Да, по сравнению с описанными Тадаси людьми байкеры могли бы и не такими подвигами похвалиться. Даже мне удалось в одном деле поучаствовать. Правда, снятый со мной эччи я не видел и переслать его всё равно не мог. Но Сэйдзи эта программа, наверное, не раз пригождалась.
– Вообще, – продолжал чиппер, – если хочешь передать кому-то большой объём информации, можно и другие штучки применять. Слышал про модный накопитель на ротаксанах? Я сам не пробовал, но людям нравится. А когда данных навалом, имеет смысл скинуть их на компакт – до петабайта уволочь можно. Ну, про флэшки я уж и не говорю. Минус всех этих штук в том, что они легко засекаются голо-сканером и могут вызвать подозрение, а этот диск, – Тадаси постучал пальцем по карточке, воткнутой в мой смарт, – незаметен.
Я чуть не схватился за голову, потому что она, по-моему, стала раздуваться. Чиппер и Аоки заметили мои страдания и дружно кивнули, переглянувшись. Тадаси, наверное, не знал, что мне нельзя без толмача выслушивать столько разной новой информации… Я в очередной раз понял, что мой диагноз в паспорте не врёт. Но я всё равно старался утрясти факты в мозгах.
– Не напрягайся так, Егор! – Аоки подняла мне подбородок и улыбнулась. – Я же с тобой. Ты просто со мной советуйся, ладно? Да тут почти всё автоматически будет работать, думать-то не надо.
– Точно, – расслабился я.
– Ты решил, это всё, что должен знать? – заухал чиппер и поглядел на часы на столе. – Нет, надо парню подзарядиться… Пойдём-ка к китайцу, он отлично мидий готовит.
Он отдал распоряжения подручным, и мы втроём выбрались из тихого гаража в гомон толпы. Оказывается, тут пахло не только старым железом и пылью, но и пищей. Я учуял запах горелого рапсового масла. В одном из бывших загонов для машин разместилась открытая кухня с несколькими высокими "грибками". Верховодил в ней тучный китаец с сальной бородкой, в заляпанном жиром халате. Он то и дело покрикивал на двоих затурканных филиппинок в сэйра-фуку, которые пыхтели возле хибати. В жаровнях фырчали на масле моллюски, рыбки и трепанги, всё вперемешку.
Китаец улыбнулся чипперу как старому знакомому и навалил нам огромную тарелку мидий. Их скрючил жар хибати. Три потных банки с рисовым пивом должны были помочь нам переварить моллюсков.
– Весь мир поражён чипами фирм-производителей, как вирусами, – заметил Тадаси и повертел перед глазами огрызком мидии. – Только в жратве их пока нет. Но когда-нибудь они будут в каждом рисовом зернышке, полагаю.
– Чего пугаешь? Это уж слишком…
Аоки пришлось взгромоздиться на пластиковый ящик, чтобы над "грибком" торчала не только её симпатичная голова. Она орудовала палочками ловчее нас, но не спешила, а смаковала моллюсков. Они и правда были вкусны, хоть и скукожились.
– А что? Те же микроэлементы, считай. Полезно для здоровья… Любая вещь, которую ты купил в автомате или маркете, содержит в себе микрочип с меткой производителя. Это всем известно. Называется он "рафид". Ничего не умеет, только откликается на опросный сигнал из этих станций на перекрёстках. Но у каждого свой набор битов в отклике. У каждого! Ты проходишь через ворота в маркете, или товар сам проскакивает в щель автомата – и готово, его рафид уже с тобой. Движение товара, вот что ты обслуживаешь. Ты хочешь быть придатком к своим шмоткам, которые стучат на тебя в какую-нибудь сраную фирму на Тайване?
– Я знаю, конечно, – сказал я. Мидии чуть не встали у меня поперёк горла. – Только это корпоративная информация… Кому она нужна, если есть спутники? Эти, как их… тексаты? И программы в смартах.
– Оставляя лазейку врагу, рискуешь получить по полной. – Тадаси выставил в мою сторону палочки. – Горячо я сказал, зато по сути правильно. Тут прямые методы не годятся, само собой. Рафида не вырежешь из ткани, не повредив её. Его не сожжешь утюгом и не растворишь в стиральном порошке. Разве что в кислоте, вместе с одеждой. Выхода нет?
Аоки прыснула и толкнула меня локтем под ребро. Я задумался, но кроме тупого удара по чипу, в голову ничего не лезло.
– Стукнуть его молотком?
– Примитивно, брат! Но ты на правильном пути, как ни странно. Раздавить рафида можно только под прессом, молотком его не возьмёшь… Тупик? – Он пожевал моллюсков, рассеянно посматривая по сторонам. Я молчал, Аоки улыбалась. Уж она-то наверняка когда-то прослушала лекцию чиппера и теперь знала всё. – Для умных людей не бывает тупиков. Видел пьезо-кристаллы для разных бытовых роботов? Думаю, нет. В уличных автоматах их не продают, в маркетах тоже. Но сколько их попадает на Полосу мимо торговых фирм, вместе со старыми роботами? То-то же. В лавках на Полосе, если тебя там хорошо знают, можно выторговать парочку таких кристаллов. Они плоские и очень маленькие, миллиметров пять. Ну, допёр?
– Рафида нужно поместить между ними и ударить молотком!
– Тихо, тихо… Народ распугаешь. Займись на досуге, найди свои рафиды и убей их. Да не лупи со всей дури. Осторожно, слегка стукни, импульс поля от пьезокристаллов его и прикончит. Только не вздумай заниматься этим делом прямо в маркете, или того хуже, вырезать чипы из шмоток, чтобы спереть какую-нибудь вонючую майку. Во-первых, замаешься искать, а во-вторых, моментом скрутят. Тогда уж ты, брат, навечно в списке подозреваемых застрянешь. До пенсии будешь под наблюдением ходить.
– А как его найти-то, рафида? Он же крошечный.
– Микрофоном, прикинь. Настраиваешь на ультразвуковый диапазон программу и находишь. Как летучая мышь…
Я проследил за последним моллюском, который исчез между Аокиных губ. Она кивнула:
– Все нормальные люди этим занимаются, Егор-кун. Купил шмотку – и лупи чип, пока не сдохнет.
– А остальные вещи? Стул там, ложка…
– Ты с ними по городу таскаешься? Вот пусть они и валяются в квартире… Эти-то рафиды нам без разницы, они же твой трёп не пишут. Главное, чтобы на байке ничего лишнего не было. Шлемак-то и байк у тебя Аокины, и рафидов в них уже нет, полагаю. – Тадаси принял мечтательный вид. – Парень, с самого момента твоего рождения ты живёшь с персональным номером. Это твой ярлык и одновременно пропуск в жизнь. Ты часть системы, не забывай об этом. Не сопротивляйся ей, а просачивайся сквозь микропоры – и всё будет хорошо… А вот это что у тебя? Что там?
Тадаси вдруг протянул руку и дёрнул меня за толстый воротник.
– Шейд, в рекламной конторе поставили, – удивился я.
– Ну конечно! Ты думаешь, он совсем безобидный? Там тоже свой рафид есть, только он с метеоцентром связан. Туда передаются твои координаты и состояние погоды в этой точке, понял? Убей его, Егор.
Тут в кафе китайца ввалился нетрезвый танцор "буё". Их сразу видно по нихонской одежде и белой маске, которой они физиономии раскрашивают. Танцор принялся извиваться между "грибков", плавно двигая руками, головой и щиколотками. С ним была девочка лет семи с плетёной чашкой на голове. Она коряво играла на кине и одновременно дула в глиняную свистульку. Под эту-то музыку и кривлялся пьяный танцор, на удивление попадая в такт.
– Ати ни икэё, хокэн! – тонко завопил китаец.
Призвав на помощь филиппинку, хозяин стал выталкивать нежеланного гостя вон. А девчонка в это время споро обежала столики, и ей накидали в чашку всякой всячины – кто мидию, кто пяти-иеновую монетку. Через минуту оба артиста исчезли в толпе.
– Что-то я не въезжаю, – сказал я. – Ты почти открыто раздаёшь свои секреты, как бороться с государством, а тебя никто не арестует.
– Кто тебе сказал, что я с кем-то борюсь? – остолбенел Тадаси. – Упаси тебя Будда противопоставить себя системе, Егор. Она сожрёт тебя и не заметит. Максимум, на что ты можешь рассчитывать – отгородить себе закуток внутри неё. И пусть ты никогда не совершишь ничего незаконного, тебя будет греть мысль, что ты мог бы сделать это и остаться живым и свободным. А те лощёные типы и их тёлки, кого ты видишь на работе или в кино, на улице или в ресторане – нет. Запомнил? А во-вторых, Тони мне тебя рекомендовал, иначе бы я не стал с тобой возиться. И учти ещё одну штуку. В полиции пока что работают не робокопы, а такие же люди, как ты и я. Они знают о тотальной слежке не хуже меня. Куда они пойдут, чтобы "поработать" с пьезо-кристаллами или смартом, когда не на службе – если меня или таких, как я, не станет?
Одна из растрёпанных филиппинок подбежала с новой порцией мидий, но мы отказались от добавки. Зато чиппер купил у неё три таблетки апоморфина и поделился с нами. Знания, что свалились на мою голову в этом подземном гараже, быстро перестали давить мне на мозги.
Когда мы вернулись в мастерскую, Тадаси поджидал клиент. Вполне может быть, что один из полицейских на отдыхе, потому что Тадаси сунул девушке лазерное перо и молча кивнул на монитор. Сам же чиппер отошёл с гостем в другой конец гаража и нажал кнопку на силовом щите. Воздух сразу наполнился шумами снаружи, и разговор Тадаси с клиентом услыхать уже было нельзя.
– Смотри сюда, – сказала Аоки.
Она отодвинула "мышь" вбок, чтобы та не путалась под руками, и стала тыкать в экран пером. Я сел на табурет, девушка же пристроилась у меня на коленях – похоже, устала стоять. Голова её мне не мешала глядеть на схемы, зато кэцу серьёзно отвлекала. Аоки вытащила трёхмерную карту городских улиц, но на плоском экране её было плохо видно, и она развернула её в голограмму прямо над верстаком.
– Все новые магистрали, эстакады и всё такое строят с применением особого покрытия, – пояснила она и показала на схему. Заметная часть улиц светилась красным, но зелёными всё-таки были многие дороги. – Там, где красный – уложено это покрытие. Оно за температурой подземных коммуникаций следит, за электроцепями, разливами топлива, качеством дороги и прочей чешуёй. Один огромный чип, ясно? – Я кивнул. – А самое главное – определяет наличие металла у пешеходов. В машине или на байке его трудно заметить, конечно. Но если у тебя в кармане оружие и ты едешь по красной зоне – не вздумай спешиться! Перед этим засунь пушку с седельную сумку или еще как замаскируй на байке, понял? Иначе тут же засветишься в системе, тебя начнут вести терагерцовые камеры, пока не вычислят тип оружия. Тогда жди полицию и занесение в чёрные списки.
– Почему я ещё не там? – пробормотал я. – Столько ловушек…
– Потому что ты чтишь закон! Не торгуешь оружием и не крадёшь чужую собственность.
– Откуда у меня оружие?
– С Тони заведешь, наверное… У парней наших у всех имеется, а то ифы подловят и в залив окунут. Давай смарт. – Девушка скинула мне схему опасных улиц города и заодно другую, про которую и начала говорить: – А вот эта карта показывает, где стоят терагерцовые камеры…
– Что за ифы?
– А? Исламо-фашисты, есть у нас такая банда. Они на Полосе за больными и нариками охотятся, чтобы на органы их порезать. Поросятами тоже занимаются. Не перебивай, симатта. Вот, видишь? Этих камер пока не очень много, они в основном рядом с крупными маркетами стоят и в разных общественных местах. Весь деловой центр, стадион, рыбный рынок, кинотеатры всякие. Грузовой и пассажирский порты, чтобы грузы и людей просвечивать – там вообще повсюду. Причём эти данные не только внутри фирмы остаются, которая терминал арендует, но и в полицию поступают. Если автоматика заметит в грузе что-то подозрительное. Короче, где большие скопления товаров и народа. Терагерцы насквозь тебя просветят, через любую стену достанут. Взрывчатку вообще на раз выявляют. Пушку ещё можно скрыть, если пластиковая, а на бомбы всякие у них просто зверский нюх. Понял? А на всех прочих перекрёстках простые камеры висят. Картинка с них дорожной системой обсчитывается – если авария или ещё какие беспорядки, комп со спасателями сам связывается. Видел же вертолёты?
– Само собой… Что делать-то, Аоки? Не ездить под терагерцами, что ли?
– Программа начинает зудеть динамиком смарта, когда ты приближаешься к зоне охвата терагерцами. Моментом тормози и маскируй оружие в байке, а пластид или какую ещё гаракуту выбрасывай. Или поворачивай назад. Понял, Егор? – Она повернулась ко мне боком и строго уставилась прямо в глаза. – Иначе финиш, доездился. Считай себя потерянным для нормальной жизни в нашем закутке системы.
– Я не понял. А как же вы на склады Микемото ездите? Там ведь, получается, везде эти камеры стоят.
– Ты забыл, кто у Тони отец? – рассмеялась она. – Уж он-то умеет управлять автоматикой на своей территории, поверь. Арендатор же. Нам Пец сильно помог, признаюсь, без трояна было бы трудно.
Тут чиппер стал делать нам знаки, что пора сваливать, и мы были вынуждены уйти. Клиент у него требовал чего-то серьёзного. По правде говоря, я даже рад был, что мы вырулили наружу. От шума и машинных запахов у меня уже голова кружилась. Или это от всяких "подрывных" сведений, что на меня свалились?
– Только про две кнопки на смарте запомнил, – признался я.
– Это уже хорошо… Жалко, не успели тебе карчип поставить, – проговорила Аоки рассеянно, – чтобы с мастерскими заморочек не было… Ладно, в другой раз.
Она остановилась на развилке дороги, пропуская поток пеших и моторикш с грузовыми тележками. Я притормозил рядом.
– У Тони через две недели день рождения, – сказала девушка. – Я всё думаю, что ему подарить. Заглянем на эту толкучку? – Она кивнула на рынок с нихонскими народными промыслами. – Думаю в кимоно нарядиться.
– Было бы симпатично, наверное.
Мы прямо на байках медленно поехали между открытыми лавками. Я в основном следил за тем, чтобы нас не облепляла ребятня и не пыталась что-нибудь свинтить. А девушка примерялась к разным ивовым корзинкам и фигурным конструкциям из фарфора и железа. Они, оказалось, чайники над огнём держат. У одной бабки Аоки чуть каго не купила – плетёную корзинку. Но потом кое-как отделалась.
– Магэмоно! Купите, госпожа! – оглушил нас зычный женский бас.
– Кабадзайку! – возразила соседняя торговка. Перед ней лежали горы берёзовых поделок. – Хокурикские кабадзайку!
В общем, продавцов тут было в несколько раз больше, чем зевак. Если бы не туристы, промыслам пришлось бы совсем туго. Аоки не выдержала и приторочила к седлу небольшой овальный контейнер для пищи, мастерски сплетённый из ивовых и пластиковых прутьев.
– Сестрёнке подарю, – хмуро сказала она.
Ещё она на инро и нэцкэ заглядывалась, но не стала их брать. А мне традиционное нихонское оружие хотелось поглядеть, но я не стал в одиночку его искать. Одна только лавка и попалась. Я повертел в руке массивный нож с узорной заклёпкой мэнуки в форме головы какого-то божка. Он зубами скреплял лезвие ножа с рукояткой.
– Возьмите, – пристал торговец, седой отоко. – Всего пять тысяч иен.
Пришлось срочно отвалить. Таких денег на обычный нож у меня не было.
– Погоняем? – предложила Аоки.
Мы выехали с рынка и покатались по местным эстакадам. Они хоть и пустые были, но сильно замусоренные. На некоторых, самых нижних, бездомные соорудили себе халупы из всяких обломков, и ездить там было невозможно из-за гор хлама. И воняло био-тойрэ, несмотря на крепкий осенний ветер. А верхние уровни эстакад ещё ничего были, там здорово оказалось. Только опасно. Трещин очень много, и под байками вполне могла дорога обвалиться – мне так казалось. Но на самом деле, конечно, у них запаса прочности лет на сто хватит. Всё, что могло, тут уже обрушилось или было снесено строителями тридцать лет назад.
7. Пока ещё среда
Часа в четыре я к родителям поехал. Бабушки на скамейках, понятно, мой новый байк заметили и стали показывать на него пальцами, качая седыми головёнками. А я спокойно приткнул его на крошечной стоянке и сразу вошёл в пансионат.
В комнате родителей толокся медицинский робот. На его экране торчала физиономия доктора, тот уверял мамашу, что у неё с анализами всё в порядке. Окаасан не очень верила, по-моему. Пока она общалась с врачом, я подрулил к папаше. Он скучал на футоне, потому что не мог толком смотреть голик – нельзя было включить звук. Я сунул ему в сухую ладонь пяток таблеток.
– Что это? – Он покосился на мать. Но подарок спрятал в кармашке пижамы.
– Экстази, что ещё, – прошептал я. Глаза у старика вспыхнули, и он моментально кинул одну таблетку в рот. – Ты же просил. Только все сразу не лопай, перегреешься.
– Ну, сынок, уважил. Богатый стал, да? Пять штук аж принёс, надо же.
Развить диалог у нас не вышло, мать перестала мучить программную копию эксперта и прогнала робота вон. Она принялась хлопотать возле плиты, чтобы погреть для меня кусочек рыбы, а папаша наконец-то врубил голик как надо. Его физиономия заранее светилась счастьем.
– Как твоя онна? – осторожно спросила мать.
– Мы просто друзья, – припомнил я фразу из сериалов. Непонятно, то ли мать обрадовалась, то ли огорчилась. Хорошо хоть, не стала больше эту тему развивать. Не представляю, что бы она сказала про мои съёмки в молодёжном кино или про хентайное эсу в тойрэ, вот я и притух с рассказами.
– Вот, гляди. – Она подсунула мне дешёвую рекламку на обычной бумаге. Такие тут всё время на столике в холле валяются, пачками.
Эта была про новейшую клинику. "Приносите яйцеклетки в нашу клинику, и мы выделим из них бластоциты! – писали рекламщики. – Ваша драгоценная яйцеклетка при помощи нашего великолепного катализатора начинает делиться, превращаясь в эмбрион! Далее: мы применим оригинальные факторы роста, и стволовые клетки превратятся в нужные Вам ткани. Например, в сердечную мышцу! Небольшая и недорогая операция – и поражённый участок Вашего прекрасного сердца опять как новенький. Наше терапевтическое клонирование подарит вам миллионы молодых клеток!"
– И что? – спросил я. – Твоя страховка позволяет проделать такое?
– Как бы не так. Просто имей ввиду, что… Ну, если у тебя вдруг лишние деньги появятся… Там ещё много чего написано хорошего, – кивнула она на рекламку.
"Болезни Паркинсона и Альцгеймера, рассеянный склероз и диабет, инфаркты, инсульт, эпилепсия – всё мы вылечим вашими стволовыми клетками". Да уж. Я и не знал, что у предков столько проблем. А выглядят неплохо.
– Ну, не знаю… А почему они говорят "приносите яйцеклетку"? Приличная клиника должна сама её забирать.
– Да какая разница? Вот самое главное, – сказала мамаша, отбирая у меня проспект. – "Вливание кроветворных стволовых клеток перезагрузит Вашу иммунную систему".
Отец услышал и радостно крикнул:
– Я тоже, может, хочу перезагрузиться!
– Тоже он "хочет"! Вот, слушай: андрогенез требует переноса двух ядер из сперматозоидов в яйцеклетку, из которой вынули ядро. Так и написано. У тебя найдётся то, что им нужно, оядзи?
– Это сперму сдавать, что ли? – сообразил отец. – Ещё я в клиниках не дрочил, симатта! – И он заржал как юный конь, я их по голику видел.
– Да у тебя и не встанет, маньяк! – с досадой сказала мать. – Не орал бы хоть на весь пансионат, стыда потом на скамейке не оберёшься. Тоже мне, онанист выискался.