Он закончил песню и оглянулся назад, пытаясь представить, как выглядит со стороны их собственный караван: "Что ж, на наркоторговцев будущего с их верблюдами мы не похожи. Впереди вышагивает приличных размеров мамонтиха и тянет за собой волокушу, кое-как связанную из жердей и покрышек жилищ воинов-имазров. За ней пятеро голых или полуголых (жара!) женщин, большинство из которых совсем не хилой комплекции. Сзади или рядом параллельным курсом следуют двое всадников и десяток навьюченных и пустых (на мясо!) лошадей. Поблизости от всадников держится низкорослый обвешанный оружием неандерталец. Волосатый питекантроп Эрек вообще строя не держит - то отстает, то обгоняет караван, иногда уходя от него далеко в сторону - экий недисциплинированный!
А путешествовать на мамонте в наших условиях лучше, чем на местных низкорослых лошадках. Под грузом они идут с той же скоростью, но через каждые 2-3 часа им нужно некоторое время для отдыха и кормежки. А вот Варя успевает кормиться на ходу, ее только поить нужно".
В самом начале пути у Семена возникла идея посадить своих воительниц на лошадей, тем более что им есть с кого брать пример. Только ничего из этого не получилось - по крайней мере, сразу. Дамы лошадей гладили, скармливали им травку с рук, но садиться верхом отказывались категорически - с визгом или непристойными шуточками. Семен не стал настаивать, зато остановки на отдых стал делать, исходя из интересов животных, а не людей. Он сильно подозревал, что его боевые подруги отказываются не из страха перед довольно милыми и смирными животными, а из принципа - чтобы не быть "как эта фифа". Она же хоть и блондинка, хоть и с талией, но оружия в руках не держала и, вообще, из побежденного племени!
Семен терпел это два дня, а на третий слегка увеличил темп движения, остановки же чуть-чуть сократил. Этого оказалось достаточно - последний день пути женщины проделали на спинах лошадей, сидя в том, что лишь условно можно было назвать седлами.
Для руководителя экспедиции не было тайной, что при передвижении верхом даже в настоящем седле со стременами, но без привычки и навыков, травмы неизбежны. Они, правда, не все проявляются сразу. Весь день женщины терпели и не жаловались - Тимона едет, и ей хоть бы что, а мы чем хуже?! Прерывать эту демонстрацию воли Семен не стал, хотя и подозревал, что на следующий день начинающие всадницы не только сидеть в седлах, но и ходить по земле не смогут. Наоборот, он еще немного увеличил темп движения, рассчитывая к вечеру закончить путешествие - а там пусть отлеживаются! И они добрались-таки до "форта", правда, уже в полной темноте.
Со стонами, кряхтеньем и оханьем женщины обрели твердую почву под ногами. Они кое-как помылись на берегу и поковыляли к избе. Семен без труда догадался, что разгружать волокушу, готовить еду и даже ее принимать у них "нет настроения". Пришлось напрягать Хью, заложников, да и самому потрудиться.
По окончании всех хлопот, сидя на бревне с миской мясной баланды на коленях, Семен ощутил некоторую незавершенность ситуации: "Сходили на войну, вернулись с победой и… ничего! Как-то это неправильно. Выпить, что ли? А с кем? Если только… Понятно, конечно, что пить лучше с друзьями, но Хью предлагать нельзя, а других мужиков, кроме заложника, поблизости нет".
- Слышь, Ванкул, давай вмажем!
- Что?!
- Ну, волшебного напитка выпьем. За нашу победу над вами.
- Вы нас не победили, - буркнул парень. - Только имазров, а их не жалко.
- Все еще впереди! Как говорится: разденься и жди! Впрочем, это шутка. Сейчас принесу кувшинчик!
И они выпили рябиновой самогонки. Потом еще. А затем немного добавили. В итоге они залезли на смотровую площадку избы, и теплую летнюю ночь огласил двухголосый рев:
…Ой, мороз-мороз!
Не морозь меня!
Не морозь меня,
Моего коня!..
Ванкул старательно воспроизводил звуки чужого языка и из-за этого отставал примерно на полтакта. Впрочем, "наводить критику" все равно было некому.
Неприятности начались на другой день - прямо с утра. Причем такие, по сравнению с которыми похмельная жажда и головная боль были сущей мелочью.
Глава 11. Кааронга
Перегородив частоколом самую узкую часть перешейка, Семен счел, что этого недостаточно, и решил организовать еще одну "линию обороны" - метрах в 25-30 от забора в сторону степи: "Нужно забить или вкопать в землю наклонно в шахматном порядке верхушки деревьев и тонкие стволы, а потом заострить их на концах. Все это в полосе шириной метра 2-3 и длиной метров 30-40 - от берега ручья до болота. Пространство между кольями завалить сучьями и ветками. Перебраться через такую "засеку" будет, конечно, возможно, но уж никак не верхом и не с громоздким местным оружием. Проход же оборудовать козлами с укрепленными на них кольями, которые при необходимости можно будет оттаскивать в сторону".
Перед началом военных действий эта стройка была почти закончена, и Семен по возвращении с войны рассчитывал принять готовый объект. Вернувшиеся раньше неандертальцы вполне могли все доделать без него. Тем более что теперь следовало ждать гостей со стороны степи, и дополнительная линия обороны могла оказаться весьма полезной.
Утром выяснилось, что работы по завершению засеки изрядно продвинулись, но не закончены. Тем не менее топором там работает единственный неандерталец - Седой, а возле него крутится малец, которого Семен обозвал Дынькой. А где все остальные? У них что, выходной?! Нашлись более важные дела?!
- Где ваши люди? - с похмельной злобой набросился Семен на Седого. - Они что, не вернулись?
- Те, кто ходил с тобой, вернулись. И опять ушли.
- Куда они ушли?! Офигели?!
- Уплыли вниз на двойной лодке.
Слов, чтобы отреагировать, у Семена не хватило - ни лоуринских, ни неандертальских - только русский мат. Он его и выдал - на пару минут без повторов. Но по большому счету обвинять опять, кроме себя, было некого. Поэтому бить Седого Семен не стал, а пошел искать Хью. Попутно он напрягал зрительную память, пытаясь вспомнить лица неандертальских воинов (они же все одинаковые, ч-черт!).
- Слушай, Хью… А почему ты взял именно этих? Ты же выбирал их из всех.
- Семхон говорить - Хью делать. Ты говорить: взять самый сильный, взять кто драться лучше.
- Ну, разумеется, я так говорил - мы же воевать шли! Но кого-то из них я помню, только забыл, в какой связи…
- Кааронга, - коротко пояснил парень.
- Вот! - все внутри у Семена обмерло и зависло, как в невесомости. - Кааронга!
Он вспомнил отвратительную сцену в заснеженном распадке. Тогда Семен был занят загадкой онокл, и ему было не до неандертальского "мужского" союза. Тем более что Хью указал способ… Нет, кое-какое расследование Семен все-таки провел. И выяснил, что выяснить почти ничего невозможно: кааронга были всегда, и они есть. Ими становятся через обряд посвящения (как же без него?!) и это, по сути, все, что известно посторонним. Кааронга сражаются с нирутами, они как бы замещают силовые структуры в том, что можно назвать неандертальским обществом. Обряды, традиции и правила жизни кааронга являются тайной. Точнее, ими никому не приходит в голову интересоваться, поскольку все любопытные умирают очень быстро. Вот Хью думал, что традиционного обряда "опускания" для кааронга будет достаточно, а оказалось…
И вот теперь…
"В былой современности "военно-мистические" и "мужские" союзы существовали и существуют повсеместно. Их разнообразие чрезвычайно велико - от изуверских и тайных до вполне безобидных и легальных, от африканских "детей леопарда" до советского комсомола. В древности, надо полагать, их было не меньше, а значение гораздо больше. Есть версия, что государство - с его СМИ, юстицией и силовыми структурами - это всего лишь один из военно-мистических союзов, одолевший конкурентов".
- Но они же так долго вели себя смирно! Были как все…
- Кхендер - да, живи как все. Сражаться ходить, голова нирут-кун брать, опять стать кааронга. Хью так думать.
- Во-от в чем дело! - сообразил Семен. - Попробовали мозгов убитых нирут-кунов и вернулись в прежнее состояние!
"Похоже, я совершил крупную ошибку, позволив неандертальцам после битвы воспроизвести свои людоедские обряды над поверженными противниками. Только рвать на себе волосы теперь некогда, да и бесполезно - они отправились на катамаране вниз по течению. Зачем? За головами, конечно! За чьими? Да за нашими - лоуринскими! Других же там нет… - Фантазия разыгралась так, что у Семена аж дух захватило. - Старейшины настаивали на истреблении хьюггов, а я, как самый умный и добрый, доказывал, что неандертальцы нам больше не враги, что их не добивать, а спасать надо! И вот, пожалуйста: они подойдут к поселку с реки, откуда их никто не ждет, и… начнут работать! Потому что Семхон научил их плавать, научил не бояться темноты, Семхон дал им оружие, какого нет даже у лоуринов! О Боже…"
Когда выяснилось, что арбалет кааронга не забрали, на душе полегчало, правда, совсем чуть-чуть: "Хоть одна маленькая радость - хватило ума не дать им приспособиться стрелять в белых людей. То есть они не знают, что такое в принципе возможно, или, скорее всего, в обряд охоты за головами новое оружие не входит. Но что делать?!
А что, черт побери, можно сделать?! Их нужно перехватить или предупредить лоуринов. Для надежности лучше сделать и то, и другое. Раздвоиться, что ли?!
С Черным Бизоном мы плыли отсюда до поселка три дня. Правда, плыли мы на плоту, а река тогда была маловодной. Эти пошли на катамаране. Как я заметил, обычно неандертальцам не приходит в голову работать веслами, если течение их несет само, но… И где перехватывать? Таких мест, где можно с левого берега выйти на основное русло, пожалуй, известно три, но два слишком высоко - не успеть, а третье… Но оно - последнее. Если там их остановить не удастся, то они беспрепятственно доберутся до поселка. Значит…"
Решение далось непросто: предупредить лоуринов о возможной атаке неандертальцев - это признать свое поражение в споре со старейшинами. А если не предупредить… Нет, жизнь людей все-таки дороже личных амбиций. Но кого послать?! Надо ведь ехать на лошадях, причем на сменных…
Семен смотрел, как из избы выходят его женщины-воительницы, как они передвигаются, раскорячив ноги и держась за стенку, смотрел и понимал, что надо быть последним садистом, чтобы… И вдруг он увидел вылезающего из походного шатра Ванкула! Парень был бледен, его покачивало с бодуна. Идея родилась немедленно, и Семен рванул в избу за кувшином с остатками самогона.
Глаза полномочного представителя великого Нишава были полны тоски.
- Ты отравил меня! - вместо приветствия заявил он.
- Здрасте! - усмехнулся Семен. - Вместе же пили!
- Ну, пили… Значит, ты знаешь заклинание противоядия!
- Знаю, - заверил Семен. - Вот оно - в горшке бултыхается.
- Опять?! - понюхал содержимое Ванкул. - Я не смогу…
- Еще как сможешь, - заверил Семен. - Пошли!
Вид и запах разлитого по глиняным стаканчикам продукта вызвал у кочевника содрогание. Наблюдать за ним было одно удовольствие: у человека сильнейшее похмелье, но при этом вчерашнюю эйфорию он помнит и хочет повторения.
- Будем здоровы! - подмигнул Семен и лихо отправил в рот содержимое стопки.
- Думаешь, будем? - Ванкул с сомнением повертел в пальцах неуклюжую посудину.
- Впрочем, - Семен занюхал колдовской продукт тыльной стороной ладони, - тебе, наверное, больше нельзя, ведь это очень сильная магия. Давай мне обратно - сам выпью.
- Погоди, - встревожился парень, - надо же разобраться!
Он как-то очень профессионально выдохнул и одним махом переправил дозу внутрь своего утомленного организма. Посидел, прислушиваясь к ощущениям, и вдруг расплылся в улыбке:
- Хорошо пошла!
- Оттягивает? - поинтересовался Семен.
- Ага, - подтвердил кочевник, - и выпрямляет!
Он действительно разогнул спину и расправил плечи. Семен наблюдал за ним с чувством глубокого удовлетворения: "Реакция на алкоголь такая же, как у лоуринов - развозит сразу и сильно, похмеляться готовы после первого же раза. Науке этот эффект известен: в организмах людей данного народа не выработаны механизмы защиты. "Белые" люди былой современности к алкоголю привыкали постепенно на протяжении тысяч лет".
- Закусывать будешь? - заботливо спросил Семен.
- Это после первой-то?! - возмутился Ванкул и протянул пустую посудину. - Зачем же волшебство портить? Наливай!
- С удовольствием, - улыбнулся Семен и продемонстрировал пустой кувшин, - только магия кончилась.
- Как?! Н-ну… А-а-а… - это был шок и разочарование: человек доверился колдуну, а тот поманил кайфом и "обломил" на взлете. - Наколдуй еще!
- Это дело долгое и трудное. Я думаю, на две руки дней, не меньше, - проникновенно сообщил Семен. - Ты подождешь, или прямо сейчас еще хочешь?
- Т-ты мне друг или не др-руг, Семхон? Т-ты Нив… Ник… Нишава ув-важаешь?
- Еще как! - заверил Семен. - Уважаю с такой силой, что ни словом сказать, ни в сказке описать! В общем, хозяина твоего я уважаю со страшной силой, но волшебство здесь кончилось. Ты бы сбегал, а?
- Сбе-егал?! - активно заинтересовался Ванкул. - К-куда?
- Я объясню, - пообещал Семен. - Там этой магии еще много. Целый вот такой вот кувшин чистейшего колдовства закопан!
- Где?!
- Да у нас - в поселке лоуринов. Ежели галопом, да меняя лошадей, быстро добраться можно - в середине дня будешь уже там.
- Так что же мы сидим?! - изумился полномочный представитель чужого племени. - Поехали!
- Счас! - замялся Семен. - У меня тут дела…
- Но…
- Тимона с тобой поедет! - успокоил Семен. - Я вам объясню, где волшебный напиток спрятан и что передать лоуринам. Давай собирайся!
Особых иллюзий насчет поведения Ванкула и гостеприимства лоуринов Семен не питал, но выхода не было. Обоих гонцов он заставил выучить фразу из трех слов, которую, дескать, велел передать Семхон: "Хьюгги - река - опасность". Медведь и Кижуч, конечно, мало что поймут, но на всякий случай наблюдение за водой установят. Ну а чтоб гонец не получил стрелу на подходе, Семен показал опознавательный жест "Я свой". Такой сигнал от человека в незнакомой одежде, да еще верхом на лошади, вызовет недоумение и желание разобраться, но не выстрел. Впрочем, совсем и не факт, что в этот момент в поселке окажется хоть один лучник.
Парочка всадников в сопровождении трех оседланных, но порожних лошадей спешно отбыла, и Семен принялся инструктировать полуживую "после вчерашнего" Ветку - ей предстояло остаться за старшую в крепости. Брать с собой Хью Семен тоже не собирался - кто-то должен контролировать ситуацию в неандертальской "деревне" и, кроме того, Варя… Ну, не влезть к ней на холку вдвоем, а передвигаться пешком с нужной скоростью может только Эрек!
- Опять на пару воевать будем, - хлопнул Семен по волосатому плечу. - Народу полно, а подходящих людей нет!
- Дха, Се-ха! - радостно оскалился и закивал питекантроп - он был готов в любой момент отправиться куда угодно.
Потом было часа 2-3 слоновьего "бега" по степи. Варя сильно старалась и очень устала. Семен отправил ее пастись в компании Эрека, а сам стал лазить по берегу, отыскивая места для засады, наблюдения и вообще…
Река здесь, судя по опыту давнего плавания и изображению на голографической карте, делала почти петлю - уходила далеко на юг, а потом возвращалась. Тем не менее, будь Семен за кормчего на катамаране с четырьмя гребцами-неандертальцами, это место он миновал бы давным-давно. Рассчитывать приходилось на то, что хьюгги никогда не сплавлялись так далеко вниз по течению и хотя бы раз должны попасть не в ту протоку или застрять в старице. У них, конечно, хватит сил вытащить судно откуда угодно, но это займет время, следовательно… Следовательно, остается просто ждать.
И Семен ждал. Он сидел на стволе поваленного дерева, слушал журчание воды, птичий щебет, шелест листвы, и ничто его не радовало: "Вот и делай после этого добро людям… Сволочи! Вместо благодарности - такой удар в спину! То есть получается прямо по словам Медведя: нелюди таковыми остаются при любом раскладе, их нужно бить! Нужно… Общество у них… Мужской союз, блин… А собственно говоря, что такого? Если бы этот "союз" разросся и включил в себя, скажем, большую часть взрослых мужчин, на что это было бы похоже? Да на ситуацию у тех же лоуринов! Каждый мужчина - воин. Впрочем, в моей родной стране… Нет, об этом не будем. Лучше о своих баранах - этих ребят вниз пропустить нельзя. При самом благоприятном раскладе позор мне обеспечен, а если прорвутся - даже и думать не хочется. Здесь основное русло распадается на два рукава. Если они пойдут по ближнему - прямому и широкому, - их можно будет просто перестрелять из арбалета, а если по дальнему? Там сплошные заросли и изгибы, с любой точки можно выстрелить один-два раза, а потом нужно менять позицию. А как ее менять, если на острове между рукавами кусты непролазные? Любой нормальный сплавщик пошел бы, конечно, по большому прямому рукаву - прямо мне в лапы. Неандертальцы же вообще не сплавщики, а полные в этом деле салаги, значит…"
После всех этих мучительных размышлений Семен решил остаться там, где он был - на сравнительно открытом берегу левой протоки, откуда можно эффективно стрелять из арбалета. А вот Эрека он отправил на ту сторону и велел ему залезть на дерево и смотреть вверх по течению - вдруг хьюгги все-таки пойдут по правой?!
Часа через полтора Эрек на том берегу замахал лапой и съехал вниз по стволу тополя. Семен выругался и начал стаскивать через голову рубаху - закон подлости исключений не имеет! Приходилось срочно решать вопрос, с чем плыть: с арбалетом, пальмой или с тем и другим вместе? Для чего в такой ситуации может понадобиться пальма, Семен придумать не смог и решил оставить ее на берегу вместе с рубахой. А куда девать нож? У него же нет пояса или сапога, за голенище которого его можно засунуть. О чем только раньше думал?!
На изобретение каких-либо приспособлений времени не оставалось, и Семен просто выдернул ремешок, которым стягивался ворот рубахи, примотал к голени нож вместе с чехлом и шагнул в воду. Правда, предварительно он успел снять тетиву с арбалетного лука и поместить ее… себе на голову, подпихнув под налобную повязку.
Протоку Эрек переплыл так, словно это была не текучая быстрая вода, а пруд или бассейн. Семен, разумеется, собирался поступить так же, совсем позабыв о том, что он-то не питекантроп и, кроме того, на нем груз. На берег он, конечно, выбрался, но по пути его чуть не утопила тяжелая сумка с болтами, да и сам арбалет за спиной все время съезжал в сторону и удобств не добавлял.
- Где они? - выдавил Семен, стуча зубами и пытаясь надеть тетиву на рога лука. - Где эти сволочи?
- Были там, потом вон там, теперь должны появиться вот здесь, - смог понять Семен из слов и жестов питекантропа.