Безвестный ты человек. А большинство моих серьезных людей уже засвечено. Их в горах могут опознать чужие. А уж свои – ты понимаешь, о ком я, – тем более. А тут опознание означает провал.
– С кем я пойду?
Онго не стал даже добавлять положенное "господин верком" или "господин директор"; возникло чувство, что сейчас он может разговаривать с высшим начальником на равных. Сидо же на такую вольность никак не отреагировал – словно так оно и полагалось.
– Кто пойдет с тобой и сколько – решать тебе. Собственно, Онго ничего другого и не ожидал.
– Мы, – продолжал Сидо, – тебе подобрали бы команду из хороших вояк; но в таком деле не столько важно, чтобы были лучшие из лучших, сколько – чтобы хорошо знали и чувствовали друг друга, а в первую очередь – чтобы ты их знал и чувствовал. Ты служил в триге и в линии, которые не хуже любых других, хотя, может, и не лучше. Но их ты знаешь и сам выберешь. Качества тебе понятны, как и то, что лучше, если два-три человека смогут объясняться на улкасе. Но, насколько я в курсе, в вашем кубе вообще чуть не половина народа – из пригорских территорий, так что тут проблемы не будет.
– Так точно, не будет, – подтвердил Онго. – Но с самого начала потребуется помощь. Наверное, ваша.
– В чем же?
– Лучших солдат из трига, троих разведчиков, забрали вместе со мной. И сейчас они тут – один в камере сидел со мною вместе.
– А интересно, кстати: что вы там такого наделали, что вас?.. Хотя победителей, как говорится, не судят. В чем было дело?
– Это не у нас надо спрашивать, – ответил Онго. – Нам не докладывали за что.
– Но сам-то как предполагаешь? Онго пожал плечами:
– Думаю – чтобы мы не болтали лишнего.
– Того, о чем ты мне тут доложил?
– Этого самого.
– Вот и я тебе скажу то же самое: не болтай. До поры до времени. Пока не придет пора говорить все открыто и громко. Вы все сейчас просто исчезнете на какое-то время – думаю, что оппоненты постепенно успокоятся. Хотя они, конечно, люди не легковерные, и ты должен ждать от них всякого.
– Даже там?
– Там тем более.
Онго невольно покачал головой:
– Плохи наши дела, да? Ведь если…
Шеф не удивился этим словам. Однако жестом прервал солдата.
– Самый опасный противник всегда – по эту сторону границы, а не по ту.
Ладно, об этом – все. Перед тобой поставлена задача. Вот и думай в этом формате, а в государственном – позволь уж мне.
Онго понимал: веркому прекрасно все известно или почти все, но мнение к делу не подошьешь – нужны какие-то факты. А какие – этого и сам генерал точно не знает. Затем и посылает его. А может, и знает, но не хочет объяснить – его право.
– Ладно, будем собирать тебя, – пообещал Сидо. – Сейчас людей твоих оденем, обуем, вооружим, как полагается, научим – чего не знаете.
– Спасибо, господин директор.
– Да не за что, не за что. Теперь дальше. Чтобы все было по закону – вот приказ о присвоении тебе звания флаг-воина. Сразу! В обход рог-воинских кнопок, о подофицерских уже не говоря. Так что имеешь все права командовать.
Выполнишь задачу – не пожалеешь. Ну, а если нет – война есть война…
Онго лишь кивнул: это и так было ясно.
– …то родителям твоим будет за тебя офицерская пенсия, а не как за рядового – разовое пособие. Цени, флаг-воин!
– Ценю, господин верком.
– На всю подготовку тебе сколько потребуется?
– Неделя.
– Значит, уложишься в три дня. Через тридцать минут получишь своих разведчиков и полетишь назад в ваше расположение. Но находиться будете не в подразделении, а отдельно – поближе к тылу. Чтобы не маячили. Сразу начинай подбирать людей – тех специалистов, каких у тебя нет.
– Сколько?
– Чем меньше, тем лучше. Шесть-семь человек, но чтобы каждый готов был действовать за двоих и за троих, если понадобится, а понадобится наверняка.
– За подбор отвечаю я?
– Кто же еще?
– Тогда сразу – одно условие.
– Не слишком ли ты наглеешь, а?
– Никак нет. Мне же отвечать своей шкурой.
– Не только твоей. Ну, что?
– Я возьму своих разведчиков – у них хорошо с улкасой. Но и остальные все будут обертышами. Только так.
– М-м… Ну, в конце концов, тебе виднее. Ты их видел в деле.
– Я их видел всякими. Потому и решил.
– Хорошо. Набирай, как знаешь. Если будут какие-то сложности с людьми – обращайся прямо ко мне.
– Разрешите прямо сейчас?
Непонятно, каким образом вдруг возникла у Онго эта лихая мысль.
Наверное, зрела исподволь, порожденная чувством одиночества, подчас захлестывавшим его, и другим чувством, все еще жившим в памяти.
– Давай, что у тебя там.
– Разведчики, снайперы, подрывники, механик, пилот, все такое я найду сам. Но среди моих людей нет компьютерщиков, ни одного. Помогите найти хорошего. И чтобы мог и дальнюю связь держать. Может, и не понадобится. А вдруг – где я его там возьму? У меня есть на примете. Только сейчас он где-то в войсках.
– Надо – найдем. Кто таков? Онго проглотил комок.
– Сури Ом. Наверное, сейчас в подофицерском звании.
– Разыщем. Ну, а если не сможем – дадим другого, не хуже. Еще вопросы?
– Кто будет в курсе нашей задачи?
– В полном объеме – я да ты. Всякий, кто будет так или иначе участвовать, будет знать и выполнять свою собственную задачу, и не более. А общую картину знать больше никому не обязательно. Что еще?
– Спасибо, господин верком. Разрешите идти?
– Обожди минутку.
Звонком Директор вызвал секретаря:
– За тридцать минут – одеть по-офицерски его, и еще трое будут с ним – тем выдать подофицерское, но первого срока.
И снова повернул голову к Онго:
– А это тебе от меня. – Из-под лежавших на столе бумаг он извлек флаг-воинские значки на воротник. – Вот. Носи с честью.
– Служу победе, господин верком!
* * *
– Ого! Так ты через неделю и в мордастые выйдешь! Уезжал рядовым, а вернулся – смотри-ка! Мы, честно говоря, думали, что тебя и не увидим больше: уж больно не понравились нам те морды, что нас забирали. А вот – подержали и выпустили, а ведь так не бывает в наших краях. Может, растолкуешь – что за чудеса творятся?
– Растолкую, – сказал Онго. – Только не сразу. А сперва ты, Мори, мне скажешь…
– Это смотря что, начальник.
Онго решил не обижаться на неуставное обращение. Пока, во всяком случае, это можно было не заметить. И не делать выговора за то, что его перебивают.
– Да ничего особенного, просто расскажи о себе. Кто, откуда, какими дорогами пришел в армию, чем до этого занимался…
– Это зачем еще?
– Объясню. Только ответь сначала.
– Ну… непривычно как-то – о себе. Невелика птица.
– Не тряси воздух. Мори.
– Да я что же… Нужно – пожалуйста. Лет мне исполнилось двадцать восемь, родился в городе Аштоке, это в южных предгорьях. Городок вокруг завода, половина жителей – из освирившихся улкасов. Отец техна-рил на заводе "Демо и Но". И я туда же пошла работать, когда подросла. Техник четвертого разряда. В армию завербовался сразу после оборачивания, шесть лет назад…
– Почему?
Мори усмехнулся:
– От скуки. У "Демо и Но" платили хорошо, но жизнь там была как за решеткой. Лишнего шага не сделаешь не то что на заводской территории, но и в городе. Великие строгости. Я всего-то один раз как следует гульнула с какими-то веселыми парнями, так мне просто жить не стали давать: ты, мол, позоришь фирму, люди на тебя пальцами показывают…
– Ну, это понятно: продукция такая… Ты что же, с клиентами гуляла? С заказчиками?
– А мне плевать было, какая она там, продукция, и какие заказчики.
Кровь, как говорится, играла, а меня за это мордой об стол. Вот я и обиделась, и пошла – сперва оборачиваться, а потом и служить.
– Не жалеешь?
– Пока вроде бы не пришлось.
– Воевать не устал?
– Когда же? Еще и войны-то настоящей не было. Только вот с тобой порезвились немножко… Чуть отвел душу.
– А еще повеселиться хочешь?
– Да не отказался бы.
– Только дело может быть серьезное. Не просто в атаку бежать по чужим следам.
– Без проблем. Где?
– Где-то там. В горах. Как у тебя с улкасой? Помнится, ты этим языком владеешь?
– Пожил бы ты в Аштоке – тоже лялякал бы по-горному.
– Вот не довелось пожить Там. Значит, что же, идешь со мной?
– С тобой-то да, а еще кто будет? И много ли?
– С нами – человек семь.
– А кто?
– Пока Керо да вот ты теперь.
– Керо – это ничего. Это неплохо. Только придерживать иногда надо: бывает озорным чересчур. От злости. Она у него с детства.
– Знаю. Так что к другим обертышам относишься нормально?
– Отношусь? Так, как они воюют. А так – их не исповедую, и сам к ним в душу не лезу. У каждой была своя причина, разве нет? Вот и у тебя, наверное…
– Да нет, я как раз по Проекту. Меня не спросили. Но больше не жалею.
Ладно, все об этом. Еще скажи вот что: как думаешь, Соки нам подойдет?
Соки – был третий разведчик из участвовавших в атаке вместе с Онго.
– Соки? А что, нормальный солдат. Вести по следу – он лучший. Мы с Керо тоже ничего, но Соки – лучший. Из охотников. Но ты ведь с ним еще будешь разговаривать?
– Как же иначе?
– Вот он тебе сам и расскажет.
– Ладно. Иди, отдыхай. Соки скажи, пусть зайдет.
Мори кивнул не по-уставному и вышел – вразвалочку, мягко, бесшумно. И почти сразу же вошел Соки. Самый старший из них. Собою не очень видный – не выделялся он ни ростом, ни шириной плеч, но было известно, что мог превзойти любого выносливостью и неприхотливостью.
Разговаривать с ним было трудно: любой ответ его состоял не более чем из одного слова, в редких только случаях – из двух. И добиться от него связного изложения его биографии оказалось задачей, непосильной для Онго.
– Скажи хоть, сколько лет тебе?
– Да… много.
– Тридцать? Сорок? Ну?
– А что?
– Что стесняешься? Ты ведь не женщина!
Похоже, Соки обиделся:
– А в глаз?
– Эй! Это ты – старшему в звании?
– Ты старший?
– Не видишь, что ли?
– Жестянки вижу.
Это он флаг-воинские знаки назвал так неуважительно.
– Ну, и?
– Старшего – нет.
Онго перевел дыхание. Помолчал с минуту, чтобы успокоиться. Потом начал с другого конца:
– Ты из охотников, я слыхал? И отец твой, и дед…
Что-то вроде усмешки мелькнуло в полуприкрытых глазах Соки.
– Нет.
– Что – нет?
– Никто.
– Никто охотником не был? И ты тоже?
– Не был.
– Так кто же, сто камней тебе в почки?
– Не охотник. Браконьер.
– Как это – браконьер?
– Нормально. Горный.
Тут Онго начал что-то соображать.
– То есть… все вы промышляли в улкасских горах?
– А то нет?
– Ну – наконец-то, слава Творцу, хоть что-то сказал.
– Ты вот что, – заговорил Соки неожиданно длинно, – скажи, чего хочешь, не пляши вокруг.
– Ты ведь обертыш?
– Мало ли кто кем раньше был. Тебе-то что? Бабу ищешь? Ищи в другом месте. Или как раз мужика? Так я с такими не ложусь. Ты уж не взыщи.
– Я с тобой если и лягу, то лишь спиной к спине, чтобы отбиться. Ни для чего другого. Скажи только: зачем обернулся?
– Сыновей в семье не было. А предки хотели. Иначе семья считалась как бы ненастоящей. Неполной. Кто бы продолжил?
– Не жалеешь?
– Еще чего!
– И что же – продолжил ты семью?
– А то.
– Ладно. В горы со мной пойдешь?
– Зачем?
– Для дела.
– Против улков?
– Не против своих же.
– Пойду.
– Не любишь их?
– Отца подстрелили, – сказал Соки. – Деда тоже. И меня бы достали, но я успел – в армию ушел.
– Вот что… Так, наверное, они в своем праве были – улки?
– Может, и в своем. А у меня – свое право. Я на крови клялся: за деда – десять. И за отца – десять.
– А скольких набрал пока?
– Мало.
– Вот и доберешь.
– Доберу. Кто еще пойдет?
– Керо. Мори.
– Годятся. Все?
– Еще трое будут. Кто – пока не знаю. Одного пришлют сверху, для дальней связи. Двоих надо подобрать самим. Лучше – знакомых.
– Я сам.
– Сам подберешь?
– Ну.
– Ну-ну. Попробуй. Учти только: хочу, чтобы эти двое были обертышами.
Как вот я. И ты сам.
– Хочешь, чтобы только обертыши были? Это правильно.
– Да? Ты, значит, тоже так думаешь?
– А что? Они выносливее. Цепкие. Особенно если из наших девок.
Пригорских. И стреляют, как надо.
– Девушки? Не перекантовываясь? А завет?
– Завет, да. Но жить-то надо. Верно? "Ну конечно, – подумал Онго, – как и всякий закон, и Двенадцатый завет объезжают по кривой, выжить важнее, чем соблюсти правило, хотя бы и самое крутое".
– Ладно. Договариваемся: ищешь – ты, а решать буду я.
– А чего там решать? Я плохих не приведу.
– Где станешь искать?
– Искать незачем. И так знаю, кто нужен. Було и Нито.
– Из твоих краев?
– Да нет. Було – северянин, почти из этих вот мест. Нито – с запада, а там хребты покруче.
– Тоже браконьеры?
– Тебе-то что? Теперь – солдаты. Тебе нужны люди для гор? Вот они и есть такие.
– Откуда знаешь их?
– Год прослужили вместе. В четвертом кваде.
– Они обернулись по повестке? Или своей волей?
– Своей.
– Отчего же?
– Голод не тетка. Люди уходили в города. Мужики. У нас такие обычаи, старые: мужики могут уходить, искать заработок. Но не женщины. А у них в семьях парней не было. Как и у моих предков.
– Неужели люди голодали? У нас, в Свире?
– Ох ты. Не знаешь, в каком мире живешь? Этого Онго и в самом деле не знал. В городах такого не было. Была великая свирская цивилизация – рядом с горской дикостью и виндорским средневековьем. Но, конечно, страна большая.
Очень большая страна. Одна на весь материк – не считая гор, понятно. Тысячи выстрелов в любую сторону. Народу – большие дюжины миллионов. Конечно, при таких числах где-то все может быть и не так, как полагалось бы, а как раз наоборот.
– Они молодые?
– По двадцати пяти вроде.
– В армии давно?
– По пятому году.
– И как воюют?
– Ну – как. В четвертом кваде по-прежнему, почти что рядом. Значит – воюют, как мы. Понятно – как. Не хуже.
– Ладно. Как вернемся в наши места – приведешь их ко мне.
– И ты сможешь их перетащить к нам?
– Как два пальца обмочить.
– Хорошо. Они подойдут для крутого дела.
…Вечером того же дня их агралетом доставили туда, где они должны были находиться до самого выступления: все на тот же клин Ком Сот.
Оглядевшись как следует, Онго только покрутил головой в недоумении.
Что-то непонятное тут творилось. Войск подходило немало и всяких, но они оставались у самого основания выступа. Туннель был закрыт, и вход в него охраняли все те же десантники ОСС. Новые войска окапывались, словно собирались держать тут оборону, а вовсе не наступать. Горы молчали. Онго представился старшему флаг-воину Зено. Тот поздравил со званием. На вопросы только пожал плечами:
– Нам, как понимаешь, не докладывают. Но по солдатской связи идет такой слух: наверху шьют план кампании, и пока всего не додумают – так и будем здесь играть лопатами, чтобы личный состав не томился от безделья.
"Ладно, – подумал Онго, – у начальства свои заботы, у нас-свои собственные", В тот же день Соки привел двух разведчиков, о которых говорил, и Онго остался доволен. Так закончилось формирование группы; не хватало только связиста-компьютерщика. Но его искать не приходилось: верком Сидо обещал, и кого-нибудь да пришлет. Хорошо бы, конечно, он не забыл о просьбе Онго. Но в это верилось все меньше. Пришлют сверху, и придется брать такого, какого дадут.
Надежда была на то, что верком лучше всех понимает: не прогулка на природу предстоит, а крутая игра. И не подсунет кого попало.
* * *
– Директор ГПК, Совещание готово выслушать ваш доклад о результатах разработки и введения программы "Туннель"!
Прозвучало это, возможно, слишком торжественно; обычно на Высоком Совещании разговаривали проще, по-деловому. Однако сейчас и случай был из ряда вон выходящий: речь ведь шла о новой военной программе; старая, просуществовавшая, с мелкими дополнениями и коррективами, самое малое четыре войны уже, уходила в отставку.
– Имею честь доложить Высокому Совещанию, – не менее торжественно начал профессор Мало, – что его задание выполнено: программа разработана, рассмотрена, одобрена и введена в Стратегический блок. Предварительный доклад об этом был сделан, как вам известно, Главным контролером Стратегического блока на заседании Специальной комиссии Совещания. Программа была представлена Комиссии, детально рассмотрена и получила одобрение. И вот сегодня мы можем с гордостью сообщить, что ожидаемый результат получен: как начальная операция "Туннель", так и последующая всеобщая, получившая кодовое название "Хребет", полностью разработаны, расписаны по соединениям, частям и подразделениям вплоть до уровня "Квадрат" и местами даже "Трип", так что доведение задач до исполнителей может быть начато в любой миг.
– И при этом вы, насколько можно судить, уложились в намеченные Совещанием сроки, – уточнил Вершитель.
Директор ГПК скромно улыбнулся:
– Вынужден поправить вас: мы не только уложились – нам удалось завершить всю работу на два дня раньше указанного.
Совещание одобрительно помычало.
– Думаю, ваша ревность к работе достойна всяческого одобрения, – в свою очередь улыбнулся Вершитель Мору. – Что касается Совещания, то не сомневаюсь, что оно одобрит полученный нами план и введет его в действие. Впрочем, перед голосованием вы могли бы, профессор Мало, еще раз напомнить нам основные положения документа.
– С радостью. Начну с операции "Туннель". Благодаря своевременным и умелым действиям руководства Секретной Службы и ее войск удалось сохранить занятый ими туннель в целости и сохранности. Он может быть открыт в сторону противника в любой момент для немедленного вторжения наших войсковых масс на территорию враждебного государства. Воздушной разведкой установлено, что наши войска, миновав туннель, окажутся внутри Кольцевого хребта и выйдут на плацдарм, позволяющий развернуть усиленный ромб и начать движение вверх по склону по единственной имеющейся тропе, ведущей к перевалу Ур-Обор, за которым начинаются не просто населенные районы, но основная продовольственная база улкасов: плато Ич-Майрат. Поставив таким образом под угрозу снабжение их вооруженных сил, мы вынудим улкасское командование снять с ущелий и бросить на защиту Плоскогорья их основные ударные силы, до сих пор в войну не вступавшие.