- Ты должен был пожать ее руку, Укия, а не облизать. - Макс взял руку мальчика, взял ею влажную ладошку Алисии и изобразил пожатие. - Смотри прямо в глаза Алисии. Нет-нет, не так - покажи, что рад ее видеть. Хм... нам еще придется поработать над твоей улыбкой. А теперь скажи: "Укия Орегон, рад с вами познакомиться".
Укия исполнил приказание, и лицо Алисии расплылось в довольной улыбке.
- Вот это да! - Девочка отвела руку. - Давай снова попробуем.
Они долго практиковались в рукопожатии, а Макс то и дело вносил небольшие изменения. Уже позже Укия осознает и оценит терпение своего учителя; ничто не повтдрялось дважды - только усовершенствовалось. Терпение Алисии распространялось еще дальше - она могла снова и снова совершать одни и те же действия только ради того, чтобы помочь ему.
- Укия?
Укия моргнул, переключаясь со сна на реальность, и с удивлением взглянул на Макса. Вид у того был крайне встревоженный, как всегда, когда происходят какие-то неприятности.
- Макс, что случилось?
- "Скорая помощь" уже почти здесь.
- "Скорая помощь"? - Укия попытался вскочить, но тут же повалился на землю. - Что произошло?
Макс взглянул на друга, и глаза его расширились.
- Вот черт. Что последнее ты помнишь?
- Мы с Киттаннингом были в офисе и размышляли, сможем ли мы с ним пересечь границу. Меня ранили, да? Что случилось? С Киттаннингом все в порядке?
- С ним все отлично. Ты упал с обрыва и получил несколько ран. - Макс просунул руку ему под спину и ощупал друга с плеча до бедра. - Из-за кровотечения ты теряешь воспоминания о последних событиях. Я думал, что проверил все твои раны.
Укия застонал от боли и огляделся вокруг, пытаясь абстрагироваться от боли. Место казалось как-то знакомым и пахло домом.
- Макс, что мы делаем в Орегоне?
- Мы здесь по делу. - Макс поднялся на ноги. - Укия, у тебя внутреннее кровотечение, снаружи нет других повреждений. Ты говорил, что страшно болит живот.
- Да, болит.
- Что с тобой может произойти?
Укия покопался в памяти Стаи.
- Есть три варианта. Если повреждение не очень сильно, тело само вылечит травмированные участки, а затем воспримет запертую внутри кровь.
Макс взглянул на него сверху вниз и покачал головой.
- Не думаю, что это наш случай.
- Во-вторых, ранение может быть настолько сильным, что я умру. Тогда кровь перестанет выделяться в полость тела, и оно сначала поглотит кровь, а затем примется за лечение. Тут встает вопрос энергии. В случае ранения тело может делать или то, или другое.
- А как насчет третьего?
- Я выжат.
- Хм?
- Такое случается очень редко, но уж если случается... Когда ты ранен слишком серьезно, чтобы вылечиться, то кровь продолжает поступать в полость тела, и пока вбираешь одну, другая превращается в мышей. Они не могут выбраться оттуда и умирают. Тела начинают гнить. По системе кровообращения токсин распространяется по всему телу, а организм слишком слаб, чтобы бороться с ядом, значит, наступает смерть. Я оживаю, но проблема остается, только я еще слабее, чем был. Я умру, оживу снова и опять умру, снова и снова до бесконечности, пока попросту не вернусь.
Макс нерешительно взглянул на друга.
- Есть какой-нибудь выход?
- В Стае раненого обычно убивают, например, сворачивают шею - это легче всего вылечить. Прекращается кровотечение, а та кровь, что внутри, всасывается в организм, не успев превратиться в мышей. Ты выжат, только если кровь преобразовалась в мышей.
Макс смотрел на друга и от волнения не мог произнести ни слова. Наконец он с трудом проговорил:
- Когда начинается процесс?
- Примерно через полчала после ранения. Макс взглянул на часы и опустил лицо.
- Вот дерьмо.
- Сколько времени?
- Прошел уже почти час. - Макс прикрыл глаза руками. - Мне очень жаль, Укия, прости меня. Я думал, с тобой все будет в порядке, и искал Алисию.
- Алисию?
- Мы шли по ее следу, но это не важно. - Макс, покачиваясь, сел, не отнимая ладоней от лица. Наконец он успокоился и посмотрел на друга. - У тебя остановилось кровотечение?
- Похоже на то, - ответил Укия, прислушавшись к ощущениям в теле.
- То есть если мы извлечем всех мышей, то новых уже не будет?
- Может быть. Не знаю. Это случается редко, и я сказал тебе, что в таких случаях делает Стая.
- Я не собираюсь тебя убивать! - прорычал Макс, расстегивая манжеты и закатывая рукава. - Мне несколько месяцев понадобилось, чтобы отойти от кошмаров, где я убиваю Гексову Тварь в твоем обличье. Я не могу этого сделать! Даже не проси!
Укия вымученно улыбнулся.
- Я и не собирался. Мне не нравится быть мертвым.
- Вот и хорошо. - Макс оглядел окружающий лес. - Крэйнак! Крэйнак!
- Он тоже здесь?
Из подлеска вышел большой полицейский, в руке он держал свой табельный пистолет.
- Что такое?
- Одна из особенностей Укии сыграла с ним в смертельную игру. Нам придется распороть нашего друга.
- Ты шутишь. - Крэйнак побледнел.
- Нет. Мне нужна твоя помощь. "Дорогуша" с собой?
- Конечно. - Крэйнак приподнял штанину, вытащил из-за голенища сапога ножны и протянул их Максу. - Я наточил ее перед отъездом из Питтсбурга.
- Хорошо. - Макс оглядел Укию и покачал головой. - Ох, малыш, не думаю, что смогу тебя порезать.
- Сам я не могу, - ответил Укия.
- Не собираюсь даже дотрагиваться до него, - добавил Крэйнак. - Иметь дело с разрубленными трупами - пожалуйста! Наблюдать за вскрытием? Нет проблем. Но исполосовать живого человека - это уж увольте. Я падаю в обморок при виде живой крови. Для меня регулярные анализы крови - это настоящая пытка.
- Для следователя по особо тяжким преступлениям вы просто филистер, - ухмыльнулся Укия.
Крэйнак в ответ оскалился в щербатой улыбке.
- Я просто слишком чувствительный.
- Ладно. - Макс глубоко вздохнул. - Я все сделаю. Как по-твоему, где я должен резать?
Укия закрыл глаза и проанализировал свое состояние.
- Вот здесь.
- Крэйнак, держи его крепче и не падай в обморок!
- Я просто не буду смотреть, - рассудительно заметил тот.
Он придавил плечи Укии всем весом своего тела и взаправду отвернулся.
Укия тоже не мог смотреть на препарирование собственного тела, поэтому наблюдал за бегущими через все небо облаками. Живот пронзила острая боль, и он закусил губу.
Макс неожиданно вздрогнул и выругался. Крошечные мокрые лапки пробежали по обнаженной груди Укии.
- Вот черт, она напугала меня! Крэйнак, не вздумай посмотреть и упасть в обморок! Одна готова.
Укия рискнул и посмотрел себе на грудь - окровавленная мышка сидела на ребрах, пытаясь почиститься.
- Моя жизнь такая странная, - пробормотал юноша.
- Да уж, пожалуй, - заворчал Макс. - Как думаешь, сколько их в тебе?
Укия снова поднял взгляд к облакам.
- Всего штук пять.
Макс запустил руку в разрез, и тело юноши пронзила острая боль, когда на свет вылез еще один взъерошенный комочек меха.
- Не думал, что будет так трудно поймать эту малышню.
- Ты им нравишься.
- О чем это вы говорите? - не выдержал Крэйнак. - Кто такие "они"?
- Только не смотри! - рявкнул Макс. - Я тебе позже объясню.
Нервная система Крэйнака не выдержит, если он узнает, что Укия не человек.
Снова прилив острой боли, и Укия не смог сдержать вопля, усилий хватило только на то, чтобы превратить его в низкий хриплый стон. Тело билось в судорогах, пытаясь высвободиться, но Крэйнак еще сильнее прижал его к земле. Еще укол - и третья промокшая мышка присоединилась к первым двум. Укия глубоко вздохнул, испытывая невероятное облегчение.
- Держись, - подбодрил друга Макс. - Осталось всего две.
Казалось, что после первого крика болевой порог Укии кошмарно снизился и он больше не мог держать мучения в себе. Следующий порез немедленно вызвал у юноши агонию, и он, не стыдясь присутствующих, захныкал. Наконец боль прервалась, когда Макс вытащил из раны очередного окровавленного зверька.
- Не могу найти последнюю. Укия? Укия?
- Она... хм...
Укия закрыл глаза, пытаясь не обращать внимания на боль и сосредоточиться на внутренних ощущениях. Он чувствовал всех мышей, сидящих на груди, но где же последняя, которая еще внутри?
Макс мягко надавил на правый бок.
- Скажешь, если я приближусь.
- Ниже. Ниже. Теперь еще немного правее. Вот здесь. Глубоко.
Макс держал палец на указанном месте.
- Укия, придется сделать еще одни разрез.
- Давай, только быстро.
- Держись, сынок.
Он ухитрился не заорать, но Макс оказался милосердно быстрым. Аккуратный глубокий разрез. Осторожно нырнул пальцами в рану, схватил мышь, не дав ей возможности потрепыхаться, и резко вытащил ее, пока она не вздумала сопротивляться. Через несколько секунд зверек присоединился к собратьям.
В нескольких метрах от Укии кто-то продирался сквозь лес и остановился недалеко от раненого.
- Черт подери, что вы с ним делаете?
- Неотложная хирургия, - невозмутимо ответил Макс.
Человек оказался высоким, крепко сбитым полицейским, смуглая кожа, короткие черные волосы, широкое лицо с высокими скулами и орлиный нос выдавали в нем индейца. В руке он держал пистолет, направленный дулом вверх. Черные глаза недоуменно смотрели на Укию.
- Макс? - Юноша поморщился, почувствовав, что правая рука у него сломана. Он указал на незнакомца левой рукой. - Кто это?
Черные брови полисмена поползли вверх, когда он обнаружил целую коллекцию окровавленных мышей на груди у Укии.
- Что за чертовщина?
- Это шериф Брыкающийся Олень. - Макс подхватил зверьков и рассадил их по карманам куртки. Из внутреннего отделения он извлек перевязочные материалы. - Крэйнак, мы закончили.
Толстый следователь слез с плеч юноши и убежал подальше от вида свежей крови. Макс сжал края разреза и принялся перевязывать рану, Укия закрыл глаза, стараясь не вникать в неприятные ощущения. Наконец Макс покончил с перевязкой и сжал вену на левой руке друга, и тогда тот приподнял веки. На лице старшего сыщика отражалось явное беспокойство и сомнение.
- Ну, как ты себя чувствуешь?
- Да, это не шуточки.
- Думаешь, ты поправишься?
- Все будет в лучшем виде, - пробормотал он и заметил, что из-за плеча Макса виднеется утес. - Я оттуда упал?
- На самом деле кто-то в тебя выстрелил, и ты свалился, - объяснил Макс.
- Ненавижу, когда так получается.
Укия оглянулся на шум, и в поле зрения снова попал шериф. Он уже убрал пистолет и теперь просто смотрел на Макса темными, ничего не выражающими глазами. Юноша отвел взгляд, недоумевая, почему лицо полисмена кажется таким знакомым.
- Думаете, меня удастся купить на этот фокус? - резко спросил шериф, обрывая тишину.
- Что? - не понял Макс.
- Все эти штучки с вытаскиванием мышей из живота. - Шериф покачал головой. - Я арестовывал всяких шарлатанов, которые занимаются мануальной медициной, вытаскивая из людей опухоли и почечные камни, которые на самом деле оказываются кусками печенки, зажатыми в ладони. А вы всего-навсего сделали надрезы и измазали мышей кровью. Если думаете, что я поверю в такие штучки, то ошибаетесь.
Макс выглядел ошарашенно: он разрывался между облегчением, потому что полисмен не запрыгал вокруг Укии с дикими воплями: "Он инопланетянин!", и тревогой - шериф, похоже, видит в сыщиках только жуликов.
- Как вам угодно.
- Пожалуйста, пожалейте мои нервы и скажите, что выстрелы входили в заранее подготовленный сценарий.
Макс подавил в себе страшную ругань.
- Не знаю, что у вас вместо мозгов, но стрельба - не розыгрыш. Какой-то психопат с мощной винтовкой рыскает на свободе, он подстрелил моего напарника! Укия жив только благодаря бронежилету. В Питтсбурге это называется покушением на убийство, и мы не надоедаем жертвам расспросами, пока врачи не окажут им помощи.
- Ситуация такова: есть девушка, которая пропала, а может быть, и нет. Стрельба, возможно, подстроенная, и странности - за пределами нормы. Я бы поверил, что покушение настоящее, если бы вчера в моем доме не разыграли первую часть этой драмы.
- Первую часть? - Укия взглянул на Макса. - А что было вчера?
Макс положил руку другу на плечо, чтобы утихомирить его.
- Не знаю, какие у вас проблемы с моим напарником, но не смейте вмешивать сюда безопасность Алисии Крэйнак.
Из-за деревьев донесся крик. Брыкающийся Олень неохотно повернулся, не желая оказываться спиной к Укии и Максу, глаза его горели яростью.
- Сюда! - отозвался он, и через мгновение четверо мужчин побежали по склону, таща за собой носилки.
Среда. 25 августа 2004 года
Больница Святого Антония. Пендлтон, Орегон
Даже шестерым мужчинам оказалось нелегко доставить носилки к карете "скорой помощи", припаркованной в миле от утеса. Они отвезли его в Пендлтон, в больницу Святого Антония. Там сделали рентген разных частей тела, вправили руку, перевязали, зажали, сшили и заштопали всего с головы до ног. В какой-то момент появился Брыкающийся Олень, он нависал над Укией, пока врачи пичкали пациента всевозможной медицинской трухой. В конце отчета об операции значилось: "Наложено тридцать восемь швов в результате повреждений брюшной полости", но это только заставило шерифа помрачнеть еще сильнее.
Врач, выглядевший всего на несколько лет старше Укии, весело подытожил процесс лечения:
- Впрочем, учитывая, что он схватил две пули и рухнул со скалы, состояние можно назвать просто замечательным.
Брыкающийся Олень хмыкнул и пошел прочь.
- Мне хотелось бы знать, когда вы отпустите его, - пробормотал он, не оборачиваясь.
Величественный уход полисмена был несколько нарушен продавщицей сладостей, которая задержала его у выхода в холл. Во время разговора они много шептались, шериф постоянно качал головой, а продавщица сладостей то и дело бросала на Укию любопытные взгляды.
Седовласая медсестра пришла, чтобы взять у него кровь. До сего момента кровь Укии впитывалась в ткань и либо погибала, либо всасывалась обратно в организм в виде мелких черненьких мошек.
Укия смотрел на стеклянные трубочки с беспомощным отчаянием.
- Пожалуйста, не берите у меня кровь.
- Сладенький, мне нужно взять у тебя анализы. - Она протерла его руку холодной ваткой со спиртом. - Твои родители подписали какую-нибудь бумагу, запрещающую брать у тебя кровь?
Укия задумался над вопросом. Родители? Неужели мамы здесь? Он понял, что это очередная волокита с возрастными ограничениями.
- Я уже совершеннолетний.
- Да что ты говоришь? - Она наложила жгут на руку пациенту. - Сколько же тебе лет, малыш? Шестнадцать? Семнадцать?
- Двадцать один.
- Тогда тебя придется нянчить до сорока лет. А теперь не бойся, будет немного больно. Если станет страшно, просто отвернись.
- Могу я подписать какой-нибудь документ и отказаться от анализов крови?
Но медсестра просто шикнула на него.
- Мы возьмем совсем чуть-чуть, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке.
И ему пришлось печально глядеть, пока она наполняла две пробирки его кровью и приклеивала на них ярлычки. Что подумают в лаборатории, когда обнаружат вместо крови какую-нибудь живность? Он все еще размышлял над своей горькой судьбой, когда у его койки появилась продавщица сладостей - индейская девочка лет четырнадцати или пятнадцати, с двумя длинными косами и большими темными глазами. На бэдже она значилась как Зоя.
- Вот, держи, - шепнула она, впихивая ему в ладонь теплые пробирки с его кровью. - Через минуту Джаред повезет меня домой и если застукает с этим, то просто убьет меня!
Укия почувствовал, что кровь уже превратилась в нечто, приспособленное для существования вне тела, и быстро спрятал колбочки под простынями.
- Джаред?
- Он мой брат, но ведет себя будто отец! - Она округлила и без того огромные глаза и посмотрела на Укию с неприкрытым любопытством. - Ты это он, да? Волчонок из Уматиллы! Джаред не хочет тебе верить, но он вообще никогда ни во что не верит. Дедушка говорит, что все твое тело живое, и я подумала - они зря взяли у тебя кровь. Я оторвала ярлычки с твоих пробирок и приклеила их на анализы Билли Косгоува. Не знаю, с чем его сюда положили, но вряд ли это серьезно. Когда они не смогут найти его кровь, то просто сделают анализ еще раз.
- Спасибо, - поблагодарил он. Она усмехнулась.
- Не будем об этом! Я делаю все ради семьи! - Неожиданно она склонилась над ним и поцеловала в щеку. - Пока!
И она убежала.
Укия осторожно проверил пробирки. В одной сидела маленькая саламандра и вилась тугими кольцами, а во второй - богомол. Он выпустил обоих кровяных животных и посадил себе на руку. Укия чувствовал их легкое волнение - они не любили находиться вне тела хозяина. С огромным облегчением зверюшки вернулись обратно в организм, и сосуды несколько раздулись, наполняясь новой кровью, которая тут же направилась к тем тканям, где больше всего требовалась. Укия снова спрятал пробирки, не желая дожидаться очередного осмотра.
Укия попросил принести ему что-нибудь поесть, но получил отказ по причине возможных повреждений внутренних органов. Наконец они позволили Максу навестить напарника.
- Умоляю, - простонал Укия. - Скажи, что ты принес мне что-нибудь поесть.
- Неужели я подведу тебя? - И Макс вытащил из кармана целую коробку жареной картошки.
- Да благословит тебя Бог. - Укия поморщился от боли, усаживаясь поудобнее, и с волчьей жадностью набросился на еду. Макс тем временем извлек из пиджака два двойных чизбургера с беконом, несколько шоколадок и пакетик с карамелью. - О, спасибо, спасибо.
- Будь здоров.
В довершение Макс достал бутылку имбирного пива.
- Вот, держи. - Укия протянул другу пустые пробирки. - Избавься от них где-нибудь подальше отсюда.
- Ты позволил им взять у тебя кровь? - Макс нахмурился. - Как ты снова ее получил?
- Они меня не слушали, но маленькая сестренка Джареда украла пробирки. Она продает сладости. Верит, что я из их семьи.
Макс рассмеялся и запихал пробирки в карман.
- Ладно, позаботимся.
- А где Крэйнак? - спросил Укия.
- Вернулся в лагерь, чтобы собрать вещи Алисии. Он отвезет ее прямиком домой... когда найдет.
Между друзьями существовало неписаное правило: никогда не говорить "если" - только "когда". Укия тяжело вздохнул, понимая, что после стрельбы дело приняло куда более серьезный оборот. Возможно, Алисия не просто заблудилась или упала где-нибудь... Колебания Макса лишний раз доказывали, что перспектива обнаружения Алисии из разряда реальных перешла в графу сомнительных.
Макс отвел взгляд, не желая превращать горькие подозрения в слова.
- Врачи хотят, чтобы ты ночь провел на обследовании.
- Со мной все в порядке, - быстро проговорил Укия, а Макс в ответ нахмурился. - Мне надо обратно.
- Да, знаю. Съев все это, ты будешь спать до завтрашнего дня. На мой взгляд, тебе лучше остаться здесь и не пытаться вернуться в мотель и отрубиться где-нибудь по дороге.