- Сделай так, чтоб для регенерации требовалось много клеток. Ещё лучше - несколько желёз, или выработка каких-то специфичных гормонов.
- Так при размножении весь организм начинается с одной клетки.
- Замени способ размножения. Ты же биолог, придумай что-нибудь.
- Заменить способ? Это можно! Спасибо, Карлос… А где Карлос?
- Как я понимаю, этот образ свою задачу выполнил, - ответил Камилл. - Теперь - пришло время ткнуть котёнка носом в свежую кучку Г. Интересно, почему для этой операции твоё подсознание выбирает именно меня? В жизни ведь такого не было. В отряд десантников ты войти не успел, и все нагоняи получал от своего начальства. Неужели я такой страшный? А грехов за тобой накопилось - на десантный транспорт хватит. Взять хотя бы погром в Тонто. Ты всегда так себя ведёшь в общественном месте?
- Я старался не выйти из образа.
- Удалось. Твоим образом теперь детей пугают. По-моему, у тебя не всё в порядке с торможением. Симптом наступающего маразма.
- Извини, Камилл, мне надо назад. Я уже всё узнал здесь, теперь надо вернуться.
- Вот об этом я и хотел с тобой поговорить. Ты ничего не забыл, когда настраивался на погружение в подсознание?
- Вроде нет… В крайнем случае, меня Кора в восемь часов вытащит.
- Вот-вот. Программист бы меня сразу понял. Ты запрограммировал цель, но не ввёл команду выхода. Более того, подсознательно настроился, что тебя вытащит Кора в восемь вечера. А до этого у тебя будет несколько очень насыщенных часов. Не могу сказать, что приятных, но вспоминать их будешь всю жизнь.
- Но в прошлый раз…
- В прошлый раз ты легко отделался. Помнишь, добавил фразу: "И сразу - назад". Почти никаких побочных эффектов.
- Только поседел. Камилл, помоги мне!
- А за что тебе помогать? Ты Коре помог?
- Я для неё всё, что угодно, сделаю! Мы как одно целое.
- Красивые слова. А на деле? Биованна уже месяц к работе готова, а Кора всё ещё без языка. Делов-то на три дня. Нет, ты без Коры трёх дней прожить не мог. Ещё бы, надо навоз за лошадьми убирать, выгуливать их, чистить, сено задавать. Ты когда последний раз Хайкару чистил? Забыл. Свалил всю грязную работу на подругу жизни, спаситель человечества.
- Я хотел ей регенерином язык вырастить. Своим… Она бы поняла, простила.
- Ага, изобрёл панацею, а облагодетельствовать некого. Пропадает. Так чего же ты ждёшь? Синтез неделю назад закончен. Матрицирование сколько занимает? Сутки! Четыре дня назад хватило бы и тебе, и Коре и Табаку впридачу! Чего ты ждёшь? Не отвечай, я переберу варианты.
Вариант первый. Ты просто забыл. Несмотря на все громкие слова, плевать тебе на Кору, ты вспоминаешь о ней когда в желудке забурчит. А в остальное время забыл, и всё.
Вариант второй. Ты не забыл. Но ты вспомнил, что регенерин имеет неприятные постэффекты, связанные с размножением. Что на полтора-два месяца придётся забыть о сексе и постельных играх. Целых два месяца воздержания, это же так тяжело!
- Я забыл… - сказал Джафар. Лицо пылало. Ему хотелось провалиться под землю, или повеситься. - Я всё исправлю. Помоги мне вернуться. Пожалуйста.
Камилл принялся мерить шагами комнату. Остановился у окна.
- Я не могу помочь. Это твоё подсознание. Хозяин в нём ты. А я - образ, выбранный сознанием для точного формулирования мыслей. Насколько понимаю ситуацию, у тебя сейчас начнутся муки совести. Выгляни в окно, к тебе уже очередь. Конопатый крестьянин в одном ботинке, Джулия, голый сеньор, видимо, за сатисфакцией, Фатима. Боже мой, сколько их. И даже ты сам. Интересный у вас будет разговор. Знаешь, Кора замечательная девушка. Ей бы тут первой стоять, а она не пришла. Ну ладно, стажёр, мне пора. Не люблю, когда меня ждут люди. И, чтоб не думал обо мне плохо, вот тебе совет. Перед тем, как вкалывать Табаку регенерин, замени в нечётных группах третьей фрактали бэта радикал на гамма. Иначе отправишь его в лошадиный рай без очереди. Прощай, стажёр.
- …Кора, вытащи меня отсюда! Кора! А-а-а! Уйди, я не хотел! Кора, вытащи меня! Не могу больше, Кора!
Кора вымыла тарелки, поглядела на часы. Прошло всего пятнадцать минут с тех пор, как Джафар закрыл за собой дверь. Пошла к лошадям, расчесала гривы, убралась в конюшне, проехалась шагом до дамбы и обратно. Прошло меньше двух часов. Постояла у двери, прислушиваясь. Тишина. Решилась, закрыла все двери, чтоб не выдать себя сквозняком, погасила свет, и медленно, очень медленно начала открывать дверь. В комнате было темно. Почти темно. Какой-то слабый, меняющий цвет и яркость огонёк то освещал бледным светом кусок стены, то вновь угасал в тишине. Кора приоткрыла дверь побольше. Свет исходил от экрана компьютера. Светлый кружок в центре экрана плавно разрастался до двух-трёх сантиметров, меняя цвет, потом так же плавно сжимался в тусклую точку. В ритме его изменений было что-то жуткое, завораживающее. Кора осторожно сняла обувь, бесшумно отошла от двери. В спальне легла на кровать, зажав ладони между коленок. Часы показывали полтретьего. Прождав целую вечность, вновь посмотрела на часы. Без двадцати пяти три. Заметалась по комнате. Ночной кошкой пробежала по коридору, расширила щель, заглянула. Джафар, прямой как палка, сидел на полу к ней спиной, как-то чудно растопырив колени. Холодные мурашки пробежали у неё по спине. Что-то было неправильно. Закусив до крови губу, проклиная себя за дерзость, она бесшумно прокралась вдоль стены, заглянула в лицо. В следующий миг с воем смертельно раненого животного бросилась перед ним на колени, схватила за плечи, затрясла, вскочила, попыталась поднять напряжённое, одеревеневшее тело. Метнулась к двери, ударом ладони включила свет, отвернула экран компьютера к стене, растерянно огляделась, положила Джафара на спину и принялась отвешивать звонкие пощёчины. После пятой прижалась ухом к его груди. Сердце билось гулко, как молот, но она не могла понять, чьё. Тело Джафара расслабилось, глаза закрылись, с лица исчезло выражение ужаса, дыхание стало ровным, глубоким. Только волосы, ещё утром чуть тронутые сединой, побелели до самых корней. Кора бросилась в медицинский сектор, схватила листок с инструкцией, попыталась прочесть. Руки тряслись, буквы прыгали перед глазами, смысл слов ускользал. Схватив на кухне графин с водой, побежала назад, выплеснула воду ему на лицо, грудь. Джафар закашлял, сделал рукой слабую попытку прикрыться от струи. Кора отбросила графин, всхлипывая принялась растирать грудь, плечи. Джафар что-то невнятно пробормотал. Кора замерла, прислушиваясь.
- Вытащи меня отсюда, Кора, пожалуйста вытащи, - бормотал он.
Не чувствуя веса, Кора подхватила его, отнесла в спальню, положила на кровать. Побежала на кухню, принесла вина, попыталась влить в рот. Джафар открыл глаза. Взгляд испуганно обежал комнату, остановился на её лице.
- Это ты? Восемь часов… Я думал, никогда не кончится… Сто лет прошло… - он сделал слабую попытку подняться. Кора замотала головой, замычала, прижала к подушке его плечи. Джафар расслабился. - У тебя на подбородке кровь. Ты ударилась?
Кора легла на одеяло рядом с ним, свернулась калачиком и постаралась не всхлипывать. Джафар посмотрел на часы. Сел. Потом снова лёг. Часы показывали без двадцати три. Минут пять молчал.
- Кора, - сказал он наконец, - ты умница, родная. Как ты догадалась? До восьми часов я бы не выдержал. Спасибо тебе, маленькая. Если я когда-нибудь буду себя плохо вести, ты скажи мне только: "Два сорок", запомнишь? Пусть это будет наш пароль.
- Помнишь, я говорил, что будет у тебя новый язык? Так вот, если через неделю не вырастет, можешь бросить в меня камень. А теперь открой рот. Я сделаю укол. Будет немного больно.
Кора послушно открыла, и Джафар вколол в обрубок языка полкубика. Потом ввёл десять кубиков в вену для общего оздоровления организма.
- Ну, вот и всё. Но есть один неприятный момент. Теперь тебе нельзя ложиться с мужчиной ровно два месяца. Иначе у тебя родится урод. Может, без рук, без ног, а может, с двумя головами. А может, с виду нормальный, но урод внутри. Это самое страшное. Такого лучше сразу утопить, пока в людоеда не вырос.
Джафар намеренно сгущал краски, чтоб запугать, и добился своего. Даже с перебором. Кора заплакала.
- О, Господи, ну чего ты плачешь? Два месяца, и всё.
"А как же ты?" - написала она.
- Так же, как и ты. Я себе ещё раньше вколол. Мне тоже два месяца нельзя.
Кора сразу успокоилась. Что в ней поражало, так это мгновенная смена настроения. Одно слово, горе забыто, она снова счастлива.
- Тут вот какое дело, - продолжал он. - Надо Табаку укол сделать, и на это время убрать куда-нибудь Хайкару.
"Не надо, - написала Кора. - У неё жеребёнок будет, она не подпустит".
- Вот те раз! Пойду поздравлю. Постой, надо же тогда конюшню перестроить. Пошире сделать, утеплить, Хайкаре угол побольше отгородить. Киберам на неделю работа. А кто его объезжать будет, когда вырастет? Я не умею…
Три дня спустя он нашёл Кору за конюшней, с мокрыми полосками вдоль щёк. Девушка никак не хотела объяснить, из-за чего плакала. Это было на неё непохоже. Сдалась, когда Джафар пригрозил, что обидится. Показала левое запястье. Он не понял. Оттянула рукав, взглянула на его запястье, и слёзы полились в два ручья. Джафар достал из кармана блокнот, карандаш, сунул в её руку.
"Шрамик исчез", - написала Кора.
- Какой шрамик?
"Свадебный".
- Фу ты, напугала, - успокоился Джафар. - Я тебе что говорил? Твоя кровь в моих жилах, моя кровь в твоих жилах. И никуда ты от этого не денешься. А шрамик - это так, побочный эффект. Исчез, потому что у тебя язык растёт. Открой рот.
Кора открыла. Джафар внимательно осмотрел. Процесс шёл нормально. Может, чуть медленней, чем он планировал.
- Теперь покажи спину.
Кора послушно задрала куртку и рубашку. Рубцы от кнута почти рассосались, светились белыми полосками на загорелом теле.
- Вот видишь, и на спине всё зажило. Идём к зеркалу, сама увидишь. Ответь мне на такой вопрос. Как так получилось, что твои глаза выбрали самое мокрое место на всей физиономии, а?
Кора благодарно потёрлась носом об его плечо и улыбнулась.
Работа шла. Джафар разрабатывал внешний вид дракона. Рисовал вариант за вариантом. Всё вместе, скелет, отдельные сочленения. Каждые полчаса нёс Коре на выбор несколько вариантов. Кора откладывала свои дела, внимательно изучала рисунки и обводила те места, которые ей понравились. У неё был безукоризненный художественный вкус, но рисовать не умела. Джафар же наоборот, мог с точностью фотоаппарата нарисовать всё, что угодно, но нанести тот штрих, который превращает рисунок в произведение искусства, ему было не дано. Утвердив, наконец, внешний вид, который Джафар называл непонятным словом "фенотип", принимались рисовать скелет, а потом расположение и точки крепления мускулов и сухожилий. Чаще всего, на этом работа над вариантом и заканчивалась. Зато приобретался Ценный Опыт (сын ошибок трудных). Постепенно внешний вид определился. Джафар ввёл данные по скелету и мышцам в компьютер и начал обкатку. Заставлял компьютерную модель бегать, прыгать, лазать по скалам, махать хвостом. Выявлялись участки с максимальными и запредельными нагрузками на кости и мышцы, менялись точки крепления сухожилий, форма суставов, толщина костей. На экране компьютера нагрузки отображались цветом. От ярко красного, почти белого в местах максимального сжатия до тёмно-синего там, где на кость действовали силы растяжения. Так и маршировал по экрану скелет, переливаясь всеми цветами радуги при каждом шаге. Постепенно исчезли участки с очень яркой или очень тёмной окраской. Джафар приступил к отработке фрагментов скелета, связанных с крыльями. Но у компьютера не было опыта имитации полёта существ с шестью конечностями. Пришлось задействовать методы виртуальной реальности, шлем сенсовизора и активный динамический костюм. Разумеется, встретилась масса трудностей. Руки изображали крылья, ног же явно не хватало. После некоторого раздумья, Джафар запараллелил в компьютерной модели управление передней левой и задней правой ногами и наоборот. Управление хвостом повесил на датчики положения подбородка в шлеме сенсовизора. Одев шлем, костюм, закрепившись в системе активной ориентации с тремя степенями свободы, он превращался в дракона в мире виртуальной реальности. Вертел головой, оглядывая поле, покрытое абстрактными ромашками, рассматривал горы на горизонте. (До гор нельзя было дойти, они служили лишь для ориентации.) Повернув голову назад, видел свои крылья и хвост. Осторожно помахав руками-крыльями, попробовал разогнаться и взлететь. В первый момент всё шло нормально, потом хвост ушёл вниз, обогнал голову, и Джафар шлёпнулся на спину. Кора, наблюдавшая за происходящим по монитору, громко вскрикнула. К счастью, динамический костюм не передавал резкие ударные нагрузки. Джафар, путаясь в своих (четырёх!) ногах, перевернулся на живот, поднялся, помогая себе крыльями и выключил костюм.
- Ты знаешь, это совсем не так, как я думал, - сказал он, стаскивая шлем сенсовизора.
- Больно? - спросила Кора. Она ещё не верила, что вновь может говорить, и очень стеснялась.
- Что? А, нет, такой реализм нам не нужен. Хочешь попробовать?
Кора кивнула, глаза загорелись. Джафар выпутался из костюма, помог ей облачиться, закрепил в кардановом подвесе системы активной ориентации, одел на голову шлем. Потом сел перед монитором, выбрал ракурс наблюдения. Некоторое время дракон на экране осматривал себя, ощупывал крыльями. Наклонил голову, потоптался на месте, помахал прямым, как палка, хвостом. Разбежался, нагнул голову, посмотрел на собственные ноги, тут же в них запутался и кувырнулся через голову. Из под шлема донеслось: "Ой, мамочка!" - отчего хвост дракона задёргался, как у сердитого кота. Помогая себе крылом, дракон поднялся на ноги, разбежался, забил крыльями взлетел метров на десять, завалился на левое крыло, и вдруг свернулся, как ёжик. Джафар взглянул на Кору. Так и есть, испугалась и сжалась в комочек. Дракон на экране рухнул на землю и покатился. В шлеме раздалось хихиканье. Дракон довольно ловко встал на ноги, помогая себе хвостом, опять пошёл на взлёт. Раз за разом это получалось у него всё лучше.
К тому времени, когда выпал первый снег, костно-мышечный аппарат был в основном проработан. Особенно гордился Джафар передними конечностями, совмещавшими когти и пальцы. Когти могли складываться в копыто, или убираться как у кошки. Пальцы тоже убирались в специальные гнезда. С головным мозгом рисковать не хотелось, поэтому он запроектировал его как систему из восьми почти человеческих, расположенных в два ряда на одном нервном стволе, переходящем в спинной мозг. Для большей живучести и ударозащищенности отдельные полушария разделялись упругими хрящевыми перегородками. Нервное волокно запланировал в несколько раз более быстрое, чем у человека, но из-за возросшей длины нервных окончаний выигрыша в скорости реакции или субъективном ощущении времени получить не удалось. Зато система пищеварения - о, это был шедевр. Переваривала всё, что угодно, хоть каменный уголь. Как только Джафар отказался от идеи совместимости генома с человеческим, ему удавалось всё. Как будто кто-то дал в руки волшебную палочку. Часто он выходил из лаборатории в два - три часа ночи. Пошатываясь, шёл в свою комнату. На время двухмесячного карантина они с женой ночевали в разных помещениях, как сказала Кора: "Чтоб не захотелось". Кора тоже частенько засиживалась допоздна. Она открыла для себя мир компьютерных игр и сенсофильмов. Когда-то Джафар сам настоял, чтоб после восьми вечера - никакой учёбы, давала отдых мозгам. Теперь не знал, что делать. До восьми Кора честно занималась домашними делами и учёбой, но ровно в двадцать ноль ноль натягивала на голову шлем сенсовизора и отключалась от внешнего мира. С восторгом смотрела по нескольку раз самые глупые, примитивные фильмы, при первой возможности тащила Джафара к своему проектору и просила объяснить тысячи женских мелочей. Зачем ходят на высоких каблуках, нравится ли ему педикюр, для чего служит губная помада, почему в Европе зубы красят в голубой цвет, а во Вьетнаме - в чёрный. В голове у неё была полная каша. Девятнадцатый век перемешался с двадцать третьим, местная история с Земной, антигравы с конскими повозками. Тем более, что в жизни было то же самое. Выйдя из бункера, она попадала из середины двадцать первого века в рыцарские времена, не делала особого различия между костром и СВЧ-духовкой. С одинаковой привычкой управлялась с лошадьми и киберами. Всё бы ничего, но человеческий мозг не был рассчитан на такие длительные перегрузки. Наступало нервное истощение. Джафар несколько раз порывался серьёзно поговорить, но всё откладывал под её жалобным взглядом. Однако, когда Кора свалилась в обморок прямо в коридоре, он испугался не на шутку. Кора, виновато выглядывая из кресла кибердиагноста, молча выслушала нагоняй, только когда Джафар пригрозил отобрать сенсовизор, робко попросила:
- Ну пожалуйста, Афа… - по просьбе Джафара, Кора продолжала его звать так. - Мне так много узнать хочется, а всего десять лет осталось… Можно хоть часик в день?
- Ну с чего ты взяла, что десять лет? Смотри сюда, - Джафар забарабанил по клавишам. - Прогноз кибердиагноста - доживёшь до восьмидесяти. А с моим регенерином - может, за сто перевалишь.
- Кассандра сказала.
- Что она сказала?
- Она сказала: "Не живут долго те, кого боги заметили. Десять лет проживёшь с ним, но каждого года на десять жизней хватит. Утраченное обретёшь, крылья получишь, тысячу судеб людских через себя пропустишь". Я не понимала раньше, а так оно и есть. Слово в слово, честно!
Джафар лихорадочно искал в сказанном логические противоречия. "Десять лет проведёшь с ним" - это могло относиться скорей к нему. С другой стороны десять лет - это почти вечность, если тебе двадцать.
- Слушай меня внимательно. Десять лет - это мне осталось, а не тебе. Я же рассказывал тебе, что тысячу лет лежал в анабиозе.
- Она про меня говорила. Значит, вместе умрём. Я без тебя не смогу жить.
- Глупости. А кто дело продолжать будет?
Кора ссутулилась, опустила плечи.
- Надо найти твою Кассандру! - решительно сказал Джафар.
- Она умерла.
- Две тысячи лет жила и умерла?
- Как - две тысячи? - глаза Коры широко распахнулись. - Сто семь лет…
- Ты не… Точно сто семь? Тогда это не та Кассандра. Расскажи, что о ней знаешь. Всё-всё.