- Нет. - На самом деле это было не совсем так. У Хилта тоже темные волосы, да и сложением он напоминал Тарка. И ростом. И когда он вошел ко мне ночью, это напомнило мне бесцеремонность, которую я так ненавидела в Тарке - он верил, что имеет право делать все, что ему заблагорассудится, с теми, кого почитает ниже себя. Но это сходство было чисто поверхностным.
Хилт мог раздражать, но даже зная его всего несколько часов, я не сомневалась, что он нормальный, вполне порядочный человек. - Ничего общего.
- А тот певец в кафе? - спросил Тагер. - Он ничем не напоминал Тарка?
Я фыркнула:
- Вот уж вы сказали. Этот человек - полная противоположность аристо. У него карие с золотом глаза и золотой голос. И мне кажется, он и мухи не обидит.
- Вы сердились на него.
- Сердилась? - Я посмотрела на него. - С чего? Я не хотела ему вреда. Я хотела заниматься с ним любовью.
- Расскажите мне о нем.
- О нем? Я ничего о нем не знаю.
Тагер ждал. Я нахмурилась и скрестила руки. Подождав немного, он попробовал зайти с другой стороны.
- Значит, вы не замужем?
Неужели то, что я никому не нужна, так очевидно?
- При чем здесь это?
- Вы не похожи на женщину, которая ищет себе любовника, будучи привязана к кому-то другому.
- О! - Это-то он откуда знает? - Ну и что? Вы ожидали, что у меня есть семья?
- Почему это вас так задевает?
- Бросьте свои душеспасительные штучки и ответьте на этот чертов вопрос. Вы хотите, чтобы я была откровенной с вами, так будьте откровенны со мной.
- Да, - мягко произнес он. - Я удивлен, что вы не замужем.
Я не в первый раз слышала такую ерунду: "Как вы только выдерживаете одиночество?"
- Бросьте, Тагер.
- Почему это вас так злит?
- Я не зла. Прекратите задавать мне этот дурацкий вопрос.
- Вид у вас прямо-таки взбешенный.
- Ну да, - взорвалась я. - Конечно. Тащи эту красотку праймери в постель. Славный улов. Или они хотят то, чего хотел Хилт, - наказать меня.
- Я сжала кулаки. - Может, мне стоит изуродовать лицо и носить лохмотья, чтобы проверить, захочет ли меня кто-нибудь тогда?
- Кто такой Хилт? - спросил он все тем же ровным тоном; это начинало выводить меня из себя.
- Хилт - это тот сукин сын, что толкал меня к стене и обзывал Старыми Деньгами и Ледяной Принцессой.
- Вы ни то, ни другое.
Я почувствовала то, что, должно быть, чувствует поезд на магнитной подушке, налетая на полном ходу на кирпичную стену.
- Причина, по которой я удивлен, что вы не замужем, - в том, что редкие эмпаты с вашей чувствительностью могут переносить одиночество.
- У меня чувствительность бетонного блока.
- Очень необычного блока, - улыбнулся он.
- Я не шучу.
- Я тоже.
Я не могла поверить.
- А почему вы считаете, будто знаете обо мне что-нибудь?
Тагер развел руками:
- Я исхожу из опыта, из подготовки, из интуиции, наконец. В конце концов, я тоже эмпат.
- О! - Ну да, конечно. С его родом занятий он должен быть эмпатом. - Не думаю, чтобы хотела говорить дальше. - Разговор с ним выматывал больше, чем прогулка пешком из ДВИ. Мне хотелось вернуться домой и лечь спать. - Не обещаю, что еще вернусь.
- Мне кажется, вы вернетесь, - сказал Тагер.
Это заставило меня замереть. Этого я не ожидала. Я ждала, что он будет кормить меня чем-то вроде пожеланий Керджа: вы переутомились, вам надо попробовать жить нормальной жизнью. Отдохнуть. Расслабиться. Я ожидала, что Тагер тактично объяснит, что мне незачем переводить его время, жалуясь на свою неспособность нормально общаться с людьми.
А он хочет, чтобы я пришла еще.
Но разговор с ним требовал от меня слишком много сил.
- Не знаю, будет ли у меня время.
- Мне кажется, с вашей стороны было бы неразумно останавливаться.
- Что?
Он снова напомнил мне мать.
- Мне нужно получше узнать вас, чтобы понять, что же выводит вас из себя. Пока я могу сказать только одно: если вы не справитесь с этим, что-нибудь случится.
Я сжалась:
- Вы считаете, я могу причинить кому-то зло?
- Возможно.
Я знала это. Я все время это знала. Я заставила себя задать вопрос:
- Вы боитесь, что я потеряю контроль над собой и убью кого-нибудь, да?
- Не думаю, чтобы вы могли неспровоцированно убить кого-то. - Совершенно неожиданно он поднял мою руку и стащил перчатку, обнажив бинты.
- Как вы ухитрились?
Как он понял, что я повредила руку? Неужели он такой сильный эмпат?
Может, он так же хорошо принимает сигналы моего тела? Я отдернула руку.
- Я же говорила. Я разбила стакан.
- Как?
- Не ваше дело как. - Я пыталась вывести его из себя. - Какая разница, как?
- Единственный человек, кому, я боюсь, вы можете причинить зло, - это вы сами.
Я так обалдела, что у меня даже голос сорвался.
- Вы ничего обо мне не знаете.
- Я не могу заставить вас прийти еще, - сказал Тагер. - Даже если бы я и мог, это бы не помогло. Я не сомневаюсь, вы способны заставить меня поверить в любое состояние вашей психики. Но вы не пришли бы сюда, если бы не искали помощи.
- Я - разладившийся механизм, - горько сказала я. - Мне нужен капитальный ремонт.
- Вы не машина, - голос его потеплел.
Я стащила вторую перчатку и протянула ему руку так, чтобы он видел гнездо на ладони.
- Машина.
- Ваша биомеханическая система не лишает вас человеческой сущности.
Все, что она делает, - это расширяет способности, данные вам с рождения.
- Способности? - Я уронила руку. - Каждый раз, когда кому-то, кого я знаю, больно, больно и мне. Каждый раз, когда кто-то хочет причинить боль мне, я чувствую это. Вы можете представить себе, каково это - жить так? - слова срывались у меня с языка прежде, чем я могла удержать их. - Вы можете представить себе, каково это - летать в эскадрилье истребителей?
Каково мне, идя в бой, ощущать мысли аристо? Им нравится убивать нас. Это для них приятнее секса. Или их пилот - раб, для которого убивать нас - единственный шанс чуть улучшить свою жизнь. И мне приходится убивать его, - мой голос дрожал, и я ничего не могла с собой поделать. - Я чувствую каждого убитого мною купца. Я умирала тысячи раз. Я не могу причинить себе большего зла.
- Я знаю только малую часть этого, - сказал Тагер. - Но я видел, что такая жизнь делает с эмпатами. То, что вы выносите это, - просто чудо.
Я не нашлась, что ему ответить. Я слишком устала. У меня не было сил говорить.
- Мне пора идти.
- Вы вернетесь?
- Я… я подумаю.
- Я здесь каждый день. В любое время. Днем и ночью.
Я кивнула. Я, правда, не знала, что сказать. Я не знала, хватит ли у меня сил вернуться.
Время близилось к полудню, когда я вышла из посольства. Я пошла домой мимо гавани, глядя на корабли у причалов. По набережной разгуливали моряки в белых штанах и полосатых тельняшках, в синих шапочках, залихватски сдвинутых набок. На пляжах отдыхали - купались или загорали на золотом песке - люди: пары, семьи, одиночки… Повсюду носились дети в ярких одеждах, с воздушными шариками; они смеялись, визжали, дразнили уличных музыкантов. Запах соли смешивался с ароматами жареной еды из кафе на набережной. Все вокруг жило, жило, бурлило, шумело.
Довольно долго я стояла, облокотясь на деревянные перила и глядя на суету. И постепенно меня охватывало странное ощущение.
Облегчение.
Странное дело, но сознание того, что Тагер понимает: я в беде, принесло мне чувство неописуемого облегчения. Почему? Почему мне легче от сознания того, что все черт-те как?
Потому, что, если я больна, меня можно и излечить.
В этом-то все и дело. Если есть проблема, ее можно решить. Если бы этой проблемы не было, это значило бы только, что все мои ощущения укладываются в норму, а значит, ничего с ними и не поделаешь. Вряд ли я смогла бы жить с этим дальше.
Может, я все-таки схожу еще к Тагеру.
Я потихоньку пошла дальше. Мне страсть как хотелось скинуть с себя форму и отдохнуть в тиши квартиры. Гавань отстояла от моего дома на километр, так что идти оставалось всего ничего.
Приблизившись к дому, я увидела у подъезда небольшую компанию. Только подойдя к ней почти вплотную, я отвлеклась от своих мыслей и узнала их. И тут же поняла, почему они так уставились на меня. Это были Джарит и его друзья и среди них Ребекка и Хилт. Я и забыла, что Джарит приглашал меня на пляж.
- Извините за опоздание. Надеюсь, вы не долго ждете?
Джарит не сводил взгляда с нашивок на моем рукаве.
- Нет, совсем недолго.
Я устало провела рукой по волосам:
- Боюсь, сегодня я неважная спутница. Вам, наверно, лучше идти без меня.
Они кивнули. Никто, похоже, не знал, что сказать. Я почти физически ощущала замешательство Джарита; он чувствовал себя полнейшим идиотом. Это надо же: пригласить на свидание Имперскую праймери!
Так не пойдет, подумала я и улыбнулась ему:
- Не хотите зайти?
- То есть… к вам? - не понял Джарит.
- Да.
- О! - Он покраснел. - С удовольствием.
Остальные только переводили взгляды с него на меня.
- Ладно, - сказала наконец Ребекка. - Мы… гм… увидимся, Джар.
Джарит кивнул, остальные поклонились мне на прощание и пошли. Все, кроме Хилта - его-то я хотела видеть здесь меньше всего.
- Мне хотелось бы поговорить с вами, - сказал Хилт. Он покосился на Джарита. - Наедине.
Учитывая то, что я чуть не сделала с ним, я не могла отказать ему хотя бы в этом.
- Идет.
Мы спустились с крыльца и отошли в тень дерева.
- В чем дело? - спросила я.
- Вы собираетесь стукнуть на нас?
Стукнуть?
- Что вы имеете в виду?
- За то, что мы говорили тогда. На прогулке.
Я наконец поняла. Он хотел знать, собираюсь ли я донести на них.
Логичный вопрос. Я знала офицеров, сообщающих о таких вещах в своих рапортах.
- Нет, - ответила я. - Я не собираюсь делать ничего такого.
- И почему?
Я пожала плечами:
- Вы имеете полное право высказывать свою точку зрения.
- Правда? - язвительно переспросил он.
Я хотела ответить "разумеется", но почему-то не смогла. Вместо этого я сказала:
- Вы говорили о вещах, которые мне стоило знать. Все это останется между нами.
- Поклянитесь.
Я нахмурилась:
- Что это значит?
- Вы - Демоны - утверждаете, что живете по кодексу чести. Вот и поклянитесь мне этой честью, что говорите правду.
Да кто он такой, чтобы сомневаться в моем слове?
- Идите к черту.
Он фыркнул:
- Так я и знал.
Спокойно, подумала я.
- Ладно. Клянусь честью Демона.
Он уставился на меня. Но его напряжение спало, это я чувствовала.
- Как дела? - спросил он, помолчав немного.
- Хорошо.
- Вы ведь могли меня убить, правда?
- Могла.
- Тогда почему не убили?
Я недоуменно посмотрела на него:
- Вы считаете меня монстром каким-то.
Он покачал головой:
- Хотите верьте, хотите нет, но я уважаю людей, готовых сражаться за то, во что они верят. Но для меня вы олицетворяете самую жестокую тиранию.
Когда Империя захватила Рут - 2, мои родители провели в тюрьме десять лет только за то, что они протестовали против вмешательства КИКС в их жизнь.
Чего тогда удивляться, что он невзлюбил меня.
- Мне очень жаль.
- Жалость не вернет им тех десяти лет. - Он сглотнул. - Или мне.
Что-то в его голосе заставило мое сердце сжаться.
- Сколько лет вам было, когда их забрали?
- Четыре года, - с трудом произнес он.
Я в ужасе посмотрела на него. Я знала, что КИКС не особенно церемонится с оппозицией, но то, что рассказал Хилт, не укладывалось ни в какие рамки.
- Вы правы. Я не верну вам этих лет. Но и того, что вы мне рассказали, я тоже никогда не забуду.
- Ну и что? Что от этого изменится?
- Возможно, больше, чем вам кажется.
Он пожал плечами:
- Возможно.
Похоже, я не слишком убедила его.
Когда он ушел, мы с Джаритом прошли в дом и пересекли вестибюль. У двери из матового стекла я вынула ключ - пластину с отпечатками моих пальцев - и сунула его в щель замка. Лазерный сканер считал отпечатки, и дверь с тихим шипением отворилась. Мы вошли в комнату со стеклянными стенами.
- Верхний этаж, - произнесла я.
Дверь закрылась, и комната бесшумно поплыла вверх. Жидкокристаллическое покрытие стен реагировало на электрические поля, испускаемые лифтом, и меняло прозрачность стекла, так что мы могли смотреть наружу. Вестибюль уплывал вниз. Потом лифт миновал перекрытие и продолжал движение по наружной стене здания, открыв нам впечатляющую панораму.
Мы с Джаритом молчали. Он нервничал: его волнение туманом висело в воздухе. Помолчав еще немного, я спросила:
- Как ваш зачет?
- Получил плюс, - он улыбнулся. - По теории.
- Что ж, отлично, - я не знала, что еще сказать. С тех пор, как я сама переживала из-за зачетов, прошло четверть века.
Лифт открылся в коридор. В холл выходила только одна дверь, старомодный деревянный портал с медной ручкой. Я сунула свою карту в щель и выждала, пока ее просканируют. Послышался щелчок, и дверь подалась.
Мы вошли, и Джарит замер, восхищенно оглядываясь.
- Вот это красотища!
Я улыбнулась. Теперь квартира уже не казалась мне темной. Сквозь окна в комнаты лились янтарные солнечные лучи, дополненные отраженным от колец светом.
- Мне нравится. - Я закрыла за нами дверь и подошла к бару. - Хотите выпить?
Он подошел к стойке и стал с другой стороны.
- У вас найдется морковный сок?
- Черт возьми, нет. Как вы можете пить эту гадость?
Он рассмеялся:
- А мне нравится.
Эта ангельская улыбка на ангельском лице обезоружила бы кого угодно.
Ради него я готова была заказать у Пако морковного сока.
- А минеральной воды у вас нету?
- Это есть. - Я налила ему стакан, потом взяла бутылку виски.
Посмотрела на нее, поставила обратно и налила себе минералки.
Потом мы сидели на диване. Мне удалось держать руки подальше от него до тех пор, пока он на допил стакан; дольше меня не хватило. Когда он наклонился вперед, я запустила пальцы в его волосы. Он вздрогнул и посмотрел на меня. Потом выпрямился и обнял меня за талию. Я обвила руками его шею, и наши головы сблизились. Вот когда я узнала, что такое поцелуй любителя морковного сока.
Ничего удивительного, что они так сходят с ума по этому питью.
Мы не спешили, просто сидели и обнимались. Я положила голову ему на плечо. Так легко мне давно уже не было. Боже, как мне было одиноко!
- Ты не похожа на праймери, - прошептал Джарит мне на ухо.
Я осторожно укусила его в шею:
- А на кого я похожа?
- Не знаю, но здорово.
Я вздохнула:
- Ах, Гипрон, мне давно не было так хорошо…
Джарит напрягся. Выждав минуту, вполне достаточную для того, чтобы прийти в себя или сказать что-нибудь, я чуть отодвинулась от него.
- Что-то не так?
Он смотрел мне в лицо:
- Почему ты сказала это?
Я попыталась вспомнить, что я такого сказала. Вроде: "Мне давно не было так хорошо".
- Я слишком долго жила без мужчины.
Он все смотрел на меня, словно ждал ответа. Потом покраснел.
- Наверное, я просто волнуюсь. Просто не верится, что я здесь с тобой, вот так.
Я дотронулась рукой до его лица:
- Я рада, что ты здесь.
Он взял меня за руку. Наши пальцы сплелись, и мы слились в новом поцелуе. Когда мы оторвались друг от друга чтобы отдышаться, я улыбнулась:
- Пожалуй, как раз теперь мне положено спросить, не хочешь ли ты взглянуть на мою коллекцию гравюр.
Джарит казался заинтригованным.
- Ну, спрашивай.
Я спросила. Он не возражал.
Моя спальня напоминала атриум: такая же воздушная и полная зелени. Стен почти не было, только арочные окна с деревянными переплетами и медной фурнитурой, а в придачу к ним зенитный фонарь над кроватью. Лежа среди всех этих воздушных одеял и подушек, я ощущала себя в облаках.
Мы с Джаритом свернулись на постели, прижимаясь кожей к коже, мы изучали друг друга в свете полуденного солнца, льющегося в спальню. Мы идеально подходили друг другу; его бедра прижимались к моим, его руки гладили мою кожу. Я двигалась в такт его движению, затем замедлилась, удерживаясь на краю, балансируя там вместе с ним до тех пор, пока мы оба не сдались и не рухнули в водоворот наслаждения.
Потом мы лежали под простынями - Джарит на спине, закрыв глаза, я - свернувшись в изгибе его руки.
- Соз?
Я сонно пошевелилась.
- Соз, проснись.
- Ммм?..
- Пора обедать, - сказал он.
Я протестующе замычала. Но он подтолкнул меня еще, обняв руками.
Сначала он просто будил меня, но его движения быстро перешли в ласки. Я вздохнула.
- Ах, Гипрон…
Его руки отдернулись так резко, что я окончательно проснулась. Я открыла глаза, вздрогнув от прохлады. Джарит сидел рядом, глядя перед собой.
Я потянула его за руку, пытаясь уложить:
- Что случилось?
Он посмотрел на меня:
- Вот уже второй раз ты делаешь это.
- Что делаю?
- Называешь меня Гипроном.
Мое блаженно-сонное состояние как рукой сняло.
- Я назвала тебя Гипроном? - Да, теперь я вспомнила: я действительно называла его Гипроном. Я поежилась:
- Прости меня.
Он лег рядом и натянул на нас одеяло.
- Кто такой Гипрон?
Лежа под одеялом, в уютном кольце его рук, я чувствовала себя в безопасности. Возможно, настолько в безопасности, что смогу даже рассказать ему то, что он просит. Я приоткрыла спрятанное глубоко-глубоко в сознании воспоминание так, как приоткрывают створку шкафа. Там висело солнце - темное солнце. Я закрыла створку.
- Соз? - Джарит посмотрел на меня, как человек, считавший, что выиграл в лотерее, и узнавший, что просто ошибся.
- Гипрон был моим мужем.
- Был?
- Я не лежала бы сейчас с тобой, будь в моей жизни кто-то другой, - мягко сказала я.
Напряжение, сковывавшее его руки, отпустило.
- Почему ты ушла от него?
- С чего ты решил, что я ушла от него?
- Кто, находясь в здравом уме, уйдет от тебя?
Я вздохнула:
- Я рада, что хоть кто-то в целой Вселенной считает так.
- Соз. - Его сознание коснулось моего. - Почему тебе так больно?
- Гипрон умер три года назад. - Вот. Вот я и произнесла это.
Произнесла, и мир не обрушился. - Меньше чем через год после того, как мы поженились.
- Мне очень жаль.
Я попыталась пожать плечами, как всегда поступала в такой ситуации, но в объятиях Джарита это было почти невозможно. Поэтому я ответила куда более искренно:
- Мне тоже.
Он замялся:
- Могу я спросить, что случилось?
- Мой отряд производил проверку колонии в секторе Т-Хи. Гипрон работал там агрономом.