Обронив пару успокоительных фраз, Армстронг извлек из тайника скрытую камеру, обработал пленку и вставил ее в проектор.
То, что он увидел, было почти полным повторением сцены из первого фильма, разве что здесь взломщиком оказался худощавый тип с впалыми щеками, который сделал свое дело без всяких помех. Прибыли двое хартфордских полицейских в штатском, и Армстронг прокрутил фильм еще раз, для них. Однако полицейские не опознали человека со впалыми щеками и вскоре удалились, забрав пленку как вещественное доказательство. Армстронг прибрал в лаборатории, проверил оборудование и наконец убедился, что ничто ценное не пострадало.
Ясно, что оба взломщика не нашли того, что искали. Может, они решат, что он носит это с собой? На всякий случай надо следить в оба!
Лишь через три дня он увиделся с Хансеном. Томная Мириам провела его в кабинет, где детектив беспокойно ерзал в скрипучем кресле.
- Я ошеломлен той скоростью, с какой мы бегаем по кругу, - устало заявил Армстронг.
Хансен нахмурился, порылся в столе, достал ключ от квартиры Армстронга и бросил его на стол.
- Обычно я чего-то добиваюсь, когда знаю, куда идти. Чего, черт побери, вы от меня хотите, если я работаю в потемках? Вы просите от меня информацию и время от времени зовете на помощь…
- Просто все очень скверно, - смягчился Армстронг. - Поверьте, я не стал бы держать вас в потемках, если бы сам видел хоть какой-то луч света.
- Вы всерьез хотите уверить меня в том, что топчетесь, как пьяный слон в посудной лавке, не понимая, что творится вокруг?
- Именно так! И, черт возьми, как хочется изменить ситуацию!
- Боже мой! - не поверил Хансен. - Вы-суете свой нос в чужие дела, бросаете деньги на ветер, людей преследуют и убивают - а вы не знаете, почему!
- Послушайте! Дело не во мне. Можете думать, что я просто помешался. Но остальное идет своим чередом. Вот в чем вся штука!
- Вздор, - сказал Хансен. - Своим чередом отчалит гроб на катафалке. И в нем будете вы. - Он нахмурился еще больше. - И никто не поймет почему. - Хансен наклонился над столом и добавил: - И никто не будет знать - кто следующий?
- Вы попали в точку, - согласился Армстронг. - Это было бы неплохо - узнать, кто на очереди, после того, как меня похоронят. - Неожиданная мысль вдруг пришла ему в голову, и он с энтузиазмом добавил: - Например, вы!
- Не исключено, - мрачно заметил Хансен.
- Но, - продолжил Армстронг, - если я протяну ноги, людям следует знать, почему я их протянул. Это могло бы побудить кого-нибудь подхватить эстафетную палочку. А когда убьют и его, у меня на том свете появится друг.
- Мой бизнес ограничен этим светом, - чопорно заявил Хансен. - Астральные сферы меня заинтересуют, когда там станут платить полновесной монетой.
- Отлично. - Жестом руки Армстронг как бы отмел неприятные мысли. - Я расскажу вам то немногое, что знаю, а дальше поступайте, как сочтете нужным. Короче, мне пришла в голову мысль, что катастрофы в космосе не случайны. Возможно, это чей-то умысел. Может быть, кто-то подстраивает их.
- Кто?
Армстронг наградил Хансена презрительным взглядом.
- Как вы думаете, если я знаю ответ, то зачем я, черт возьми, прыгаю, как мартышка в клетке?!
Хансен промолчал, и тогда он продолжил:
- Эту предпосылку я принял в основном ради собственного развлечения. Или еще по какой-то причине, которую я сейчас уже не в состоянии объяснить. Если допущение неверно, то все мои заключения тоже будут неверными, как бы логичны они ни были. Я отталкивался от того, что катастрофы космических кораблей организуются неизвестными лицами. Что же отсюда следует в первую очередь?
- Продолжайте.
- Эти аварии происходили в разное время, корабли создавались различными группами ученых и в различных государствах. Следовательно, никакой, даже сверхгениальный маньяк-одиночка не может быть ответственным за все катастрофы. Следовательно, за этим стоит организация, причем она должна быть действительно международной и лишенной всяких патриотических мотивов. Здесь мы подходим к первому противоречию. - Армстронг задумчиво почесал подбородок. - Предположим, русские хотели бы помешать нам достичь Марса раньше их; по той же причине французы могут притормозить англичан, и так далее, но зачем какой бы то ни было международной организации останавливать всех подряд? Чего они добиваются? Каковы их цели?
- Почем я знаю? - пожав плечами, сказал Хансен.
- Да, тут вроде никакого смысла нет, - кивнул Армстронг, - и именно это беспокоит меня больше всего. Неделю назад я представлял себе два решения: первое - что они продают свои услуги всем государствам по очереди, но тогда эту банду уже давно вытащили бы за ушко да на солнышко. Второе - я спятил, и мне мерещится всякая чертовщина. - Армстронг яростно поскреб голову. - Черт побери, но ведь шишка на черепе мне не мерещится.
- Подозреваю, что, погнавшись за призраком, вы, сами того не желая, наткнулись на нечто конкретное, но абсолютно из другой оперы, - предположил Хансен. - Как тот парень, который копал колодец, а выкопал труп.
- Может быть, но вряд ли. - Армстронг на миг задумался. - Если организация существует, то искать ее нужно повсюду, потому что она наверняка прячется под самой невинной вывеской. Вот почему я держу вас на сборе информации. Хочу подвести подозрения под общий знаменатель.
- А! - заметил Хансен. Глаза его блеснули, и он снова воскликнул: - А!
- Беда в том, что у меня слишком мало данных. Да еще эти полицейские истории, слежки и погромы… Отвлекает. Вы получили письма из Англии и Франции?
Хансен достал из ящика четыре письма.
- Извините, мне следовало отдать их вам сразу. Они пришли вчера днем. - Хансен покрутил свой перстень. - Как я понимаю, вам нужна информация об одиннадцати людях, которые упоминаются в этих письмах?
- Обязательно? - Армстронг быстро просмотрел письма и протянул их назад. - Что ж, кое-кто ответил. Даже больше народу, чем я ожидал. Некоторых людей чертовски легко напугать. Крикнешь им: "Эй!" - и они уже молчат. - Засунув руки в карманы, он вытянул ноги и вздохнул: - Хорошо бы иметь окурок сигареты с места каждого преступления, а потом поговорить по душам с тем парнем, который этот окурок выбросил. Как в кино. - Армстронг мрачно взглянул на слушавшего его Хансена. - Разве вы не согласны, что любое преступление можно раскрыть по окурку, на котором написано имя убийцы, а?
- Так не бывает, - усмехнулся Хансен. - Во всяком случае, у меня. Мне приходится трудиться в поте лица - но в конце концов получается то же самое.
- Потеть, конечно, приходится. Всякий раз, когда мы надеемся, что к чему-то пришли, вдруг обнаруживается, что мы не пришли ни к чему. Рыжий исчез вместе со своими спасителями, и с тех пор о них ни слуху ни духу. Квартира в Сайпрес Хиллз оказалась арендованной человеком, который уже исчез, и опять никакого ключика. Никто не может нащупать след того типа, который разгромил мою лабораторию. Кларк Маршал умирает от тромбоза сосудов сердца, точь-в-точь как Боб Мэндл, и ни один эскулап не находит в этом ничего необычного…
- Но хоть что-нибудь они узнали? - Что они могут? Божатся, что симптомы самые обычные, и такая смерть не может быть насильственной. И что сам человек не может ни съесть, ни выпить, ни ввести себе шприцем ничего, что привело бы его к подобному концу. Отсюда следует, что обе смерти были естественными, несмотря на то что последняя произошла при чрезвычайно подозрительных обстоятельствах. Вот так-то!
Оба надолго замолчали, размышляя, затем Хансен заметил:
- Мистер Армстронг, я пришел к выводу, что у всех людей, о которых вы собираете информацию, есть одно общее качество.
Армстронг подобрал ноги.
- Какое? - отрывисто спросил он.
- Все они живы.
Снова вытянув ноги, Армстронг расслабился. - Конечно, живы. Зачем мне информация о мертвых?
- Почему нет? Некоторые из них вполне могли делиться на этот ваш неуловимый общий знаменатель, когда были живы.
- Не исключено.
- А кое-кто вполне мог умереть естественной смертью.
- Что вы имеете в виду?
- То, что их, возможно, скрутил тромбоз сосудов сердца.
- В самом деле! - Армстронг мысленно повертел идею так и сяк. - Хорошо, предположим, мы обнаружили дюжину умерших от этой болезни - ну и что? Любой врач скажет нам, что для такого города, как Нью-Йорк, это - капля в море. Тем не менее я все же согласен, что это что-нибудь может значить. Но что?
- У меня есть на этот счет одно соображение, - произнес Хансен. - Вы ловко подловили рыжего этой вашей камерой, но одновременно убедились, что рыжий тоже не промах. Между прочим, наверняка вы заметили то же, что и я, и подумали об этом раз пятьдесят с тех пор. - Хансен снова покрутил перстень. - А полиции это и в голову не пришло.
- Да, - медленно согласился Армстронг. - Та штука, которую рыжий держал в руке, когда стоял у двери. Она напоминала фонарь. Но кто, скажите на милость, будет стоять за дверью с фонариком на изготовку? Это нелепо. Тем не менее он держал его так, как держат оружие. - Армстронг взглянул на Хансена: - Мне кажется, у него был газовый баллончик.
Хансен кивнул:
- Согласен. - Он облизал тонкие губы. - Я могу строить предположения об этом оружии только на основе известных фактов, пусть даже они не совсем обычны. Но я никогда не поверю, что подобная штука - некое абсолютно неизвестное приспособление. Я пришел к выводу, что мы видели карманный газовый баллончик. Поэтому вчера днем я позвонил доктору Лоури и спросил, знает ли он какой-нибудь газ, способный вызвать тромбоз сосудов сердца.
- И что он ответил?
- Он ответил, что сама мысль об этом абсурдна.
- Ну вот, мы снова в тупике, - проворчал Армстронг.
- Он дает по десять долларов за каждое свое слово, и слов было немало, что такого газа не существует. - Снова облизав губы, Хансен добавил: - Но…
- Не тяните, Хансен? Вы не давали обет молчания?
- Но газовый раздражитель, достаточно мощный, чтобы вызвать дыхательные спазмы, в принципе мог стать причиной смерти человека с определенной стадией тромбоза. Пульс у жертвы учащается до неимоверной частоты и как поршнем загоняет тромб прямо в сердце.
- Ни черта это нам не даст, - заявил Армстронг, снова откидываясь в кресле. - Я своими глазами видел, как загнулся Мэндл. Он ни разу не кашлянул.
- Знаю. Я поинтересовался. Я также присутствовал на вскрытии тела Маршала. Так вот, он не вдыхал ни газ, ни что-либо другое, что оставило бы следы в его легких. Кроме того, у него не было судорог - это установлено.
- И мы опять вернулись к исходной точке. Газовый баллончик рыжего, оказывается, вовсе не газовый. - Кустистые брови Армстронга сошлись вместе. - Сдается мне, мы заплутали в трех соснах.
- С вас сто долларов, - напомнил Хансен. - Надо торопиться получить свои деньги, пока клиент не загнулся.
Армстронг встал, отсчитал деньги.
- Дайте срок, и я выберусь из этого тупика, даже если придется рискнуть своей шеей. Хотя, надеюсь, когда я получу от вас все досье, я смогу проложить другой путь. Но для этого мне нужна информация - и чем раньше, тем лучше.
- Это уж моя работа, - сказал Хансен. - И, поверьте, я не сижу сложа руки. У меня есть кое-какие соображения.
Армстронг уже наполовину открыл дверь, но задержался.
- Не откажетесь сообщить? - спросил он.
- Дело в корреляции. Эти ребята обшарили ваш дом и лабораторию не просто так. Они что-то искали, хотя мы и не знаем, что именно. Если кто-то из вашего списка тоже подвергся обыску или был убит, это станет для меня отличным указателем. Сейчас я отрабатываю эту версию.
- Вы тратите время впустую. - Армстронг с интересом наблюдал, как Хансен открыл рот, а затем закрыл его, не сказав ни слова. - Этой версией я уже сыт по горло. Почему? А потому, что я понял - ФБР знает, что у меня искали, но предпочитает молчать. И еще они знают, что этого у меня быть не могло…
- Значит, они просто гнусные, мерзкие вруны! - Хансен почесал лоб. - Черт побери! С каждой минутой мы погружаемся все глубже и глубже и даже не знаем - во что!
Смиренно ссутулив широкую спину, Армстронг закрыл дверь и направился домой.
Кто-то, быть может сам Хансен, прибрал его квартиру, что его очень порадовало. Отряхнув плащ, Армстронг повесил его на вешалку, достал потайную камеру, перезарядил ее, подготовил к работе и вставил обратно в тайник.
Затем он позвонил Клэр Мэндл. Она казалась такой же опрятной и приветливой, как всегда.
- О, это вы, мистер Армстронг!
- Джон! - поправил он.
- Вот еще, - парировала она. - Мы не настолько близко знакомы.
- Именно поэтому пусть пока будет Джон. Для более серьезных дел еще слишком рано.
- Отсюда я заключаю, что вы звоните мне не для профессиональной консультации, а просто поговорить о цветах, которые появляются весной! У вас опять скрытые мотивы. - Она мелодраматически вздохнула. - Ну хорошо, можете изложить Дело… Джон!
- Послушайте, - произнес он, - я позвонил, чтобы выяснить, можем ли мы опять где-нибудь встретиться?
- Встретиться-то мы можем. Только надо ли? - Я хотел задать вам один очень важный вопрос.
- Неужели! Так быстро! - Она взглянула на него в притворном изумлении.
Он продолжал срывающимся голосом:
- Если у меня не окажется возможности задать его при встрече, я вынужден буду спросить прямо сейчас!
В ответ Клэр чуть опустила глаза. Красиво играет, подумал Армстронг, медленно наливаясь краской.
- Кто-нибудь побывал у вас? Кто-нибудь рылся в ваших бумагах? - проскрежетал он сквозь зубы.
Она озадаченно взглянула на него:
- Откуда вы узнали?
- Значит, кто-то был! - мрачно заметил он. Но про себя порадовался - само небо посылало ему отличную возможность сблизиться с ней. - Клэр, если вы хотите узнать подробности, это должно обсуждаться за чашкой чая, а не по телефону.
- Это ультиматум?
- Да.
- Браво! - заключила она. - Ладно, я сдаюсь. Сегодня?
Армстронг истово закивал и подумал, что ведет себя совсем по-детски; впрочем, его это не смутило. Ее улыбка была искренней.
- На том же месте в тот же час?
- Приходите пораньше!
Он проследил, как растаяло на экране ее изображение, потом вдруг пнул диванную подушку ногой, несколько раз хлопнул в ладоши, пару раз проорал во все горло:
- Здорово! Здорово! Здорово! - И, успокоившись, отправился бриться.
Клэр явилась минута в минуту - в превосходно сшитом костюме и маленькой фетровой шляпке.
- Ну, - сказала она, когда они сели за столик, - как вы собираетесь посвятить меня в эту тайну?
Он сидел сцепив руки и напряженно глядел на нее. Молчаливое созерцание продолжалось довольно долго, и спустя какое-то время она усмехнулась, достала пудреницу, изучила себя в зеркальце, но обнаружить пятнышко на носу не удалось. Убрав пудреницу, Клэр наклонилась вперед и легонько ударила его по руке:
- Проснитесь! Я задала вам вопрос!
Покачав головой, Армстронг проникновенно произнес:
- Воображение! Красота! Ум! Ах, черт возьми!
- В чем дело?
- Ни в чем. Скажите мне, почему вы так совершенны?
- Наверное, потому, что вы не носите очки, - усмехнулась Клэр. - Кроме того, уж не хотите ли вы меня обольстить?
- Боже сохрани! - горячо сказал Армстронг. - Хотя…
Она снова ударила его по руке, на этот раз сильнее.
- Хватит на меня смотреть, вы не в зоопарке? Возьмите себя в руки и рассказывайте об этих мародерах.
Обидевшись, Армстронг открыл было рот, чтобы дать достойный ответ, но в последний момент передумал и произнес:
- Ладно. Слушайте. Мою берлогу прочесали граблями три или четыре дня назад. То же самое сотворили с моей лабораторией в Хартфорде. Что они искали - для меня загадка, и она не дает мне покоя. - Он внимательно посмотрел на нее. Сейчас нельзя ошибиться. Иначе можно угробить все дело. - Так как это произошло вскоре после нашей последней беседы, я задумался - нет ли здесь какой-либо связи. Иначе говоря, нас могли заподозрить в обмене какой-то информацией - тогда вы тоже должны были стать жертвой.
- Ясно. - Она была озадачена. - Чем же таким интересным мы могли обменяться?
- Наверное, тем, что искали в вашем доме, - подчеркнул Армстронг.
Клэр не обиделась, лицо ее стало еще серьезнее.
- Кто-то проник в дом вчера, перерыл все мои бумаги, перевернул вверх дном содержимое стола и библиотеки, но ничего не взял.
- Вы уверены, что не упустили какую-нибудь мелочь?
- Вполне.
- Может быть, что-то из архива вашего брата?..
- Оттуда тоже. - В ее взгляде появилась усмешка. - Что особенного могло быть в бумагах Боба?
- Я знаю, что он работал с правительственным заказом высшей степени секретности.
- Кто вам это сказал?
- ФБР.
Трудно было судить, попал ли удар в цель. Клэр прекрасно владела собой и восприняла эту информацию спокойно. Казалось, она просто задумалась над ответом.
- Боба привлекали к какому-то космическому проекту. Это я знаю точно. Но в бумагах ничего подобного нет. Единственное исключение - та статья, в которой он объяснял свою теорию слоев. Очевидно, он не вел записей на эту тему и передавал материалы прямо правительству, уничтожая черновики. Боб всегда был очень методичен и чрезмерно осторожен.
- Так и должно быть, если человек связан с секретной работой, - одобрительно сказал Армстронг.
- Насколько мне известно, сейчас готовится старт корабля под номером восемнадцать, - продолжала Клэр, - Боб наверняка занимался именно этим проектом. Я думаю, корабль будет совершенно новой, особой конструкции, основанной на последних разработках…
- Номер восемнадцать, можно сказать, уже почти при смерти, - возразил Армстронг и, внезапно решившись, принялся подробно описывать свой недавний визит в Нью-Мехико, спарринг-матч с Фазергилом и то, что узнал от Куина. - Не знаю, что подумаете вы, - заключил он, - но мне кажется, что такие задержки неспроста. Корабль как будто задерживают изо всех сил, заботясь только об одном - чтобы это не слишком бросалось в глаза.
Клэр задумалась, ее глаза вдруг стали серьезными. Наконец она сказала:
- Возникает любопытный парадокс. Корабль финансируется правительством, и большинство препятствий кажутся инспирированными опять же правительством. - Правительство строит этот корабль и само же тянет с окончанием работ. Возможно, в игре участвует кто-то еще, и это усложняет ситуацию, но давайте пока сконцентрируемся только на правительственном аспекте. Почему власти тянут с постройкой корабля?
- Конечно, не потому, что у них нет на это денег. Спросите что-нибудь полегче!
- Мы должны ответить на этот вопрос. Потому что под кажущимися противоречиями всегда кроется логика.
- Единственное, что приходит на ум, - строительство корабля могут тормозить, когда появляется альтернатива уже созданным разработкам. Но зачем они ломают уже построенное, если можно заранее спланировать сроки монтажа под окончание испытаний каждого конкретного устройства? Я знаю, что бюрократы - не люди, но не настолько же!
Она неодобрительно сморщила носик.
- По-моему, слишком уж просто. Вы сами-то верите в это?
- Не верю. Но попробуйте сочинить что-нибудь получше.