Его отец Захария, сидевший до сих пор молча, внезапно сорвался: "Вы что, не видите, что он ненормальный! Его место в психушке! Там из него вытрясут правду".
Блейз улыбнулся: "Я принял меры предосторожности, папа. Перед тем как явиться к вам, я прошел все проверки и тесты. Мой интеллект официально признан совершенно нормальным. Я умственно здоров, папа, и вам с этим ничего не поделать".
- Даже у двухнедельного младенца есть гражданские права, - произнес Рауль - худощавый, смуглый, элегантно одетый человек, с любопытством наблюдавший за происходящей сценой. - Но ты, я вижу, позаботился, чтобы он никогда не смог на них претендовать, так, Блейз?
- Угу.
Джеффри приподнял свои бычьи плечи, уперся холодными синими глазами в глаза Блейза и спросил: "Где мальчик?"
- Откуда я знаю.
Захария яростно закричал: "Это мой внук! Мы найдем его! Можешь быть уверен. Если он только в Куполе Делавер, если он на Венере, мы его найдем!"
- Правильно, - подтвердил Рауль. - Харкеры - очень могущественный клан, Блейз. Уж ты-то должен об этом знать. Именно поэтому тебе до сих пор позволяли делать все, что вздумается. Но теперь это кончилось.
- Так уж и кончилось! У меня достаточно собственных денег. А насчет того, чтобы найти… этого… так не кажется ли вам, что это будет не просто?
- Мы очень могущественный клан, - твердо повторил Джеффри.
- Мы тоже, - насмешливо отозвался Блейз. - А что если вы не узнаете мальчика, даже если найдете? - И он улыбнулся.
Прежде всего ему провели обработку волосяного покрова. Блейз не хотел допустить, чтобы перекрашенные волосы отросли и снова стали рыжими. Рост золотистого пушка, покрывавшего еще мягкую головку младенца, был остановлен навсегда.
Цивилизация, культивирующая наслаждение, вырабатывает специальные отрасли знаний. А Блейз был в состоянии хорошо заплатить. Очень многие ученые занимались обслуживанием любителей развлечений. Это были прекрасные специалисты - в трезвом состоянии. Блейз нашел женщину-эндокринолога, которая, если привести ее в чувство, была просто исключительным мастером своего дела. А в чувство она приходила только одевая Плащ Счастья. Люди, однажды соприкоснувшиеся с Плащом Счастья, обычно умирали года через два. Это был биологически адаптирующийся организм, обитавший в венерианских морях. Его подпольное производство началось сразу же, как только стало известно о его действии. В естественном состоянии он добывал себе пищу простым прикосновением к жертве. После установления нейроконтакта жертва начинала получать наслаждение от того, что ее переваривают.
Плащ был очень красив. Жемчужно-белого цвета, он переливался мягко вспыхивающими огоньками и периодически содрогался от мучительного экстаза в момент установления новых точек смертельного симбиоза. Задрапированная в него женщина словно в трансе передвигалась по ярко освещенной комнате, полностью сосредоточившись на поставленной перед ней задаче. Выполнение этой задачи обеспечило бы ее суммой, достаточной, чтобы оплатить собственную смерть. О железах внутренней секреции она знала практически все. И когда работа была закончена, генетический код маленького Сэма Харкера оказался заново переписан. Все естественные структуры были полностью изменены.
Оперировались щитовидная железа, гипофиз, надпочечники - крошечные сгустки ткани, одни из которых уже включились в работу, другие еще ждали своего часа. Лежащий на операционном столе младенец напоминал скорее груду мяса. Его беспомощное тельце и крошечная головка были полностью разворочены.
- Только не чудовище, - сказал Блейз, непрерывно думавший о своей Бесси - Никаких крайностей. Невысокий, коренастый, даже толстый.
Забинтованный комочек неподвижно лежал на операционном столе в ослепительном свете ртутных ламп.
Женщина плавала по комнате, предчувствуя приближение экстаза. Последним ее сознательным действием было прикосновение к кнопке вызова. После этого она тихо легла на пол, отдаваясь ласкам переливающейся ткани. Ее глаза, плоские и пустые, как два зеркала, неподвижно уставились в потолок.
В комнату вошел ассистент. Он брезгливо обошел Плащ Счастья и склонился над операционным столом, чтобы довести необходимые мелочи до конца.
Харкеры следили за Блейзом, надеясь через него выйти на ребенка. Но план Блейза был неуязвим. Отпечатки пальцев и рисунок сетчатки Сэма он спрятал в надежном месте, чтобы иметь возможность найти сына в любое время. Он не спешил. Чему быть, того не миновать. Теперь от него уже ничего не зависело. Новый облик, чуждое окружение не давали Сэму Харкеру ни единого шанса.
Блейз встроил в его мозг таймер, который мог сработать в любое время. После этого, впервые в жизни столкнувшись с реальностью, он сделал все, чтобы поскорее выкинуть ее из головы. Блейз снова с головой окунулся в яркую круговерть наслаждений, но, как ни старался, так никогда и не смог забыть свою Бесси.
Первые годы жизни забылись с детской легкостью. Время для Сэма текло медленно. Часы и дни цеплялись друг за друга. Мужчина и женщина, заменившие ему отца и мать, даже тогда не имели с ним ничего общего. Операция не изменила его мозг. Цепкий ум, глубина и ясность мышления - все это он унаследовал от своих предков, наполовину мутантов, потому что именно мутация была причиной их долголетия, которое поставило Харкеров над всей Венерой. Они были не единственными Бессмертными. Кроме них существовало еще несколько Кланов, члены которых жили от двухсот до семисот лет. Появилась новая порода людей, совершенно не похожих на всех остальных.
Один праздничный карнавал особенно запомнился Сэму. Его приемные родители вырядились во что-то несуразно-крикливое и отправились вместе со всеми в центр города. Сэм к тому времени был уже достаточно большим и мог делать собственные выводы. До сих пор он видел праздники только издали.
Ежегодный карнавал был традиционным праздником. Весь Купол Делавер сиял огнями. Ленты ароматного тумана плавали в воздухе над движущимися тротуарами, задевая за возбужденных веселых прохожих. Богатые, бедные - все развлекались вместе.
Теоретически, на целых три дня различий между низшими и высшими классами не существовало. Но в действительности…
Он увидел женщину - самую красивую из всех, что ему доводилось видеть. Она была в голубом. Но это не точно определяло цвет - глубокий, таинственный, переливающийся, такой бархатистый и мягкий, что мальчику до боли захотелось его потрогать. Он был еще слишком мал, чтобы оценить изящество покроя ее платья, благородство и чистоту линий, подчеркивавших тонкий овал лица и пышные золотистые волосы. Он смотрел на нее издали и чувствовал страстное желание узнать о ней как можно больше.
Его приемная мать не могла ему толком ничего сказать.
- Это Кедра Волтон. Ей сейчас лет двести, а то и триста.
- Угу… - что могли значить годы? - А кто она?
- О, у нее куча денег!
- Это наш прощальный вечер, дорогой.
- Так скоро?
- Шестьдесят лет - разве этого мало?
- Кедра, Кедра, я иногда жалею, что мы живем так долго.
Она улыбнулась: "Иначе мы бы не встретились. Мы, Бессмертные, словно привязаны к одному уровню, только так мы и встречаемся".
Старый Захария Харкер коснулся ее руки. Под балконом, на котором они стояли, сверкал и переливался карнавал.
- И каждый раз это по-новому, - сказал он.
- Этого бы не было, если бы мы иногда не расставались. Представь себе - прожить несколько сотен лет вместе!
Захария внимательно посмотрел на нее:
- Пожалуй, все хорошо в меру. Бессмертным вообще не следовало бы жить в Куполах. Это ограничивает. Понимаешь, чем старше становишься, тем больше приходится… расширяться.
- Вот и я расширяюсь.
- Ты тоже ограничена Куполом. Простые смертные и молодежь не замечают стен вокруг них. Но людей зрелых это стесняет. Нам нужно больше места, Кедра. Я боюсь, что мы приближаемся к своему пределу.
- Неужели?
- По крайней мере, мы, Бессмертные. Я опасаюсь интеллектуальной смерти. Что толку от долгой жизни, если мы не можем использовать все наши способности и опыт. Мы начинаем закукливаться.
- И что же делать? Отправиться в межпланетные путешествия?
- Может быть. Но и на Марсе нам понадобятся Купола. И на других планетах тоже. Я подумываю о звездах.
- Это невозможно.
- Это было невозможно, когда мы пришли на Венеру. Сейчас это теоретически возможно. Но практически - нет. У нас нет… стартовой площадки. Ведь нельзя же строить космические корабли и стартовать из Купола!
- Дорогой, время принадлежит нам. Мы обсудим это в другой раз… лет через пятьдесят.
- А до тех пор мы не встретимся?
- Конечно, мы будем встречаться, Захария. Но чисто символически. Дадим друг другу отдохнуть. А когда отдохнем…
Кедра встала. Они поцеловались. Уже символически. Оба чувствовали: былое пламя превратилось в чуть теплую золу. Но они любили друг друга и были достаточно мудры и терпеливы, чтобы ждать, пока огонь разгорится снова.
До сих пор это работало.
Пройдет пятьдесят лет, и они снова станут любовниками.
Сэм Харкер уставился на мрачного долговязого человека, который пробирался через толпу. На нем тоже блестел праздничный комбинезон, но почему-то сразу было ясно, что этот человек не из Купола. Видимо, когда-то он так сильно загорел, что даже проведенные под водой столетия не смогли вытравить загар. Его рот кривился в привычной усмешке.
- А это кто?
- Где? Кто? Ох, я не знаю. Отстань.
Как он ненавидел себя за то, что напялил-таки этот дурацкий комбинезон! Но, к сожалению, старая форма слишком бросается в глаза. Так, мучаясь, злобно усмехаясь, он стоял на тротуаре, который нес его мимо огромного шара Земли, задрапированного черным покрывалом. Такой шар был в каждом Куполе, как напоминание о славном прошлом человечества. Он подошел к окруженному стеной саду и предъявил удостоверение. Вскоре его пригласили пройти к храму.
Он стоял перед Храмом Истины!
Это было потрясающе. Он испытывал глубокое уважение перед каждым встречным: логики, вычислители… хотя нет, логиков он уже прошел. Жрец провел его во внутренние покои и предложил сесть.
- Вы Робин Хейл?
- Верно.
- Вы предоставили нам всю необходимую информацию. Осталось лишь уточнить несколько деталей. Вычислитель хочет поговорить с вами.
Жрец вышел. В нижнем этаже был расположен гидропонный сад, по которому медленно расхаживал высокий тощий человек с продолговатым лицом.
- Требуется привлечение Вычислителя. Робин Хейл ждет наверху.
- Ах, елки зеленые! - сказал высокий человек, сплюнул травинку и почесал длинную челюсть. - Что я скажу бедолаге? В экое дерьмо он вляпался!
- Сэр!
- Ладно, ладно, не буду. Пойду поговорю с ним. А ты отдохни. Бумаги-то у него хоть готовы?
- Да, сэр.
- Ну и ладно. Я пошел. Только вы меня не подгоняйте.
Шаркающей походкой Вычислитель направился к лифту, что-то бормоча себе под нос. В аппаратной, сидя перед экраном, он некоторое время изучал неловко сидящего на стуле долговязого загорелого человека.
- Робин Хейл, - заговорил он низким голосом.
Хейл мгновенно напрягся: "Да?"
- Ты - Бессмертный. Это значит, что продолжительность твоей жизни составляет около семисот лет. Но у тебя нет работы. Так ли это?
- Так.
- Что случилось с твоей работой?
- Вы спрашиваете, что случилось со Свободными Компаниями?
…Свободных Компании больше не существовало. Их время прошло, когда Купола объединились под одним правительством. И воины стали не нужны. Раньше Свободные Компаньоны были солдатами-наемниками. Им платили Купола, которые боялись воевать сами…
Вычислитель продолжал: "Очень немногие из Свободных Компаньонов были Бессмертными. Свободных Компаний уже давно нет. Ты пережил свое дело, Хейл".
- Я знаю.
- Ты хочешь, чтобы мы нашли для тебя новую работу?
- Вы не сможете, - горько сказал Хейл. - Вы не сможете найти для меня работу, а я не смогу сотни лет бездельничать. Ничего, кроме развлечений. Это не по мне.
- Могу подсказать тебе самое простое решение: умереть.
Наступило молчание.
Вычислитель продолжал: "Но как именно умереть - это уже сложнее. Ты - боец. Ты захочешь умереть, сражаясь за свою жизнь. Еще лучше - за какой-нибудь идеал, в который ты веришь". Он немного помолчал, потом заговорил снова, но уже другим голосом.
- Погоди маленько, сынок. Сейчас я к тебе выйду. Ты, главное, не убегай.
Через минуту его высокая, тощая фигура показалась из-за портьеры. Хейл вскочил и с изумлением смотрел на огородное пугало, появившееся перед ним. Вычислитель жестом велел ему сесть.
- Хорошо хоть я тут за главного, - сказал он. - Вся эта компания - мои жрецы - терпеть не могут, когда я выхожу на люди. А сами-то, тьфу, пешки! Вы-числитель-то я. Да ты сядь!
Он, шаркая, подошел к стоящему напротив стулу, сел и достал из кармана странного вида вещь - трубку - и стал набивать ее табаком.
- Сам садил, сам резал. Так вот, Хейл. Весь этот балаган для Куполов в самый раз, а перед тобой ломать комедию я не хочу.
Хейл не отрывал от него глаз. "Но… А храм?… Ведь это же Храм Истины… ты… Вы… имеете в виду, что все это…".
- Надувательство? Ничего подобного. У нас все - высший класс. Беда в том, что Правда не всегда величественна. Помнишь старинные статуи Истины? Она там тоже была голенькая. Так люди на нее фиговый листок нацепили. А теперь глянь на меня. Хорош, да? Раньше мы играли в открытую - и ничего не выходило. Люди думали, что я просто высказываю свое мнение. Ну и что? Человек как человек! А то, что я и не человек вовсе, а мутант, и притом очень непростой! Смотри сам. С чего мы начинали? Платон, Аристотель, Бэкон, Коржавский, думающие машины и, пожалуйста, - пришли туда, откуда вышли: лучший способ решать человеческие проблемы - это логические вычисления. Я - Вычислитель и знаю все ответы. Правильные ответы.
Хейл явно растерялся: "Но ты… нельзя ведь не ошибиться… без всякой техники?"
- Техники хватало. А к чему пришли? Что самая надежная штука - лошадиное чутье!
Хейл зажмурился.
Вычислитель раскурил свою трубку. "Мне ведь, парень, больше тысячи лет! Не сразу поверишь, я понимаю. Но я же тебе говорил, что я непростой мутант. Я, сынок, еще на Земле родился. Я даже атомные войны помню. Конечно, не первые, я тогда только на свет появился. Мои родители - в аккурат продукты вторичной радиации. Я этим нынешним Бессмертным самый близкий родственник. Но моя главная способность… Ты про Бена Прорицателя слыхал? Нет? Ну это один из пророков, их тогда много было. Куча людей могла тогда будущее предсказывать. И безо всякой тебе логики. Короче, я и есть тот самый Бен Прорицатель. Хорошо, хоть нашлись тогда люди, послушались меня и взялись за освоение Венеры. Я придумал. А вот когда Землю разнесло на кусочки, давай меня изучать. Изучали, изучали и решили, что мозги у меня не как у всех - чутье там какое-то есть, инстинкт или что-то вроде, в общем никто толком не знает. Но работает как компьютер, когда он правильные ответы дает. А давать неправильные ответы я просто не могу."
- Тебе тысяча лет? - спросил Хейл, стараясь хоть за что-то зацепиться.
- Около того. Я много чего повидал. Если бы я захотел, давно мог бы заправлять всей Венерой. Но избави Бог! Если я знаю ответы, это еще не значит, что они мне нравятся. Вот я и сижу себе тихонько в Храме Истины и отвечаю на вопросы.
Хейл растерянно сказал: "Но мы всегда думали, что… есть такой компьютер…".
- Конечно, а как же! Ведь люди скорее поверят машине, чем такому же, как они. Оно и понятно. В общем, сынок, так или эдак, а только я знаю все ответы. Я прокручиваю всю информацию, которая у меня в башке, и вижу, что будет дальше. Обыкновенный здравый смысл. Правда, чтобы разобраться с какой-нибудь проблемой, я должен знать о ней все.
- Так ты знаешь будущее?
- Тут сложнее - слишком много переменных. Кстати, я надеюсь, что ты не собираешься трепаться обо мне. Жрецы этого терпеть не могут. Каждый раз, когда я показываюсь клиенту без всех этих штучек, они потом целый месяц нервные ходят. Хотя можешь чесать языком сколько угодно, кто тебе поверит, что знаменитый оракул - вовсе не супер-пупер-компью-тер! - он добродушно ухмыльнулся.
- Главное, сынок, я кинул тебе идею. Я уже говорил, что складываю цифирки и получаю ответ. А иногда и несколько ответов. Почему бы тебе не отправиться на континент?
- Что?!
- А что такого? Парень ты крепкий. Конечно, может выйти, что ты там загнешься. Это, я бы сказал, почти наверняка. Но для чего ты спустился шиз? Сражаться. Так в Куполах не очень-то посражаешься, особливо за идею. Я думаю, найдутся люди, которые пойдут за тобой. Может, несколько Свободных Компаньонов, я имею в виду из Бессмертных. Собери их всех и отправляйся на континент.
- Это невозможно.
- А что? У каждой Компании были свои форты…
- Мы держали сотни человек, чтобы отбиваться от джунглей, И от животных. Мы непрерывно сражались с континентом. И потом, от фортов не очень-то много осталось.
- Выбери какой-нибудь один и отстрой его как следует.
- И что дальше?
- Может быть, ты станешь большим человеком, - тихо сказал Вычислитель. - Самым большим человеком на Венере.
Молчание затянулось. Выражение лица Хейла постепенно менялось.
- Ладно, хорошего понемножку. - Вычислитель встал и протянул ему руку. - Кстати, меня зовут Бен Крауелл. Будут неприятности - заходи. А может, я к тебе заскочу. Ну, в любом случае, особо не болтай, кто тут всему голова.
Он весело подмигнул, выпустил облако дыма из своей трубки и, шаркая, вышел.
Жизнь в Куполах во многом походила на шахматную игру. В курятнике, среди петухов и несушек, в наибольшем почете тот, кому дольше всех удается избежать кухаркиного ножа. Время жизни определяет место в иерархии. У пешек век короткий. Кони, слоны и ладьи живут дольше. В обществе это означает демократию в пространстве и диктатуру во времени. Потому-то библейские патриархи обладали такой властью - они жили столетия!
В Куполах Бессмертные просто знали больше, чем не-Бессмертные. И происходило своеобразное расслоение В это практичное время никто, конечно же, не думал почитать Бессмертных за богов, но расслоение все равно происходило. Родителям присуще свойства которое немыслимо у детей - зрелость. Возраст. Опыт.
Смертные люди привыкали чувствовать себя зависимыми от Бессмертных - те больше знали и к тому же они были старше.
Жираф большой, ему видней.
Кроме того, обычный человек склонен избегать ответственности. Личность все больше растворялась в обществе, которое отвечало за все. В конечном счете это привело к тому, что каждый перекладывал свои заботы на другого.
Образовался замкнутый круг, где никто ни за что не отвечал.
Бессмертные старались заполнить чем-нибудь длинные пустые столетия, которые ждали их впереди. Они учились. Они совершенствовались. У них было на это время.
Кончилось тем, что смертные охотно передали им право о себе заботиться.
Это была стабильная культура - культура умирающей цивилизации.