И снова почувствовал давление в черепе, появившееся из ниоткуда, как гром среди ясного неба, но теперь это не было для него неожиданностью, и Эван не пытался противиться. Как опытный пловец, он расслабился и позволил волнам увлечь его. Его голова склонилась на грудь. Он почувствовал, как искажается пространство. Комната начала дрожать и расплываться, и откуда-то издалека он услышал странный отголосок слов немолодого мужчины. Он чувствовал, как это начинается: отключение от настоящего и падение в прошлое. Мир Эвана уменьшился в размерах…
…И двигался, дрейфуя и скользя, как масло на поверхности воды. В светлой большой гостиной Джордж Миллер посмотрел поверх новой видеокамеры и бросил на Томми злой взгляд.
- Заткнись, кретин.
Потом он повернулся к Кейли и Эвану, глядя на то, как двое детей хихикают и улыбаются друг другу.
- А теперь надевай свой костюм, Эван. Пообещай мне, что это будет нашим маленьким секретом. - Мистер Миллер одним глотком осушил свой стакан. - Думаешь, ты сможешь?
Эван слегка покачнулся, нетвердо стоя на ногах, словно разучившись ходить. Мальчик кивнул и начал неуклюжими движениями стаскивать с себя одежду.
Мистер Миллер хищнически усмехнулся, отставляя в сторону пустой стакан и бросив жадный взгляд на раздевающегося Эвана.
- Эй, ребята, а знаете, что я придумал? - с фальшивым восторгом в голосе сказал он. - У меня есть отличная идея. Давайте спустимся в подвал. Там прямо как в темнице!
Кейли радостно захлопала в ладоши.
- Это будет здорово! Как в настоящем замке!
Она, казалось, не заметила произошедшей с Эваном перемены. Сияющую еще секунду назад улыбку на лице семилетнего мальчика сменило мрачное выражение.
Ее отец приглашающе махнул рукой и последовал за ними с видеокамерой в руках. Кейли танцевала и кружилась, отчего ее платье развевалось.
- Я дева Марианна, - провозгласила она торжественно.
Мистер Миллер попросил Эвана снять полиэтиленовые чехлы с двух старых кресел и поставить их перед штативом, пока он монтировал на него свою камеру.
- Ну вот… - сказал он. - Вы двое садитесь в кресла, и…
Какой-то треск заставил его вздрогнуть.
- Что ты там делаешь? - прошипел он. У входа в подвал, натянув на глаза капюшон, стоял Томми.
- Я что говорил насчет того, чтобы дверь в подвал была закрыта, идиот?!
Томми насупился.
- Но я хотел посмотреть!
- Ты увидишь мой кулак, если сейчас же не сделаешь то, что я тебе сказал! - заорал его отец. - А теперь проваливай и закрой эту чертову дверь!
- Ну и не нужен мне ваш дурацкий фильм! - Губы Томми задрожали от обиды, и он с силой хлопнул дверью.
Мистер Миллер подождал еще секунду, чтобы убедиться в том, что мальчик ушел, а затем повернулся к Кейли и Эвану.
- Ладно, актеры, вы готовы? - его голос звучал заговорщицки и в то же самое время непринужденно. - Итак, в этой части истории Робин Гуд женится на деве Марианне, ним надо поцеловаться и делать так, как делают взрослые.
Услышав слово "поцелуй", Кейли подмигнула Эвану и хихикнула. Мальчик скептически посмотрел на ее отца.
- Ну, Кейли, снимай платье, - спокойно сказал мистер Миллер.
Веселое настроение девочки как рукой сняло, и она уставилась в пол. На ее щеках появился румянец стыда.
Видеокамера заработала, когда мистер Миллер щелкнул переключателем.
- Поехали!
Эван молчал, спокойно наблюдая за ним. Когда Кейли так и не среагировала, в тоне ее отца появились угрожающие нотки.
- Да ладно, это все равно что принять ванну. Не надо из этого делать проблему.
Он посмотрел в объектив, стараясь держать детей в рамке.
- Ты тоже, Эван, - добавил он резко. В подвале стало совсем тихо. Слышно было только, как крутится кассета. - Давайте! - прикрикнул мистер Миллер.
Незаметно для всех дверь подвала тихонько приоткрылась, и из-за нее появилось испуганное и одновременно любопытное лицо Томми. Отец Кейли хотел было еще раз прикрикнуть на детей, но внезапно наткнулся на горящий от ярости взгляд Эвана. Ни секунды не колеблясь, Эван подошел к Кейли и прикрыл ее уши своими ладонями.
- Который час? - невинно поинтересовался он.
Миллер удивленно моргнул. Он не привык к тому, что семилетние сопляки осмеливаются дерзить ему.
- Который час? - повторил он. - Самое время для того, чтобы ты встал, куда тебе велено, черт побери!
Улыбка тронула губы мальчика, и он покачал головой.
- Ответ неверный, гондон.
Матерное слово застало Миллера врасплох, и от удивления у него открылся рот.
Эван продолжил спокойным и размеренным тоном:
- Позволь мне сказать, что это такое. Для тебя это момент решения. В следующие тридцать секунд ты откроешь одну из двух дверей. Первая дверь - при неправильном выборе - навсегда травмирует тебя.
Челюсть мистера Миллера шевелилась, но изо рта не выходило ни звука. Он был ошарашен тем, что эти взрослые слова слетают с уст маленького мальчика, и его взгляд метался по подвалу в поисках того, кто так жестоко его разыгрывает.
- Что случилось с…? - пробормотал он ошеломленно. - Как это у тебя получается? Кто научил тебя таким словам? Кто тебя подослал?
Эван продолжал, повысив голос:
- То, что ты сегодня хотел сделать, превратило бы твою прекрасную дочь в пустую оболочку, ее доверие к людям было бы подорвано больным папашей-педофилом.
Джордж Миллер даже задохнулся от этих обвинений.
- И, в конце концов, это приведет ее к самоубийству. - Эван бросил на него взгляд, полный ненависти. - Отличная работа, папочка.
- Кто… - хрипло прошептал мистер Миллер. - Кто ты?
Сейчас ему было на самом деле страшно, как никогда в жизни.
Мальчик убрал с ушей Кейли свои ладони и отмахнулся, словно это не имело значения.
- Скажем так, за тобой пристально наблюдают, Джордж. У тебя есть возможность выкинуть все свое порно и обращаться с Кейли как… - Эван выдержал эффектную паузу. - Скажем, как любящий отец должен обращаться со своей дочерью. Договорились, папа?
- Д-да, - ответ прозвучал так, словно мистера Миллера кто-то душил.
Холодная улыбка Эвана стала еще шире.
- А теперь слушай внимательно, гондон. Еще раз облажаешься, и я тебя кастрирую, ты, жалкий сукин сын!
Руки Джорджа инстинктивно закрыли пах, и он нервно кивнул.
- И еще кое-что.
Эван наклонился к уху Кейли и прошептал ей что-то. Она неуверенно смотрела в пол, прежде чем поднять глаза на отца. Поежившись, она взглянула на Эвана, ища поддержки.
- Давай, - сказал он. - Скажи ему. Не бойся.
Его уверенность придала ей немного храбрости, и она повернулась к Джорджу.
- Не смей меня больше трогать.
- Я-я не буду.
Кейли подняла с пола свой костюм.
- Мне холодно, и я хочу одеться.
Эван усмехнулся и поманил Миллера пальцем поближе.
- Знаешь что, Джордж? Если хочешь сделать что-нибудь хорошее, научи хоть немного своего сыночка Томми держать себя в рамках, потому что он настоящий садист.
Стоя на площадке лестницы, Томми побелел, услышав свое имя. Его пальцы нащупали какую-то вещь - одну из кукол Кейли - и нервно начали скручивать ей голову. Перед глазами Эвана все снова затуманилось и съежилось.
Проснувшись, он широко заулыбался, вспоминая случившееся, но его радость тут же погасла, когда в голову ему вонзились кинжалы боли. В этот раз было по-другому. Прежде, в два первых возвращения, не было ничего серьезного. Так, легкое недомогание. Сейчас все было намного хуже. Теперь он чувствовал, как его мозг разрывается. Перед его глазами мелькал водоворот красок, звуков и запахов, сменяющихся и превращающихся в бурю хаотичных, разрозненных воспоминаний. С большой скоростью они мелькали в его памяти, словно короткие видеоклипы.
Детский смех, когда он возил Кейли в маленьком красном автомобильчике по двору Кэганов… Они играют в детской комнате семейного ресторана… Он раскачивает ее на сделанных из автомобильной покрышки качелях…
Он никак не мог остановить этот поток нахлынувших воспоминаний.
Повернувшийся к подростку в кинотеатре Томми… Пронзительная боль, когда вспыхивает пропитанный бензином мешок на свалке… Мама, увозящая его навсегда от дома… Любовь, расцветающая в его душе, когда Кэйли выходит из автобуса и попадает прямо в его объятия… Возбуждение и радость, когда он везет ее на раме своего велосипеда, проезжая мимо матери в саду..
Последствия измененных событий сталкивались с настоящим ошеломляющей волной. Эван снова видел прекрасную, улыбающуюся Кейли в своих воспоминаниях, но теперь она была беззаботной и счастливой, без всякого следа неуверенности и беззащитности, которые всегда присутствовали на ее лице раньше.
Пикник в лодке, солнце плещется в воде… Его губы чувствуют теплоту ее губ под огнями новогодних фейерверков… Кейли в великолепном платье встречает с ним рассвет после школьного бала…
Поток воспоминаний внезапно прервался от какого-то внутреннего удара, и тело Эвана сжалось. Он застонал от судорожной боли, пронизывающей его с ног до головы. Он почувствовал, что его верхняя губа стала мокрой, и потянулся к ней. Из ноздрей потоком лилась кровь. Когда он попытался встать, чья-то рука потянула его вниз.
- Эван? - услышал он сонный женский голос. - Дорогой, ты в порядке?
Щелкнул выключатель, и яркий свет осветил комнату. Эван был потрясен.
Мрачная маленькая комнатка, которую он делил с Тампером, исчезла. Он каким-то образом оказался в постели под розово-белым покрывалом. Все в этой комнате указывало на то, что здесь живут девушки.
- Эван, в чем дело?
Он повернул голову, чтобы посмотреть на говорившую. Со своей половины кровати на него смотрела заспанная Кейли. На ее лице отразилось беспокойство. Увидев ее, он едва не упал в обморок.
- О, Господи! Эван, у тебя кровь!
- Кейли, - только и смог сказать он. Она была, вне всякого сомнения, самым прекрасным существом, которое он когда-либо видел.
Глава пятнадцатая
- Я что, сплю? - пробормотал Эван. - Наверное, это сон…
Он почти был готов поверить в это, но Кейли потянулась и вытерла салфеткой кровь с его губ. В ее прекрасных голубых глазах светилась забота.
- Ты в порядке, малыш?
Эван моргнул и вылез из кровати, нетвердо стоя на ногах.
- Мне нужно…
Он забыл, что хотел сказать, когда снова посмотрел на нее. Она лежала, освещенная утренним светом, как какое-то очень дорогое произведение искусства.
- Господи, Кейли. Ты невероятно красива. Она мурлыкнула и повела плечиком.
- Ммм, это хороший комплимент, красавчик. Ты хорошо себя чувствуешь?
- К-кажется, да.
Эван коснулся своей верхней губы. Кровотечение остановилось так же быстро, как и началось.
- Тогда иди умывайся и возвращайся обратно ко мне под бочок.
Искорка, сверкнувшая в ее глазах, полностью выдала ее намерения, и, несмотря на все, что с ним произошло, из его груди вырвался смешок. Он сел на край кровати и взял еще одну салфетку. Как и все остальное в этой комнате, она была розовой и подходила ко всему остальному декору: от мемориальных досок женского общества на стенах до подушечек с бахромой и настольных ламп. Он заметил большого плюшевого медведя с широко расставленными лапами и вышитыми на груди словами: "Вот настолько тебя любит Эван". Рядом была фотография в рамке, на которой они оба стояли, улыбаясь, на фоне статуи Свободы. Правда, все это он видел как бы краем глаза, потому что его внимание было приковано к Кейли. Это была не та Кейли, с которой они вместе выросли, - ту Кейли постоянно преследовала неуверенность в себе - это была прекрасная и счастливая Кейли. Закомплексованная и несчастная Кейли, покончившая с собой, ушла.
"Сработало! Господи, это на самом деле сработало!" - подумал Эван.
Потянувшись за одеждой, он вытащил из-за кровати смятую футболку. Его лицо скривилось, когда он развернул ее. На футболке была греческая буква, как на тех, что носили придурки из "Теты", а под ней лежал дорогой замшевый пиджак.
- Чье это? - Он поискал глазами свои привычные старые джинсы и футболку. - Где… где моя одежда?
Кейли улыбнулась.
- Она у тебя в руках, глупенький.
Эван с отвращением посмотрел на футболку, взял вместо нее полотенце и пошел в ванную, поправляя на ходу боксерские трусы. "Ванная? - подумал он. - Но ведь я ни когда здесь раньше не был. Откуда мне, черт возьми, знать, где здесь ванная?" От этого вопроса у него снова разболелась голова. Ему было нелегко от всего того, что случилось. Эван решил просто плыть по течению и посмотреть, куда оно его вынесет в этом измененном мире. В ванной он смыл с себя кровь и посмотрел внимательно в зеркало на свое лицо. Загнанное, измученное выражение, которое он видел в зеркалах раньше, теперь исчезло. Эван снова улыбнулся. Он выглядел более счастливым и вообще чертовски хорошо смотрелся.
- Это просто потрясающе! - вслух сказал он. - Просто охрененно!
Шипение воды в душевой кабинке резко прекратилось, и женский голос отозвался:
- Хотелось бы мне так же возбуждаться каждый раз, когда у меня идет носом кровь!
Эван повернулся и увидел, как из кабинки вышла атлетическая брюнетка. Она была абсолютно голой и не выказала никаких признаков смущения, когда Эван на нее посмотрел.
- Упс! - он отвернулся. - Извини!
Он покраснел и снова посмотрел на свое отражение, но девушка встала так, что он мог ее видеть в зеркале, и, вытираясь, бросала на него кокетливые взгляды. Эван вдруг понял, что знает ее. Она посещала с ним один и тот же курс лекций и еще была с "греками" в баре "Грязный Хэнк", когда он и Тампер играли на бильярде.
- Эй, ты же была с теми козлами, которые бросали в Тампера попкорном.
- В кого? - переспросила она. - В этого недоумка готического? Ты что, его знаешь? И с каких это пор ты стал общаться с этими придурками в черном?
Он почувствовал еще один приступ боли в виске и поискал в голове воспоминание об этом инциденте. Воспоминание нашлось, но оно было выцветшим и туманным, как фото в старом семейном альбоме.
- А тебя зовут… Гвен!
Она обвязалась полотенцем, поняв, что ее прелести не производят на него желаемого впечатления.
- Слушай, Эван, я бы на твоем месте завязала с травой. Ты от нее совсем идиотом становишься.
И прежде чем он успел что-либо ответить, она, похлопав его по заднице, вышла из ванной.
Эван плеснул себе в лицо холодной водой, просто чтобы убедиться, что он не спит, и ошеломленно покачал головой. За день до этого он проснулся под мощный храп Тампера, а сегодня обнаружил, что находится в комнате с двумя голыми девушками. Дела явно пошли в гору.
Он странно себя чувствовал в футболке братства и замшевом пиджаке, идя под руку с Кейли. На ней были развевающаяся шелковая юбка, напомнившая ему о платье девы Марианны, и красный обтягивающий свитер. Эван видел, сколько парней оборачиваются и смотрят ей вслед, и это вызывало у него двойственную реакцию. Ему нравилось, что она так красива и что она его подружка, но в то же самое время он ощутил укол ревности. Те, кто заглядывался на нее слишком долго, нарывались на его стальной взгляд.
- В конце концов Гвен все же оставит тебя в покое, - услышал он ее звонкий голос.
- А? - сказал Эван, не имея понятия, о чем она говорит.
- Это была ее последняя атака. Мол, я только что из душа. Мне кажется, она расстроена из-за того, что ты так и не воспользовался этим.
Он покраснел.
- Слушай, я не знал, что она там…
Кейли заразительно засмеялась, и Эван улыбнулся.
- Я знаю. Она всегда пытается отбить у меня парней, которые мне нравятся.
- Парни, которые тебе нравятся? - спросил с напускной серьезностью Эван. - И сколько же их у тебя было?
- Полно, - шутливо ответила она, подмигнув. - Я из них веревки вью, разве ты не знал? Я очень требовательная женщина.
- Понимаю, - кивнул он. - Хотя, как мне кажется, ты встретила подходящего человека.
Она остановилась и взяла его за руку.
- Неужели? - В ее глазах плясали веселые искорки. - И этот человек ты, не так ли?
- Точно. - Эван понизил голос до хриплого шепота. - Знаешь, никто из всех этих парней не будет тебя любить так, как я.
- Я тебя тоже люблю, - ответила она и поцеловала его.
Они прервались, когда услышали, как кто-то зовет Эвана по имени. Голос был незнакомым, и Эван повернулся посмотреть, кому он принадлежит. Мимо них проехал первокурсник на велосипеде и помахал рукой.
- Эй, Эван! - крикнул он снова. - Удачно сыграть в воскресенье, чувак! Надери как следует задницы Каунти в этом году!
- О да, - неуверенно ответил Эван. - Конечно.
Кейли обняла его.
- Мой герой. Гений и звезда спорта. Ты большой человек в университете, Эван Треборн.
- О'кей, - осторожно ответил он. - Это здорово…
Кейли начала говорить о грядущем экзамене, жестикулируя, чтобы подчеркнуть сказанное. Эван пытался сконцентрироваться на том, что она говорит, но им навстречу попадалось много студентов, имен которых он не знал, они похлопывали его дружески по спине, здоровались с ним, кивали… Казалось, весь мир изменился. До этого дня его жизнь состояла в основном из суровых будней, а теперь с глаз словно спала мрачная пелена и все предстало в новом ярком свете. Кейли похлопала его по плечу.
- Эй, Эван! Ты меня, вообще, слушаешь?
- Прости, ангел. Я просто…
- Просто что?
Он поцеловал ее в щеку.
- Просто подумал, как мне здорово повезло, что у меня есть ты.
Кейли улыбнулась.
- Так ты еще не устал от меня за все эти годы? - игриво спросила она. - Мы ведь знаем друг друга с детства.
- Этого могло никогда не случиться. - Эван покачал головой. Что-то в ее словах насторожило его. - Послушай, я не хочу тебя расстраивать, но не помнишь ли ты тот день, когда твой отец купил видеокамеру?
Вопрос вылетел, прежде чем Эван успел остановить его. Он напрягся, боясь снова расстроить Кейли.
Она просто пожала плечами.
- Я помню, у него была какая-то видеокамера…
Потом она на секунду задумалась.
- Потом он ее даже не доставал. По-моему, он просто не смог с ней разобраться. А почему меня это должно было расстроить?
Он почувствовал облегчение.
- Не знаю. Наверное, я просто странный.
Кейли шутливо его пихнула.
- Ты такой придурок. Увидимся вечером.
Клюнув его в губы быстрым поцелуем и помахав рукой группе девушек у входа, она ушла.
Эван наслаждался моментом.
- Я самый счастливый сукин сын на Земле, - провозгласил он.
Он был так счастлив, что не обратил внимания на человека, который преследовал его от самого общежития Кейли, и не знал, что за каждым его шагом следят.
Утро пролетело незаметно, и поначалу Эван казалось, что его новый мир прекрасен, но к полудню он почувствовал смутное беспокойство. Какая-то раздражающая мысль постоянно сверлила его, как застрявшая заноза. Он попытался отогнать ее от себя, но маленькое зернышко дурного предчувствия грозило разрастись во что-то гораздо большее. "Мне нужно быть уверенным, - сказал он себе. - Мне нужно знать, что все в порядке".
Кто-то сунул ему в лицо листовку, и он автоматически ее взял.
- Это еще что?