Макса спасла только огромная любовь, которую к нему питал Укия. Ни одна клеточка юноши не желала причинить старшему другу вреда, и вместо того, чтобы начать размножаться в теле Макса, кровь собралась в длинную тонкую змею и вылезла наружу.
- Слава Богу, что тогда все так хорошо кончилось! - вздохнул Укия. - Может быть, я вообще не способен создать Тварь. Может, моя кровь всегда...
Ренни крепко схватил его за плечи, так что кости чуть не хрустнули.
- Даже не смей думать так, а то сам поверишь. Раз ты способен вылечиться даже после смертельной раны, значит, ты способен и создать Тварь.
- Ладно, ладно. Ренни смягчил хватку.
- А собаки просто умирают и не оставляют мышей.
- Что вы сделали с собаками моей мамы?
- Мы убили всего одну.
- Одну! Мама Джо с ума сойдет!
- Но окажись кровь псов столь же опасной, как моя, неужели ты скрыл бы это от своей семьи?
- Нет! Но зачем- же было убивать?
Ренни равнодушно пожал плечами.
- Надо идти до конца.
- Вот черт! Мне надо позвонить ей и все рассказать. Какую именно вы убили?
Ренни сообщил ему кличку собаки - к счастью, это оказалась не самая любимая. Но все равно мама Джо будет сильно переживать. Она относилась к псам словно к беспризорным детям; собирала их по всей стране, спасая от ужасных приютов и собаколовов. Непроизвольно глаза Укии наполнились слезами, когда он представил печаль мамы Джо.
- Вот поэтому мы позволили тебе жить. - Как ни старался юноша скрыть волнение, Ренни все равно заметил. - Потому что ты умеешь сопереживать и сочувствовать. У тебя сердце человека, и оно наполнено только самым лучшим.
- Так как отразилась моя инопланетная кровь на собаках? - Голос Укии выдавал всю внутреннюю горечь.
- Похоже, они превратились в нечто, весьма похожее на твоих детей, когда они появятся. Вернее сказать, если.
Укия поморщился. Конечно, у него был Киттаннинг, но малыш представлял собой точную копию отца, за исключением памяти. Юноша видел, как растет сестренка в животе у мамы Лары, лицезрел все радостные таинства, ее окружавшие. Кто будет - мальчик или девочка? Какого цвета волосы? Вопросы продолжились уже и после рождения. Будет Келли высокой? Станет ли хорошо учиться в школе? Кем захочет стать, когда вырастет?
Если он женится на Индиго, то познать все радости рождения ребенка можно будет только одним путем - придется воспользоваться чужой спермой.
Ренни поднял Укию за подбородок и заглянул в глаза.
Может быть, однажды ты станешь настоящим отцом. Гекс умрет. Если мы когда-нибудь полностью уничтожим Гекса, то дети перестанут быть недостижимой мечтой.
Несколько минут Укия витал в прекрасных грезах, но потом неожиданно его осенило.
- Значит, из собак, как из моих детей, получатся отличные "хозяева" для Тварей?
Ренни вздохнул и отвернулся.
- Ты сделал из пса Тварь? - Юноша схватил его за руку и повернул лицом к себе. - Да, Тварь? Но ты же сказал, что убил его! Он бы пережил вирус, зачем же...
Через прикосновение Укия уловил вспышку воспоминания: перед ними стояла собака с разумом животного, волчьей натурой и идеалами Стаи во всех помыслах.
- Мы не могли оставить его в живых, - хрипло проговорил Ренни. - Это как будто постоянно держишь перед собой зеркало и видишь там настоящее чудовище.
ГЛАВА 13
Суббота. 28 августа 2004 года
Пендлтон. Орегон
Макс не особенно обрадовался, когда Ренни устроился на полу в гостиничном номере. Наутро детективы собирались съездить на Юбилейное озеро, тем более что Сэм предложила свои услуги в качестве гида. Ренни ничего не сообщил о своих планах, но за завтраком в "Шари" он присоединился к друзьям и своим угрожающим видом испортил рабочий день всем официанткам.
- Это дело не имеет к Стае никакого отношения. - Макс сосредоточенно наливал в кофе молоко, пока напиток не приобрел ровный бежевый цвет. - Если ты поедешь с нами, то распугаешь всех местных.
- Я поеду, чтобы следить за щенком. Не могу же я делать это с расстояния тридцати миль.
- Наверное, мне даже не следует задавать вопрос, почему он зовет Укию щенком, да? - спросила Сэм, и все трое мужчин пристально на нее посмотрели. - Ладно, я так и думала. Почему бы Укии не взять большого, темного и страшного с собой, а мы с Максом поспрашиваем у людей на озере?
Макс смерил Ренни хмурым взглядом, но под конец вздохнул и кивнул:
- Пусть. Берем обе машины.
Стоило им выйти на улицу и оказаться на стоянке, Макс отозвал друга в сторону и проверил наличие маячка.
Если южная трасса от Пендлтона до Укии представляла собой однообразную череду холмов, то во время движения на восток путешественники не скучали. Около Вестона обе машины свернули с ровного шоссе № 11 и принялись карабкаться на гору. Через пять миль перед автомобилистами открылась огромная панорама плато, а еще через пять миль дорогу со всех сторон окружило плотное кольцо гор, откуда не виднелось ни кусочка равнины. Повсюду в небо упирались гигантские сосны, подбиравшиеся почти к самой дороге. Еще через десять миль асфальт неожиданно кончился, и путешественники оказались среди настоящей дикой природы.
- Я помню Орегон именно таким, - пробормотал Укия.
- Да, здесь все почти так же, как во время моего первого приезда, - отозвался Ренни, выглядывая из правого окна.
Укия почувствовал, что старая ищейка высматривает что-то в горах.
- Что-то потерял?
- Давно уже. - Ренни не отрывал взгляда от пейзажа за окном. - Корабль-разведчик. В нашей памяти есть один пробел о том, как и где мы приземлились.
Значит, Прайма ранили, и он уже не смог восстановить воспоминаний.
- Думаешь, произошло крушение?
- Прайм постарался бы уничтожить корабль еще до прибытия на Землю. Он сделал все, чтобы посадка стала практически невозможной. Точно, что они сели не на равнине.
- Уверен?
Ренни хрипло рассмеялся.
- Нет. Мы ни в чем не уверены. Сведения перемешаны, многого недостает. Никто ничего толком не знает!
Макс учил Укию решать разные головоломки. Всегда имей представление о том, что вероятнее всего должно было произойти, а потом смотри, где последовательность нарушилась.
- Ну, мы знаем, как все должно было быть, - возразил юноша, ворочая мозгами. - Гексадецималы - то есть все шесть Гексов - должны были обследовать место посадки базового корабля. Узнать про географические аномалии в этом районе. Принять меры предосторожности против местных форм жизни. - В голове Укии сохранился список приказов. - Прайму удалось войти в состав команды. - В те времена Онтонгарды еще не защищались от внутренних врагов, потому что, по сути, являлись единым существом. Сложно себе представить, что, например, нога нападает на остальное тело. - Мы помним, как разведчик подлетал к Земле, и знаем, что у них появились проблемы, потому что на корабле остались только двое - Прайм и Гекс.
Ренни одобрительно помычал.
- И Прайм отвлек Гекса, велев ему притащить какое-нибудь местное живое существо для запуска программы размножения.
Укия зарделся.
- Откуда я и появился.
Ренни почесал нос и принялся размышлять вслух:
- Гексу нужно было подвести марсоход к базовому кораблю на семьсот футов, чтобы снять защитное поле. Но, учитывая возможности человеческих технологий, чтобы посадить марсоход так точно, Гексу пришлось бы подавать сигналы с базового корабля. А это можно осуществить, только находясь на борту.
- Базовый корабль стоит в целости и сохранности на Марсе, - продолжил Укия логическую цепочку. - Гекс должен был улететь с Земли на разведчике, если бы он не совсем разрушился.
- Но вместо этого Гекс принялся размножаться.
- Значит, из-за серьезных повреждений он отказался от идеи быстрого завоевания.
- В результате остается вопрос: где корабль-разведчик? - Ренни не спускал глаз с горных пиков. - Мы не нашли ни единого следа. Они собирались приземлиться на равнине между Водопадными и Синими горами, но, видимо, промахнулись. Они должны были рухнуть куда-нибудь около реки, которая потом размыла место посадки. Или упали в горы. Самое раннее воспоминание Прайма о Земле - это горы, но какие?
- И Койот не знает?
Ренни рассмеялся.
- Не знает и не желает знать. Несмотря на века в человеческом теле, в нем куда больше осталось от волка. Для него важно только сейчас. Он даже не может сказать, когда Прайм сделал из него Тварь. Бессчетные дни он провел в облике волка, хотя и принадлежащего Стае, и только потом начал превращаться в человека. Потом он жил с местными индейцами, по большей части с племенем нез перс, они-то и назвали его Койотом. Он помнит Льюиса и Кларка, которые проходили через Орегон в 1805 году. Это наша самая ранняя точная дата.
- Кто это такие?
Ренни мрачно посмотрел на юношу.
- Подумай немного, щенок.
Так тот и поступил, и уже через секунду воспоминания Ренни подсказали, что это белые первопроходцы, которые осмелились дойти до Западного побережья. Еще Укия узнал, что, будучи мальчишкой, Ренни избрал именно этих путешественников за образец героизма.
- То есть я родился до 1805-го.
Он взглянул на друга. Детство самого Ренни прошло в 1840-х годах, незадолго до Гражданской войны. Когда Койот нашел его умирающим на поле сражения, Ренни было немного за двадцать. С тех пор вожак Стаи повзрослел всего лет на десять и превратился в настоящего мужчину, а вот Укия по-прежнему казался всего лишь мальчишкой.
- Да, щенок, ты старше меня.
Какая странная у меня жизнь, подумалось Укии. Ренни рассмеялся.
Первая машина с Максом и Сэм повернула к Юбилейному озеру, а вторая под руководством Ренни покатила дальше. Вскоре путешественники выехали на лесную дорогу № 93, такую же грязную и узкую, но в конце нее, мили через три, виднелась стоянка.
Первый раз в жизни Укия работал с человеком, который видел и чувствовал все то же, что и он сам. Ренни обнаружил, где девушки припарковали "фольксваген" Крэйнака, и, словно две ищейки, друзья побежали по следу студенток. Когда те разделились, Ренни пошел за Розой, а Укия - за Алисией.
Судя по неторопливой походке и хаотичному движению, девушки точно не знали своей цели.
- Что именно они искали?
- Думаю, дыру в земле, - ответил Укия.
- Размером с кротовую нору? Или больше?
Укия остановился на скалистом уступе.
- Больше. - Он наклонился, чтобы рассмотреть перед собой участок разрытой земли. - Что-то в этом роде.
Ренни тут же оказался рядом и присвистнул от удивления.
Укия сел на корточки, взял в руку гальку и бросил ее в дыру. Это место очень походило на место падения корабля. И Онтонгарды, и Стая прочесали Орегон, Вашингтон и Айдахо и, конечно, не могли не заметить такой достопримечательности.
- Я впервые увидел эту дыру, - пробормотал Ренни, читая мысли Укии, - когда в последний раз разъезжал по горам на лошади. Сюда было не так-то легко добраться.
Да и сейчас не всякий проедет по грязной дороге между ям и колдобин, но все-таки вряд ли инопланетный корабль упал так, чтобы до него могли добраться две девушки-студентки из Пенсильвании. И все же...
- Ты действительно думаешь, что это разведчик? - Укия поднял камень размером с кулак и послал его вслед за галькой.
- Может быть.
- А как это проверить?
- По мне, так пускай он останется похоронен и забыт, - сказал Ренни. - Это куда проще, чем выкопать корабль и охранять его потом от Онтонгардов и людей.
Укия удивленно посмотрел на друга.
- Зачем же тогда его искать?
- Чтобы убедиться, что его не нашли враги.
Юношу пробрала дрожь при мысли, что инопланетяне получили доступ к кораблю - ко всему запасу оружия и техники.
- Думаешь, именно поэтому Онтонгарды продолжают приезжать в Пендлтон? Они знают, где корабль?
- Честно говоря, вряд ли. Иначе Гекс сосредоточился бы на ремонте разведчика и не стал бы возиться с марсоходом.
Укия нахмурился.
- При использовании марсохода всю работу делали люди, а вот если ремонтировать разведчик, то пришлось бы тщательно скрывать это - и не только от Стаи.
Долгое время Ренни молча размышлял, уставившись на большой завал, под которым мог находиться корабль. Укия чувствовал, как сознание Ренни анализирует долгие годы войны: операции и контроперации, замыслы и диверсии. Привычка Прайма внедрять свой план в глобальные действия была свойственна всем Онтонгардам и происходила от их способности думать о нескольких вещах сразу. К счастью, после восстания Прайма у Гекса появились параноидальные страхи, и он не доверял ни одной рожденной на Земле Твари. И все же из-за своего огромного количества они становились угрожающей силой.
Раньше Стая попросту уничтожала все, что имело запах Гекса, даже не пытаясь постичь законы вражеской логики. А теперь Ренни пытался решить задачку посерьезнее.
После долгих раздумий Ренни тихо проговорил:
- Гексу нужен был ты. Будь у него корабль, он починил бы овипозитор и делал бы новых производителей. Он не искал бы тебя, если бы имел надежду создать хоть одного нового производителя. Я имел дело с Тварями Гекса и знаю, что он скорее отрежет и сожжет себе руку, чем оставит в живых что-нибудь, принадлежащее Прайму. И ты, единокровный сын Прайма, ему нужен только потому, что у него нет другого выхода.
Старательно обыскав район, Ренни и Укия присоединились к Максу и Сэм, которым тоже не особенно повезло. Все туристы говорили, что приехали на озеро уже после Алисии и ее не видели. И вообще вокруг озера не оказалось ни одного следа девушек.
Уже по дороге в Пендлтон они остановились у маленького магазинчика с кафе. Хозяйка мини-маркета не видела туристок, что было логично, поскольку Алисия забила багажник всем необходимым еще с утра.
Сэм отошла в туалет, а мужчины разглядывали пластиковые следы Большеногого, которые тот оставил на стене, и слушали рассказ хозяйки об этом чудовище. В это время у Укии зазвонил телефон.
- Орегон. - Укия отошел в полутемное кафе, чтобы не мешать разговору.
- Это Джаред Брыкающийся Олень. Ты хотел встретиться с моим дедушкой?
- Да.
- Если приедешь на ферму, сможешь его увидеть.
Таких старых людей, как Джесс Брыкающийся Олень, Укия еще не видел. Кожа висела складками, лицо походило на красноватый чернослив. Он сидел на краешке удобного плетеного кресла и так волновался, что даже не желал откинуться на спинку. Кэссиди утверждала, что ее деду почти сто лет, и Укия ожидал увидеть человека больного и немощного. Но Джесс Брыкающийся Олень излучал здоровье: у него были густые, хотя и седые волосы, крепкие белоснежные зубы и твердые ногти.
- Это он? - спросил Джесс.
- Да, дедуля. - Джаред прислонился к дверному косяку. Он встретил Укию и Макса у входной двери, провел через дом к террасе у заднего входа, где уже ждали Джесс и дядя Квинс. Полицейский не ушел, а остался в дверях, как будто не хотел оставлять деда без своей защиты. - Он считает себя Волшебным Мальчиком. Мы готовы согласиться.
Джесс всматривался в Укию блестящими черными глазами.
- Его лицо мне очень знакомо. - Своими морщинистыми ладонями он взял руки юноши. - Глаза. Нос - он всегда был таким длинным. Вряд ли я забуду лицо человека, которого так любил.
- Папа, - пробормотал дядя Квинс на языке нез перс. - Ки-джи-на мертв.
Ки-джи-на - это на языке кайюсов, а не нез перс. Волшебный Мальчик. Текучие звуки задели какие-то струны в душе Укии: Ки-джи-на - это же мое имя!
- Я видел его, - отвечал на том же языке Джесс, - после рождения твоего брата. Я гнал лося в горах и видел его. У него были спутанные волосы и глаза, дикие, как у волков. Но это был Ки-джи-на. Он не узнал меня и убежал в страхе.
- Отец, я видел фотографии. - Последнее слово, произнесенное по-английски, резко выделялось на фоне остальных. - Он мертв.
- А что тогда стало с его телом? - возразил Джесс. - Почему оно пропало?
- Оно пропало? - спросил Укия; его била дрожь. Почему они так уверены, что он мертв?
Индейцы изумленно посмотрели на него.
- Как он погиб? - напряженно проговорил юноша.
Те по-прежнему смотрели на него широко раскрытыми глазами. Укия наконец понял почему: он сам заговорил на нез перс. Лицо дяди Квинса исказил гнев, как будто Укия намеренно подслушал чужой разговор. Пытаясь предотвратить шторм, он повернулся к старику.
- Пожалуйста, - умоляюще проговорил он на языке индейцев. - Я потерял память и знаю только, что жил с волками. Расскажите мне о моей матери.
Джесс покачал головой и ответил по-английски:
- Ты говоришь слишком быстро. Молодые говорят на языке белых людей и почти не знают родного. Я уже давно не слышал, чтобы наш язык тек как горная речка.
Когда я родился, Волшебный Мальчик жил с моими родителями и заботился обо мне. Менял пеленки, укладывал спать, качал в колыбели и пел песни. Он играл со мной в детские игры. Я любил его так же, как отца и мать, как дедушку и бабушку. Я считал его взрослым, мудрым и замечательным.
Когда я подрос, он стал моим проводником. Водил меня на болотные норы, учил ловить рыбу, идти по следу. Он знал сказки и истории про Синие горы, о которых я и слыхом не слыхивал.
Прошло еще несколько лет, и я стал задумываться. Почему Волшебный Мальчик не ходит в школу? Почему мы не празднуем его день рождения? Почему мои папа и дедушка зовут его дядей, хотя он еще ребенок? Кто его родители? Сначала мне ответили, что все объяснят позже. Когда мне стукнуло четырнадцать и я стал отдавать Волшебному Мальчику донашивать свою одежду, мне рассказали.
Волшебный Мальчик родился еще до прихода белого человека в Орегон. Он рос до двенадцати лет, а потом остановился и больше не взрослел. Его мама была моей прапрапрапрапрапрабабушкой. В семье была такая традиция: если у старшего сына появлялся свой дом, семья и дети, о которых надо заботиться, то он брал к себе Волшебного Мальчика, и круговорот повторялся снова. Моего деда воспитал Волшебный Мальчик, также и моего отца, меня и моих братьев.
Постепенно дядя стал для меня младшим братишкой, которого я любил, но переносил с трудом, потому что уже входил в мир взрослых. У меня были свои друзья, я встречался с девушками. Как старший среди братьев я должен был взять Волшебного Мальчика к себе, чтобы он помог растить моих детей.
Укия неуютно поежился. Его мамы однажды объяснили ему, почему они все-таки решились завести ребенка, несмотря на все препоны и трудности. Помогать воспитывать племянников и племянниц было недостаточно, хотелось, чтобы тебя любили по-настоящему и не быть на втором месте в сердце ребенка.
- А у Волшебного Мальчика не было своих детей?
Джесс явно удивился вопросу.
- Он не мог их иметь. Еще в детстве, когда никто не знал, что он не станет расти, над ним хотели провести обряды посвящения. Он должен был поститься, пока не увидит свое тотемное животное. Снова и снова он начинал ритуал, но так никогда и не увидел своего покровителя. Он никогда не стал бы мужчиной. Он не мог жениться. - Джесс пожал плечами. - Может быть, это произошло оттого, что духи знали, что он не вырастет.