Страстно мечтают перейти в первую категорию.
Третья категория - средних лет бизнес-леди, до худобы замотанные делами, сделавшие себя сами. Встречаться с такими противоестественно - как встречаться с родной сестрой.
И, наконец, четвертая категория - обычные случайные барышни, чаще всего из фирмы-устроителя, которых босс одарил приглашением. Высокие сапоги, блестящие пояса, глаза широко распахнуты.
Смирнов склонялся к сайтам знакомств.
Конечно, там порожняка много, глупостей, не всем (ох, далеко не всем) можно верить, зато сидишь дома и вчитываешься внимательно в анкеты. А потом назначаешь встречу. Скажем, за чашкой кофе.
Расчувствовавшись, Смирнов вспомнил ещё одну девушку.
Давно это было. Имя не помнил. Да и была она со странностями: чуть что, бросалась молиться. "Да не торопись ты, не торопись", - убеждал Смирнов. Но чуть упустишь момент, она уже на коленях. В итоге случилось то, что случилось: ушла в религию, приняла строгое католичество, прервала все отношения, не безгреховные, между прочим. Одно в душе осталось утешение: ушла всё-таки к Богу, а не к какому-то подлецу. В раскаянии написала Смирнову, что всегда считала его животным, потому он ей и нравился. Правда, и сама недалеко ушла от упомянутого вида жизни.