- Значит, иду я, - произнес он. Вынув из кармана свои документы, он разорвал их в клочья и, взглянув на бледное, вытянувшееся лицо человека, которому было суждено стать настоящим Бэрдом Эвингом, произнес: - Прощай парень. Удачи тебе во всем! И поцелуй за меня Лайру, когда вернешься…
Четверо полицейских-сириан вошли в бар и начали сновать среди посетителей. Еще один остался стоять у двери. Эвинг медленно поднялся со своего стула. Теперь он был абсолютно спокоен. Как будто и не собирался умирать.
"Кто все-таки настоящий "я"? Человек, который умер, не вы-неся пыток Фирника? Или взорвавший себя в киоске энергитрона? Или тот, который оставался сейчас сидеть в углу бара? Все эти люди - Бэрды Эвинги. Их индивидуальность непрерывна, она продолжается в каждом последующем воплощении настоящего Эвин-га… Нет, Бэрд Эвинг не умрет, просто прекратят дальнейшее существование ставшие теперь ненужными его двойники. И так и должно быть!"
Эвинг хладнокровно прошел через помещение мимо ошеломленных посетителей бара, прикованных к своим столикам. За исключением троих полицейских он был единственным, кто осмелился передвигаться. Полицейские еще не заметили его. Он шел, не оборачиваясь.
Парализатор в кармане брюк был всего лишь в нескольких сантиметрах от его руки. Он неожиданно выхватил его из кармана и выстрелил в полицейского, который охранял вход. Сирианин опрокинулся навзничь. Остальные полицейские бросились к Эвингу.
- Кто вы такой? - спросил у него один из них. - Что вы здесь делаете?
- Я тот, кого вы ищете, - крикнул Эвинг так громко, что его можно было бы услышать за несколько сотен метров… - Если я вам нужен, то подходите поближе и берите, - он весело рассмеялся.
Пока полицейские осмысливали сказанное, он повернулся и выбежал в длинную сводчатую галерею.
Почти сразу же за ним бросились преследователи. Он крепко сжал парализатор, но пока еще не стрелял. Вспышка энергии выплеснулась у него над головой, обив со стены штукатурку. Позади него раздался вопль:
- Хватайте его! Остановите этого человека!
Будто по мановению волшебной палочки в дальнем конце коридора появились еще четверо полицейских. Эвинг нажал на спусковое устройство парализатора и заморозил двоих из них. Затем он рванулся вправо, проскочив сквозь автоматически открывающиеся двери, он очутился на взлетной полосе космодрома, куда доступ был строго воспрещен.
К нему подкатил робот.
- Можно взглянуть на ваш пропуск, сэр? - металлический голос был ровный и невозмутимый. - Людей допускают в этот сектор только по особым пропускам.
В ответ Эвинг вскинул парализатор и превратил в непроводящий материал "непрерывные" цепи и мозг робота. Он неуклюже рухнул, как только вышла из строя гироскопическая система, поддерживающая его равновесие. Эвинг обернулся. Со всех сторон к нему бежали около двух десятков полицейских.
- Сдавайся! - Кричали они ему. - У тебя нет шансов на спасение!
"Я знаю это и без вас, - подумал Эвинг. - Но я не хочу, чтобы меня взяли живым".
Он плотно прижался к стоящему на поле заправщику и стал поливать приближающихся полицейских парализующими лучами. Они отвечали на его стрельбу осторожно, поскольку на поле было много дорогостоящего оборудования. Кроме того они получили приказ взять этого человека живым во что бы то ни стало. Эвинг выждал, пока ближайший полицейский подбежал на расстояние пятидесяти метров.
- Ну, лови, - крикнул он и, повернувшись, побежал зигзагами по взлетному полю.
Бетонная полоса тянулась километров на пять. Он бежал легко, описывая широкие круги, время от времени останавливаясь, чтобы выстрелить в преследователей. Он хотел удержать их на почтительном расстоянии до тех пор, пока…
Поле погрузилось в темноту. Эвинг поднял голову, чтобы выяснить причину этого неожиданного затмения.
Над его головой высоко в воздухе навис огромный звездолет. Он медленно, словно на невидимом блоке, снижался. Его турбины ревели, изрыгая клубы раскаленных газов, доходящих почти до поверхности земли.
Эвинг улыбнулся при виде этого зрелища. Это будет очень быстро, подумал он.
Эвинг услышал удивленные возгласы полицейских. Они остановились и стали пятиться назад, подальше от опускающегося на бетон огромного корабля. Эвинг побежал по широкой дуге, пытаясь на бегу определить курс снижавшегося лайнера.
"Это все равно, что упасть на солнце, - подумал он. - Мгновенная смерть!"
Он угадал место, где должен был опуститься корабль. Страшный жар охватил его. Он уже был в опасной зоне и смело побежал дальше, туда, где воздух был огненным адом. "За Корвин! - подумал он. - За Лайру и Блейда!"
- Идиот! Он же погибнет! - закричал кто-то издалека. Языки раскаленного газа, казалось, обрушились на него. Он почти оглох от всесокрушающего рева турбин. Затем на него навалился ослепительный огонь, и сознание, а вместе с ним и боль в течение микросекунды оставили Эвинга.
Внутри здания вокзала во всю мощь гремели динамики:
"Внимание, внимание! Мы приносим всем свою глубочайшую благодарность за оказанное содействие. Преступник найден, он больше не угрожает общественному спокойствию. Можете вернуться к своим делам. Мы еще раз благодарим всех за содействие и надеемся, что вам не было причинено беспокойство".
В вокзальном баре Эвинг тупо глядел на половину выпитые два бокала, стоящие на столике, - его и покойника. Резким порывистым жестом он выпил содержимое второго бокала, потом своего. Почувствовав, как алкоголь обжег его внутренности, он содрогнулся.
"Что принято говорить, думать, делать, когда человек отдает свою жизнь за то, чтобы ты смог спастись? Ничего. Ты даже не можешь сказать ему спасибо…" - мелькнуло у него в голове.
Он наблюдал за всем, что произошло, из окна бара. Отчаянное бегство, погоня, обмен выстрелами. Гигантский звездолет над одиноким беглецом, курс которого было невозможно изменить, независимо от того, кто оказался бы под его ревущими тормозными установками - один человек или целый полк, выстроенный на поле.
Даже сквозь защитное покрытие стекла было нестерпимо больно смотреть на ослепительное сияние газов. На всю жизнь на его сетчатке и в его мозгу останется крохотный человеческий силуэт под производящим посадку звездолетом, мгновенно исчезнувший в языках пламени.
Он встал. Сейчас Эвинг испытывал страшную усталость и полное опустошение. Совсем не такие чувства должен был испытывать человек, наконец-то получивший возможность вернуться домой, к своей жене и сыну…
Его миссия близилась к успешному завершению, однако он не испытывал радости: слишком дорогой ценой достался этот успех.
Кое-как он разыскал диспетчерскую и вытащил бумаги, которые были заполнены теперь уже мертвым Эвингом, то есть им самим, утром того же дня.
- Мой корабль в одиннадцатом секторе, подготовлен для взлета, - сказал он, протягивая документы. - Первоначальный старт планировался несколько раньше, однако я попросил отсрочки и изменения графика.
Он оцепенело ждал, пока робот произведет надлежащие манипуляции, даст ему новые формы для заполнения и в конце концов проведет его к выходу из вокзала. Здесь, у взлетного поля, его встретил другой робот и отвез на корабль. На его корабль, который мог отправиться на Корвин несколькими часами раньше, с другим пилотом на борту.
Эвинг встряхнулся, пытаясь отбросить охватившую его печаль. Если бы корабль стартовал раньше, ведомый другим Эвингом, то миссия закончилась бы полным провалом. Задержка на пять часов круто изменила результат этого полета на Землю.
И было глупо всерьез говорить о покойнике. А кто собственно умер? Бэрд Эвинг? Но ведь я жив!
Он взошел на корабль и осмотрелся. Все было готово к старту. Тот Эвинг, помнится, говорил, что отправил донесение на Корвин, в котором он, кажется, сообщал, что возвращается с пустыми руками.
Он включил субэфирный передатчик и отправил новое донесение, сообщая, что дело приняло другой оборот и что он возвращается на Корвин, располагая средствами спасения от клодов.
Он вызвал центральный пункт управления и спросил разрешения на взлет через двадцать минут. Затем он активировал автопилот, разделся и опустился в питательную ванну.
В его тело впились иглы, температура быстро поползла вниз. Из крохотных отверстий полились струйки, образуя из пены неразрушаемую паутину-колыбель, которая убережет его при взлете.
От успокаивающего наркотика затуманилось сознание. Угасающий разум успел зарегистрировать падение температуры на несколько десятков градусов и…
Последнее, что он успел ощутить, это первый момент старта. Едва только началось ускорение, он уже спал.
Глава 17
Одиннадцать месяцев, двенадцать дней, семь с половиной часов Эвинг спал, пока крохотный корабль совершал обратный полет.
И вот настал час, когда заранее отрегулированные датчики выдали сигнал о том, что путешествие окончено. Автоматически работавшие бортовые компьютеры вывели корабль на орбиту вокруг возникшей поблизости планеты. Отключилась система гибернации. Температура постепенно приближалась к нормальной, и игла, вонзившаяся Эвингу в бок, пробудила его к жизни.
Он был дома.
Как только он окончательно пришел в себя, он связался с властями на поверхности планеты.
- Планетарный Совет Корвина вас слушает, - почти мгновенно последовал ответ. - Мы приняли ваш сигнал. Пожалуйста, назовите себя.
Эвинг ответил серией закодированных сигналов, которые были его условным идентификационным кодом.
Тотчас же были приняты символы опознавания, после чего тот же самый голос с планеты произнес:
- Эвинг! Наконец-то!
- Прошла всего лишь пара лет! - сказал Эвинг. - какие новости на планете?
- Ничего существенного!
В голосе было едва сдерживаемое любопытство. Эвинг ощутил некоторую неловкость, но продолжать разговор не стал.
Он записал координаты места посадки, как только получил их, обработал и ввел в бортовой компьютер, после чего перевел автопилот в режим посадки.
Он вышел из корабля на поле космодрома Браутон, в двенадцати километрах от Браутона, главного города планеты Корвин. Воздух был чист и свеж, с некоторым привкусом, которого ему так недоставало в течение всего пребывания на Земле. Спустившись на бетонную платформу, он стал ожидать электрокар. По голубому небесному своду пробегали легкие облака, взлетно-посадочное поле обрамляли несколько рядов величественных деревьев высотой около двухсот пятидесяти метров. Ни одно дерево на Земле, подумал он, не может сравниться с такими красавцами.
Подошел электрокар. Водитель, улыбаясь, приветствовал его:
- Поздравляю с возвращением, мистер Эвинг!
- Спасибо, - сказал Эвинг, занимая свободное место рядом с ним. - Как приятно вернуться домой!
У входа в здание вокзала электрокар уже ожидала наспех собранная делегация. Эвинг узнал премьера Девидсона, трех или четырех членов Совета, несколько профессоров Университета. Он пробежал глазами по делегации, удивляясь, почему не пришли встретить его Лайра и сын.
Затем он увидел их. Они стояли, замыкая группу встречающих, вместе с его друзьями. Они вышли вперед. Лайра как-то странно улыбалась, Блейд безразлично глядел на человека, которого он почти не помнил.
- Здравствуй, Бэрд, - сказала Лайра. Ему показалось, что голос у нее стал несколько выше по сравнению с тем, который он помнил, и выглядела она старше, чем он себе представлял. Глаза ее запали, лицо похудело.
- Очень хорошо, что ты вернулся, Бэрд. Сынок, поздоровайся с отцом.
Эвинг посмотрел на мальчика. Он вытянулся. Круглолицый увалень, которому было чуть больше восьми лет, когда он покидал Корвин, превратился в долговязого нескладного подростка. Он нерешительно смотрел на отца.
- Здравствуй… папа!
- Привет, Блейд!
Он сгреб мальчика, оторвал от земли, легко подбросил вверх, поймал и опустил на землю. После этого повернулся к Лайре и поцеловал ее. Однако встреча была лишена настоящего тепла. Одна странная мысль не покидала его.
"На самом ли деле я Бэрд Эвинг? Тот ли я человек, который родился на Корвине, женился на этой женщине, построил дом и стал отцом этого мальчика? Или настоящий Эвинг умер там, на далекой Земле, а я всего лишь его копия, не отличающаяся от оригинала?"
Ему было больно от этой мысли. Умом он понимал, что с его стороны глупо расстраиваться из-за этого. У него тело Бэрда Эвин-га, в нем заключена вся память, душевный мир и жизненный опыт Бэрда Эвинга, неповторимость его личности. Что еще может быть в человеке, кроме его физических проявлений, образа мысли и склада натуры, которые можно назвать душой?
Я и есть Бэрд Эвинг, убеждал он себя, пытаясь развеять возникшие у него сомнения.
Все смотрели на него с надеждой. Он старался оставаться спокойным, чтобы не показать борьбы, происходящей у него внутри.
Повернувшись к премьеру Девидсону, он сказал:
- Вы получили мое донесение?
- Все три. Их было только три, не так ли? Мы получили три ваших донесения.
- Да, - кивнул Эвинг. - Я прошу извинения за предпоследнее.
- Мы по-настоящему взволновались, когда получили то донесение, в котором говорилось, что вы возвращаетесь с пустыми руками. Мы очень рассчитывали на вас, Бэрд. А затем, примерно через четыре часа, поступило еще одно донесение.
Эвинг натянуто улыбнулся, хотя ему вовсе не было весело.
- Кое-что произошло в самую последнюю минуту. Такое, что может спасти нас от нападения клодов, - он неуверенно посмотрел вокруг себя. - Какие здесь новости? Что слышно о клодах?
- Они покорили Бергман, - сказал Девидсон, - на очереди мы. Говорят, это может произойти в течение года. Они изменили маршрут своего нашествия после Лундквисла.
- Они завоевали Лундквисл? - воскликнул Эвинг.
- Теперь уже пали шесть планет. Мы следующие в их списке.
Эвинг покачал головой.
- Этого не будет. Это они окажутся в нашем списке. Я привез кое-что с Земли и думаю, что клодам это не очень-то понравится.
В тот же вечер он предстал перед Советом - после того как ему позволили провести полдня в кругу семьи, компенсируя двухлетнее отсутствие.
С собой он взял чертежи, записи и модель, отобранную у Май-рака. Он подробно разъяснил, каким образом он намерен отразить нашествие клодов. Когда он закончил говорить, в зале разразилась настоящая буря.
Джасперс, представитель Северо-Западного Корвина, немедленно запротестовал:
- Путешествие во времени? Но это же невозможно!
Четверо других представителей словно эхо отозвались на эти слова. Премьеру Девидсону пришлось постучать по столу, призывая присутствующих к порядку. Эвинг продолжал:
- Господа! Я вовсе не прошу, чтобы вы мне поверили. Вы послали меня на Землю за помощью, и я ее привез.
- Но ведь это чистейшей воды фантастика! То, о чем вы нам только что рассказали…
- Называйте это как угодно. Но вся штука в том, что эта аппаратура действительно работает.
- Откуда вам это известно?
Эвинг сделал глубокий вдох. Ему очень не хотелось давать объяснений.
- Я испытал ее, - наконец вымолвил он. - Я совершил путешествие в прошлое и разговаривал в нем с самим собой лицом к лицу. Можете мне не верить. Но тогда сидите, как стая подсадных уток, и пусть клоды уничтожат вас так же, как они уничтожили шесть планет в этом секторе галактики. А я говорю вам, что здесь у меня средство защиты от них, на которое можно положиться.
- Скажите нам, Бэрд, - спокойно возразил Девидсон, - во что нам может обойтись строительство этого вашего… оружия и сколько времени уйдет на это?
Эвинг на мгновение задумался.
- По моей оценке, понадобится от шести до восьми месяцев напряженной работы группы квалифицированных инженеров, чтобы эта штука работала в нужном режиме. Что же касается стоимости, то не думаю, что это будет стоить менее трех миллионов стелларов.
Джасперс опять вскочил.
- Три миллиона стелларов! Я хотел бы спросить у вас, господа…
Но ему так и не удалось задать свой вопрос. Голосом, исключающим возможность перебить себя, Эвинг произнес:
- А я вас спрашиваю, господа, во сколько стелларов вы оцениваете свою жизнь? И зачем вам вообще нужны будут стеллары, если через год здесь будут властвовать клоды и вся ваша экономия не будет стоить и ломаного гроша? А может быть, вы намерены победить клодов посредством имеющегося у вас собственного оружия?
- Три миллиона стелларов составляют двадцать процентов нашего годового бюджета, - заметил Девидсон. - А если окажется, что ваше устройство неэффективно?
- Вы ничего не поняли! - воскликнул Эвинг. - Если мое устройство не сработает, то больше уже никогда не будет никаких бюджетов, о которых нам нужно будет беспокоиться!
Ответить на это было нечем. Джасперс, ворча, уступил, после чего оппозиция рухнула, как карточный домик; изготовление оружия, привезенного Эвингом с Земли, было санкционировано. Тень приближающихся клодов заслонила звезды, а другого оружия у Корвина не было. Ничто, известное людям, не могло остановить надвигающиеся орды захватчиков.
Это могло сделать только что-то до сих пор неизвестное.
Прежде Эвинг был человеком, предпочитающим уединение, однако теперь спокойной жизни у него больше не было. Двери его дома были круглосуточно открыты настежь. С ним непрерывно советовались важные советники, обсуждая новый проект. Ученые из Университета хотели как можно больше узнать о Земле. Издатели уговаривали его написать книгу о Земле. Журналисты умоляли его написать статью.
Но он всем отказывал. Большую часть своего времени он проводил в лаборатории, предоставленной ему в Северном Браутоне, руководя сооружением излучателя времени. У него не было специальной научной подготовки, и поэтому все работы велись под контролем инженеров. Однако он им помогал советами и предложениями, базировавшимися на его разговорах с Майраком и на собственном опыте, опыте перемещения во времени.
Прошло несколько недель. Обстановка дома оказалась натянутой и прохладной. Лайра стала почти чужой для него. Он рассказал ей все, что мог, о своем кратковременном пребывании на Земле, но еще раньше он решил сохранить абсолютное молчание относительно своих перемещений во времени, и поэтому рассказ его был неполным и отрывистым.
Что касается Блейда, то он снова привык к отцу. Эвинг тем не менее чувствовал себя неловко с ними обоими. Как ни нелепо это было, но он был не в состоянии признать до конца реальность своего существования.
Он был убежден в том, что именно он был первым из четырех Эвингов. Он был убежден, что остальные были просто его копиями. Однако полной уверенности в этом у него не было. Он не мог забыть, что двое из его дублей отдали свои жизни ради того, чтобы он смог вернуться на Корвин.
С тяжелым сердцем он думал об этом, а также о Майраке и о Земле, которая теперь была всего лишь протекторатом Сириуса. О Земле, которая посылала своих самых отважных сыновей к звездам и тем самым истощила свою плоть.