45. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: СТАРШИЙ ВИД
Муравьи появились на свет 120 миллионов лет назад.
Люди же живут на земле только 7 миллионов лет.
Следовательно, муравьи старше людей на 113 миллионов лет.
Мы очень юный вид и обязательно должны извлечь определенные уроки, наблюдая за этими "старшими" представителями фауны, которым удалось не только построить города, вмещающие миллионы особей, но также изобрести земледелие, скотоводство и войну.
Эдмонд Уэллс,
"Энциклопедия относительного и абсолютного знания, том VII
46
Они в страхе жались друг к другу. Над головой что-то зловеще трещало и завывало. К ним словно приближалось какое-то глухое рычание. Аврору охватила дрожь.
К чему строить дома, города, самолеты, космические корабли, если простого возмущения атмосферы вполне достаточно для того, чтобы в одно мгновение превратить все в руины?
Лампочка закачалась и вдруг погасла. Через несколько долгих секунд шум стал гораздо громче. Дыхание испуганных людей становилось все глубже и чаще. Лампочка снова вспыхнула.
Все облегченно вздохнули. Лампочка опять погасла и опять замигала. Грохот становился все громче.
Закричала одна женщина, за ней вторая, и, поддавшись панике, они бросились к выходу. Двое мужчин попытались их удержать, но им все же удалось распахнуть дверь, и адский шум наполнил подвал. Третий мужчина ринулся вперед, им удалось усмирить женщин, а четвертый запер дверь на железный засов. Раздался зловещий треск, свет вдруг потух и больше не зажигался. Заплакал ребенок. Кто-то закричал, и все еще плотнее прижались друг к другу.
Их сковал первобытный страх – тот самый, который, должно быть, чувствовали первые люди, сталкиваясь с могуществом стихий. Маленькое человеческое сообщество сгрудилось еще теснее. Давление на дверь, удерживаемую стальным засовом, казалось, нарастало с каждым мгновением. Аврора сжала зубы, вокруг нее все трещало, земля дрожала все сильнее.
Это конец.
Завывание и свист теперь сменились хрустом дерева и камней. Электрическая коробка брызнула снопом искр. На глазах обитателей отеля стали рушиться стены и лопаться трубы, выплескивая наружу струи жидкости. Каждый раз, когда что-то трещало, всех охватывала дрожь, словно они представляли собой единый организм. Отель над их головами словно рассыпался на части и по кусочку всасывался в гигантскую воронку.
Аврора подумала о своем сопернике Давиде Уэллсе.
Он вполне может одержать победу со своим докладом о пигмеях, написанном в тиши и уюте.
47
Усевшись на толстой ветке дерева конголезского леса, Давид с Н’гомой наблюдали за приближавшейся черной массой кочевых муравьев.
– Никогда не подумал бы, что в один прекрасный день меня спасет дерево, – со вздохом изрек проводник-банту, – сколько я спилил их бензопилой!
– Только бы муравьям не пришла в голову мысль взобраться вверх по этому стволу, – ответил Давид, обильно потея. – Их ведет вперед запах пищи; нельзя допускать, чтобы наш пот стекал вниз. Все, что пахнет мясом, они считают приглашением.
Гид вполголоса молился, чтобы путь колонны кочевников отклонился в сторону, но процессия в виде треугольника, устремленного вершиной вперед, неотвратимо двигалась на них.
Производимый миллионами лапок шум перекрывался ревом животных, которые визжали и выли перед тем, как их поглощала масса слепых муравьев. Ухватившись за ветки деревьев, двое людей ждали, надеясь, что колонна пройдет мимо, не обратив на них ни малейшего внимания.
Черный поток продолжал свое шествие.
Давида одолевал страх, тело не слушалось. Он не смог сдержать мочу, брызнувшую из шорт и потекшую вниз по стволу.
Один из кочевников подполз ближе, задвигал антенками в направлении пахучей жидкости и вдруг выпрямился, чтобы позвать своих соплеменников. По стволу вверх двинулась длинная коричневая кавалькада.
– Нужно подняться выше, – прошептал Н’гома.
Они стали подниматься по стволу, стремясь добраться до веток потоньше.
У Давида начала кружиться голова. Проводник забирался все выше, но его рост и вес теперь работали против него.
Слишком тонкая верхушка вдруг сломалась и Н’гома рухнул в копошащийся черный поток. Последними его словами были "Нет! Нет!". Насекомые тут же забили ему рот и стали заползать в другие отверстия – нос, глаза и уши.
Они, как спелеологи, прорубали в красной, теплой плоти рыхлые, влажные тоннели.
Давид крепче ухватился за ветку. Теперь он по достоинству оценил все преимущества небольшого роста и хрупкого телосложения. Тем не менее муравьи продолжали восхождение, а лезть выше он уже не мог. Давид прилип к ветке и замер, стараясь не двигаться и не дышать.
Дойдя до середины ствола, отряд слепых исследователей повернул обратно.
Все, кроме одного.
Кочевник, который был храбрее или любопытнее остальных, в одиночку преодолел оставшийся путь и добрался до ноги Давида. Пока его собратья спускались вниз, он перебрался Давиду на шорты. На мгновение Давида охватило желание раздавить наглеца, но он боялся привлечь внимание остальных.
Муравей-исследователь продолжал подниматься вверх, словно сомневался и хотел все проверить. Он наткнулся на мочу и выставил антенки, чтобы определить ее химический состав.
Давид стиснул челюсти.
Я думал, что фильм моей жизни только начинается, хотя на экране вот-вот появятся титры. Мне двадцать семь лет – и во что я превратил свою жизнь? Подумать только – отец верил, что я спасу мир! А я закончу свой путь в виде карпаччо для муравьев.
Исследователь-одиночка, проявляя инициативу, спокойно продолжал подъем и залез в карман брюк, в то время как живой поток двигался по земле, с двух сторон огибая дерево.
Давид видел дочиста обглоданный скелет Н’гомы. И вдруг ему в голову пришла нелепая идея. Он достал смартфон и набрал номер:
– Алло, Аврора? Я хотел сказать, что вы стали победительницей. Через несколько мгновений я умру.
– Неужели? – ответила она, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие посреди царившего вокруг грохота. – Какое совпадение… я тоже.
– Мне угрожают муравьи. А что подвергает смертельной опасности вас?
– Капризы погоды.
Уловив колебания и усилившийся запах феромонов, муравей-исследователь поднял выше антенки и позвал на помощь собратьев.
– Я рад, что мои последние слова обращены к вам, Аврора.
Давид услышал на другом конце провода грохот, увидел на земле все увеличивавшуюся темную массу и двигавшуюся в его сторону колонну, направляемую любопытным исследователем.
– Опять заигрываете со мной? – Аврора попыталась засмеяться. – Мне очень нравится ваш стиль, доктор Уэллс. – И под конец, с трудом перекрикивая ураган, добавила: – Истоки той связи между нами, о которой вы говорили, находятся не в детстве, а в смерти. Наши судьбы обрываются в один и тот же момент. Прощайте, Дав…
Связь неожиданно оборвалась, не дав ей договорить.
48
Кажется, я немного промахнулась.
Тем хуже. У меня было время, чтобы научиться.
Итак, на чем я остановилась?
Ах да, атмосфера… Мой первый покров.
Наконец у меня появился слой воздуха и облаков, защищавший меня от метеоритов. Я хотела, чтобы он был как можно плотнее. Но из-за своей толщины он стал неприветливым и сумрачным, по нему постоянно пробегали электрические разряды. Эту газообразную массу сотрясали грозы. Пар стал конденсироваться.
Я заплакала.
Пошел дождь.
Все эти слезы потекли по долинам на моей поверхности и заполнили их собой. Там, где были лужи, образовались озера. А моря объединились в одно целое и сформировали океаны.
Я же все плакала и плакала.
Дождь лил, не переставая.
Вода неустанно поднималась.
Теперь, имея в распоряжении океаны, я получила новую амортизирующую оболочку, на этот раз жидкую.
Оказавшись в атмосфере, астероиды, попавшие в поле моего притяжения, загорались от трения об этот газовый слой, а покрытая волнами поверхность смягчала падение их обломков.
Тем не менее засевший в глубине моего естества страх перед смертью не давал мне покоя.
Думаю, что "разумной" меня сделал именно страх.
В тот период я стала вынашивать такую идею: "Я живая, я мыслящая. И чтобы защититься, должна создать существ, которые были бы такими же, как я: живыми и мыслящими".
Как создать другую жизнь, отличную от моей собственной?
Я размышляла несколько миллионов лет и наконец нашла решение.
49
Давид зажмурился и стал ждать смерти.
Вдруг у него за спиной раздался голос:
– Тсс!
Он открыл глаза, обернулся и увидел молодую, темнокожую девушку. На вид ей было лет пятнадцать, не больше. Она появилась с дерева, которое было еще выше, чем то, на котором сидел он. В руке у нее была лиана, еще одну она протянула ему. На незнакомке была розовая футболка с надписью "Шанель". Знаком она дала ему понять, что сейчас не время для церемонных знакомств.
Тогда он ухватился за лиану и упал в пустоту.
50
Грохот прекратился. Смерч ушел дальше.
Когда Аврора наконец выбралась из подвала, послужившего им убежищем, ей показалось, что отель, а вместе с ним и окрестности подверглись бомбардировке. Крыша исчезла, стены обрушились или как минимум опасно накренились.
Постояльцы гостиницы, все еще пребывая под впечатлением от пережитого, не знали, отчаиваться ли от зрелища окружавших их руин или же поздравлять себя с тем, что им удалось спастись.
Молодая исследовательница стала быстро соображать. Она сказала себе, что ей представилась просто уникальная возможность. Тогда она тихонько отыскала свои вещи среди груд мусора, собрала их и села в автомобильчик "тата", который, по счастливой случайности, остался стоять в крытом боксе.
Женщина запустила двигатель и отъехала от гостиницы. Двигаясь по дороге, она осознала истинный масштаб катастрофы. Казалось, будто какой-то великан, играючи, сровнял с землей все, что было сотворено руками человека: опоры линий электропередачи, хижины, дома. Автомобили были перевернуты, валялись в ямах, висели на деревьях, застряв между ветвей, словно плоды из покореженного металла. Молодая исследовательница нажала на газ.
До военного блокпоста, где ее накануне остановили, Аврора добралась очень быстро. Как она и ожидала, на контрольно-пропускном пункте никого не было. Женщина подняла шлагбаум.
Через несколько километров шоссе перешло в узкую грунтовку. Взятая напрокат машина не могла тут проехать, поэтому Аврора оставила ее за большим кустом и дальше пошла пешком.
Через несколько часов она увидела вдали холм, усеянный пещерными жилищами, где окнами служили щели в скальной породе.
Сверившись с картой, Аврора решила, что это и есть то место, на которое ей указала девочка на руинах Темискиры.
Все вокруг выглядело заброшенным.
Ей подумалось, что еще один природный катаклизм был бы совершенно некстати, ведь никакого убежища поблизости не было.
Но кто не рискует, тот не пьет шампанского.
Небо в этот момент затянули угольно-черные, предвещавшие грозу тучи.
51
Я помню.
Я создала жизнь при помощи того, что больше всего меня пугало, – прилетавших из космоса булыжников.
3,5 миллиарда лет назад я воспользовалась падением метеорита, содержавшего в себе атомы аммиака и метана, и смешала их с моими собственными водородом и кислородом. Тиглем, в котором я готовила этот коктейль, стал океан.
Благодаря извержению подводных вулканов, порождавших потоки горячей воды, и даже землетрясениям (способствовавшим их перемешиванию) мне удалось подогревать и взбалтывать все ингредиенты до тех пор, пока не получился шедевр.
Жизнь.
Для этого понадобилось время, 1 миллиард лет, но я, проявляя терпение, действуя методом проб и ошибок, смогла добиться успеха.
Вначале это показалось мелким и незначительным: всего лишь первая клетка с ядром, размером даже не дотягивавшая до песчинки, но я знала, что она была зародышем всего.
Жизнь я получила.
Жизнь я воссоздала.
После первой клетки появилась вторая.
На первом этапе это были лишь простые, крохотные, одноклеточные существа, но в них уже была заложена программа, чтобы "творить чудеса".
Намного позже люди презрительно назвали их микробами (что в переводе с греческого означает "маленькая жизнь"), хотя сейчас, по прошествии времени, я могу утверждать, что среди всех моих жильцов они дольше всех остальных царили на моей поверхности. Будь они водорослями или бактериями, их безраздельное царствование длилось 2,5 миллиарда лет. После стольких лет одиночества я по достоинству оценила этих первых моих компаньонов. Они же, как минимум, питали ко мне уважение и не обижали.
Единственное неудобство заключалось в том, что они не располагали средствами воздействия, которые позволили бы реализовать мой великий, тайный замысел. Тогда мы заключили молчаливое соглашение. Повышая температуру (за счет извержения вулканов), я стала помогать им мутировать. Они же эволюционировали, стремясь в конце концов породить в своих рядах существо, достаточно высокоорганизованное для того, чтобы тоже оказать мне поддержку.
Так оно и вышло.
Микробы видоизменились.
Они стали объединяться в одно целое и образовывать многоклеточные организмы.
Прогрессировали они очень быстро.
52
Мачете, зажатое в умелой руке, рассекало лианы и листья, преграждавшие им путь. По этому густому, вибрирующему от невидимых зверьков и шумных насекомых лесу юная девушка, спасшая Давида, шла без труда, ориентируясь, казалось, по оставленным на некоторых деревьях зарубкам.
Неожиданно они уткнулись в широкую, бурлящую реку. Девушка знаком дала понять, что, если они хотят оказаться на противоположном берегу, нужно нырять.
– Я… я боюсь воды, – сказал молодой человек, – я не умею плавать.
Девушка пристально посмотрела на него и вдруг толкнула в холодный поток. Когда он стал барахтаться, она нырнула за ним, схватила за шиворот и, поддерживая его голову над водой, стала помогать плыть. Давид закрыл глаза и постарался забыть обо всех больших и малых формах речной жизни, от пиявок до крокодилов, которые кишели вокруг. И лишь когда он добрался до противоположного берега, из его груди вырвался вздох облегчения, словно он только что прошел самое суровое испытание.
Девушка повела его дальше. Они вышли на поляну, где вокруг костра стояли зеленые хижины. Эти лачуги были сплетены из воткнутых в землю веток, а сверху был настил из хвороста и широких листьев.
Женщины, сидя у хижин, шили, плели что-то из волокон или растирали бобы. Некоторые из них жевали зерна и сплевывали в горшочки, другие процеживали месиво и сливали прозрачную жидкость.
Девушка-проводник велела Давиду ждать у самой большой и высокой хижины. Женщины издали бросали на него взгляды, пряча лица, словно с трудом сдерживая смех, но никакой враждебности при этом не проявляли. Все они были маленького роста.
"Кажется, я попал куда надо, – подумал Давид. – Возможно, что это и есть дикие пигмеи – кочевые охотники, собиратели ягод, плодов и съедобных кореньев".
Вернувшись, девушка пригласила его войти.
Из-за расположенного посредине очага в хижине стоял дым, щипавший глаза. Давид подумал, что это отлично помогает от москитов, но плотная завеса мешала ему видеть дальше чем на несколько сантиметров вперед. День был ясный, но Давид шел вперед, как в тумане.
– Есть здесь кто-нибудь?
Сначала он разглядел шкуры дикобразов, антилоп и бородавочников, затем увидел чей-то неподвижный силуэт. Осторожно подошел ближе. В просторном бамбуковом кресле развалился мужчина, похожий на толстощекого упитанного ребенка – лысый, с выступающим животом. Его глаза были закрыты. Когда Давид прикоснулся к его руке, чтобы проверить, не умер ли он, тот открыл огромный, слезящийся от дыма, покрасневший глаз. Затем открыл второй и уставился на Давида. Приоткрыл рот и произнес какую-то непонятную фразу.
Стоявшая за спиной девушка перевела:
– Он говорит: "Почему вам понадобилось так много времени, чтобы прийти сюда? Если не взяться за дело сразу, может случится худшее".
– Вы говорите на моем языке? Что же не сказали сразу? Скажите ему, что…
– Нет, положитесь на меня. Я знаю, что ему нужно сказать. Не хочу вас обидеть, но вы всего лишь "би’пеНе", то есть "белый человек".
Девушка пустилась в долгие объяснения. Давид понял, что она стала пересказывать эпизод с муравьями. Мужчина сначала улыбнулся, затем стал хохотать, все громче и громче. Давид, немного задетый за живое, сказал:
– Я ученый, биолог. Приехал из Франции, чтобы попытаться разобраться в особенностях вашей крови, наделяющих вас иммунитетом против большинства заразных заболеваний, которым подвержены все остальные, в первую очередь лихорадки чикунгунья, сонной болезни и малярии.
Спасительница Давида перевела все сказанное им одной фразой. Мужчина снова расхохотался, и они с девушкой стали что-то оживленно обсуждать, то и дело покатываясь со смеху.
– Его зовут Майе’мпа. Он наш главный колдун, – объяснила она.
– Майе’мпа? Это имя или фамилия?
– Здесь у нас нет фамилий, только имена. А как вас зовут?
– Давид Уэллс. Могу я остаться здесь, чтобы провести анализ вашей крови и постараться понять, что защищает вас от бактерий и вирусов, которые нас убивают?
– Вы хотите изучить специфическую для пигмеев цепочку ДНК? – спросила юная девушка.
Давид удивился, что она заговорила таким языком, но сбить себя с толку не дал:
– Вы можете задать этот вопрос ему?
Девушка кивнула. Колдун посерьезнел и выдал пространное объяснение, которое девушка перевела:
– Нет.
– Э-э-э… что значит "нет"?
– Нет, ответ отрицателен. Он не позволит вам изучать нашу кровь, пока вы не очиститесь сами.
– Очиститься? Вы хотите сказать, что я должен сходить вымыться в реке?
– Нет, очиститься – это избавиться от маски иллюзий.
Пузатый человечек засмеялся и изобразил человека, умывающего лицо.
– Вы же сказали, что ждали меня! Зачем, если я не могу остаться?
Девушка перевела. Колдун опять ответил одним словом, и девушка перевела:
– Чтобы спасти мир. Потому что если вы не сделаете того, что должны, он может быть уничтожен.
Колдун вновь расхохотался, будто эта перспектива его несказанно обрадовала.
– Умоляю вас, объясните мне…