- Да нет, я бы так не сказал… - Семенов задумчиво поглядел в свою тарелку, уже свободную от шашлыка. - Советский Союз не в том положении, чтобы вот так запросто разбрасываться Генеральными секретарями. Это элита номенклатуры, золотой управленческий фонд. Даже если воскрешение Черненко нам пока не по силам, закапывать его тоже никак нельзя: у таблетки, я слышал, весьма ограниченный срок действия - года четыре, максимум шесть. А потом наступает временный анабиоз, на такой же срок. Ну это как с почвой: чтобы она снова стала плодородной, надо некоторое время держать ее "под паром". С генсеками примерно такая же петрушка. Баланс, круговорот веществ и все такое.
- Значит, к тому времени, когда Андропов снова отключится, уже можно будет вернуть обратно Черненко?
- Что-то в этом роде, - кивнул писатель. - А потом мы опять попрощаемся с Константином Устиновичем и опять поприветствуем Юрия Владимировича. И так в режиме нон-стоп. Туда-сюда. Качели… Если вдуматься, это даже очень выгодно для страны. Вот вас, американцев, например, каждые четыре года трясет: кого изберут - республиканца или демократа? А у нас в стране никаких потрясений, предсказуемое стабильное будущее и твердая уверенность в нем каждого советского человека…
- И когда, по-вашему, в Советском Союзе кончится этот круговорот? - Сам того не замечая, Джек почему-то перешел на шепот: как будто где-то неподалеку лежал покойник.
- Скоро, - пообещал ему Семенов. - Как только коммунизм одержит победу в отдельно взятой стране и СССР перейдет к бесклассовому обществу… - Насладившись вытянутым лицом корреспондента, писатель улыбнулся и добавил: - Да шучу я, Жека, шучу. На самом деле это у нас теперь не кончится никогда.
ЗВЕРИ НА ЛОВЦОВ
Кремлевский кабинет обставлен по-спартански. Минимализм, никаких излишеств, ни следа роскоши: только два кресла, разделенные столом. На столе - компьютер. На стене - портрет премьер-министра. У стены - триколор на коротком флагштоке.
Президент страны - в ярко-синем костюме, министр внутренних дел - в форме тускло-болотного цвета. Президент улыбается широко, министр - с болезненным напряжением. Президент оживленно жестикулирует, а обе ладони министра словно намертво прилипли к лежащей на столе кожаной папке с золотым гербом. Истекают три минуты, отведенные для телекамер и протокольных блицев, и журналисты выпровожены за дверь. На лицо министра тотчас же набегает тень, возле губ собираются горестные складки. Он молча пододвигает папку к президенту. Тот берет ее, открывает, читает.
- Потрясающе! - говорит он через несколько секунд. - Не статистика, а фантастика. Цифры, я надеюсь, настоящие?
Министр удрученно кивает. Лицо у него усталое.
- Фантастика, - повторяет президент. - Я, конечно, верил в успех, но такого прорыва… Вы сами-то поняли, как это делается?
Министр всегда знал, что изобретатели - прибабахнутые чудики из мультиков: сивая бородка, древние очечки, ералаш на голове, грязный белый халат, цифры с ребусами вместо слов. Но тот, кого министр видел сейчас перед собой, внешне напоминал совершенно нормального. Он был модно пострижен, хорошо одет, никаких очков не носил, да и разговаривал по-человечески. Ну то есть почти.
- Вот такие амулеты, - он показал министру плоский кругляш размером с пятак, - каждый из ваших сотрудников должен постоянно носить с собой. Лучше всего спрятать их где-нибудь в обмундировании. Так, чтобы один был в повседневном комплекте, а еще один в парадном. Я знаю, вы заказали модельному агентству Тудашкина новую форму. По-моему, безвкусица, но для нашего дела подходит идеально. Мэтр любит глупые шеврончики. Пусть туда и вшивают, место есть… Берите, не бойтесь, он уже протестирован. Завтра мы пришлем из лаборатории первую тысячу штук.
Министр осторожно, двумя пальцами взял кругляш. С виду простая железка, на ощупь гладкая и холодная.
- Он что же, действительно амулет? - опасливо спросил он.
- К черту суеверия, - ухмыльнулся изобретатель. - Это всего лишь удобное слово. А так он называется ССВЭ-231-3128. Там десять тысяч микросхем и литиевая батарейка, которой хватает на год. Еще пять лет назад прототип был величиной с книжный шкаф. Год назад - размером с книгу. Сейчас устройство выглядит так. Если бы в Кремле нас не торопили, то через год его можно было бы засунуть в зубную пломбу, вместе с композитными материалами.
- Значит, это что-то вроде передатчика? - догадался министр.
- Нет, что вы! - изобретатель замотал головой. - Совсем иной принцип. Я уж скорее сравнил бы его с громоотводом. Но вместо молнии сюда попадает… э-э… Вам фамилия Колмогоров о чем-то говорит? А Файнциммер? Вижу, что нет. Ладно, тогда совсем популярно. Наша модель, говоря совсем ненаучным языком, сгущает вероятность. Мы все знаем, до чего скромны успехи МВД в борьбе с преступностью. Когда милиция рапортует об аресте какого-нибудь злодея и он к тому же настоящий, то, скорее всего, его поймали случайно, а не в результате напряженных сыскных усилий…
- Я попросил бы не шельмовать тут… - обиделся министр.
- Ладно вам, расслабьтесь, вы не на брифинге… В общем, я прекрасно понимаю проблемы МВД: вы всем сердцем желаете перемен, но, как баран в ворота, все время упираетесь в кадры. Никто не хочет вкалывать, верно? Так вот, с нашим прибором вам не придется требовать от подчиненных больше усердия и эффективности. Теперь Его Величество Случай окажется на их стороне. Помните пословицу: "На ловца и зверь бежит"? Вот-вот, именно так оно и будет. Мы упорядочиваем стохастические процессы и как бы перенаправляем в нужную сторону вероятность пересечения двух множеств - зверя и ловца. Улавливаете, да? Все происходит само.
Президент удовлетворен. Да что там - доволен. Он перелистывает бумаги, лежащие в папке, цокает языком, потирает руки. Министр сидит насупившись, не разделяя восторгов главы государства.
- За первые две недели эксперимента в Москве раскрыто тридцать особо тяжких… - торжествует президент. - Это супер! Пока говорю неофициально, но можете уже сверлить дырочку для ордена.
- Если считать с областью, то пятьдесят восемь особо тяжких, - уточняет министр. Обещание скорой награды его почему-то не радует. - Из них двадцать - "висяки", остальные - свежак…
- Пакет чипсов с беконом, - сказал оперуполномоченный УБОП майор Сергей Таранин. На нем была новенькая форма с шевроном на левом рукаве. - Ну и "девяточки" бутылку, само собой, и смотри, чтоб холодненькая была. Чуешь, какое к вечеру пекло?
- Извини, командир, "девятки" вообще никакой не осталось, - ответили из глубины киоска, - ни холодной, ни теплой. Вон тот мужик перед тобой только что три последние взял.
- Один - и целых три взял? Вот сука! - искренне обиделся майор. - Ему, значит, все, а нам, значит, хрен? Ну ла-а-адно… Эй, чмо, а ну стой! - Оперуполномоченный рванулся в переулок вслед за ускользающей тенью. - Стой, бля, кому я сказал! Милиция! Стой, стрелять буду! Стой, считаю до трех! Раз!
Тень не послушалась, и тогда майор, ошалев от такой наглости, рванул из кобуры табельный "грач". Бабах! - силуэт ойкнул, оступился и со стеклянным звоном кувыркнулся на асфальт.
Еще не добежав до тела, оперуполномоченный понял, что беглец жив, но абсолютно бесполезен: при падении три вожделенные "девятки" превратились в маленькое озерцо с пивным запахом и блестящими островками бутылочных осколков. А среди осколков в пивном море плавали… ох, мать моя женщина! Откуда ж у такого чмошника столько новеньких купюр? Он их печатает, что ли?
Тем временем в переулок уже заскакивал киоскер, скуля на ходу о том, что эта падла расплатилась за пиво фальшивой пятихаткой! Ну прям совсем настоящей, прям один в один, сразу не отличить, но ты только глянь, командир! - без водяных знаков…
Президент улыбается. И это не отрепетированная, для публики, улыбка, а настоящая, живая. Всякий чиновник, которому глава государства так улыбается, может абсолютно не беспокоиться о своем будущем. Но министр внутренних дел почему-то неспокоен. Он ерзает на гостевом кресле, словно принцесса на горошине.
- Итак, сколько ваших сотрудников вы представили к наградам? - интересуется президент.
- Девятнадцать человек, - отвечает министр. - Но… - Не договорив, он вздыхает. Ему явно не по себе.
- Как же мы его остановим? - спросил у своей рации старший сержант Иван Несмеянов. Сержант Денис Терехов стоял рядом и прислушивался к разговору. - По инструкции, шоссе можно перегораживать грузовиками, а здесь на трассе нет ни одного.
- А мне по хрену, как вы его остановите, - задушевно ответила рация голосом капитана. - Хоть легковушки ставьте поперек, хоть сами ложитесь. Но если упустите эту "тойоту", генерал с нашего майора шкуру спустит, майор с меня по две, а я с вас по десять. Потому что, кроме инструкции, есть еще магнитола, и ее у внука генеральского сперли те самые козлы на "тойоте". Приказываю действовать по обстоятельствам. Поняли?
- Так точно! - хором ответили сержант и старший сержант, переглянувшись, и начали действовать по обстоятельствам.
Для начала они притормозили первый попавшийся ВАЗ-2115. Пока водитель, мужичок с внешностью старого крота, суетливо озираясь, шарил в поисках прав и техталона, мальчик лет восьми на заднем сиденье весь изнылся. Сначала он хотел пить, потом к маме, потом вот этот милицейский свисток и чтобы сразу же свистнуть.
- Слушай, малый, ты бы лучше заткнулся, - буркнул, наконец, сержант Денис Терехов. - А то вот я твоего отца щас арестую.
- Вы чего, какой он мне отец? - отмахнулся мальчик. - Я его первый раз в жизни вижу. Подобрал меня на детской площадке, обещал отвезти к маме, и три часа уже непонятно куда-то едем.
- Не слушайте Васю, Вася шутит, - пробормотал водитель. Он нервно рванул ручку бардачка, и оттуда на сиденье хлынули цветные фотки. Такой странной порнухи оба патрульных в жизни не видели…
Наконец-то президент обращает внимание на хмурое лицо министра.
- Вы здоровы? - участливо спрашивает он. - Все в порядке?
- Так точно, - отвечает министр. И вдруг добавляет: - Никак нет, не все в порядке. Там, в папке… две последние страницы…
Президент перелистывает страницы, находит нужные, углубляется в чтение. Потом поднимает глаза на министра и удивленно спрашивает:
- Но почему они уходят? Почему?
…Крот-педофил, закованный в наручники, был положен на землю, а вскоре к нему в компанию добавились еще четверо: молодой парень в свитере, перевозивший сумку с брикетами белого порошка, два квадратных амбала, у которых в багажнике нашлась чья-то отрезанная нога, и гладко выбритый старик с грудой золотых слитков на заднем сиденье. Вокруг них бродил мальчик, оказавшийся Толей, и свистел в милицейский свисток. Поперек шоссе уже стояли "Хонда", джип "Гранд-Чероки" и "Шевроле Ланос".
Снова ожила рация. Сквозь шум и треск атмосферных помех раздался озабоченный голос капитана:
- Отбой. Разблокируйте шоссе. Никого не тормозите, повторяю, никого. А лучше отсидитесь в лесу. Пусть все едут куда хотят.
- А как же генерал? - спросил старший сержант Иван Несмеянов.
- Генерал убит, только что. Вышел погулять с собакой и наткнулся на рецидивиста Паленого, прямо на улице, случайно. А тот в розыске с девяносто шестого, вот они друг друга и положили… И майора нашего час назад грохнули. На него соседи сверху протекли, он пошел права качать, дверь перепутал, а там оказались шахиды, ну и рвануло всех… Везде, короче, полная херня творится. Какая-то нелюдь на нас отовсюду прет. Ворье, бандюганы, террористы. На каждом шагу, передохнуть некогда… Мы что им, бобики, за всех отдуваться? Не знаю, как вы, а я не для этого в органы пошел. Я на это не под-пи-сы-вал-ся…
Президент смотрит на министра. Только сейчас глава государства замечает, что шеврон на министерском рукаве пришит криво.
- А-а, без толку, - морщится министр. - Я уж давно вытащил и выкинул эту дрянь, а все равно не помогает. Изобретателя дергал, он тоже не в курсах. Выходит, эта хренова вероятность к нам вроде прилипла. Что делать, не знаю… Я ведь вчера на коллегии чуть двух губернаторов не арестовал, - жалобно добавляет министр. - Еле-еле удержался. По коридору нормально пройти не могу. В столовую загляну - кража. В сортир зайду - коррупция. В гольф приехал поиграть - так пока дошел до пятой лунки, встретил на поле Мавроди, Басаева и битцевского маньяка…Отпустите меня в отставку, ну пожалуйста! Мне даже тут, в вашем кабинете неспокойно. Сижу и думаю: а вдруг я здесь тоже не случайно? Вот у вас, я вижу, в компьютере игрушки стоят - они разве все лицензионные? Признайтесь ведь, не все? А?
БАБА КСЮЧА
"Российское правительство не будет вмешиваться в военный конфликт в Афганистане и пошлет туда только гуманитарную миссию…"
Из газет
В 8.30 должны были звонить на первый урок, а ровно за десять минут до того сухая очкастая Ксения Леопольдовна по прозвищу Баба Ксюча, преподавательница русского языка и литературы общеобразовательного лицея номер 37 города Саратова, переступила порог учительской. И немедленно споткнулась о большую неудобную фанерную коробку, поставленную кем-то и зачем-то у самой двери.
- Эй, вы поосторожнее, - не оборачиваясь, буркнула вечный завуч Плетнева по прозвищу, разумеется, Плетка. - Там миксеры для нашей столовой. Ценные вещи и, между прочим, на казенные деньги куплены. Смотрите ничего не раскурочьте.
- Я постараюсь, - кротко ответила Ксения Леопольдовна, уже с пола. - Доброе утро всем.
Ценной коробке было хоть бы хны. Чего не скажешь о бывших с утра еще целыми колготках, разбитом в кровь колене и сумочке, чья хлипкая костяная застежка при падении легко оторвалась и улетела под шкаф с наглядными пособиями.
Географичка Мелехина по прозвищу Черная Касса, участливо заохав, присела на корточки рядом с Бабой Ксючей и стала собирать обратно в сумочку ее разбросанные по полу внутренности: связку ключей, две шариковые ручки, тусклую перламутровую пудреницу, пейджер в потертом футляре и рыжий вязаный кошелечек на пуговке.
- Кстати, Ксения Леопольдовна, - сказала Черная Касса, попридержав кошелечек в руке, - а вы сдавали на юбилей физкультурнику? По-моему, вы тогда бюллетенили.
- А сколько было надо? - без особой радости спросила Баба Ксюча, кряхтя подымаясь с полу.
О том, чтобы вытащить застежку из-под шкафа, нечего было и думать. Так что сумочку теперь придется придерживать еще и сбоку - чтобы все не высыпалось обратно. Колено саднило, но черт с ним, заживет, а вот новые колготки, считай, пропали. Тридцать рэ на ветер.
- Ерунда, всего полтинник. - Географичка выпрямилась и с намеком вложила кошелечек прямо в ладонь Ксении Леопольдовне. Не отвертеться.
- У меня только сотня, одной бумажкой, - сказала Баба Ксюча, приоткрывая кошелечек.
- Вот и отлично, этого как раз хватит! - объявила Ч. Касса. - Вы ведь за поездку в лес полтинник тоже не сдавали, правильно? Помните, нас в марте на автобусе возили? За ландышами, забыли? Отец Иннокентий, ну который православный факультатив ведет, тогда еще гармонь порвал.
Ни про какой лес, ни про какие дурацкие ландыши и тем более про попа с гармонью Ксения Леопольдовна, конечно, не помнила. Но проще было заплатить, чем при завуче признаваться в склерозе. В этом учебном году в лицей понабежали еще две русистки - свежие, глупые, румяные и жадные до чужих часов. На одну из них, сильно грудастую Марину, говорят, запал сам директор Гугин.
Баба Ксюча машинально встряхнула кошелечек, где теперь сиротски звякала мелочь - на троллейбус обратно еще как раз, но на маршрутку уже не хватит. До начала урока оставалось пять минут, а неприятности все шли косяком. В ящике стола обнаружился тараканище размером с полпальца. Потом долго не находились сочинения десятого "Б". А едва учительница загрузилась с трудом обретенными тетрадками (и кто их, интересно, сунул на верхнюю полку?), классным журналом, деревянной указкой и двумя томами Достоевского, как в учительской объявилась та самая сладкая парочка: Марина в гнусном розовом джемпере с рюшами и Гугин в умопомрачительном пиджаке цвета "металлик".
- О-о, Ксения Леопольдовна, здрасьте! - заулыбался директор. Марина колыхнула розовым бюстом, изображая приветственный кивок.
- Здравствуйте, - Баба Ксюча сделала попытку проскользнуть к двери между директорским пиджаком и Марининым бюстом.
Маневрировать с занятыми обеими руками и сумочкой-инвалидкой подмышкой было ужасно неудобно. Серебристая Сцилла и розовая Харибда мигом сомкнулись.
- Ксения Леопольдовна, голуба моя, - сказал Гугин тем задушевным голосом, каким он сообщал о всяких административных гадостях, - я слышал, у вас вышло некоторое… э-э… непонимание с одиннадцатым "А"?..
Баба Ксюча угрюмо промолчала. Дубина стоеросовая Жуков из одиннадцатого "А", играя силушкой перед девчонками, сломал через колено двенадцать портретов классиков в деревянных рамах, уперев их из кабинета литературы. И ничего ему за это не было: папа у дубины - первый помощник мэра. В школу Жуков-старший не ходил из принципа, с директором общался с помощью мотокурьера мэрии, а на простую литераторшу просто плевать хотел.
- …Вот я и говорю, - продолжал Гугин, - будет лучше, если мы ваши часы в этом классе передадим пока Марине Сергеевне… Временно, ясное дело, временно. Пока страсти не утихнут. Тем более что Марина Сергеевна - кадр молодой, энергичный, растущий. Пускай и управляется с оболтусами. Верно?
Баба Ксюча опять смолчала. Она была уверена, что молодой кадр может управиться одиннадцатым "А" только одним способом: если будет вести уроки топлес. Тогда внимание хоть половины класса будет обеспечено.
- …Ну и отличненько, - подвел итог Гугин. - Вы, Марина, приступите с той недели, согласно расписания. Вам, Ксения Леопольдовна, моя личная благодарность за понимание. И не опоздайте, дорогие дамы, на первый урок - это всех касается. Слышите, уже звонок! А кое-кому еще в другой корпус топать…
Литература в десятом "Б" была в этом же школьном корпусе, этажом выше, однако Баба Ксюча все равно опоздала минуты на полторы. Поскольку, задумавшись о своем, отмахала вверх четыре лестничных пролета вместо двух. Так что когда она, запыхавшись, вступила в класс, улей уже гудел вовсю, а к заранее написанной теме урока - "Самообман Раскольникова" - на доске прибавилась еще картинка: пупырчатый огурец в кудряшках и очечках. Под огурцом было выведено "грымза". Судя по кривому почерку, художество учинил Конев либо Мерецков. Либо Гена Гударьян. Но не проводить же дознание из-за одной "грымзы"? Ксения Леопольдовна поискала взглядом тряпку - стереть безобразие, - не нашла. Сделала вид, что никакой картинки вообще не заметила, и свалила свою тяжкую книжно-тетрадочную ношу на учительский стол.
- Здравствуйте, дамы и господа.
- Здрааа… - лениво отозвался класс.