Охранники проверили его документы, обнаружили личную печать принца и, раскланиваясь и расшаркиваясь, впустили в камеру. Она была просторной, но практически не проветривалась и не освещалась. Посередине камеры на стуле распластался Хиггинс - ноги вытянуты, голова на плече, рот полуоткрыт. Торговец был привязан к стулу кожаными ремнями. За столом совещались два инквизитора, которым был поручен допрос.
- Далеко ли продвинулись? - спросил дон Мигель, инквизиторы переглянулись.
- Мы безнадежно застряли, - в конце концов признался более высокий. - Поэтому подозреваем, что он околдован.
Наварро пристально посмотрел на инквизитора, но нет - тот не шутил. Да что же это такое? Разве мало того, что он занимается парадоксами вмешательства в ход времени, так сверх того еще и спорная, непризнанная светилами наука колдовства!
- В самом деле? - спросил он, стараясь сохранить самообладание.
- Мы исчерпали все дозволенные законом средства, чтобы развязать его язык, - объяснил инквизитор ростом пониже. - Применяли транквилизаторы и спиртные напитки, использовали зеркало и маятник. Человек этот еще не объявлен виновным, и нам запрещено обращаться к более сильным средствам. Пока же установили, что он помнит о покупке маски, но не может припомнить ни лица, ни имени человека, у которого ее приобрел. Хиггинс не назвал ни единой приметы, по которой того можно было бы опознать.
Дон Мигель был в отчаянии - он так надеялся, что допрос даст хоть какую-то зацепку.
- Значит, кроме даты сделки, мы не знаем ничего конкретного? - спросил он.
- Боюсь, что так, - вздохнул инквизитор ростом пониже. - Дату он назвал добровольно и правдиво. А вы уже разузнали обо всех зарегистрированных в это время приезжих в Хорке?
- Естественно, но… - дон Мигель пожал плечами. - Человека, который продал маску, не обнаружили. Получается, что он не выполнил закона о регистрации.
- Смысл закона состоит в том, чтобы следовать его предписаниям, - назидательно заявил инквизитор повыше.
- А вы можете мне сказать, какое колдовство использовал мошенник? - перебил Наварро, не желая выслушивать прописные истины.
- Это либо снадобье, парализующее силу воли, либо внушение. Он мог, скажем, вынудить Хиггинса посмотреть на что-то яркое - например, на отражение света в маске, а потом с помощью внушения заставить забыть о продавце контрабандного товара.
- Неужели такое возможно? - удивился дон Мигель.
- Конечно, сударь. Однако нам не хотелось бы эти сведения предавать огласке. Понимаете, такие методы мы сами применяем в инквизиции…
Мигель покачал головой. Колдовские внушения казались ему маловероятными, однако инквизиторы - специалисты в своей области, приходилось верить им на слово.
- А можно ли снять внушение? Есть ли хоть малейшая надежда на успех? - нерешительно спросил он.
- Небольшая, сударь. Точнее, совсем крохотная…
Допрос Хиггинса зашел в тупик, и дону Мигелю не оставалось ничего другого, как вернуться в Хорке и форсировать поиски на месте появления маски. Он спешно выехал из Лондреса и провел отвратительную ночь в скором экипаже, размышляя, как приспособить хроноаппаратуру для обычных путешествий по стране. Теоретически можно было использовать фактор сдвига пространства; однако в качестве транспортного средства аппаратуру практически не применяли, это считалось опасным. Дело в том, что путешественники прибывали на место за секунду до старта, и получалось, что аппарат и путник одновременно существовали в двух точках планеты. Последствия такого феномена были непредсказуемы. Вот и пользовались колесными экипажами, меняя в пути лошадей. А привести в порядок дороги никак не получалось…
Измученный тряской, дон Мигель торопливо перекусил в трапезной почтовой станции и отправился в филиал Службы в Хорке - огромному дому на площади вблизи кафедрального собора.
- Мы очень долго обсуждали дело, которое вы расследуете, - сказал ему молодой человек, представившийся как Педро Диас. Он поднялся из-за стола и изогнул спину подобно кошке. - Мы все в восхищении от того, как моментально вы обнаружили контрабанду и приняли меры!
Но дон Мигель не желал выслушивать пустую лесть.
- Все было ясно, как день, - брюзгливо возразил он, - я только сделал выводы. К тому же до конца дело я так и не раскрутил. Скажите, выяснилось ли что-то с момента моего отъезда в Лондрес о незнакомце, который будто бы принес маску на продажу?
Вопрос, видимо, выбил собеседника из колеи.
- У нас не было приказа это выяснять, - заявил он. - Разве недостаточно было арестовать торговца Хиггинса и его служащих?
Иногда дон Мигель удивлялся, как в этом несовершенном мире хоть одно столетие смогло пройти относительно счастливо? Тот самый век, начало которому положил Борромео, подарив человечеству тайну путешествий во времени. У Наварро руки чесались выхватить шпагу и украсить лоб этого идиота перечнем обязанностей сотрудника Службы.
- Этого было недостаточно, - сдерживаясь, сказал он. - И где эти служащие, о которых вы говорили?
- Сию минуту! - воскликнул дон Педро. - Я немедленно проведу вас к ним!
Но от служащих толку было еще меньше, чем от Хиггинса. Они сообщили - и инквизиторы подтвердили, что показания правдивы, - их хозяин лично занимался как покупкой, так и продажей маски. Обычно он занимался оформлением сделок, если клиент был высокого ранга. Ну что ж, вполне логично. Обедневший дворянин, вынужденный расстаться с фамильной драгоценностью, предпочитает доверительно побеседовать с тактичным торговцем, и слава Хиггинса приносила ему сравнительно высокие доходы. Служащие утверждали, что и не слыхали о маске, пока не арестовали хозяина.
Еще одно разочарование, подумал дон Мигель, покидая камеру. Понурясь, шел он через сад к зданию филиала Службы, внезапно повернулся и спросил, пристально глядя в лицо дона Педро:
- Этот рынок, где Архибальдо приобрел маску… Он находится за городской чертой, не правда ли?
- Да, сударь, - ответил дон Педро. - Только свободным гражданам Хорке позволено покупать или продавать внутри границы города, однако они редко занимаются торговлей. Этот городской указ издали в конце прошлого века, тогда и возник обычай - всякую сделку совершать неподалеку от городских ворот. Теперь рынок настолько вырос, что сам напоминает город.
- Я хотел бы осмотреть этот рынок. Вызовем экипаж и поедем?
- Охотно, сударь, - покорно согласился дон Педро.
Пока они ждали экипаж, дон Мигель решил разузнать о другом.
- Скажите, дон Педро, что вы знаете о доне Архибальдо Руисе? Здесь, в Хорке, он занимает высокое положение?
- Он… - дон Педро удивительно долго молчал. - Он принадлежит к знатному роду Севера.
Дон Мигель кивнул.
- А сам он, персонально?
- Боюсь, что знаю о нем немного. Скажу только, что он унаследовал большие поместья по ту сторону шотландской границы, но предпочитает вести светскую жизнь здесь, в Хорке. Еще известно, что он признанный коллекционер англосаксонских и ирландских древностей… Говорят, что он специалист в этой области… Помимо же этого… - дон Педро пожал плечами, дескать, это все.
Ничего нового дон Мигель не услышал; дон Архибальдо открыто заявлял, что собирает древности, однако оговорился, что предметы из Нового Света его не интересуют. Его суждения о маркизе говорили, что он - здоровый циник, а значит, сумел бы принять меры, кабы заподозрил, что Хиггинс предлагает ему товар сомнительного происхождения. Если бы он опасался, что имеет дело с незаконным импортом, то либо не покупал маску, либо оставил в своей коллекции. Он вряд ли подарил бы ее ди Хорке, зная, что она тут же разболтает всему свету о великолепном подарке.
И все-таки что-то было не так…
Хотя это и называлось рынком, но в действительности, скорее, напоминало еще один город. Его пересекали широкие мощеные улицы, разделявшие участки, арендованные торговцами. Здесь рядом с каменными складами стояли рыночные павильоны. Из складов выносились товары, которые раскладывали под навесами или - у самых богатых торговцев - в небольших стеклянных павильончиках. Их охраняли темнокожие рабы, вооруженные дубинками. Ночью, как объяснил дон Педро, товары уносили назад на хорошо охраняемые склады.
Дон Мигель велел Педро отпустить экипаж и отправился бродить по рынку. Он то и дело останавливался, чтобы проверить у торговца пряностями качество мускатных орехов, ощупать у торговца тканями великолепную на вид парчу, осмотреть у серебряных дел мастера набор подсвечников, а пока глазел, мял и скреб товары, мимолетно задавал вопросы. И в каждом умудрялся ввернуть имена Хиггинса и дона Архибальдо; его ловкость вызывало восхищение у дона Педро.
Когда покидали переплетную мастерскую, где сусальное золото блестело на обложках из тонкой телячьей кожи, а в воздухе витал дух кожи и клея, дон Педро уже не сумел сдержаться.
- Сударь! - воскликнул он. - Меня поражает ваша находчивость и сноровка. Вы так умело проводите расследование! Нет, я говорю серьезно!
- Находчивость? Сноровка? - мрачно повторил дон Мигель и пошагал к выходу, где их ожидал экипаж.
Путь проходил через самый центр рынка - здесь было жуткое скопище народа. Сопровождающие знатные семейства рабы в ярких колпаках, прокладывали дорогу сквозь толпу. Это крайне раздражало дона Педро. Дон Мигель мог бы освободить путь, просто упомянув Службу, не говоря уже о предъявлении жетона с гербом (коса и песочные часы - эту символику утвердил сам Борромео), но не собирался привлекать к себе внимание.
- Находчивость! Сноровка! - повторил он, желчно улыбаясь. - Ну, если это находчивость и сноровка, когда терпишь фиаско, пытаясь хоть что-то выяснить, тогда я с вами согласен… А сейчас помолчите немного, не бурчите, если в состоянии помолчать хоть минутку. Мне нужно подумать.
Смущенный выговором дон Педро захлопнул рот и молчал полдороги к филиалу, пока дон Мигель сам ни обратился к нему:
- Дон Педро, дайте совет.
- Ваше требование - большая честь для меня, - тут же отозвался дон Педро. - Надеюсь оправдать ваши ожидания!
- Что-то мне не везет… Ну, соберитесь с мыслями! Представьте себя на месте дона Архибальдо. Вы - наследник больших земель в Шотландии и уважаемый коллекционер древностей. Отчего бы вдруг вы стали дарить очень редкую и дорогую вещь - маску из чистого золота! - даме, которая, мягко говоря, далеко перешагнула возраст, в котором за женщиной ухаживают?
Дон Педро вытаращил глаза и долго-долго молчал. Простой вопрос поставил его в тупик.
- Ну, не знаю, - наконец, робко сказал он. - Разве что в знак дружеского расположения?
Не то! Дон Архибальдо так отзывался о маркизе на званом вечере, что расположение, по мнению дона Мигеля, напрочь исключалось. Недовольным жестом он отмел версию, и не пытаясь объясниться.
- Другие предположения есть? - он требовательно взглянул на дона Педро.
- Ну… - тот судорожно сглотнул. - Я далек от мыслей приписывать такой видной персоне, как дон Архибальдо, дурные намерения, но… Может, он имел выгоду от подарка?
- Очень боюсь, что дела обстоят именно так. Дон Педро, скажите кучеру, чтобы свернул к дому Хиггинса. Надеюсь, вы не очень спешите на обед?…
В доме торговца они пробыли минут двадцать. Когда его покидали, Наварро был ужасно зол и на попытки дона Педро завести разговор отвечал ворчанием.
Вернувшись в филиал Службы, дон Мигель получил послание из Лондреса, несколько минут назад отправленное оптическим телеграфом. Оперативная группа Красного Медведя сообщала, что золотая маска почти наверняка - произведение знаменитого ацтекского золотых дел мастера Нецахуалькойотля, Голодного Волка. Значит, изготовлена в середине пятнадцатого столетия и, скорее всего, в городе Текскоко.
Новая загадка! Если маска - работа такого знаменитого ювелира, что эксперты Красного Медведя без труда его идентифицировали, то почему коллекционер подарил ее, а не взял в собственное собрание? Было бы куда логичней ее продать, а выручку употребить на расширение коллекции!…
Внезапно дона Мигеля озарило. Факты в его голове цеплялись один за другой, словно шестеренки, и в головоломке вдруг проступил ясный, практический смысл. Он ударил кулаком в ладонь, словно вколачивая догадку в мозг, и повернулся к дону Педро.
- Сейчас я понимаю!… Или все-таки не понимаю… Дон Педро, немедленно организуйте встречу с работником Святого трибунала, мне нужна консультация с опытным инквизитором. Потом закажите экипаж и убедитесь, что кучер знает, где расположен дом Архибальдо. Я собираюсь нанести ему визит.
- Будет сделано, - пообещал дон Педро…
Дон Мигель долго беседовал с инквизитором, который явился по вызову. Когда они расставались, уже темнело. Он торопился и отклонил предложение дона Педро задержаться и поесть. Вместо ужина он пристегнул шпагу, набросил плащ и вскочил в карету, словно сам дьявол наступал ему на пятки.
Глава седьмая
Дом Архибальдо был не нов, зато красив и просторен. Комнаты были роскошно и со вкусом обставлены. Как и в доме маркизы, по серебряным решеткам вился плющ, тепличные растения превращали комнаты в миниатюрные сады, пол и стены были богато отделаны, а на специальных полочках, под стеклом и развешанные или расставленные поодиночке и живописными группами, теснилось множество невообразимо ценных предметов древнего искусства.
Просто срам, мучился Наварро, врываться в дом, чтобы отыскать улики. Вдруг выяснится, что подозрения беспочвенны, и человек невиновен?
В дом его впустил дворецкий. Он извинился за господина, который просил подождать, пока закончит ужин. Скоро дон Архибальдо будет в распоряжении гостя, и не будет ли тот столь любезен провести несколько минут в хозяйской библиотеке?
Дон Мигель кивнул: будет любезен. Девушка-гвинейка принесла вина - необычайно красивая гвинейка, а рабы стоили немало, особенно - красивые. Девушка наполнила бокал и протянула его с поклоном, отступила в самый дальний угол между книжными полками, в полумраке светились только белки ее глаз и зубы.
Гость с бокалом в руке бродил по комнате. Это была не столько библиотека, сколько музей искусства и раритетов. Большинство предметов было, как и следовало ожидать, англосаксонского, северо-скандинавского и ирландского происхождения; но встречались и мавританские, а также восточные изделия из золота, бирюзы и даже нефрита.
Подбор книг говорил, что хозяин далек от предрассудков и терпим к любым мнениям. От некоторых изданий у патера Пибоди, пожалуй, начались бы истерические припадки, - хотя, если подумать, патер вращается в обществе маркизы, и длительное знакомство, возможно, излечило священнослужителя от склонности к истерии. Большая часть книжного собрания числилась в указателе запрещенных произведений - и отнюдь не из-за еретических мыслей, в них содержавшихся.
Чтобы убить время до появления Архибальдо, дон Мигель вытянул из стеллажа прекрасно иллюстрированное издание "Сатирикона" Петрония Арбитра. Раскрыл его и опустился в роскошное кожаное кресло, очень удобное, но чересчур изукрашенное золотым тиснением.
До появления хозяина Наварро успел дважды перелистать том. Когда же, наконец, тот появился, то рассыпался в извинениях, что заставил себя так долго ждать. Дон Мигель остановил его движением руки.
- Мне следовало послать вестового, чтобы предупредить о визите, - сказал он. - К тому же время не пропало даром, я успел ознакомиться с вашим вкусом по подбору книг и собраний предметов искусства.
Дон Архибальдо расположился в кресле напротив гостя и щелкнул пальцами, чтобы гвинейка принесла вина.
- Моим вкусом, откровенно говоря, управляет не что иное, как желание обитать среди красивых вещей. Но если моя жажда наслаждений доставляет радость другим, то не вижу причин им в этом отказывать, - он негромко рассмеялся и пригубил из бокала.
- Бесспорно, вы замечательный коллекционер, - кивнул дон Мигель. - Скажите, все эти вещи вы приобрели здесь, в Хорке?
- Очень многие, включая наилучшие. Наш большой рынок - вы его уже посетили, не так ли? - чудесное место для охоты за раритетами. Большинство вещей из золота и серебра я купил здесь у Хиггинса, которого ценю как специалиста в своей области… Кстати, вы узнали у него что-нибудь новое?
- Он настаивает, что купил ацтекскую маску у неизвестного.
- Бедняга, - пожалел дон Архибальдо. - Должно быть, он одержим дьяволом.
Повисла пауза. К ним подошла гвинейка проверить, не пора ли наполнить бокалы. Она налила обоим и собиралась вернуться в угол, но хозяин жестом отослал ее прочь.
- Интересный подбор слов, - заметил дон Мигель, когда за рабыней закрылась дверь.
- Я не совсем понимаю… - заморгал глазами хозяин.
- Ваше замечание, что он одержим дьяволом, - пояснил Наварро и повертел бокал в пальцах, паузой подчеркивая значимость слов, - совпадает с мнением инквизиторов… Они полагают, что Хиггинс околдован.
- Какая мерзость! - воскликнул дон Архибальдо. - Что за отвратительная манера разыгрывать из себя честного торговца!
- В самом деле? - спросил дон Мигель, и разговор надолго прервался.
- Знаете, - наконец вымолвил дон Архибальдо, - мне нужно кое-что вам сказать; пожалуй, это следовало сделать еще в Лондресе.
Дон Мигель наклонил голову и смотрел на собеседника с подчеркнутым вниманием.
- Я не держу на вас зла за то, что вы действовали так, как вынуждали обстоятельства. Я очень хорошо понимаю, какое значение придается любому подозрению в темпоральной контрабанде.
- Рад слышать, - буркнул дон Мигель. - А то некоторые люди бывают столь легкомысленны, что…
- Только не я! Конечно, я был обязан навести справки о маске, видя ее превосходное состояние… Но тут уже не моя область… И все же остается открытым вопрос - как маска попала в настоящее? Ведь только сотрудника Службы Времени позволено путешествовать в прошлое. Неужели кто-то из них был подкуплен?
- Похоже на то, - сказал дон Мигель после короткой борьбы с собой, - что некоторые… э-э… посторонние лица сумели подмазать нужных людей, и были взяты в поездку в прошлое. Без сомнения. Один из них и привез маску.
- Ужасно! - у дона Архибальдо расширились глаза, словно от испуга. - И все же… Ну да, в глубине души я завидую таким людям! - он обезоруживающе улыбнулся. - Вам, наверное, трудно понять, что это для меня значит - побывать среди людей, для которых эти дорогие и чудесные вещи, - он окинул взглядом свою коллекцию, - были обиходными! Вы, дон Мигель не думаете, что в один прекрасный день запреты снимут и разрешат - при соблюдении инструкций, исключающих вмешательство в события прошлого, - частные участия в чуде путешествий во времени?
- Если вы интересуетесь, не принадлежу ли я и сам к тем сотрудникам, которые охотно протягивают ладонь, чтобы ее смазывали, то могу заверить, что нет, - витиевато ответил дон Мигель, холодея от бешенства.
- Нет, естественно, нет! - дон Архибальдо сделал скорбное лицо (от расстройства, что ошибся, подумал Наварро). - У меня не было намерений приписывать вам…