– Но ведь не мы одни принимаем такое решение, - негромко сказала Джейми.
– Да, - ответил он, - у нас есть разумные компьютеры, и, как компьютеры любого звездолета, они содержат в своей памяти стандартный протокол Объединенных Наций, касающийся Первого Контакта. Сам факт нашей отправки в путь при наличии такого протокола означает, что Объединенные Нации осознавали нашу возможную…
– Я имею в виду наших детей. - Она сдвинулась и села, осторожно высвободившись из-под его руки. - Диего, пусть они всего лишь замороженные частицы, две, среди многих тысяч, но принятое нами решение затрагивает и их.
Те самые дети, завести которых им разрешили лишь при условии, что они покинут Солнечную систему.
– Думаю, дружеское общение во вселенной будет для них невиданным подарком.
Долгое время лишь вездесущий шум вентиляторов был ему ответом. Затем Джейми сказала:
– Может быть, я напрасно беспокоюсь. Вполне возможно, что на наш сигнал вообще не будет никакого ответа. А движение этой планеты могло бы объяснить какое-то пока неизвестное естественное явление. - Она сжала его руку. - Первый внеземной разум или совершенно новая космическая сила. В любом случае, ты сделал значительное открытие.
При постоянном ускорении этой ледяной планете потребовалось бы около сотни лет, чтобы достичь нынешней скорости. За это время она прошла бы чуть больше пяти световых лет. Если произвести отсчет в обратном направлении, то примерно на таком расстоянии и почти по такому же курсу лежит звезда - красный карлик. У одной из ее планет, газового гиганта, рядом с которым Юпитер показался бы просто ничтожным, есть определенное зияние в спутниковой системе - зияние, которое находится в противоречии с общепринятой теорией образования планет.
– Да, это вполне могло быть естественное явление, - согласился Диего.
Но он сам не верил этому.
Нормальный ход событий на корабле заключался именно в их отсутствии. Кто угодно заскучал бы даже на полной крейсерской скорости, путешествуя от встречи до встречи со сколько-нибудь значительными пылевыми пятнами. И поэтому любой повод для праздника принимали с мгновенным восторгом.
Четыре дня рождения и Новый год (несмотря на возражения Диего по поводу неуместности праздников в честь какой-то произвольной точки орбиты все более удалявшейся планеты) - вот все перерывы в притупляющем рассудок заведенном порядке.
Жидкость, искрившаяся в стакане Диего, была несомненно урожая этого утра.
– Дживс, ты уже дегустировал эту штуку?
– Это безвредно, - сообщила программа. - Как правило, безвредно.
– Ну-ну, - сказал Диего и взял стакан. Разумеется, чистое вино было бы непомерной нагрузкой для синтезатора. Сегодня четверка праздновала нечто реальное и вещественное. Ледяная Планета, несколько месяцев назад возведенная в статус имени собственного, сейчас должна была бы получить приветствие и приглашение к первому контакту, отправленное с помощью лазера больше года назад. "Должна"… такое простое слово, передающее соблюдение условий и уверенность в результате. Они отправили сигнал туда, где по их подсчетам должен был оказаться этот далекий, стремительно несущийся мир… если бы он продолжал движение, сохраняя постоянные курс и ускорение.
И он там оказался.
Маленькая Ледяная Планета, единодушно выбранная в качестве украшения вечеринки, поблескивала над столом в комнате отдыха. Целые месяцы долгих наблюдений принесли дополнительные подробности, отодвигавшие в далекое прошлое ту примитивную, приблизительную голограмму, которую Диего впервые показал своим товарищам по кораблю.
Своим товарищам. Неожиданно вздрогнув и будто подчиняясь понимающей улыбке Джейми, он вновь обратил внимание на собравшихся за столом.
– За новых друзей! - Стаканы звякнули, слегка разбрызгав содержимое, и были с восторгом опустошены.
Саид пожал плечами. В устойчивости траектории продвигающейся "со свистом" Ледяной Планеты, которую трое из них рассматривали как доказательство вмешательства разума, он видел лишь бездумную, пусть и неизвестную, естественную силу. Но все были согласны в одном: по крайней мере, один из них совершенно очевидно неправ. После открытия пульсаров астрономы еще долго вспоминали поспешное и ошибочное отнесение этих небесных ритмов на счет инопланетян. Никому не хотелось навек осесть в памяти человечества за сообщение о воображаемых инопланетянах… или за ошибку в распознавании оных.
– Еще год. Или два, если они некоторое время будут соображать, как именно переслать нам ответ. - Барбара разлила по второму кругу vin tr?s ordinaire. - Я не очень-то представляю, что именно они должны будут сказать нам, если по-прежнему предполагать, что на этой планете кто-то есть.
Любой алкоголь вполне пригоден для питья и по третьему кругу. Этот день был особый; они проглотили достаточно вина сегодняшнего разлива, чтобы считать его просто великолепным. В итоге они воспользовались помощью Дживса, чтобы тянуть жребий. Джейми проиграла. И приняла очень сильный стимулятор, тогда как остальные отправились спать.
Голос Дживса заставил Диего мгновенно проснуться:
– Всем на мостик!
Он выскочил из каюты, выкрикивая:
– Что случилось?
Барбара оказалась на мостике прежде него, но только потому, что ее каюта располагалась ближе. А они с Саидом нервно толкались в коридоре: мостик не мог вместить всех.
– Нас зацепил импульс радара. - Кресло продолжало вращаться, когда Джейми освободила его для капитана. - Но наши сенсоры ничего не отображают.
– Дживс, отключи сигнал тревоги. - Вибрирующий визгливый звук милостиво замер. Барбара заняла свое место и запустила акустический импульсный локатор. Объемная сфера над контрольной консолью управления становилась все более серой: так представлялось пространство, зондируемое этим импульсом. - Ничего, - в конце концов заключила она и проглотила стимулирующие таблетки, предложенные ей Джейми. - Этого и следовало ожидать. Должно быть, у нас такой "ненормальный" сенсор.
Диего судорожно кивнул. Они не смогли бы достичь нас.
И тут же зазвучал новый сигнал тревоги. Замигали параллельные ряды болезненно ярких напольных ламп; неожиданная бешеная частота их циклических вспышек переключила внимание Диего на коридор. И тут же со стуком захлопнулись аварийные люки; сирена и раздражающий свист умолкли.
– Пробоина корпуса в грузовом отсеке D, - сообщила Барбара. - Проверь, Саид.
В голове у Диего стучало. Он всухую проглотил таблетки, которые Джейми предложила теперь и ему. Сигналы тревоги возобновились, присоединяясь к вою, несущемуся от второй пробоины на корме. Нечто старательно пробивало отверстия в их корабле. Что же это взламывало корпус, если поблизости от корабля ничего не было? Они двигались со скоростью, составлявшей тридцать процентов световой. Что в таком случае могло догонять их корабль? Скорость света! Никто не мог добраться до нас!
– Джейми! Сядь-ка.
Они потеснились, и Джейми опустилась в единственное свободное кресло рядом с капитаном. Ни радар, ни лазер, ни мазер - ни одно из устройств ничего не обнаруживало, на какой бы частоте ни посылали сигнал.
О-ох.
– Барбара, давай просто взглянем. Раз сейчас нет ни одного активного сенсора, кроме средства визуального обзора "Марк I". - Она бросила в его сторону косой взгляд: что он собирался увидеть и как - на расстоянии в пять световых лет от ближайшего солнца? Но она пошла ему навстречу.
Внешние камеры вращались вместе с корпусом. Компьютеры компенсировали это необходимое для имитации гравитации вращение, передавая на мостик неизменное изображение звездного поля. Позади корабля звезды тускнели и приобретали красноватый оттенок; впереди - ярко сверкали, заметно смещая окраску видимого простым глазом света в сторону голубизны. А сбоку - черное как смоль большое круглое пятно. Это нечто, закрывавшее свет звезд, то ли было громадным, то ли находилось очень близко, то ли и то и другое. Неподвижность изображения этого "пятна" означала, что оно вращается вокруг корабля, согласуя свою скорость со скоростью его вращения.
– Что это такое? - Барбара сфокусировала свой радар на "призраке". Тем не менее отраженные сигналы отсутствовали.
– Они… - Джейми проглотила фразу, но Диего мог бы закончить за нее. Они дырявят корпус нашего корабля! Враги-инопланетяне. Она считала, что на них напали.
– Саид, ответь. - Слова Диего эхом разнеслись из динамиков по всему кораблю. Ответа не последовало.
Очередная тревога. И вновь с мостика пахнуло "ветром". Загрохотали, опускаясь, новые аварийные люки-перегородки.
– Я посмотрю, в чем дело. - В голосе сорвавшейся с месте Джейми ощущалась дрожь.
На корабле "Большой риск" имелись очень "ценные" уголки, где можно было уединиться; по общему согласию, видеокамеры в коридорах отключили еще в самом начале полета. Еле слышно бормоча что-то себе под нос, Диего отыскивал последовательность команд, чтобы теперь запустить их заново. Прошло несколько мучительных минут, и появились первые результаты. Чья это тень исчезла за поворотом? Саида? Или Джейми?
Очередной рвущий барабанные перепонки сигнал тревоги, и очередной неожиданный порыв ветра дернул его за одежду. Сигнал затих, как и все предыдущие, как только Барбара сбросила его.
– Давление продолжает падать по всему кораблю. Закрываю все внутренние люки, - объявил главный бортовой компьютер.
– Спасибо, Дживс. Дай нам изображение с коридорных камер.
Наконец все камеры заработали. И Диего чертыхнулся: одна из них обнаружила Саида, неподвижно лежавшего на палубе вниз лицом.
Черные фигуры с множеством конечностей мелькнули мимо объектива, удаляясь к ближайшему пересечению коридоров, двигаясь чересчур быстро, чтобы Диего сумел собрать из наблюдаемых фрагментов полную, с единым смыслом, картину. Инопланетяне, или роботы, или роботы инопланетян…
Барбара, несомненно, тоже видела их.
– Нас взяли на абордаж.
Люк на мостик выбило прежде, чем он сумел ответить. Мелькнуло изображение змеевидных конечностей, отчего создалось впечатление, будто нечто целится в его сторону; к этому добавилась почти инфразвуковая вибрация.
А затем осталась лишь темнота.
Изгнанник
Глава 1
В своей каюте, за трижды задраенным люком, внутри корабля с корпусом из самого стойкого материала, какой когда-либо создавали, удаленный на множество световых лет от всех мыслимых опасностей, в полном одиночестве пребывал свернувшийся в комок Несс.
Обращение "Несс" было лишь своего рода прозвищем, взятым для удобства. Его подлинное имя, для правильного произношения которого требовалось использование двух групп голосовых связок, его соседи по кораблю, находившиеся по другую сторону прочно задраенного люка, выговорить не могли. Однажды он нечаянно услышал, как один из резервантов непочтительно прошелся насчет того, что его подлинное имя звучит как положенный на музыку случай производственной травмы.
Свернувшись в шар, надежно втянув внутрь обе головы, Несс ничего не видел и ничего не слышал. Он "разжимался" лишь для того, чтобы подышать. В конце концов постоянно циркулирующие в воздухе объемы феромонов успокоили его. А между тем его беспокойство, несомненно, было вполне уместным.
Да и как он мог не впадать в панику? Он представлял здесь целый триллион существ своего вида. И лишь самая ничтожная частица Конкорданса смогла бы выдержать прощание с родным миром. Тем не менее он находился здесь по собственному почину - потому что противоположность для этого триллиона была уж вовсе немыслима.
Паника отступила, и появилась голова, чтобы оглядеться и выяснить обстановку. Датчики, скрытые по всему кораблю, указывали, что условия по-прежнему остаются нормальными. Его экипаж из трех резервантов либо не подозревал, что с ним творится, либо относился с уважением к его настроению. Двое сидели в соответствующих каютах, еще один негромко похрапывал; этот последний нес вахту на мостике.
Правильно ли он полагал, что все в порядке? Все в порядке было только на Херфе, в проверенных временем ритмах жизни, среди величайшего множества родственных ему существ.
Он в очередной раз свернулся в тугую живую, подрагивающую сферу. Если не произойдут сколько-нибудь серьезные изменения, если им не улыбнется большая удача, все считавшееся нормальным обречено.
Наблюдать гиперпространство невозможно; возможно лишь прямо противоположное. Мозг отказывался воспринимать возможность и факт существования такого странного измерения. Объекты за иллюминатором каюты каким-то образом объединялись, собираясь, а рассудок отрицал исчезающее пространство между ними. Можно было закрыть иллюминатор слоем краски или занавесив куском ткани. Но любой занавес только лишь поддразнивал, напоминая о забвении, скрытом за ними. Одни привыкали к гиперпространству, другие не привыкали никогда. И очень многих оно просто свело с ума.
Кирстен Квин-Ковакс, одна на мостике корабля, старалась не смотреть на прикрытый иллюминатор. У нее и без того было множество дел, и еще куда больше их занимало ее мысли. Все было новым и удивительным. Само пребывание на борту этого корабля являлось огромной честью.
И почти каждую минуту странность окружающего грозила ошеломить ее.
Командный мостик "Исследователя" был воистину химерой, несбыточной мечтой, нагромождением невероятных и неправдоподобных форм и частей. Химера. Само это слово было мудреной новинкой, описывающей удивительное существо. Этому слову научил ее Несс, заявляя при этом, что сам узнал его в одном из далеких чужих миров.
Что могло быть невероятнее того, что сейчас она отправлялась изучать чужую, неизведанную планету? Хотя ее шансы ступить на поверхность этой планеты были очень невелики, все равно это путешествие открывало потрясающую перспективу. Ведь до сих пор ни один резервант не летал на космическом корабле в таком качестве, если не считать учебных полетов или пассажирских - и всегда в пределах видимости Флота Миров.
Она потянулась, и противоперегрузочное кресло потянулось вместе с ней. Кто бы ни создал его, он отлично понимал физиологию резервантов. Все средства управления кораблем, находившиеся в непосредственной близости от нее, были так же удобны и сразу понятны. Компания "Дженерал продактс" знала свое дело. И Кирстен удивило, что "Исследователь" - всего лишь прототип.
Другое место на мостике, мягкий пухлый помост, само собой, предназначалось для Несса. Консоль управления перед Кирстен дублировал аналог, расположенный поблизости от пустовавшей мягкой "подушки". Кирстен могла в случае кризисной ситуации интерпретировать для себя показания тех или иных приборов; но при всем при том не смогла бы осуществлять управление. Проворству и силе ее рук было еще очень и очень далеко до проворства и силы, которыми обладали губы и челюсти граждан.
Хотя половина сидячих мест на мостике корабля и была адаптирована под тела резервантов, помещение в целом явно выполнено по стандартам граждан. Нигде не видно острых углов. Консоли, полки, приборы, запирающие механизмы люков - все казалось оплавленным и вновь застывшим. Граждане понимали опасность, которую представляло каждое резко выступающее ребро или острый угол.
Небытие, именуемое гиперпространством, что-то нашептывало Кирстен, призывая познать его присутствие. Она же упрямо не сводила глаз с консоли. Сейчас главным из всех приборов была большая прозрачная сфера: указатель масс. Каждая синяя линия, излучаемая из ее центра, представляла ближайшую звезду. Линия указывала направление к звезде, длина же представляла гравитационное воздействие: масса на квадрат расстояния. Самая длинная нить была направлена прямо на Кирстен: это была их цель.
Логика подсказывала, что любого перехода или даже двух более чем достаточно - даже при гиперскорости им потребовалось трое суток, чтобы пересечь пространство в световой год, - но логика казалась слишком хрупкой, когда "исчезающее пространство" тайно подкрадывалось к ее рассудку. Она вздрогнула. Корабли, оказавшиеся в гиперпространстве слишком близко к черному пятну, отмечающему звездную массу, частенько исчезали. Математика не давала однозначного ответа по поводу того, что с ними происходило. Не было известно, куда, собственно, девались исчезнувшие, как не было известно, погибли они или нет.
Контроль над движением представлялся процессом, который легко автоматизировать - нужно лишь выйти из гиперпространства, едва линия станет слишком короткой, - но осуществить это было невозможно. Детектор масс по своей природе был псионного типа: он предусматривал в своем рабочем контуре присутствие здравого ума.
Даже при распределении обязанностей на троих психологическая нагрузка все равно оказывалась значительной. Каждые несколько дней они "выпадали" в обычное пространство, чтобы хоть на минуту напомнить себе: звезды - не просто изголодавшиеся черные дыры, рвавшиеся к ним, чтобы поглотить.
– Разве тридцатидневное путешествие по-прежнему кажется такой простой вещью? - Голос звучал густым контральто, которому женщины завидовали, а мужчины находили досадно соблазнительным.
Кирстен подняла глаза. Стук копыт по металлической палубе, который должен был предупредить ее о приближении Несса, только сейчас вернул ее к действительности.
Одна голова поднята, другая опущена: он наблюдал за ней сразу с двух направлений. С инстинктивной осторожностью граждан Несс задержался прямо во входном люке, готовый стремительно броситься в любую сторону.
Всей своей жизнью Кирстен обязана гражданам. Так было на протяжении поколений. И хотя за это время она много узнала о гражданах, уважала и чтила их, встречалась она лишь с немногими. Ее народ всегда избегал ненужного риска, как и острых углов.
Сейчас, в этой пустоте, раскинувшейся даже позади межзвездного вакуума, Кирстен вновь задумалась о том, как непохожи в действительности граждане Флота и резерванты.
Несс стоял на двух широко расставленных передних ногах и одной сложно присоединенной задней. Две длинные и гибкие шеи начинались между мускулистыми плечами. Каждая плоская треугольная голова имела дополнительные характерные особенности в виде уха, глаза и рта, причем находившийся в нем язык, а также шишковатые губы, служили еще и рукой. Напоминавшая кожу шкура Несса была грязно-белой, с небольшими коричневатыми пятнами, вполне обычными среди определенной категории граждан. Косматая коричневая грива, торчавшая между шеями, закрывала и украшала костный горб - вместилище мозга.
Несс вытянул шею. Обе его головы как на шарнирах повернулись одна к другой, и под иронический смех глаз тут же уставился в глаз. Смелые высказывания Кирстен в начале путешествия не остались без внимания. Несмотря на свое замешательство, она испытала облегчение оттого, что он вышел из своей каюты. Облегчение, но не удивление: удивить ее могло бы его дальнейшее отсутствие, в то время как они приблизились к своей цели и сопряженным с ней неведомым опасностям.
Разумеется, не появись Несс при следующем переходе или двух, чтобы понаблюдать за приближением корабля к цели, она тотчас нажала бы кнопку тревоги. Повторяющийся по кругу крик ужаса в исполнении гражданина заставил бы его примчаться на мостик, не раздумывая о причинах.