– Ну что же, около трех я и нанесу визит в его резиденцию.
Из окна своей комнаты Кроуэлл видел, как посол укатил в сторону амбулатории. Айзек разломил лазерный пистолет и проверил батарею: хватит на две минуты непрерывного действия, вполне достаточно, чтобы подавить взвод пехоты. Он сунул в карман вибронож, переложил пистолет и комплект для взлома в правую руку и набросил сверху легкую куртку.
Прогулочным шагом он отправился по улице в сторону, противоположную дому посла, затем сделал круг и очутился с задней стороны здания. Дальше домов уже не было.
Кроуэлл извлек из набора спецкарандаш и начертил на окне большой черный круг. Черная линия сразу побелела, и круглый кусок пластика выпал наружу. С немалым усилием Кроуэлл подтянулся и ввалился в дыру. Он проглотил таблетку гравитола - в коробочке оставалась теперь всего одна - и в который раз подумал, как хорошо будет, когда он снова обретет свое собственное тело.
Кроуэлл осмотрел три комнаты и наконец обнаружил передатчик - в кабинете посла. Передающая пластина была забрана чехлом, снабженным дактилоскопическим замком.
Ничего не оставалось делать, как ждать возвращения Фиц-Джонса, а затем силой заставить его открыть замок.
Побродив по кабинету посла с полчаса и не найдя ничего интересного, Кроуэлл вспомнил о "Шато-де-Ротшильд". Можно приятно провести время в ожидании хозяина. Кроуэлл прошел по толстому ковру на кухню. Он нашел стакан, заткнул лазер за брючный ремень и выбил затычку из бочки.
– Постарайтесь не наделать глупостей, Айзек.
Отто медленно повернулся.
"Старинный лазер системы "Вестингауз", вторая модификация. Снят с предохранителя. Дистанция три метра. Поставлен на полное рассеивание. Шансов никаких…"
– Хм, Джонатан Линдэм? Не ожидал встретить тебя здесь…
"Рука дрожит. Но - полное рассеивание. Не промахнется. До сих пор не выстрелил, может быть, и не выстрелит. Думай, думай, думай…"
– Удивляюсь я тебе, Айзек Кроуэлл. Впрочем, что это я. Ты ведь не Айзек, правда? Не больше Айзек, чем те двое были геологами. Этой ночью, Айзек, ты присоединишься к своим друзьям…
– Заткнись! - в поле зрения Отто появился второй человек, на правую руку его была наложена шина. - Дай-ка мне пушку.
Джонатан вложил в левую руку вошедшему оружие, а сам подскочил к Отто, вытащил у него из-за ремня лазер и отпрыгнул назад.
– Он опасен - дай бог! Но мы вырвали его клыки. Возвращайся в свою контору, Линдэм. Мы с Фицем завершим дело.
Джонатан вышел через парадную дверь.
– Ну, мистер Макгэвин… Я полагаю, вы ошеломлены, что такой "тихоня", как я, припер вас к стене. Да, мы подслушали весь ваш утренний разговор с доктором Норманом… Радиотелефон доктора Нормана не очень исправен, так же, как радиотелефон доктора Штрукхаймера: они оба постоянно работают на передачу - и надо же, транслируют прямо на магнитофон в моем кабинете.
Он двинул лазером.
– Пойдемте присядем в гостиной. Непременно захватите вино. Я с удовольствием присоединился бы к вам, но моя здоровая рука занята.
– Не можете же вы всерьез думать, что вам все это сойдет с рук?
– Тут неподалеку есть большая пыльная яма, самая большая из всех. Боюсь, что доктор Норман и доктор Штрукхаймер тоже последуют туда за вами.
Кроуэлл покачал головой.
– Если от меня не поступит донесение, в вашем порту приземлится боевой крейсер и вся эта чертова планета окажется под арестом.
– Странно, что этого не произошло, когда исчезли первые два агента. Блефуете, Макгэвин!
– Те двое были простыми агентами, мистер Киндл. Я же премьер-оператор, один из двенадцати на всю Конфедерацию. Можете спросить у Фиц-Джонса, что это означает…
– О чем еще меня надо спрашивать? - Из прихожей появился Фиц-Джонс. По пути сюда мне встретился Джонатан. Почему он не остался с тобой, Киндл, до моего возвращения?
– Я боялся, что он натворит глупостей, и приказал ему уйти.
– Может быть, ты и прав. Но я не хотел оставлять тебя наедине с этим квалифицированным убийцей.
– Фиц, этот тип утверждает, что он премьер-оператор. Тебе это о чем-нибудь говорит?
Брови Фиц-Джонса полезли вверх.
– Не может такого быть. Планета слишком мала, чтобы удостоиться премьер-оператора.
– Когда агента убивают, мы всегда высылаем премьер-оператора, - сказал Кроуэлл.
– Возможно. Но если так, то я действительно удостоился высокой чести, Фиц-Джонс отвесил шутовской поклон.
– Хватит препираться, - сказал Киндл, - принесите лучше веревку. У меня рука затекла.
– Блестящая идея!
Фиц-Джонс вышел и вернулся с большим мотком.
– Допейте вино, Айзек. А ты, Киндл, подойди сюда и стань рядом. Если он выкинет какую-нибудь штуку, я не хочу, чтобы ты поджарила меня с ним заодно.
Когда Фиц-Джонс начал накручивать на Отто веревку, тот раздул грудь и напряг бицепсы. Трюк был старый и не очень хитрый, но Фиц-Джонс ничего не заметил. Отто обратил внимание, что его просто обмотали веревкой вокруг тела, и он еще раз подумал, что имеет дело с любителями. Они даже не обыскали его.
– Придется несколько часов подождать, мистер Макгэвин. Предлагаю вам соснуть.
Фиц-Джонс вышел на кухню и вернулся, держа в одной руке лазер Отто, а в другой - бутылку содовой. Он подошел к Отто и огрел его бутылкой по голове. Комната взорвалась голубыми искрами, поползла, как желе, и все погасло…
Он уже по меньшей мере час был в сознании и лежал, прислушиваясь, когда Фиц-Джонс подошел к нему и вылил на голову стакан воды.
– Проснитесь, мистер Макгэвин. Уже полночь. Фонари погасли. Мы должны прогуляться.
Отто, шатаясь, поднялся на ноги, старательно раздувая грудь и напружинивая мускулы, чтобы веревка казалась туго натянутой.
– Кстати, Фиц, у вас есть лишние ночные очки? - спросил Киндл озадаченно.
– Что? Вы не захватили своих?
– У меня нет привычки таскать их с собой при свете дня.
– М-да, ну тогда я позабочусь об этом… "премьере" сам. Мы не можем пользоваться светом.
– Ну нет! После того что он сделал со мной, я хочу доставить себе удовольствие лично поджарить его на медленном огне.
–… Или свалиться по пути в пыльную яму. Я не позволю тебе надеть очки и выйти с ним в одиночку. Ты же ранен.
– Фиц, он безоружен и связан. И не может видеть в темноте.
– И безоружный, и связанный, и слепой… И все равно он более опасен, чем боевой крейсер под твоим началом. Дискуссия окончена.
– Хорошо, хорошо. Но все-таки позволь мне пойти. Очень уж мне хочется его порешить. Я буду держаться за твой ремень.
Фиц-Джонс бросил взгляд на Макгэвина. Несмотря на серьезность ситуации, тот не смог сдержать улыбки.
– Процессии будет явно не хватать величественности. Я вижу, это забавляет нашего друга. Но так и быть. Ты пойдешь позади меня. Однако если он начнет резвиться, предоставь дело мне.
Они вышли из кухни через заднюю дверь и очутились в кромешной черноте пустыни.
Все молчали, лишь Фиц-Джонс время от времени кратко давал направление. Отто отсчитал триста шагов и слегка сдвинулся влево. Под веревкой он просунул левое предплечье к правому плечу, и левая рука высвободилась из-под витков. Его тело заслонило это движение от Фиц-Джонса.
Он остановился, и Фиц-Джонс ткнул его лазером, указывая направление. Развернувшись, Отто коротко рубанул левой рукой, отчего лазер, кувыркаясь, улетел в сторону, и, прежде чем оружие упало на землю, он нанес второй удар с такой силой, что оба его палача, столкнувшись, рухнули на землю.
Отто услышал, как лазер покатился в пыли, и, едва двое упали, бросился вдогонку за оружием. На третьем шаге рыхлый гравий под ногой разъехался, Макгэвин потерял равновесие и, валясь набок, сгруппировался, чтобы упасть плечом вперед, но… его плечо не ударилось о землю.
Он рухнул в пыльную яму, пыль с легким хлопком сомкнулась над ним, и Отто поплыл сквозь толщу вязкого порошка. Пыль забивалась в ноздри - он еле-еле сдерживал дыхание. Затем его колени ткнулись в скальное дно ямы. Борясь с паникой, он выпрямился в полный рост и вытянул свободную руку вертикально вверх. Отто не мог понять, достигла его рука поверхности ямы или нет. Легкие пылали. Он попробовал пойти в том направлении, откуда свалился, но вдруг осознал, что чувство ориентации исчезло. Тогда он начал двигаться по прямой - годилось любое направление, потому что яма не могла быть больше нескольких метров в диаметре: если бы она была шире, то преступники выбрали бы ее в качестве усыпальницы, - но идти было тоже невозможно, и он опустился на колени и медленно пополз, пока его голова не уперлась в каменную стенку, и начал выпрямляться, толкая тяжелое тело Кроуэлла вверх.
Отто уперся подбородком в край ямы, резко, со свистом выдохнул и жадно втянул воздух. Он приготовился чихнуть, но жестоко прикусил язык.
Неподалеку вопил Киндл.
– Я не вижу! Черт вас возьми! Очки… вы потеряли их!
Фиц-Джонс тонко хныкал, словно скулило маленькое животное. Внезапно красный свет лазера затопил окрестности. Киндл водил им веерообразно из стороны в сторону, используя как прожектор. Глупо. Если кто-нибудь из персонала Компании не спит, их тотчас засекут. Правда, вряд ли кто-то ринется выяснять, в чем дело.
Луч лазера наткнулся на Фиц-Джонса. Тот согнулся пополам и исчез.
Свечение погасло.
– Макгэвин!!! Надеюсь, ты видел?! Я знаю, ты где-то прячешься. Но я могу и подождать… Когда рассветет, ты конченый человек…
Макгэвин осторожно выбрался из ямы и размотал веревку, которая все еще охватывала тело слабыми кольцами. Ощупав землю вокруг ямы, он заключил, что лазер Фиц-Джонса, должно быть, все-таки свалился на дно. Но он не собирался лезть за ним.
Примерно в тридцати метрах от него было большое скальное обнажение Отто приметил его в свете лазера. Медленно, бесшумно он пополз туда, шаря руками перед собой и похлопывая по земле ладонями. Несколько раз его рука нащупывала теплый мягкий тальк пыльных ям, - тогда он огибал их. Наконец Макгэвин добрался до скал и уселся за большим валуном.
Он придирчиво перебрал свой инвентарь. Один вибронож, две руки, две ноги и множество камней. Моток веревки. Все это очень эффективно против безоружного человека. Но против лазера…
Макгэвин устал. Никогда еще за всю свою напряженную жизнь он так не уставал.
"Осталась одна таблетка гравитола, нужно сохранить ее и принять перед самым рассветом".
Шаги… Киндл не настолько безумен, чтобы бродить в темноте… Нет, шаги слишком уверенные.
Это был бруухианин.
Он подошел прямо к Макгэвину и уселся на землю в метре от него. Отто мог расслышать дыхание туземца.
– Знаю ли я тебя, друг, который приходит ночью? - прошептал Макгэвин.
– Кроуэлл-кто-шутит, я - Порнууран. Ты не знаешь меня, хотя я знаю тебя. Ты пришел сюда с моим братом, Киндлом-кто-правит. - Бруухианин отвечал тоже шепотом.
– Разве Киндл-кто-правит в твоей семье?
– Да. Священники доверили моей семье честь-традицию принимать в члены высших из людей - Киндла-кто-правит и до него Малатесту-высочайшего.
– Порнууран, можешь ты увести меня из этого места, прежде чем пустыня станет светлой?
Бруухианин рассмеялся.
– Кроуэлл-кто-шутит, ты действительно наивеселейший из людей. Мои братья и я пришли смотреть человеческий ритуал перехода в "тихий мир". Мы не вправе вмешаться. Священники увидели красный свет в пустыне и послали нас сюда. Может быть, надо помочь отнести "тихих".
– Где твои братья?
– Кроуэлл-кто-шутит, мои наистарший и наимладший братья стоят около их брата Киндла-кто-правит. Он также попросил нас, чтобы мы отвели его в темноте к тебе, но мы не могли нарушить приказ священников.
"Ну спасибо и на этом!" - подумал Отто и вдруг осознал, что различает слабые очертания туземца на фоне более светлой скалы. Он достал коробочку и проглотил последнюю таблетку гравитола. Мгновенно усталость как водой смыло.
Макгэвин выглянул из-за края валуна. Он еще не мог различить Киндла, но это было дело всего лишь нескольких минут: заря здесь разгоралась быстро. И тогда Киндл не спеша направился к нему.
Внезапно у Отто родился план… Он был вопиюще прост, но и достаточно рискован.
Отто набрал камней и пополз по пустыне с максимальной быстротой, какую только позволяла осторожность.
К тому времени, как его рука нащупала край пыльной ямы, уже достаточно рассвело, и он увидел, как его кисть исчезает в порошке. Отто пошарил вокруг, чтобы понять, как идет край ямы, затем высыпал камни на твердь, положил рядом вибронож и опустился в теплую яму, борясь с желанием немедленно выкарабкаться наружу.
Он сложил камни на краю таким образом, чтобы они скрывали его голову, когда он погрузится по подбородок.
Отто нажал на кнопку виброножа. Клинок вышел только наполовину. Он коснулся его пальцем - лезвие не вибрировало. Должно быть, пыль набилась в механизм. Что же, у него все еще оставались лезвие и острие.
Он услышал, как передвигается Киндл - примерно метрах в двадцати от него. Все еще не видя противника, Макгэвин швырнул камень в ту сторону.
Ответом была вспышка лазера. Луч опалил валун, за которым Макгэвин прятался ранее. Он услышал, как лопается камень, и ощутил острый запах озона и двуокиси азота.
– Что, Макгэвин, жарко? Я знаю, где ты, я слышал, как мои маленькие друзья направились к тебе. Лучше выходи и избавь себя от ожидания.
Отто выглянул из-за бруствера и увидел спину Киндла всего в пяти метрах. Если бы нож работал, он метнул бы его. Но два дюйма неподвижной стали годились только для ближнего боя.
Макгэвин сжал нож, тихо выбрался из ямы и легко побежал к Киндлу. Тот орал, обращаясь к валуну, и водил лазером на уровне глаз. Все было просто - даже чересчур.
Вдруг один из бруухиан дернул головой, завидев Кроуэлла. Киндл уловил движение и обернулся. Отто сделал нырок. Луч скользнул по Макгэвину - его плечо и половина лица вспыхнули, - но тут же ушел в сторону. Отто навалился на Киндла, и оба тяжело грянули в пыль. Не видя света от боли и ненависти, в слепой ярости Макгэвин прижал здоровую руку Киндла к земле и - в то время как рыскающий луч бесцельно бил по скале - вонзил нож в спину врага. От толчков нож заработал: лезвие с гудением выскочило до отказа.
Отто встал и тут же почувствовал, как волны боли захлестывают его тело. И вспомнил свои тренировки.
Все еще склоняясь над телом Киндла, он закрыл глаза и принялся за гипнотренинг, который должен был обособить боль, отделить ее от тела и согнать в крохотную точку. Когда боль сжалась в булавочный укол, раскаленный до звездной температуры, он вырвал ее из тела и оставил вовне, в каком-то миллиметре от кожи. Осторожно, осторожно он сел на землю и медленно высвободил те участки мозга, которые не были заняты удержанием боли снаружи.
Отто коснулся лица тыльной стороной кисти, а когда отнял руку, за ней потянулись длинные нити расплавленной пластиплоти. Материал, из которого была сделана его рубашка, испарился, а пластиплоть на плече словно растаяла. Там виднелась его подлинная кожа - воспаленно-розовая по краям, потом красная, вздувшаяся волдырями, и, наконец, в центре раны - черная.
Из-за скал вышли два молодых бруухианина и остановились над Киндлом. Следом появился наистарший. Он приблизился, сильно хромая, и что-то быстро пророкотал, столь быстро, что Отто не уловил смысла.
Двое бруухиан подняли одеревенелое тело Киндла и водрузили его себе на плечи, как бревно. Внезапно Макгэвина осенило, что Киндл, в сущности, не был мертв. Наистарший и наимладший братья переправили его в "тихий мир". Он уставился на рот Киндла, перекошенный от боли, и вспомнил, что Уолдо говорил о клетках, увиденных в микроскоп.
Этот человек был еще жив, но он умирал. И он будет умирать теперь сотни лет…
Еще до полудня доктор Норман с двумя носильщиками отыскал дорогу в пустыне и вышел к Кроуэллу. Перед ними сидел израненный человек. Половина лица его была страшно обожжена, зато другая половина улыбалась.
