Фюрер Нижнего Мира, или Сапоги Верховного Инки - Тюрин Александр Владимирович "Trund" 5 стр.


- А вот и не зря, Егор Саныч. Между корпусами дистанция метров пятнадцать. Поднимемся на крышу неглавного здания, перекинем веревку с повязанном на конце грузиком на трубу главного дома, она там обмотается и зафиксируется… а мы, соответственно, перелезем по ней.

- А у кого веревку возьмем, догадливый ты наш?

- У тюков на первом этаже, Егор Саныч. Они чуть ли не стропами парашютными обвязаны.

Смекалка - это еще не ум, по-крайней мере, у штатских. Так я себя утешал, пока Кукин вязал веревку и привязывал к ней гирьку.

Мы поднялись на крышу. С неба смотрела на нас Венера каким-то будоражащим подзуживающим взглядом. Пока я пересекался взглядом с хозяйкой ночи, Кукин покрутил над головой утяжеленный веревочный конец, бросил его и действительно зацепил дымовую трубу на соседнем здании, если точнее, притороченную к ней антенну. Грузило там худо-бедно обмоталась - Кукин подергал веревку и она не соскочила - после чего закрепил второй конец на той трубе, что торчала рядом с нами.

- Парашютисты, само собой, высоты не боятся, - констатировал Коля и, обхватив веревочную трассу руками и ногами, двинулся над пропастью. Кстати, перемещаться приходилось "в гору", поскольку крыша главного задания была повыше на этаж, чем жестяная кровля кирпичного дома.

- Лучше бы ты, Николай, был морским пехотинцем. Высоты бы боялся, но зато хорошо вязал бы узлы.

Коля, несмотря на пиво, довольно бодро преодолел дистанцию, хотя было заметно, что к концу пути он выдохся. Но Кукин ведь был крепким мышечно развитым парнем, да и годков на десять посвежее чем я.

К середине пути я познал, что не могу одновременно держаться за веревочную тропу и перебирать руками - хотя это необходимо для движения. Скошенный вниз глаз нарисовал мне мрачный колодец, уходящий в погреб небытия. Я задергался, но страстные телодвижения ничего не давали мне кроме окончательной утраты силушек. Колодец тянул меня, наливал тяжестью, высасывал волю, мне казалось, что на дне его вижу человеческую физиономию, постепенно превращающуюся то в морду ягуара, то в клюв стервятника, то в раскрытую пасть змеи. Обращение к положительным примерам, к подвигам скалолазов и бравых спецназовцев, ничего не давало мне. Но потом перед каким-то полувнутренним взором пролетела птичка типа колибри, оставляя после себя светящийся след, как бы линию счастливой судьбы. И от птичкиной легкости мне тоже полегчало, я будто сбавил килограммов сорок веса, оставшись при прежней силе - казалось, взмахну ладошками и полечу. Но я этого благоразумно делать не стал, а использовал прилив мощи, чтобы закончить мучительный путь.

- Я уж думал - забурел командор. Вы бы ремнем для страховки попользовались, - разумно сказал Коля.

- Раньше надо было предлагать, - гавкнул я, презирая собственную тупость.

Конечно, Кукин не ощутил всего трагизма. Ведь не просто так ослабели мои мышцы, ну не прибредилось же мне, что какая-то сила старается отправить меня в режим пике. А может и прибредилось. В момент перебздения черт те знает как начинает куролесить умная начинка черепа - это я по войне знаю.

Впрочем, размышлять о подобных вещах было и бесполезно, и вредно, ведь, когда играешь в футбол, не думаешь, что соперник шарахнет тебе в нос из газового баллона.

Мы нашли на крыше "Хроноскафа" чердачное оконце - в отличие от оконных проемов на этажах там не было никакой сигнализации, да и вообще стекло разбито. Оставалось только влезть.

Вскоре стало ясно, что пожар прилично погулял и в главном корпусе. На чердаке хранилось много всяких обгоревших вещей, не такого, правда, барахла как в соседнем доме, но, в общем-то, ничего примечательного. Почерневшие металлические шкафчики и сейфы свидетельствовали о некогда протекавшей здесь секретной деятельности.

Впрочем ниже этажом мы увидели совсем не то, что ожидали. Большой зал, разделенный невысокими прозрачными переборками, новомодная обстановка, компьютеры-персоналки с модемами, факсы, ксероксы, стеллажи с папками - обычное помещение для фирм, занимающихся торговой или финансовой деятельностью. Заметно было, кстати, что ремонт и переоборудование случились не так уж давно и не повсюду. Лестницы и коридоры сохранили весьма унылый казенный вид, а кое-где остались отметины от сажи и копоти. Я включил один из компьютеров, два накопителя были запаролены и не получилось туда влезть, но открытые каталоги оказались полны всякой муры - биржевые и фондовые справки, цены на мировых рынках, сведения по поступлению товаров от поставщиков и отправкам получателям. Оптовая торговля, да и только; не похоже, чтобы закрытые каталоги могли хранить разведывательные данные или научные программы.

Ниже этажом были офисы, тоже модернового вида. Кукин довольно умело вскрыл парочку из них и у меня возникли большие сомнения насчет рода его занятий на гражданке.

Судя по папкам в шкафах и бумагам в столах, тут тоже настойчиво занимались коммерцией.

На втором этаже аналогичная ситуевина. Видимо здание подверглось серьезному переустройству.

На первом этаже располагались столовые, буфеты, подсобки и - ничего намекающего на иные реальности, машины времени, хрональные поля и тому подобное фуфло.

В конце коридора, в вестибюле, у входных дверей, кемарил вахтер.

- Наверное, не стоит тревожить его покой и бить по кумполу, - шепнул я компаньону. - Нынче "Хроноскаф" - это куча всякого малоинтересного говна. Недаром же он в справочнике присутствует, как и любая нормальная коммерческая контора.

- Ладно, тогда шуруем на крышу. Вам, Егор Саныч, уже не карабкаться, а съезжать по веревочке предстоит. Так что приободритесь.

На третьем этаже Кукин неожиданно задумался:

- Сбоку от вахтера какая-то дверка была, а перед ней несколько ступенек вниз. Может, она в подвал ведет?

Мне уже неохота было возвращаться, но Кукин настаивал:

- Если мы сейчас, Егор Саныч, обратно через забор полезем и нас заметут, так ведь зазря пропадем, чувство неудовлетворенности останется. С ним в тюряге трудно будет жить и работать.

После таких убедительных слов мы вернулись вниз. План действий был идеально прост. Я уронил в коридоре ведро с пожарного стенда, вахтер очнулся и отправился глянуть, с чего это шум. На входе в коридор его скрутил Кукин, а потом я на пару с бывшим десантником принайтовал охранного воина к стулу.

- Что в подвале, любезный? - вежливо спросил я пленного.

Вахтер зашнырял туда-сюда глазками, но, осознав, что спасения ждать неоткуда, быстро раскололся:

- Да туда во время пожара и даже после того сносили вещи со всего здания… Но там ничего интересного, только разная рухлядь.

- Суди, дружок, не выше сапога… А кто, кстати, велел туда все сносить?

- Генерал… извините, зам директора по административно-хозяйственной части Сайко.

Уж не тот ли гэбэшник Сайко, который прозвучал в рассказе доктора Крылова?

- Ну, пленный, а где же ключи от подвала?

Вахтер показал челюстью - руки-то были связаны за спиной - на стенд. Там имелся и искомый ключ, и кнопка, снимающая сигнализацию с подвальной двери.

В благодарность за это Кукин вложил вахтеру в рот жевательную резинку, а в связанные руки - какую-то железяку, названную смекалистым пареньком противотанковой гранатой. Кажется, вахтер поверил. Он замер, боясь сделать лишнее телодвижение, а мы со Николаем направились в подвальный поход.

Это был не подвал, а Подвал. Капитальнейшее сооружение, полностью воплотившее замысел архитектора-маньяка: создать кносский лабиринт.

Лабиринт отражал историю здания в частности и историю человечества вообще.

Тут была мебель минувших веков, венские стулья, бюро стиля "барокко", сервант стиля "ампир", дубовые столы стиля "советский вампир", красные знамена, противогазы, плакаты Осоавиахима и НКВД. Ворохи каких-то брошюрок, инструкций, циркуляров, относящихся к работе органов внутренних дел тридцатых-сороковых. Энциклопедии Брокгауза и Граната, французские и немецкие книжульки девятнадцатого века, разные там Бенжамены Констаны и Клейсты, здесь валялись даже дипломные и диссертационные работы петербургского университета за девятисотые года. Похоже, подвальная коллекция появилась за счет знаменитых чекистских реквизиций. Конечно же, ценное имущество утекло во всякие Гохраны и на красно-чиновные дачи, а никому не нужные следы изъятых жизней оказались здесь.

Впрочем, мы со Кукиным искали то, что имело бы отношение к работе специнститута КГБ СССР.

И странные вещи стали попадаться. Вислоухие идолы с островов Океании, шаманские маски из Монголии, черепашьи панцири для гаданий из Китая, статуэтки Будд из Непала и мандалы из Тибета, каменные фаллосы Шивы из Индии, древнеегипетские саркофаги, шумерские клинописные таблички, южноамериканские амулеты, африканские… высушенные головы - этого добра здесь тоже хватало.

Подвальный коридор раздвоился, потом растроился, наши попытки разделиться и вести поиски по нескольким направлениям разбивались о сложное устройство подземелья. Больше всего хотелось не потеряться в откровенно жутковатой тьме, где там и сям на тебя могли взглянуть то индийский ракшас - пожиратель сырых человеческих потрошков, то божество-кровохлеб с ацтекского барельефа.

Впрочем в подземелье не содержались какие-либо намеки на машину времени и прочие транспортные средства, доставляющие в иную реальность. А времени было в обрез. Уже два ночи. Вахтер мог доползти до кнопки вызова милиции или же не ответить на контрольный звонок из ментовки, что опять-таки послужило бы сигналом. Может, на выходе нас уже ждут. Ну и помнут же!

Неожиданно в мой мятущийся внутренний мир проник бодрый голос Кукина.

- Эй, Саныч, тут шкаф, весь набитый магнитными лентами.

- Музыка что ли?

- Музыка для железных вычислительных ящиков. Здоровенные такие бобины.

Это были магнитоленты от устаревших ЭВМ, "еэсок" и "эсэмок". Конечно, в такой куче я вряд ли бы разобрался, если бы не аккуратная запись на некоторых футлярах: "В архив. Бореев, 23 августа 91 года."

Где-то в глубине подвала раздался хлопок, я от неожиданности присел и почти сразу почувствовал, что ногам стало мокро и неуютно. Луч фонарика высветил большую лужу, в которой я мочил подметки и которой полминуты назад не существовало.

- Ты сделал эту лужу, Кукин? - строго спросил я.

- Да, что я слон? Уже ведь мокро по щиколотку.

Я спешно засунул пару интересных бобин в полиэтиленовый пакет, потом запаял его с помощью зажигалки и спрятал в свой вещмешок. Когда мы собрались в обратный путь, холоднючая вода уже достала колени даже у длинного Николая.

- Откуда такая волна, наводнения вроде не намечалось?

- А если из подвала соседнего дома? Похоже, кто-то взрывчаткой сделал проход. Или вообще задействовал тоннель, соединяющий это подземелье с рекой Невой, - резонно заметил Коля. - Менты такую диверсию вряд ли сообразят. Может, это наши джигиты или так называемые среднеазиаты подсуетились?

Тут в качестве ответа на вопрос ударила очередь поверх голов. Мы сразу присели и вода постаралась попасть нам в рот.

- По-моему, мы попали в оборот, - заметил, выплевывая довольно неаппетитную жидкость, Коля. Я ее тоже активно выплевывал, поэтому не смог отозваться. А еще я запсиховал, потому что в голове царила полная тупость насчет возможных вариантов спасения.

- Не надо сразу захлебываться, Егор Саныч, давайте подаваться в противоположную сторону от выхода, - предложил Кукин.

- Но почему именно туда?

Он, не удостоив ответом, нырнул и поплыл. Тоже пришлось сделать и мне, потому что кто-то снова нажал спусковой крючок. Пули ударили по воде совсем рядом с моей головой. Не думал я, что придется заниматься подводным плаванием в подвале здания на Петроградской стороне. Фонарик еще работал и высвечивал там и сям страшные зыбкие рожи южноамериканских и африканских идолов - впечатление такое было, что подвальное плавание ведет меня ровно в преисподнюю.

Я вынырнул и к своему большому огорчению заметил, что один из неприятелей совсем рядом, более того свет его фонаря слепит меня. Я знал, что за светом последуют пули. Надо было срочно нырять, но тут слепящий луч растаял в воде, вместе с тем послышался звук крепкого удара и всплеск. Вскоре луч снова направился на меня, но одновременно раздался знакомый голос.

- А, Егор Саныч… пока вы тут стометровку сдавали, я спрятался за саркофагом. Теперь у нас есть пистолет-пулемет. Кажется, "беретта".

И снова загавкали стволы. В свете своего и Кукинского фонаря я различал три человеческих силуэта метрах в тридцати от нас, ближе к началу коридора. Уровень пола там был повыше, поэтому вода не слишком скрывала их. Они были неплохими мишенями, однако садили из пистолет-пулеметов. Кукин пришил одного из них, после чего нам снова пришлось отступить. Вскоре дно ушло из под ног; хорошо, что при этом коридор сделал изгиб и мы вышли из зоны обстрела. Навстречу проплыла мумия не то египтянина, не то индейца с шикарными черными волосами, которые набились мне в разинутый рот. Пока я отбивался от трупака, возле поворота, который мы недавно миновали, появился неприятель. Он мощно, как ватерполист, бурлил ногами, создавая подъемную силу, в руке его маячила граната. Ну, это кранты.

Вот рука грозно замахнулась, однако кто-то произвел профилактический выстрел. Это не Коля сработал, он больше занимался плаванием. Рука врага вместо мощного броска практически выпустила гранату, которая, конечно же, вскоре грохнула. Я в последний момент успел зацепиться за какой-то железный шкаф. Это было правильно, потому что следом меня словно ударило стеной. Стена превратилась в горячую гущу и наконец снова в "аш-два-о". Тогда я вынырнул. На поверхности не было видно ни неприятеля, ни Кукина.

- Коля! Кончай придуриваться, вылезай.

Вместо Кукина появилась странная фигура в гидрокостюме, с миниатюрным аквалангом. В руке у нее был странный длинный пистолет, похоже не боящийся сырости.

- Это еще что за черт? - не удержался я от реплики.

Фигура сдвинула маску на лоб.

- Это не черт, а дама, - произнесено было явно женским голосом.

Похоже, эта чертова дама и пришила неприятеля с гранатой. Впрочем, дамин голос казался мне знакомым. Жалко, что фонарик мой почти сел.

- Мы с вами где-то встречались? - решил уточнить я.

- Ну, иди поближе, Хвостов.

Я понял, что это Нина Леви-Чивитта задолго до того, как добрался до нее. И тут снова началась стрельба. Насколько можно было разобрать - кто-то подплывал на спасательном круге с автоматом и гранатометом.

- Сейчас будем нырять, - крикнула мне Нина в промежутке между очередями. Она протянула мне маску и небольшой ранец с баллоном. - Натягивай.

Я кое-как нахлобучил маску, зажал мундштук, после чего госпожа Леви-Чивитта потянула меня за собой, под воду. Мы проплыли мимо каких-то каменных азиатских драконов, мимо надгробной плиты с грустной надписью на латыни, мимо малоизящной статуи богини Кали с ожерельем из черепов, мимо квадратного индейского божества с клыками хищника и отрезанными головами в лапищах. Мне на мгновение показалось, что божество не каменное и глазки-бусинки у него светятся нехорошим огнем, а клыкастый рот ухмыляется.

Потом мне стало не до мистических заморочек, потому что мы принялись протискиваться в какую-то дырку в полу, похоже, отверстие люка, и едва не застряли там вдвоем. Наконец, Нина покрутила пальцем около виска, я пропустил женщину вперед, а сам направился следом, ориентируясь на ее круглую попку.

Мы вначале опускались в тесном колодце, который, загнувшись, превратился в тоннель. Дама неплохо знала дорогу, поэтому даже протаскивала меня сквозь узости. Преодолев обломки взорванной решетки, мы оказались в большом водном объеме. Внизу шевелился ковер из водорослей, справа уходила ввысь буро-зеленая стена, над головой было зыбкое смутное "небо". Мы явно бултыхались в реке. Темное пятно наверху, как я вскоре догадался, было не облаком, а днищем небольшого суденышка.

Когда мы вынырнули на поверхность, крепкие руки немедленно втащили нас на борт. А еще через полминуты мы уже пользовались благами цивилизации в каюте катера. Довольно неплохой каютке с полированными дубовыми и сияющими никелированными поверхностями, с баром, с японским телевизором, с радиотелефоном.

Нина скинула маску и сдернула непромокаемую материю с головы. Черные кудряшки рассыпались по ее плечам. Ее рука взялась за молнию и стала продвигаться вниз, высвобождая и раскупоривая из объятий гидрокостюма женское тело. Застежка дошла до "буферов", еще немного и в мои глаза влетело бы весьма аппетитное изображение двух розовых "кнопочек", но тут дама обратила ко мне свой резкий каркающий голос.

- Basta, bambino, ты кажется большой любитель халявы. Ну-ка, повернись и смотри на дверь. Она как раз подружка для тебя.

В таких условиях пришлось повиноваться. Утратив источник положительных эмоций, я задумался о том, насколько продрог в осенней водичке.

- Мне не во что переодеться, Нина. - Голос был уже жалобным, но еще мужественным.

- А мне какое дело. Я не могу решать все твои проблемы. Ну, разве что подарю жетон на метро.

- Мне нельзя появляться дома, там вся квартира трупами закидана, а деньги из моего кармана вымыло в подвале. Там все просто кипело, понимаешь. У Коли Кукина был толстый кошелек, но они оба куда-то запропастились.

- Ну тогда продавайся мне в рабство, славянин. Будешь собирать выделения, оставленные на газонах моими собаками, - скверным вызывающим голосом произнесла дама.

- Нет, никогда, никогда, - я постарался быть обиженным и твердым. Ишь выдумала, сука забугорная.

Я обернулся. Нина была уже не в гидрокостюме, и не в том полярном прикиде, которым она щеголяла на памятной северокавказской станции. Госпожа Леви-Чивитта обрядилась в довольно свободную юбчонку-клеш, из-под которой выглядывали стремные ножки равномерно подкрашенные средиземноморским солнцем. Да и джемперок явно демонстрировал, что между ним и бабьим естеством ничего нет.

- В рабство? - я еще раз подумал, оглядывая женские обводы и округлости. - За дешево никуда не продаюсь… Ладно, я рвану от вас даже без всякого жетона, шпионы прокля…

- Silenzio, тише, - она поднесла пальчик к губам. - Мой сопровождающий чикаться не будет, раз и вернет тебя обратно рыбам.

Так, меня припугнули. Теперь будут выуживать информацию, а затем все равно отправят кормить рыб. В руках у Нины нет оружия, однако не исключено, что "сопровождающий" - тот крепыш, что втащил нас на борт - потихоньку держит меня на мушке. Вон как раз скрипит пудовыми башмаками по палубе.

- Хвостов, что ты лелеешь в своем рюкзаке? - въедливо произнесла допрашивающая сторона.

- По-моему, вы и так достаточно в курсе всех дел.

- Хвостов, мы все равно узнаем, что там, - дама подошла к зеркалу и стала прихорашиваться. Почему-то она уверена, что я не дам ей сзади по кокошнику.

- Зачем тогда спрашивать, Нина? Узнаете, когда найдете советскую ЭВМку-пенсионерку серии "ЕС".

- Да, это действительно сложно… Так почему ты присвоил эти, надо полагать, магнитные ленты?

Стопроцентно запираясь, я пожалуй ничего не достигну. Вот подозрительно заскрипела палуба где-то совсем рядом. Я выудил из пакета бобины и показал на надписи.

- Сайко, Сайко. Cognome. - Нина словно попробовала на вкус фамилию гэбэшника. - Вроде бы знакомое слово.

Назад Дальше