* * *
Назавтра Атис освободился только к вечеру. Целый день его постоянно занимали какие-то мелкие дела. Потом, уже во второй половине дня, он догадался, что дела эти он выдумывает себе сам. Ему было страшно выходить. Он совершенно тривиально боялся. Боялся незнакомого города, боялся, что кто-то узнает его, что его поймают, боялся наказания. "Нельзя просидеть сиднем всю жизнь на одном и том же месте, - уговаривал он сам себя. - Это неестественно. И потом, чего бояться-то? Кремов далеко, я тут никому не нужен". Все же беспокойство не оставляло. Еще пару часов Атис боролся с собой, и, в конце концов любопытство взяло верх над осторожностью.
- Иди, иди, - подстрекала его баба Фана. - Вот денежку принесешь, мы с тобой капусты соленой купим, огурцов, сало… деликатесы! С ними и водки выпить не грех. А то вы, молодежь, дошли уже - водку джемом яблочным заедаете. Мне бы соли купить - я бы и сама посолила огурцов, а то теперь соли выдают мало, только-только на еду.
Сумерки наступили рано, еще не было пяти вечера. Атис надел свою старую косуху, шапкой пренебрег, волосы распустил, на шею повязал длинный пушистый шарф - баба Фана одолжила. На пояс косухи он повесил мешочек из-под души ламы-левитатора (нашел в комнате умершего кондитера), в который со всеми предосторожностями был уложен десяток сигарет с грибами. Мешочек выглядел - зашибись. Атис сразу же почувствовал себя значимым и богатым. И пусть мешочек был не самым красивым, пусть несколько устаревшего дизайна, пусть местами потертый, но Атис был уверен, что стражи порядка постесняются спрашивать у него учетную карточку.
Впервые за три недели вынужденного сидения в доме Атис вышел за калитку, и мимо покосившегося штакетника, мимо колодца, мимо старых яблонь, пошел по узкой улице в сторону города.
Возле общего забора он замедлил шаг, оглянулся - и захохотал. По узенькой тропинке, не спеша, подняв трубой длинный полосатый хвост, шествовал Абсорбент. Весь его вид выражал гордое презрение. "Как ты посмел, хозяин, куда-то свалить без меня? - говорил весь его вид. - Это тебе не Кремов, тут ты форточки не забивал".
Атис подхватил кота, привычным движением сунул его за пазуху. Как это не странно, с Абсорбентом он почувствовал себя гораздо увереннее.
* * *
Пески его разочаровали - он ожидал чего-то нового, а на поверку все было, как и в Кремове. Запущенные окраины и геометрически правильный центр. Те же "Лагуны" и "Раковины", те же фонари на вычурных столбах, те же призывы и плакаты. "Если везде то же самое - удавлюсь, - решил для себя Атис. - Как будто и не уезжал".
Прохожих на улице было, правда, побольше, да и одеты они были побогаче. Темно-синие формы сотрудников корпорации, меховые накидки с атласной вишневой подстежкой на богатых женщинах, и разноцветные пальто на женщинах победнее. Светло-синяя форма Стражей (от них Атис поначалу шарахался, но потом понял, что зря)… Дети, естественно, в зеленом, причем, в отличие от Кремова, дети были одеты все-таки по-разному - куртки и штаны отличались фасонами, расцветкой. А в остальном, тоска. Старых зданий в городе не сохранилось, центр успешно застроили новыми домами, окраины не изобиловали архитектурными излишествами. Там все тоже было аккуратно, но - по-другому. Это была аккуратность нищеты.
Бывший дом бабы Фаны Атис отыскал быстро. Палочка была на месте, на ней даже висела новенькая кормушка. Атис счел свой долг выполненным, и снова отправился в центр. Около часа он протолкался возле магазинов, потихонечку продал восемь из десяти сигарет с грибами, а потом решил, что пора погреться. Мороз к ночи стал сильнее, и Атис стал мерзнуть. Да и Абсорбенту уже надоело сидеть за пазухой, он все чаще высовывался - хотел в тепло.
По промерзшей и быстро пустеющей главной улице Атис двинулся в сторону "желтого района" - указатель он заприметил уже давно. Клубов в районе было что-то около десятка, вывески на них были яркими, рекламы, сделанные из прозрачного пластика и подсвеченные разноцветными лампочками, казалось, соперничали одна с другой, но… Первый же клуб, в который сунулся Атис, обслуживал только по рабочим карточкам, в кредит, второй оказался корпоративным, в третьем не продавали спиртные напитки - клуб был предназначен для стражей (Атис усмехнулся понимающе, как же, не продают они… правильно, они же вместо водочки травку всякую разную), четвертый клуб был вообще женским. Атис приуныл. Мороз становился все сильнее. И тут Атис сообразил, что Фана называла ему какой-то клуб, в который пускали вроде бы всех. "Как же он назывался, - подумал Атис. - Что-то там такое веселое, что ли".
Искать клуб пришлось долго, и Атис совсем продрог. "Веселые пески", оказывается, находились на самой окраине "желтого района". Сразу за зданием клуба располагались мастерские по ремонту сельскохозяйственной техники - Атис углядел в темноте гротескные силуэты тракторов и низкие длинные ангары. А дальше лежала степь, только сейчас она тонула в ночной зимней мгле, темное небо сливалось со снежной равниной и растворялось, превращаясь в огромное синее ничто.
У входа в клуб Атис понял, что попал по адресу - на парковке стояли преимущественно дешевые машины с двигателями внутреннего сгорания. Впрочем, у входа притулилась очаровательная жемчужно-белая "Лагуна", это насторожило Атиса, но не особенно - мало ли, какие причуды у богатых? В клуб его пропустили беспрепятственно. Оказывается, на входе надо было только показать, что у тебя есть сумма денег, которой хватит хотя бы на пиво. На тот момент у Атиса в кармане лежало гораздо больше, поэтому вскоре он уже сидел за столиком и попивал горячий чай с водкой. И то, и другое было налито в изящные металлические стаканчики, побольше - для чая, поменьше и с затейливой резьбой по краю - для водки. Впрочем, и чай, и водка оказались не самого лучшего качества, но для промерзшего Атиса они пришлись весьма кстати. Столики были забавными - деревянные грубые ножки, столешница из прозрачной пластмассы, а в самом центре вделана железная чашечка с песком. В песок был воткнут огарок свечи. Выпив водку, Атис подозвал официантку, повторил заказ, прибавив к нему еще "яблочные полоски" и чашку молока.
- Скажите, а можно я кота… того, - нерешительно спросил он. - У меня кот с собой, я понимаю, что нельзя, но…
- Только потихонечку, - шепнула девушка. - На колени посадите, и сойдет. Главное, чтобы он по залу не бегал.
- Он не будет, - пообещал Атис.
Девушка кивнула и удалилась. Атис блаженно откинулся на спинку стула, вытащил из мешочка две последние сигареты, выбрал одну и закурил. Хорошо!… И клуб симпатичный - деревянные стены, неяркие медные бра, низкий потолок с массивными балками, эстрада в уголке. Не иначе, как для собраний ее там поставили, для чего она еще может сгодиться? На стенах висели картины, потускневшие и потемневшие от времени, и Атис принялся их с интересом рассматривать. Картины были странные - вроде бы знакомые сюжеты, но совершенно незнакомые детали. Например, "Разговор". Девушка говорит по телефону, видно, что она прижимает плечиком трубку к уху, она весела, очень юна, она смеется, отвечая собеседнику… но где провод от трубки? Или "Прощание". Легко узнается вокзал самих Песков, еле различимые из-за дождя фигуры возле вагона, мутное небо, крыши… и - опять! Почему дождь блестит на окнах поезда?! Почему блестят сами окна?! Почему они такие огромные?! Атис знал, что стеклянные окна бывают в домах только у очень богатых людей, но делать с такими окнами поезд? Непостижимо. Ведь могут бросить камень, оно же разобьется, стекло. А это очень дорого. Во время движения все окна (кстати, очень маленькие и пластиковые) в любом поезде закрывают ставнями, само собой разумеется.
Абсорбент не спеша лакал молоко из своей чашки. Он уже понял, что хозяин завис тут надолго, поэтому растягивал удовольствие. Атис угостил его кусочком вяленого мяса (такого мяса - оно называлось "для ваших питомцев" - у него всегда был запас), а потом вновь придвинул кружку с молоком.
Первая сигарета пошла как-то не так, и Атис догадался, что все дело в водке, одно перебивало другое. "Водка, так водка, - решил он. - В принципе, какая разница?"
Народу в клубе между тем прибывало. Пришедшие рассаживались, забегали официантки, и Атису пришлось посадить Абсорбента за шиворот. К его столику снова подошла давешняя девушка.
- Если вы хотите продолжать сидеть, вам придется взять еще что-то, - вежливо сказала она. - У нас сегодня клубный день, будет концерт, и поэтому…
- Я как раз хотел попросить еще водочки, - улыбнулся Атис. - И холодного чая. Кислого холодного чая, ну там шиповник, или брусника.
- Конечно, - официантка расцвела. - Сейчас.
"У меня внутри атомная бомба, - подумал вдруг Атис. - И мне кажется, что она сейчас взорвется, что-то сейчас будет". Принесенную девушкой водку он, однако, сразу пить не стал, ограничился чаем. Концерт. Интересно. В Кремове таких вольностей заведено не было - только радио. Даже в клубах. Только в клубах оно погромче, а дома приемник маломощный, поэтому тихо. И все одно и то же: "Гимн руке помощи", "Золото разного цвета - белое, черное, сладкое", "Дети, пойте эту песню", "Мне семнадцать, я на фабрику иду, и на фабрике я милого найду"… Все до боли одинаково, и поэтому особенно скучно.
Атис любил танцевать. Умел он это делать не то, чтобы очень, его никто никогда не учил танцам, но он столько эмоций и души вкладывал в этот процесс, что знакомые считали его специалистом. Даже под такие народные хиты, как "Мне семнадцать", он умудрялся что-то изобретать.
В общем, Атис ждал концерта. Вторую сигарету и водку он решил поберечь на потом - кто знает, сколько еще придется тут сидеть?… Вообще, он был рад, что все так интересно сложилось.
Атис отлично понимал, что впереди его ничего не ждет. Впервые за все время (после памятного поджога и своего поспешного бегства из Кремова) он задумался - а что же дальше? Ясно, что прожить у бабы Фаны всю жизнь он, конечно, не сможет. Старуха жалостлива, но все же корыстна - а деньги у него закончатся месяца через два, и это с учетом сегодняшней продажи грибных папирос… и что дальше? Документов у него нет, рабочей карточки нет… значит, работы не найти. Можно, конечно, пойти сдаться стражам. Вот только последствия (особенно в свете прочитанных недавно книг) представлялись Атису печальными. Вероятно, его казнят. А если даже не казнят… о том, что еще может с ним произойти, Атис не имел ни малейшего представления.
Люди в зале вдруг оживились. Несколько человек, привстав, начали хлопать, кто-то залихватски засвистел, некоторые начали аплодировать. Раздались выкрики:
- Касси, врежь, давай!
Атис перевел взгляд на сцену. Кто-то невидимый осветил ее несколькими довольно мощными прожекторами, свет в зале стал приглушенным. На сцену вышла женщина. Атис сразу понял, что это не девушка, а именно женщина примерно его возраста. Небольшого роста, довольно стройная, с очень коротко постриженными светлыми волосами. Она уверенно встала в круг света, поправила микрофон на стойке, помахала рукой залу.
- Здорово, народ! - крикнула она в зал. В зале захлопали. - Сегодня Касси с Песков проживет этот вечер вместе с вами.
- Можно и ночь! - крикнул кто-то.
- Ты еще про утро не забудь! - парировала она.
А потом она запела. Как-то внезапно, не готовясь. Секунду назад в зале было множество голосов, и внезапно остался один. Её. Нет, он не был каким-то особенно красивым, просто… Атис вдруг понял, что впервые видит человека, поющего правду. Дело было не в том, что песня была хороша, а лишь в том…
…и тут Атис понял, что его догнала сигарета. Пришла пора немного поразмяться. Он сунул Абсорбента за шиворот, решительно застегнул молнию на куртке и пошел к сцене. Его слегка шатало, рядом кто-то заулюлюкал. Сначала он просто постоял у края сцены, наблюдая. Песня была медленная, красивая, но для танцев она явно не годилась. А потом…
Сначала грянули барабаны. Именно грянули, взорвались звуком, заполнили собою зал. Потом певица крикнула в микрофон:
- Вперед!
И врезал бас. Да так, что у Атиса, стоящего неподалеку от колонки, на секунду заложило уши. Как-то незаметно в ритм вошли другие инструменты - и сама певица.
И тут Атиса пробило. Он вылетел на середину пустого зала, упал на колени, раскинул руки, потом вскочил - и понеслась!
Он говорил, что я
легкокрылый серафим,
И что мои минуты
равны его векам.
Он говорил, что я
Начало всех начал,
Что я как светлый ангел,
Порхаю в облаках.
Он говорил, что он
бесконечно слаб,
И что его представленье о мире
ложно,
А у тебя девять жил, и четыре крыла,
Ты сможешь!
При всем желании Атис не сказал бы, о чем была эта песня. Не сумел бы. Даже не потому, что не мог в грохоте инструментов разобрать слов, а лишь потому, что в этот момент к нему пришел танец - сродни самой песне. Эта была какая-то дикая, бешеная пляска, уже не Атис танцевал, а танец владел им, повелевал, крутил и вертел, бросал по залу вверх, вниз… Что-то, что оказалось больше самого Атиса, овладело им - и он растворился в танце без остатка.
И вдруг все кончилось. Смолк звук, тишина ватой заткнула уши, и Атис снова упал на колени - от изнеможения. Потом он встал, и, нетвердо ступая, пошел обратно к своему столику.
Концерт потек дальше. Танцевать сил уже не было, и теперь Атис просто слушал, потягивая свою водку. И думал, что, наверное, не стоило курить вторую сигарету. Она была в том виновна, или водка, или то и другое вместе, но тело совсем уже расслабилось, и совершенно не хотелось выходить куда-то, наружу, в темноту и зимний холод. Абсорбент, похоже, разделял это мнение - он пригрелся за пазухой и теперь старательно мурлыкал, изображая вечный двигатель. Атис перестал воспринимать смысл песен, ему было тепло, хорошо и спокойно, рядом горел огонек свечи, на него можно было глядеть, и когда музыка стихла - он осознал это не сразу.
Зал постепенно заполнили человеческие голоса, музыканты на сцене собирали инструменты, певица сняла со стойки микрофон и ушла куда-то за сцену, кинув прощальный взгляд в зал. Кто-то свистнул ей вслед, откуда-то раздался недовольный женский голос "маньяк, при живой-то жене".
Атис вздохнул. Не будет у него жены. Никогда. Как-то странно резко на него вдруг накатило отчаяние. Ничего не будет. Он вне закона, чужак везде и всюду, и нет ему спасения, осталось доживать свой век в бабкином доме, потому что от корпорации не убегают, не было прецедентов.
Он вздрогнул, почувствовав на себе чей-то взгляд. Осмотрелся. У входа в подсобные помещения, там, куда недавно ушла певица, стояли двое охранников в светло-синей форме. Один другому что-то говорил - далеко, не разобрать, что именно - глядя прямо на него, на Атиса. Осматривая с головы до ног. Второй охранник деловито кивнул, и направился прямо к столику.
У Атиса внутри всё похолодело. Абсорбент прекратил мурлыкать и завозился, почувствовав что-то неладное. Атис нарочито неспешно встал, одернул куртку и пошел к выходу. Всё. Хана. Надо бежать, может, удастся уйти как-то. Дворами, полем. Ночь, темнота - вот спасение.
- Эй! - окликнули из-за спины. - Погоди, парень!
Атис прибавил шагу и выскочил за дверь, мороз ожег его, заставив невольно вздрогнуть. Он прижал к себе кота и, что было сил, рванул по дорожке, прочь от клуба.
- Да стой же ты, чего несешься!…
Мелькнули перед глазами фонари у клуба, яркие пятна в окружении темноты, снежная пыль вилась мотыльками в их свете. Атис оглянулся - охранник бежал следом за ним - и тут же проклял все на свете: секунды бега вслепую хватило, чтобы влететь ногой прямо в какую-то колдобину. Он не успел ни опомниться, ни что-то понять, как кувырком покатился на землю, а следом на него всем весом навалился охранник.
- Да что ж ты… бегаешь-то… - пропыхтел он, перехватывая Атиса так, что тот не мог шевельнуться. - Вот дурной!
- Я ничего не делал, - ответил тот, продолжая вырываться. Впрочем, получалось плоховато.
- А кто говорит, что делал? - удивился охранник. - Встать сможешь? Или совсем пьяный?
Атис с трудом поднялся на ноги, отряхнулся. Мрачно посмотрел на охранника.
- Пошли, - приказал тот. - Давай, давай. Ждут тебя там, бегуна.
Обратно они проследовали в молчании.
Справа от входа обнаружилась неприметная дверь - в подсобные помещения. Охранник провел Атиса по маленькому коридорчику, освещенному ярким светом, мимо кухни, мимо каких-то складов, дальше, дальше, поворот… и распахнул одну из дверей.
Такого Атис никак не ожидал.
Перед ним была комнатка, в глубине которой помещалось обширное металлическое зеркало, освещенное по бокам вертикальными длинными лампами. Перед зеркалом, за столом, заполненным непонятными принадлежностями, сидела давешняя певица, Касси. Она уже успела переодеться - теперь на ней была блестящая серая блузка и темные брюки. Касси смотрела на Атиса в зеркало, сидя спиной к входу. Смотрела оценивающим взглядом.
- Почему он в таком виде? Впрочем, ладно, благодарю, - она махнула охраннику рукой, и Атис увидел в зеркале, как тот исчез за дверью. А Касси крутанулась в кресле.
Атис оторопело уставился на нее.
- П-простите, - выдавил он из себя. - Я чего-то не того. Не понял.
- Так что случилось? - ласково произнесла Касси. - У тебя вся куртка в снегу, и даже волосы. Я видела, как ты танцевал, и попросила тебя позвать, но ты, кажется, собирался уйти…
Она обворожительно улыбнулась.
Атис растерялся окончательно.
- Ну, я это… он за мной побежал, я от него. Ну и… а что вы от меня хотите? - спросил он. Девушка была, мягко говоря, непривычная. Атис всё никак не мог сообразить, в чем же это заключается. И вдруг словно разом прозрел.
Она была свободна. Совершенно свободна. И если он случайно обретенной свободой тяготился, и боялся ее, что эта певица в ней жила, как рыба в воде. Это чувствовалось в каждом ее движении.
- Кто ты? - спросила она.
- Меня зовут Атис Сигна, я не местный, - представился он. - Из Кремова, проездом.
- А я - Касси Чудова. Это ты сжег офис Ойлл-о, не так ли?
Атису только и оставалось, что оторопело кивнуть.
- Ты садись, - предложила Касси. - Вон туда, на диванчик в углу.
- Спасибо, - ответил Атис.
- У меня есть небольшой вопрос, - сказала Касси, прикурив длинную сигарету. - Что ты собираешься делать дальше, Атис Сигна из Кремова?
Атис осторожно сел на самый краешек дивана.
- Не знаю, - признался он после секундного молчания. - А надо что-то делать?
Попался. Глупо как, просто слов нет. Сейчас сюда войдет охрана, и завтра ты, Атис Сигна из Кремова, будешь болтаться на лобном месте Песков. На хорошей такой веревке.
- Конечно, можно ничего не делать, - согласилась Касси. Атис готов был поклясться, что в ее голосе прозвучали издевательские нотки. - Можно вечно бегать по свету, как заяц, верно?
- Зачем бегать-то? - глупо переспросил Атис. Он окончательно перестал понимать, что происходит.
- Чтобы спасти свою жизнь, разумеется, - Касси нахмурилась с досадой. - Между прочим, за тебя назначена награда, не бог весть какая, конечно, но все-таки. Ты хоть понимаешь, что с тобой будет, если тебя обнаружат?
- А вы меня разве не обнаружили? - спросил Атис. Что за бред такой? Или она дура, или притворяется. - Вы же меня поймали. Уже, - невесть зачем добавил он.