"Возвращение домой вряд ли представляет собой особую проблему, меня сейчас больше беспокоит другое. – Гретэк еще раз осмотрелся по сторонам, словно за каждым потонувшим в предрассветных сумерках кустиком мог скрываться смертельный враг. – Сейчас я больше всего опасаюсь того, что директор Заннанан пустит по нашим следам вадаваков. Естественно, мы сделали все, чтобы запутать след, но у Заннанана куда больше возможностей, чем у нас…"
– Кто такие вадаваки? – спросил Толлер. – Это что, какие-то яростные твари, от которых не скрыться?
"Нет. – В ответе Гретэка прозвучали грустные нотки. – Это дуссарриане, у которых при рождении были обнаружены повреждения областей головного мозга, связанных с восприятием и связью. Они не могут контактировать напрямую с другими дуссаррианами. Для нас это примерно то же самое, что для вас глухота".
– Но неужели они так опасны?
"Они не подвержены отливам. И потому могут убивать".
– Ты хочешь сказать, – произнес Толлер, внезапно понимая причину грусти Гретэка, – что они чем-то похожи на нас?
"Сама концепция лишения жизни другого существа вызывает у обычного дуссаррианина большое отвращение".
– Наверное, здесь замешана не столько этика, сколько боязнь отдачи. – Толлер прекрасно понимал, что такими словами может оскорбить инопланетянина, который очень помог группе беглецов, но все-таки не смог удержать язык за зубами. – Кроме того, вы, благородные дуссарриане, намеревались уничтожить все население моей родной планеты. Неужели это не оскорбляло ваших нежных чувств? Или если трупы оставляешь далеко позади, то это нормально?
"Многие из нас рискнули собственными жизнями, чтобы спасти ваш народ, – возразил Гретэк. – Мы вовсе не совершенны, но…"
– Я прошу прощения за свою неблагодарность и дурные манеры, – перебил его Толлер. – Послушай, если ты так беспокоишься о вадаваках, которые могут свалиться нам на головы буквально из ниоткуда, почему бы тебе не настроить импеллер так, чтобы он сработал побыстрее? Четыре минуты – это же целая вечность.
"Мы установили такое время, чтобы успеть отойти подальше. Но теперь, когда машина активирована, процесс нельзя ни ускорить, ни замедлить. Как нельзя ее выключить или изменить команду".
Стинамирт, который внимательно прислушивался к диалогу, вопросительно поднял руку:
– Но если машина не подвержена влиянию внешних факторов… если ее нельзя отключить… значит, мы добились своего! Ведь теперь никакой враг не сможет нам помешать!
"Если бы нам было отпущено немного побольше времени, мы могли бы снабдить импеллер системой защиты, которая делала бы его неуязвимым. – Глаза Гретэка на секунду закрылись. – А сейчас действие машины можно нейтрализовать, всего лишь опрокинув ее…"
– Что? – Стинамирт бросил на Толлера встревоженный взгляд. – И всего-то? И она не сработает?
Гретэк по-человечески печально покачал головой: "Импеллеру это не повредит, он все равно выполнит свою задачу, но он должен находиться в горизонтальном положении, чтобы вектор его силы действия проходил либо через, либо неподалеку от центра планеты, иначе энергия будет расходоваться впустую".
– Я… – Толлер запнулся. Какой-то легкий холодок проник в его сознание, он почувствовал непонятное беспокойство, настолько мимолетное, что оно вполне могло оказаться плодом его воображения. Отстранившись от дискуссии, он поднял голову и внимательно оглядел окружающую местность. На первый взгляд ничего не изменилось. Поросшая травой равнина уходила за неровную линию горизонта, ближе к северу маячили невысокие холмы; неподалеку мирно светилась белая коробка импеллера, отражая нежные лучи раннего восхода; группка из дуссарриан и людей выглядела все так же нелепо – но почему-то Толлер встревожился.
Инстинктивно он посмотрел на небо; там, на фоне Мира, рядом с ночной стороной планеты, пульсировала желтая звезда. В тысячах миль над его головой плыл Кса.
Как только он понял, что это за звезда, до его сознания донесся слабый телепатический призыв – умоляющий, жалостный, измученный голос, долетевший до него из зенита:
"Почему ты это делаешь со мной, Возлюбленный Создатель? Умоляю тебя, пожалуйста, не убивай меня".
Ощутив некоторое неудобство при мысли, что вторгся в чужое сознание, Толлер тихонько шепнул Гретэку:
– Кса сейчас… очень несчастлив.
"Нам повезло, что растущая сложность Кса позволила…" – Гретэк внезапно дернулся, будто пронзенный судорогой боли, и резко развернулся на восток. Остальные дуссарриане посмотрели туда же. Толлер обернулся в ту сторону, куда были устремлены их встревоженные взгляды, и сердце его подпрыгнуло. Он увидел, что на голой равнине внезапно появилось около пятидесяти фигур, облаченных в белые одеяния. Они высадились примерно в двух фарлонгах от импеллера, над ними быстро таял светящийся зеленым овал.
"Вадаваки здесь! – попятился Гретэк. – И так близко!"
Толлер опустил глаза на Гретэка:
– Они вооружены?
– "Вооружены?"
– Да! Оружие у них есть?
Гретэк дрожал всем телом, но его телепатический ответ был ясным и четким:
"В экипировку вадаваков входят энерваторы – приборы общественного успокоения, специально разработанные директором Заннананом. Энерваторы – это черные жезлы с мерцающими красными наконечниками. Прикосновение такого жезла причиняет невыносимую боль и на несколько минут парализует.
– Встречалось мне оружие и пострашнее! – фыркнул Толлер. Он сжал пальцы Вантары, отпустил ее руку и ободряюще обнял за плечи Стинамирта. – А ты что скажешь, Бэйтен? Научим этих нахальных пигмеев хорошим манерам, а?
"Прикосновение одного жезла вызывает боль и паралич, – добавил Гретэк. – Но у вадаваков в каждой руке по энерватору – одновременное прикосновение двух жезлов вызывает резкую боль, после чего наступает смерть".
– Вот это уже серьезнее, – мрачно пробормотал Толлер, рассматривая расплывчатое белое пятно на темно-зеленой равнине. Пока враги никаких действий не предпринимали. – И как быстро наступает смерть?
"Через пять секунд. Может, через десять. Зависит от размеров и физической силы индивида".
– Ну, за десять секунд можно горы свернуть, – ответил Толлер. Во рту у него пересохло – он заметил, что вадаваки двинулись в их сторону. – Эх, если бы…
– Твой меч находится у директора Заннанана, его невозможно было изъять. Но один из наших людей снял с него голоматрицу, и нам удалось воссоздать точную его копию. – Гретэк кивнул одному из дуссарриан. Тот шагнул вперед, волоча за собой мешок из серой ткани. – Мы надеялись, что вадаваки не найдут нас – в таком случае мы бы уничтожили это оружие, не показывая его вам, – но теперь у нас нет выхода".
Дуссаррианин открыл мешок, и Толлер почувствовал дикую радость, когда увидел, что в нем лежат семь одинаковых мечей периода позднего Колкоррона. Он упал на колени и протянул руку к одному из столь знакомых клинков.
"Будь осторожен! – предупредил Гретэк. – Не дотрагивайся до лезвий голыми руками – мы сделали им микромолекулярные кромки, которые не тупятся, и в твою плоть они войдут с такой же легкостью, как в сугроб снега".
– Мечи! – Круглое личико Джерин исказилось от возмущения. – И что нам теперь прикажете делать с этой кучей металлолома? Вы что, не могли скопировать наши пистолеты?
Гретэк снова покачал головой:
"У нас не было времени… их внутреннее устройство не совсем понятно нам… Все, что мы успели сделать за те краткие минуты, которые у нас оставались, – это произвести пять уменьшенных копий меча специально для женщин вашей расы, которые значительно слабее и меньше мужчин".
– Очень предусмотрительно! – Голос Джерин был пропитан сарказмом. – К вашему сведению, наши женщины спокойно могли бы…
– Враг приближается! – заорал что было сил Толлер. – Мы так и будем спорить или все-таки пойдем и примем бой?
Он указал туда, где светящиеся белые точки, представляющие вадаваков, распределялись по всей ширине поля. Враг надвигался, и светящиеся черточки обретали руки, ноги и лица, на которых читалось стремление убивать. Из-за горизонта появился краешек солнца, полоска ослепляющего огня. Поле боя, на котором ныне решались судьбы трех миров, озарилось роковым и мелодраматичным сиянием.
Толлер вытащил из мешка меч своей мечты и пару раз взмахнул им, чтобы убедиться, что инопланетные штучки не нарушили балансировку клинка. Почувствовав в руке знакомую тяжесть, Толлер немного успокоился – в нем снова ожил дух славного деда, – однако полностью избавиться от чувства страха ему не удалось. Семеро человек, из которых только один был обучен искусству обращения с мечом, должны были сражаться против по меньшей мере пятидесяти хорошо вооруженных инопланетян. Очутись в такой ситуации достославный прародитель Толлера, он бы непременно одержал победу – но, снова и снова прокручивая в голове приблизительный план близящегося сражения, Толлер понимал, что кто-то из его товарищей не выйдет из боя живым. Кто-то, если не все – а в таком исходе Толлер не видел победы. Это было ужасно, унизительно, отвратительно, мерзко…
Пока в его уме всплывали все новые и новые прилагательные, ему пришлось признать и другой не менее очевидный факт. Если в течение следующих двух-трех минут машине дуссарриан не будет обеспечена соответствующая защита, если она не исполнит своего назначения, то все люди на Верхнем Мире, все женщины и дети будут аннигилированы в невообразимой вспышке энергии. Именно этим – и ничем другим – он должен руководствоваться в битве, которая ждет его впереди.
Толлер провел быстрый смотр своего небольшого войска – неужели и его лицо так бледно? Стинамирт и женщины разобрали мечи, молча признав его главенство, и теперь смотрели на него, ожидая дальнейших приказаний. Вполне вероятно, что их вера пришла из тех времен, когда Толлер на каждом углу хвастался своей сноровкой во владении клинком, – но сейчас ответственность, которую ему пришлось принять, несколько пугала. Его соратники понимали, что смотрят в лицо смерти, они откровенно боялись и в эту горестную минуту лелеяли единственную надежду, которая у них еще оставалась. В их глазах Толлер был воплощением мощи, но самого его мучили вина и сожаление. Про себя он четко осознавал, что не достоин их восхищения.
– Если мы двинемся навстречу врагу, они обойдут нас с флангов и перевернут машину, – услышал он свой собственный твердый и четкий голос. – Мы должны выстроить линию обороны вокруг черты безопасности и торжественно поклясться, что ни один из вадаваков не пройдет сквозь наш строй. Я еще многое хотел бы сказать… – Толлер встретился взглядом с Вантарой и подавил внезапно возникшее желание протянуть руку и коснуться ее лица. – Но сейчас не время. Нас ждет важная работа.
Толлер развернулся и побежал налево. Наконец остановившись, он оказался точно между импеллером и наступающими силами вадаваков. Спустя несколько секунд по бокам от него встали остальные, инстинктивно рассредоточившись, чтобы ненароком не подвернуться под меч соседа. Вадаваки были в сотне ярдов и быстро приближались, шуршание травы под ногами явственно долетало до ушей защитников. В воздухе танцевал рой красных огоньков.
Увидев, что вадаваки вместо традиционных черных лохмотьев дуссаррианских граждан облачены в белые кольчуги, Толлер покрепче ухватился за рукоять. Доспехи инопланетян были сделаны из какого-то блестящего материала, который, несмотря на то что покрывал весь торс и часть ног и рук, казалось, ничуть не сковывал движения владельца. Бледные лица, выглядывающие из-под белых шлемов, придавали нападающим сходство с армией трупов, разбить которую невозможно, ибо ее воины уже мертвы.
Толлер поднял меч и приготовился к бою. "Умоляю тебя, Возлюбленный Создатель, – из безбрежных небес донеслись до него слова Кса, – не убивай меня".
Один из вадаваков вырвался вперед. Избрав Толлера в противники и вытянув перед собой одинаковые как две капли воды жала черных жезлов, он ринулся на человека. Инопланетянин, должно быть, привык управляться с мирными невооруженными гражданами своей планеты, потому что голова его и торс остались незащищенными. Толлер обрушил меч на тоненькую шейку, и дуссаррианин, извергнув фонтан крови, рухнул прямо у его ног – теперь голову и тело инопланетянина соединяла лишь узкая полоска кожи. Жезлы, стукнувшись друг о друга, откатились в сторону.
Толлер наступил на них, круша ярко-красные огоньки, и в эту самую секунду на него напали еще двое вадаваков. У этой парочки, очевидно, просто не было времени, чтобы научиться чему-нибудь у погибшего товарища: нападали вадаваки бок о бок и жезлы держали так, что между ними была максимум пара дюймов. Толлер двумя ударами отсек им кисти – клинок разорвал белую броню, как бумагу. С искривленными в молчаливой агонии ртами инопланетяне упали на колени и согнулись над обрубками своих рук.
Не обращая внимания на раненых противников – они уже выбыли из строя, – Толлер поднял голову и окинул взглядом поле боя. Вадаваки кидались на людей с неослабевающей яростью, но Толлер с облегчением отметил, что пока все колкорронцы целы. Отсутствие фехтовального опыта сполна компенсировалось невероятной остротой лезвий – вадаваков рубили в клочья точно капусту. Линия обороны несколько отступила, но прорывов пока не было, и белые волны нападающих инопланетян подернулись теперь кровавой дымкой; вадаваки то и дело сталкивались друг с другом или спотыкались о своих же павших.
"Неужели такое возможно? – подивился Толлер. – Неужели никто из нас не погибнет? До того, как сработает импеллер, осталось совсем немного, и если вадаваки не изменят свою дурацкую тактику…"
Краешком глаза Толлер увидел, как мелькнуло что-то белое – один из инопланетян обошел оборону с фланга и бросился к прямоугольной коробке импеллера. Толлер мигом сорвался с места и побежал наперерез вадаваку, нагнав того только за чертой безопасности. Инопланетянин, резко затормозив, скользнул по траве и развернулся навстречу Толлеру, молочные белки его глаз тускло мерцали из-под шлема. Жезлы энерваторов он сжимал, как мечи, то тыкая, то рубя мерцающими кончиками, тем самым пытаясь достать правую руку Толлера.
Толлер начал с того, что отрубил одну из угрожающих ему красных точек. Инопланетянин бросил испорченный жезл, перекинул оставшийся энерватор в правую руку и снова бесстрашно бросился в атаку. Толлер – прекрасно понимая, что находится в зоне действия импеллера, – решил закончить вихрем неотразимых ударов. Он собирался сделать очередной выпад, когда вдруг услышал за спиной какой-то подозрительный звук. Он развернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как второй вадавак бросает в него свой энерватор. Толлер попытался было увернуться и избегнуть яростно светящегося кончика жезла, но все-таки энерватор задел его. Внутри груди взорвался вулкан боли. Толлер, задыхаясь, упал на колени. Смакуя одержанную победу, два его противника с некоторой ленцой приблизились и нависли над ним, угрожающе воздев жезлы.
Толлера предупредили, что второе касание одного из красных огоньков несет с собой гибель, а вадаваки, очевидно, решили подстраховаться и ткнуть его несколько раз. Но Толлер вовсе не собирался безропотно принимать смерть, во всяком случае, сейчас, когда на кону стоит судьба родной планеты. Отрешившись от ужасной боли, волны которой прокатывались по всему телу, он отчаянным усилием взметнул вверх меч, надеясь защититься от опускающихся жезлов. К его величайшему изумлению, руки легко подчинились и клинок пошел без особых усилий.
Вадаваки, поняв свой просчет, начали энергично тыкать в него энерваторами, но добрый меч уже прикрыл своего хозяина. Черные жезлы раскололись на части и отлетели в сторону в ту же секунду, когда Толлер поднялся на ноги. Один из инопланетян отшатнулся и кинулся прочь; другого задержал клинок. Толлер вытащил меч из бьющегося в конвульсиях тела и бросился обратно в гущу битвы. Ноги его тут же заныли, но боль довольно быстро унялась. Дуссаррианский энерватор оказался весьма сомнительным оружием против огромного, отличающегося отменным здоровьем человека.
Это показалось Толлеру благоприятным знамением, но, опять ворвавшись в гущу битвы, он сразу заметил, что за минувшие мгновения ситуация успела измениться в худшую сторону. Одна из женщин лежала на земле, а столпившиеся вокруг вадаваки толкали ее тело мерцающими красным энерваторами. Испугавшись, что этой неподвижной фигурой может оказаться Вантара, Толлер с хриплым воплем ярости бросился на инопланетян. Он подскочил к ним одновременно со Стинамиртом, застав вадаваков врасплох. В течение невероятно короткого мига – за несколько мимолетных секунд гнева, когда перед глазами встает красная пелена с мельтешащими яркими точками, – двое людей раскрошили на мелкие кусочки по меньшей мере пятерых врагов.
На земле лежала капрал Традло. Глубоко в горло ей был загнан энерватор, ее прекрасные белокурые волосы окрасились кровью. Она была мертва.
Толлер поднял глаза и увидел, что оставшиеся четыре женщины, разбившись на пары, продолжают отчаянно сражаться. Слева от него Джерин и Мистекка наседали на четверых вадаваков и вскоре, по всей видимости, должны были расправиться с противниками; справа Вантара и Арванд отбивались от окружившей их со всех сторон толпы инопланетян.
Подивившись небрежному отношению вадаваков к защите собственных флангов, Толлер кивнул Стинамирту, и вдвоем они вклинились в гущу облаченных в белые доспехи фигур. И снова не прошло и пары секунд, как колкорронцы расправились с превосходящими силами противника, нанося чудовищные удары, которые либо убивали вадавака на месте, либо откидывали в сторону, и тот падал, извергая реки крови.
На месте поверженных врагов вырастали новые, но Толлер уже чувствовал, что победа колкорронцев не за горами. Вадаваки, не обладая даже самыми примитивными понятиями о тактике и стратегии ведения боя, продолжали упрямо бросаться в мясорубку, хотя никакого преимущества это не давало, – таким образом, их ряды очень быстро редели. Мгновенно оценив обстановку, Толлер увидел, что на ногах осталось меньше половины вадаваков, да и те сражались как-то медлительно и неуверенно.
Примерно через минуту импеллер должен высвободить энергию, которая сместит планету, и тогда воинам директора Заннанана вообще не будет смысла продолжать бой. Им следовало отступить сейчас и тем самым спасти свои жизни. Почувствовав прилив оптимизма, Толлер рискнул бросить взгляд в сторону Гретэка и его друзей-дуссарриан, ожидая от них подтверждения, что машина вскоре сработает. Каково же было его удивление, когда он увидел, что союзники испарились – и только быстро затухающая зеленая полоска на фоне утреннего неба доказывала, что когда-то они стояли на этой земле.