Хизер Миллер была частнопрактикующим терапевтом, она принимала больных в кабинете на первом этаже своего дома. Это была дама лет примерно сорока пяти, низенькая и коренастая, с коротко стриженными каштановыми волосами. Ее рабочий стол представлял собой лист толстого стекла, положенный на мраморные блоки. Когда Сандра Фило вошла, Миллер махнула рукой, приглашая сесть в зеленое кожаное кресло напротив стола.
- Как я уже сказала по телефону, инспектор, я обязана соблюдать врачебную этику и поэтому, сами понимаете, мало что могу рассказать.
Сандра кивнула. Это была обычная прелюдия, прощупывание почвы.
- Я понимаю, доктор. Мне хотелось бы поговорить о вашем пациенте Роде Черчилле.
Миллер молчала.
- Вы знаете, что мистер Черчилл скончался на прошлой неделе.
Докторша оторопела:
- В первый раз слышу.
- Сожалею, что мне приходится приносить плохие вести, - сказала Сандра. - Его нашли мертвым в собственной столовой. Медицинский эксперт дал заключение, что смерть наступила в результате разрыва аневризмы. Я побывала у него дома и узнала, что вы прописали ему нардил. А это лекарство, согласно пометке на пузырьке, требует соблюдения определенной диеты. Между тем перед смертью он ел ужин, заказанный в ресторане.
- Проклятие. Проклятие. - Она всплеснула руками. - Я не раз говорила ему, что, принимая фенелзин, надо быть очень осторожным с едой.
- Фенелзин?
- Нардил - это синоним фенелзина, инспектор. Это антидепрессант.
Сандра удивленно подняла брови. Банни Черчилл думала, что оба прописанных ее мужу лекарства были сердечного характера.
- Антидепрессант?
- Да, - подтвердила Миллер. - Это ингибитор моноаминооксидазы.
- А-а… И что это означает?
- А то, что, принимая фенелзин, вы должны избегать любой пищи, содержащей много тирамина. В противном случае ваше кровяное давление может резко подскочить - гипертонический криз. Видите ли, у принимающих фенелзин тирамин не усваивается, а накапливается в организме. Это вызывает сужение сосудов - вазопрессивный эффект.
- Ну и что же? - снова спросила Сандра. Она просто обожала беседовать с врачами.
- Ну, такая штука, как известно, способна убить даже молодого здорового человека. Для кого-нибудь вроде Рода, уже страдающего сердечно-сосудистыми заболеваниями, это почти наверняка окажется смертельным - вызовет обширный инсульт, сердечный приступ, нарушение мозгового кровообращения или, как предположил ваш патологоанатом, разрыв аневризмы. Похоже, он съел что-то не то. Я ведь не раз предупреждала, чтобы он был очень осторожен в выборе еды.
Сандра слегка склонила голову набок. Можно предположить халатность врача.
- Правда?
- Да, конечно. - Миллер прищурилась. - Уж такой грубой ошибки я бы никогда не допустила, инспектор. Фактически… - Она нажала кнопку настольного селектора. - Дейвид, принеси, пожалуйста, историю болезни мистера Черчилла. - Миллер взглянула на Сандру. - Всякий раз, когда я выписываю потенциально опасное лекарство, моя страховая компания требует, чтобы пациент расписывался на информационном листке. Эти листки на каждое такое лекарство поставляются комплектами по два скрепленных вместе экземпляра. Пациент подписывает их, я беру себе дубликат, а пациент - оригинал, где все предостережения изложены на простом и понятном английском языке. Так что… а, вот. - Дверь кабинета открылась, и в нее вошел юноша со скоросшивателем в руках. Он передал его Миллер и вышел. Она открыла тонкую папку, достала оттуда желтый листок бумаги и передала его Сандре.
Сандра взглянула на листок и вернула его обратно.
- Зачем же тогда используют фенелзин, если он так опасен?
- В последнее время мы в основном пользуемся обратимыми ингибиторами МАО, но на Рода они не действовали. Раньше фенелзин считался самым лучшим препаратом в своей группе, и, сверившись с МедБазой, я выяснила, что один из его родственников успешно лечился им от такой же депрессии, так что стоило попробовать именно это лекарство.
- В чем конкретно состоит эта опасность? Предположим, он съел не то, что нужно. Что произойдет в этом случае?
- У него начнется окципитальная головная боль и ретроорбитальные боли. - Докторша прервала себя на полуслове. - Простите меня, я хочу сказать - боли в затылке и боль в глазницах. Это сопровождается сердцебиением, приливами крови, тошнотой и потливостью. Затем, если не оказать немедленную помощь, может случиться внутримозговое кровотечение, инсульт, разрыв аневризмы, одним словом, все что угодно, способное его прикончить.
- Похоже, это не слишком приятный способ умереть, - заметила Сандра.
- Да уж, - Миллер печально покачала головой. - Если бы его вовремя доставили в больницу, пять миллиграммов фентоламина спасли бы его. Но если рядом никого не было, то он легко мог потерять сознание прежде, чем успел позвать на помощь.
- Вы давно начали его лечить?
Миллер наморщила лоб:
- Да уж, наверное, с год. Видите ли, Роду было за шестьдесят. Как это часто бывает, он пережил своего первого врача, который был старше его и умер в прошлом году. Роду надо было продлевать свой рецепт на кардизон, поэтому в конце концов ему пришлось искать другого врача.
- Но вы сказали, что лечили его от депрессии. Он не обращался к вам специально за этим?
- Нет, но я распознала симптомы. Он жаловался на постоянную бессонницу, и когда мы как следует поговорили, мне стало ясно, что он в глубокой депрессии.
- Это его огорчило?
- Клиническая депрессия - куда более сложная штука, чем просто плохое настроение, инспектор. Это болезнь. Пациент физически и психологически не способен сосредоточиться и ощущает подавленность и безнадежность.
- И вы лечили его от депрессии лекарствами?
Миллер вздохнула, уловив в тоне Сандры скептические нотки.
- Мы не обманываем этих людей, инспектор, мы просто стараемся вернуть их биохимию в нормальное состояние. Когда это получается, пациенты говорят, что словно на окне раздвинули занавески и впервые за многие годы в комнату заглянуло солнце. - Миллер замолчала, словно раздумывая, стоит ли продолжать. - Я действительно должна сказать, что поведение Рода в этой ситуации достойно искреннего уважения. Он, вероятно, страдал депрессией многие годы - возможно, с юношеских лет. Его прежний врач просто проглядел эти симптомы. Многие пожилые люди боятся лечиться от депрессии, но только не Род. Он хотел получить помощь.
- Почему они этого боятся? - с неподдельным интересом спросила Сандра.
Миллер развела руками:
- Подумайте сами, инспектор. Предположим, я скажу, что большую часть жизни все ваши способности действовать и воспринимать мир были серьезно повреждены. Ну положим, такая молодая женщина, как вы, скорее всего захотела бы это поправить - в конце концов, у вас впереди еще десятилетия активной жизни. Но пожилые люди очень часто отказываются поверить, что они страдают клинической депрессией. Сожаление о потерянных впустую годах может оказаться для них слишком тяжелым бременем - как примириться с тем, что твоя жизнь, которая уже почти прошла, могла быть несравненно лучше и счастливее. Они просто отметают подобные предположения.
- Но не Черчилл?
- Нет, он поступил иначе. Род все-таки был учителем физкультуры - преподавал в оздоровительных группах старшеклассников. Он принял эту идею и решил попробовать вылечиться. Мы оба расстроились, когда обратимые ингибиторы не помогли, но он был готов попробовать фенелзин - и он знал, как важно было избегать неподходящей пищи.
- Какой, например?
- Ну, например, зрелого сыра. В нем полно тирамина, образующегося при распаде аминокислоты тирозина. Ему также нельзя было есть копченого, соленого или консервированного мяса и рыбы, а также икры.
- Он, конечно, не мог съесть что-нибудь подобное и не заметить этого.
- Что ж, это так. Но тирамин содержится также в дрожжевом экстракте, хлебопекарных дрожжах и мясных экстрактах, таких, как Мармит и Оксо. Он также есть в гидролизованных белковых экстрактах вроде тех, что обычно используются в качестве основы супов, подливок и соусов.
- Вы, кажется, сказали "подливок"?
- Да - он должен был избегать их.
Сандра полезла в карман за узкой, испачканной бумажной полоской с печатным текстом - заказом из "Фуд Фуд" на последний ужин Рода Черчилла. Она протянула ее через стеклянный стол доктору Миллер:
- Вот что он ел перед смертью.
Миллер прочла бумажку и отрицательно покачала головой:
- Нет. - С этой версией она была явно не согласна. - В последний раз, когда он заходил ко мне на прием, мы говорили с ним о "Фуд Фуд". Он сказал, что всегда заказывает их низкокалорийную подливку, что проверил все ее ингредиенты и убедился, что она для него безопасна.
- Может, он просто забыл указать, что нужна именно низкокалорийная, - предположила Сандра.
Миллер вернула ей бумажку.
- Вряд ли. Род Черчилл был очень пунктуальный человек.
Бекки Каннингхэм вошла в кафе Карло на десять минут раньше условленного времени. Питер встал. Он не знал, какого приветствия следует ожидать - улыбки, объятия, поцелуя? Вышло так, что ему досталось все сразу, причем, целуя его, она надолго прильнула к его щеке. Питер удивился, обнаружив, что его пульс слегка участился. От нее восхитительно пахло.
- Пит, ты чудесно выглядишь, - прощебетала она, усевшись напротив.
- И ты тоже, - ответил Питер.
На самом деле Бекки Каннингхэм никогда не была красавицей. Симпатичной - да, но не красавицей. Ее темно-каштановые волосы до плеч были чуть короче, чем требовала последняя мода. Она была фунтов на двадцать полнее, чем рекомендовали в качестве идеала женские журналы, или на десять, чем посоветовал бы любой другой менее придирчивый критик. У нее было широкое, усеянное веснушками лицо, но зеленые глаза, казалось, искрились, и это впечатление еще больше усиливали морщинки, появившиеся в уголках ее глаз со времени их последней встречи.
Просто изумительно, подумал Питер.
Они заказали завтрак. Питер воспользовался советом дежурной и взял тортеллини. Они разговаривали обо всем на свете и смеялись почти столько же, сколько разговаривали. Впервые за последние недели Питер чувствовал себя непринужденно и весело.
Питер заплатил по счету, дал на чай двадцать пять процентов, затем помог Бекки надеть пальто - он уже много лет не делал этого для Кэти.
- Что ты собираешься делать до самолета? - спросила Бекки.
- Не знаю. Наверно, буду осматривать здешние достопримечательности. Придумаю что-нибудь.
Бекки заглянула ему в глаза. Естественно было бы попрощаться именно сейчас. Двое давних друзей встретились, чтобы вместе позавтракать, вспомнили былые времена, посплетничали об общих знакомых. Но теперь пора было возвращаться к своим собственным делам, к своим отдельным жизням.
- У меня сегодня во второй половине дня нет никаких важных дел, - сказала Бекки, все еще глядя ему прямо в глаза. - Ты не против, если я присоединюсь к тебе?
Питер на секунду отвел взгляд. Это было как раз то, чего ему хотелось сейчас больше всего на свете.
- Это было бы… - и после короткой паузы он все же решил сказать то, что ему хотелось сказать, - изумительно.
Глаза Бекки заискрились. Она взяла его под руку.
- Куда ты хочешь пойти?
- Это же твой город, - улыбнулся Питер.
- Мой, - подтвердила Бекки.
Они проделали все то, что сегодня утром казалось Питеру неинтересным: они посмотрели на смену караула; зашли в некоторые маленькие бутики, такие лавчонки, которые Питер в Торонто никогда не посещал; и в конце концов прошлись по галерее динозавров в Музее природоведения, дивясь на чудовищные скелеты.
Возвращение к жизни, подумал Питер. Это было восхитительное чувство, он опять становился таким, каким был когда-то.
Музей природоведения располагался среди обширного, густо усаженного всевозможными деревьями парка. Когда они вышли из музея, было уже около пяти вечера и начинало смеркаться. Дул прохладный ветерок. Небо было безоблачно. Они шли и шли по парку, пока не оказались рядом с садовыми скамейками под огромными кленами, ветви которых сейчас, в начале декабря, были совершенно голыми.
- Я совсем измотан, - взмолился Питер. - Чтобы успеть на утренний рейс, пришлось сегодня встать в полшестого.
Бекки села в дальнем конце скамейки.
- Ложись сюда, - предложила она. - Мы полдня провели на ногах.
Первой мыслью Питера было отказаться, но затем он подумал: какого черта, почему бы и нет? Он уже собрался растянуться на свободной части скамейки, когда Бекки сказала:
- Ты можешь положить голову мне на колени.
Он так и сделал. Она была восхитительно теплой, мягкой и человечной. Он посмотрел ей в лицо. Она нежно положила руку ему на грудь.
Ему стало легко и спокойно. Питер подумал, что он мог бы лежать здесь часами, не чувствуя холода. Бекки смотрела на него сверху, улыбаясь всепрощающей, всепонимающей, прекрасной улыбкой.
Впервые за все время после встречи с Бекки Питер подумал о Кэти и Хансе и о том, во что превратилась его жизнь там, в Торонто.
Он также понял, что наконец нашел настоящее человеческое существо - не какую-то компьютерную имитацию, - с которым он мог бы поговорить о своей беде. Кого-то, кто не будет считать его неполноценным мужчиной из-за того, что жена предала его, кого-то, кто не станет потешаться, насмехаться над ним. Кого-то, кто примет его таким, какой он есть, просто выслушает и посочувствует.
И в этот момент Питер понял, что ему уже не нужно об этом ни с кем говорить. Он теперь способен справиться сам. Он нашел ответы на все свои вопросы.
Питер впервые встретился с Бекки, когда они оба были первокурсниками в Торонтском университете, еще до того, как там появилась Кэти. Тогда между ними существовало какое-то странное притяжение. Они оба были неопытны, и он, во всяком случае, был тогда еще девственником. Однако теперь, спустя двадцать лет, все стало по-другому. Бекки вышла замуж и развелась; Питер женился. Теперь они знали о сексе, о том, как это делается, когда это случается, знали, когда наступает подходящее для этого время. Питер понимал, что ему ничего не стоит позвонить Кэти, сказать ей, что совещание затянулось и что он собирается заночевать в Оттаве и вернется лишь завтра. И тогда они с Бекки смогут пойти к ней домой.
Он мог это сделать, но он этого делать не собирался. Теперь у него был ответ на свой незаданный вопрос. Получив ту же возможность, что и Кэти, он не станет ее обманывать, не станет ей изменять, не захочет свести с ней счеты.
Питер благодарно улыбнулся Бекки. Он чувствовал, как начинают затягиваться его внутренние раны.
- Ты чудесная женщина, - ласково сказал он. - Тому парню, который станет твоим мужем, здорово повезет.
Она улыбнулась в ответ. Питер сделал сильный, долгий выдох, чтобы все, что его так долго мучило, вышло из него вместе с этим выдохом.
- А теперь мне нужно спешить в аэропорт.
Бекки кивнула и снова улыбнулась, на этот раз, как ему показалось - возможно, лишь показалось, - с легким сожалением.
Питер был готов к возвращению домой.
ГЛАВА 35
Сандра проехала вниз по бульвару Дон Валли до Кэббэджтауна и остановила машину на углу у самого первого ресторана компании "Фуд Фуд". Согласно справочнику, центральная диспетчерская помещалась на втором этаже над этим ресторанчиком. Сандра поднялась по крутой лестнице и без стука вошла прямо в машинный зал. Там перед компьютерными терминалами сидели десятка два диспетчеров с наушниками. Все они, похоже, занимались приемом заказов, хотя было только два часа дня.
Женщина средних лет, платиновая блондинка, подошла к Сандре:
- Чем могу вам помочь?
Сандра предъявила свое удостоверение и представилась.
- А как вас зовут?
- Даниэль Нада, - ответила блондинка. - Я здесь начальница.
Сандра огляделась, завороженная открывшимся ей зрелищем. После развода она стала часто заказывать здесь еду, но, конечно, совершенно не представляла, что находится на другом конце провода - по видеофону можно было увидеть лишь рекламные объявления новых деликатесов "Фуд Фуд". Несколько освоившись, она обратилась к начальнице:
- Я хотела бы взглянуть на записи о заказах одного из ваших клиентов.
- Вы знаете номер телефона?
Сандра запела:
- Девять-шесть-семь…
Нада улыбнулась:
- Я имела в виду номер не нашего телефона, а вашего клиента.
Сандра вручила ей клочок бумаги с номером Рода. Нада подошла к одному из терминалов и похлопала по плечу сидевшего за ним молодого человека. Тот кивнул, закончил прием текущего заказа и освободил ей место. Начальница села за терминал и набрала нужный телефонный номер.
- Вот то, что вы просили. - Она слегка отклонилась, чтобы Сандра могла хорошо разглядеть записи на экране.
Род Черчилл последние шесть недель подряд заказывал один и тот же ужин - кроме…
- Он всегда заказывал низкокалорийную подливку, - сказала Сандра. - А в самый последний раз тут указана обычная.
Начальница нагнулась поближе к экрану.
- Так и есть, - согласилась она, улыбнувшись. - Ничего удивительного, откровенно говоря, наша низкокалорийная подливка - изрядная гадость. В сущности, это даже не настоящая подливка, ее делают из растительных пектинов. Может, он просто решил нормально поесть.
- Или один из ваших диспетчеров ошибся.
Начальница покачала головой:
- Это совершенно исключено. Люди, как правило, консервативны и в девяти случаях из десяти хотят получить то же, что и в предыдущий раз. У нас это заранее предусмотрено, и ПОКу не приходится заново набирать заказ на клавиатуре, если только клиент не захочет чего-нибудь новенького.
- ПОКу?
- Представителю обслуживания клиентов.
Ну и ну, подумала Сандра.
- Если никаких изменений не было, ПОК просто нажимает клавишу F2 - это означает "повторить заказ".
- Вы можете сказать, кто принимал его последний заказ?
- Конечно. - Она показала строчку на экране. - ПОК 054 - это Анни Делано.
- Она сейчас здесь? - спросила Сандра. Начальница оглядела помещение.
- Вон она - с "лошадиным хвостиком".
- Мне бы хотелось с ней поговорить.
- Не понимаю, какая разница, какую подливку он заказал. - В голосе начальницы появилось раздражение.
- Разница в том, - холодно ответила Сандра, - что человек, заказавший у вас ужин, умер от реакции на пищу, которую он ел.
Начальница испуганно прикрыла рот рукой.
- Боже мой. Я… я позову своего босса.
- В этом нет нужды, - перебила Сандра. - Я просто хочу поговорить с этой юной леди.
- Конечно, конечно. - Начальница повела Сандру к терминалу, за которым работала Анни Делано. Девушке на вид было лет семнадцать. Она только что получила повторный заказ и сделала как раз то, что, по словам начальницы, от нее и требовалось: нажала клавишу F2.
- Послушай, Анни, - сказала Нада, - эта женщина - офицер полиции. Она хочет задать тебе несколько вопросов.
Анни посмотрела на Сандру круглыми от испуга глазами.