В стороне, в лощине, поднималось коричневое облако пыли. Горячий ветер донес шум множества голосов. С высоты холма Лось увидел бредущую но сухому руслу канала большую толпу марсиан. Они несли длинные палки с привязанными на концах ножами, кирки, молоты для дробления руды. Брели, спотыкаясь, потрясали оружием и ревели свирепо. За ними, над коричневыми облаками, плыли хищные птицы.
Лось вспомнил давешние слова Гусева о событиях. Подумал: "Вот живи, борись, побеждай, гибни… А сердце держи на цепи, неистовое, несчастное".
Толпа скрылась за горами. Лось быстро шел, взволнованный движением, борьбой, и вдруг остановился, запрокинул, голову. В, синей вышине плыла, снижаясь, крылатая лодка. Вот сверкнула, описала круг, все ниже, ниже, скользнула над головой и села. В лодке поднялся кто-то закутанный в белый мех, белый, как снег. Из-за меха, из-под кожаного шлема глядели на Лося взволнованные глаза Аэлиты. Горячо забилось сердце. Он подошел к лодке. Аэлита отогнула на лице влажный от дыхания мех. Потемневшим взором Лось глядел в ее лицо. Она сказала;
- Я за тобой. Я была в городе. Нам нужно бежать. Я умираю от тоски по тебе.
Лось только стиснул пальцами борт лодки, с трудом передохнул.
Чары
Лось сел позади Аэлиты. Механик - краснокожий мальчик - плавным толчком поднял крылатую лодку в небо.
Холодный ветер кинулся навстречу. Белая, как снег, шубка Аэлиты была пропитана грозовой свежестью, горным холодом. Аэлита обернулась к Лосю, щеки ее горели.
- Я видела отца. Он мне велел убить тебя и твоего товарища. - Зубы ее блеснули. Она разжала кулачок. На кольце, на цепочке, висел у нее каменный флакончик. - Отец сказал: пусть они уснут спокойно, они заслужили счастливую смерть.
Серые глаза Аэлиты подернулись влагой. Но сейчас же она рассмеялась, сдернула с пальца кольцо. Лось схватил ее за руку.
- Не бросай, - он взял у нее флакончик и сунул в карман, - это твой дар, Аэлита, - темная капелька - сои, покой. Теперь и жизнь и смерть - ты. - Он наклонился к ее дыханию. - Когда настанет страшный час одиночества, я снова почувствую тебя в этой капельке.
Силясь понять, Аэлита закрыла глаза, прислонилась спиной к Лосю. Нет, все равно не понять. Шумящий ветер, горячая грудь Лося за спиной, его рука, ушедшая в белый мех на плече, - казалось, кровь их бежит одним круговоротом, в одном восторге, одним телом летят они в какое-то сияющее древнее воспоминание. Нет, все равно не понять!
Прошла минута, немного больше. Лодка поравнялась с высотой Тускубовой усадьбы. Механик обернулся: у Аэлиты и Сына Неба были странные лица. В пустых зрачках их светились солнечные точки. Ветер мял снежную шерсть на шубке Аэлиты. Восторженные глаза ее глядели в океан небесного света.
Мальчик-механик уткнул в воротник острый нос и принялся беззвучно смеяться. Положил лодку на крыло и, разрезая воздух крутым падением; спустился у дома.
Аэлита очнулась, стала расстегивать шубку, но пальцы ее скользили по птичьим головкам На больших пуговицах. Лось поднял ее из лодки, поставил на траву и стоял перед ней согнувшись. Аэлита сказала мальчику.
- Приготовь закрытую лодку.
Она не заметила ни Ихошкиных красных глаз, ни желтого, как тыква, перекошенного страхом лица управляющего, - улыбаясь, рассеянно оборачиваясь к Лосю, она пошла впереди него в глубь дома, к себе.
В первый раз Лось увидел комнаты Аэлиты, - низкие золотые своды, стены, покрытые теневыми изображениями, будто фигурками на китайском зонтике, почувствовал кружащий голову горьковатый теплый запах.
Аэлита сказала тихо:
- Сядь.
Лось сел. Она опустилась около его ног, положила голову ему на колени, руки на грудь и более не двигалась.
Он с нежностью глядел на ее пепельные, высоко поднятые на затылке волосы, держал руки. У нее задрожало горло. Лось нагнулся. Она сказала:
- Тебе, быть может, скучно со мной? Прости. Я еще не умею любить. Мне смутно. Я сказала Ихе: поставь побольше цветов в столовой, когда он останется один, пусть ему играет улла.
Аэлита оперлась локтями о колени Лося. Лицо ее было мечтательное.
- Ты слушал? Ты понял? Ты думал обо мне?
- Ты видишь и знаешь, - сказал Лось, - когда я не вижу тебя'-схожу с ума от тревоги. Когда вижу тебя - тревога страшнее. Теперь мне кажется - тоска по тебе гнала меня через звезды.
Аэлита глубоко вздохнула. Лицо ее казалось счастливым.
- Отец дал мне яд, но я видела - он не верит мне. Он сказал: "Я убью и тебя и его". Нам недолго жить. Но ты чувствуешь - минуты раскрываются бесконечно, блаженно.
Она запнулась и глядела, как вспыхнули холодной решимостью глаза Лося, - рот его сжался упрямо.
- Хорошо, - сказал он - я буду бороться.
Аэлита придвинулась и зашептала:
- Ты - великан из моих детских снов. У тебя прекрасное лицо. Ты сильный, Сын Неба. Ты мужественный, добрый. Твои руки - из железа, колени - из камня. Твой взгляд смертелен. От твоего взгляда женщины чувствуют тяжесть под сердцем.
Голова Аэлиты без силы легла ему на плечо. Ее бормотание стало неясным, чуть слышным. Лось отвел с лица ее волосы.
- Что с тобой?
Тогда она стремительно обвила его шею, как ребенок. Выступили большие слезы, потекли по ее худенькому лицу.
- Я не умею любить, - сказала она, - я никогда не знала этого… Пожалей меня, не гнушайся мною. Я буду рассказывать тебе интересные истории. Расскажу о страшных кометах, о битве воздушных кораблей, о гибели прекрасной страны по ту сторону гор. Тебе не будет скучно любить меня. Меня никто никогда не ласкал. Когда ты в первый раз пришел, я подумала: "Я его видела в детстве, это родной великан". Мне хотелось, чтобы ты взял меня на руки, унес отсюда. Здесь - мрачно, безнадежно, смерть, смерть. Солнце скудно греет. Льды больше не тают на полюсах. Высыхают моря. Бесконечные пустыни, медные пески покрывают Туму… Земля, Земля… милый великан, унеси меня на Землю. Я хочу видеть зеленые горы, потоки воды, облака, тучных зверей, великанов… Я не хочу умирать…
Аэлита заливалась слезами. Теперь совсем девочкой казалась она Лосю. Было смешно и нежно, когда она всплеснула руками, говоря о великанах.
Лось поцеловал ее в заплаканные глаза. Она затихла. Ротик ее припух. Снизу вверх, влюбленно, как на великана из сказки, она глядела на Сына Неба.
Вдруг в полумраке комнаты раздался тихий свист, и сейчас же вспыхнул облачным светом овал на туалетном столике. Появилась всматривающаяся внимательно голова Тускуба.
- Ты здесь? - спросил он.
Аэлита, как кошка, соскочила на ковер, подбежала к экрану.
- Я здесь, отец.
- Сыны Неба еще живы?
- Нет, отец, - я дала им яд, они убиты.
Аэлита говорила холодно, резко. Стояла спиной к Лосю, заслоняя экран.
- Что тебе еще нужно от меня, отец?
Тускуб молчал. Плечи Аэлиты стали подниматься, голова закидывалась. Свирепый голос Тускуба проревел:
- Ты лжешь! Сын Неба в городе. Он во главе восстания!
Аэлита покачнулась. Голова отца исчезла.
Древняя песня
Аэлита, Ихошка и Лось летели в четырехкрылой лодке к горам Лизиазиры.
Не переставая работал приемник электромагнитных волн - мачта с отрезками проволок. Аэлита склонилась "ад крошечным экраном, слушала, всматривалась,
Было трудно разобраться в отчаянных телефонограммах, призывах, криках, тревожных запросах, летящих, кружащихся в магнитных полях Марса. Все же, почти не переставая, бормотал стальной голос Тускуба, прорезывал весь этот хаос, владел им. В зеркальце скользили тени потревоженного мира.
Несколько раз в каше звуков слух Аэлиты улавливал странный голос, вопивший протяжно:
"…Товарищи, не слушайте шептунов… не надо нам никаких уступок… к оружию, товарищи, настал последний час… вся власть сов… сов… сов…"
Аэлита обернулась к Ихошке.
- Твой друг отважен и дерзок, он истинный Сын Неба, не бойся за него.
Ихошка, как коза, топнула ногами, замотала рыжей головой. Аэлите удалось проследить, что бегство их осталось незамеченным. Она сняла с ушей трубки: Пальцами протерла запотевшее стекло иллюминатора.
- Взгляни, - сказала она Лосю, - за нами летят ихи.
Лодка плыла на огромной высоте над Марсом. С боков лодки, в ослепительном свету, летели на перепончатых крыльях два извивающихся, покрытых бурой шерстью, облезлых животных. Круглые головы их с плоским зубастым клювом были повернуты к окошкам. Вот одно, увидев Лося, нырнуло и ляскнуло пастью по стеклу. Лось откинул голову. Аэлита рассмеялась.
Миновали Азору. Внизу теперь лежали острые скалы Лизиазиры. Лодка пошла вниз, пролетела над озером Соам и опустилась на просторную площадку, висящую над пропастью.
Лось и механик завели лодку в пещеру, подняли на плечи корзины и вслед за женщинами стали спускаться по едва приметной в скалах, истершейся от древности лестнице вниз в ущелье. Аэлита легко и быстро шла вперед. Придерживаясь за выступы скал, внимательно взглядывала на Лося. Из-под его огромных ног летели камни, отдавались в пропасти эхом.
- Здесь спускался Магацитл, неся трость с привязанной пряжей, - сказала Аэлита. - Сейчас ты увидишь места, где горели круги священных огней.
На середине пропасти лестница ушла в глубь скалы, в узкий туннель. Из темноты его тянуло влажной сыростью. Ширкая по камням плечами, нагибаясь, Лось с трудом двигался между отполированными стенами. Ощупью он нашел плечо Аэлиты и сейчас же почувствовал на губах ее дыхание. Он прошептал по-русски: "Милая".
Туннель окончился полуосвещенной пещерой. Повсюду поблескивали базальтовые колонны. В глубине взлетали легкие клубы пара. Журчала вода, однообразно падали капли с неразличимых в глубине сводов.
Аэлита шла впереди. Ее черный плащ и острый колпачок скользили над озером, скрывались иногда за облаками пара. Она сказала из темноты: "Осторожнее" - и появилась на узкой, крутой арке древнего моста. Лось почувствовал, как под ногами дрожит мостовой свод, но он глядел только на легкий плащ, скользящий в полумраке.
Становилось светлее. Заблестели над головой кристаллы. Пещера окончилась колоннадой из низких каменных столбов. За ними видна была залитая вечерним солнцем перспектива скалистых вершин и горных цирков Лизиазиры.
По ту сторону колоннады лежала широкая терраса, покрытая ржавым мхом. Ее края обрывались отвесно. Едва заметные лесенки и тропинки вели наверх в пещерный город. Посреди террасы лежал до половины ушедший в почву, покрытый мхами Священный Порог. Это был большой, из массивного золота саркофаг. Грубые изображения зверей и птиц покрывали его с четырех сторон. Наверху покоилось изображение спящего марсианина, - одна рука его подложена под голову, другая прижимала к груди уллу. Остатки рухнувшей колоннады окружали эту удивительную скульптуру.
Аэлита опустилась на колени перед Порогом и поцеловала в сердце изображение спящего. Когда она поднялась, ее лицо было задумчивое и кроткое. Иха тоже присела у ног спящего, обхватила их, прижалась лицом.
С левой стороны, в скале, среди полустертых надписей виднелась треугольная золотая дверца. Лось разгреб мхи и с трудом отворил ее. Это было древнее жилище хранителя Порога - темная пещерка с каменными скамьями, очагом и ложем, высеченным в граните. Сюда внесли корзины. Иха покрыла циновкой пол, постлала постель для Аэлиты, налила масла в висевшую под потолком светильню и зажгла ее. Мальчик-механик ушел сторожить крылатую лодку.
Аэлита и Лось сидели на краю бездны. Солнце уходило за острые вершины. Резкие длинные тени потянулись от гор, ломались в прорывах ущелий. Мрачно, бесплодно, дико было в этом краю, где некогда спасались от людей древние Аолы.
- Когда-то горы были покрыты растительностью, - сказала Аэлита, - здесь паслись стада хашей и в ущельях шумели водопады. Тума умирает. Смыкается круг долгих, долгих тысячелетий. Быть может, мы - последние: уйдем, и Тума опустеет.
Аэлита помолчала. Солнце закатилось невдалеке за драконий хребет скал. Яростная кровь заката полилась в высоту, в лиловую тьму.
- Но сердце мое говорит иное. - Аэлита поднялась и пошла вдоль обрыва, поднимая клочки сухого мха, сухие веточки. Собрав их в край плаща, она вернулась к Лосю, сложила костер, принесла из пещеры светильню и, опустившись на колени, подожгла травы. Костер затрещал, разгораясь.
Тогда Аэлита вынула из-под плаща маленькую уллу и, сидя, опираясь локтями о поднятое колено, тронула струны. Они нежно, как пчелы, зазвенели. Аэлита подняла голову к проступающим во тьме ночи звездам и запела негромким, низким, печальным голосом:
Собери сухие травы, помет животных и обломки ветвей,
Сложи их прилежно,
Ударь камнем о камень, - женщина, водительница двух душ.
Высеки искру, - и запылает костер.
Сядь у огня, протяни руки к пламени.
Муж твой сидит по другую сторону пляшущих языков.
Сквозь струи уходящего к звездам дыма
Глаза мужчины глядят в темноту твоего чрева, в дно души.
Его глаза ярче звезд, горячей огня, смелее фосфорических глаз Ча.
Знай, - потухшим углем станет солнце, укатятся
Звезды с неба, погаснет злой Талцетл над миром,-
Но ты, женщина, сидишь у огня бессмертия, протянув к нему руки,
И слушаешь голоса ждущих пробуждения к жизни,
Голоса во тьме твоего чрева.
Костер догорал. Опустив уллу на колени, Аэлита глядела на угли, - они озаряли красноватым жаром ее лицо.
- По древнему обычаю, - сказала она сурово, - женщина, спевшая мужчине песню уллы, становится его женой.
Лось летит на помощь Гусеву
В полночь Лось выскочил из лодки на дворе Туску-бовой усадьбы. Окна дома были- темны, - значит, Гусев еще не вернулся. Покатая стена освещена звездами, голубоватые искры их поблескивали в черноте стекол. Из-за зубцов крыши торчала острым уг "лом странная тень. Лось вглядывался, - что бы это могло быть?
Мальчик-механик наклонился к нему и шепнул опасливо:
- Не ходите туда.
Лось вытащил из кобуры маузер. Втянул ноздрями холодноватый воздух. В памяти встал огонь костра над пропастью, запах горящих трав. Потемневшие, горячие глаза Аэлиты… "Вернешься? - спросила она, стоя над огнем. - Исполни долг, борись, победи, но не забывай, - все это лишь сон, все тени… Здесь, у огня, - ты жив, ты не умрешь. Не забывай, вернись…" Она подошла близко. Ее глаза у самых его глаз раскрывались в бездонную ночь, полную звездной пыли: "Вернись, вернись ко мне, Сын Неба…"
Воспоминание обожгло и погасло, - длилось всего секунду, покуда Лось расстегивал кобуру револьвера. Вглядываясь в странную тень по ту сторону дома, над крышей, Лось чувствовал, как мышцы его напрягаются, горячая кровь сотрясает сердце, - борьба, борьба.
Легко, прыжками, он побежал к дому. Прислушался, скользнул вдоль боковой степы и заглянул за угол. Близ входа в дом лежал, завалившись набок, разбитый корабль. Одно его крыло поднималось над крышей к звездам… Лось различил несколько валявшихся на траве точно мешков, - это были трупы. В доме - темнота, тишина.
"Неужели - Гусев?" Лось подбежал к убитым. "Нет, марсиане". Один лежал вниз головой на ступенях. Еще один висел среди обломков корабля. Видимо, были убиты выстрелами из дома.
Лось взбежал на лестницу. Дверь была приоткрыта. Он вошел в дом.
- Алексей Иванович, - позвал Лось.
Было тихо. Он включил освещение, - вспыхнул огнями весь дом. Подумал: "Неосторожно", - и сейчас же забыл об этом. Проходя под арками, поскользнулся в липкую лужицу.
- Алексей Иванович! - закричал Лось.
Прислушался - тишина. Тогда он прошел в узком зальце с туманным зеркалом, сел в кресло, захватил ногтями подбородок. "Ждать его здесь? Лететь на помощь? Но куда? Чей это разбитый корабль? Мертвые не похожи на солдат, - скорее всего - рабочие. Кто здесь дрался? Гусев? Люди Тускуба? Да, медлить нельзя".
Он взял цифровую доску и включил зеркало; "Площадь Дома Высшего совета инженеров". Дернул шнур, к сейчас же грохотом отшвырнуло его о? зеркала: там, в красноватом сиянии фонарей, летели клубы дыма, чиркали огненные вспышки, искры. Вот влетела, раскинув руки, в зеркало чья-то фигура с залитыми кровью глазами.
Лось дернул за шнур. Отвернулся от экрана.
"Неужели он не даст знать, где искать его в этой каше?"
Лось заложил руки за спину и ходил, ходил по низкому зальцу. Вздрогнул, остановился, живо обернулся, щелкнул предохранителем маузера. Из-за двери, у самого пола, высовывалась голова - красные вихры, красное морщинистое лицо.
Лось подскочил к двери. По ту ее сторону лежал у стены в луже крови марсианин. Лось взял его на руки, понес и положил в кресло. У него был разодран живот.
Облизнув губы, марсианин проговорил едва слышно: