- Элис вышла замуж три или четыре месяца назад,- ответил Друд,- За паренька с южной оконечности болота. А Дейв построил свой плот. Он у нас с руками, обошелся и без моей помощи. Плот у него получился просто отличный. Он уплыл на восток. Нет, они с Элис нас не забывают, навещают иногда, но...
- Эля хочешь? - спросила матушка Друд - Да, а может, ты не завтракал?
- Спасибо, матушка Друд, я завтракал, но вот от кружечки эля не откажусь.
- И мне тоже,- вмешался Друд.- Негоже Джибу пить одному.
Матушка Друд заковыляла обратно в хижину.
- Такие дела,- проговорил Друд,- Дрова достаются нелегко, но я худо-бедно справляюсь. А лес тут хороший, сплошь дубы да клены, и все сухие, хоть бери да сразу в огонь. Да, сушняка навалом. Порой, правда, останавливаются на ночевку путники, но что они там сожгут - всего ничего, так что это ерунда. А на холме, чуток подальше, валяется гикори. Древесина, скажу я тебе, первый сорт. Такая не часто попадается. Жаль, идти далеко...
- Сегодня я занят,- сказал Джиб,- но завтра и послезавтра я могу вам помочь.
- Не стоит, Джиб. Сам справлюсь.
- Зачем надрываться? И потом, гикори мне тоже не помешает.
- Ладно, уговорил. Спасибо тебе большущее.
- Не за что.
- Я и себе плеснула,- заявила матушка Друд, вернувшись с тремя кружками эля.- Все-таки гостей мы принимаем редко. С вашего разрешения, я присяду.
- Джиб поможет мне завтра,- сказал Друд.- Мы с ним пойдем за гикори.
- Хорошее дерево,- одобрила матушка Друд.
- Мне должны сделать новый топор,- сказал Джиб.- Старый совсем никуда не годится. Его мне еще отец подарил.
- Твои, я слышала, живут у Лощины Енота,- проговорила матушка Друд.
- Да, они там уже давно,- кивнул Джиб,- Неплохое местечко: деревья, рыбалка, без счета ондатр, заводь, в которой растет дикий рис. Я думаю, переселяться им не захочется,
- А топор тебе делают гномы? - спросил Друд.
- Они самые. Долго возятся. Я говорил с ними еще прошлым летом.
- Умельцы они на диво,- заметил Друд рассудительно.- А металл у них просто загляденье. И то сказать, жила-то вон какая богатая. Торговцы покупают у них все без разбора. Знаешь, про гномов каких только слухов не ходит, в чем только их не обвиняют, но с нашими гномами нам повезло. Не представляю, как бы мы обходились без них. Сколько раз они нас выручали.
- Чего ж соседям не ужиться,- обронила матушка Друд,- коль они не держат зла друг на друга.
- Гномы не наши родичи, матушка,- напомнил ей Друд.
- Ну и что? - сказала она.- Они живые существа и не так уж сильно отличаются от нас. Во всяком случае, гораздо меньше, чем мы - от людей. Конечно, не то что Народ Холмов, но все же...
- Главное то,- заявил Друд,- что мы все как-то уживаемся друг с другом. Взять хотя бы нас с людьми. Они вдвое выше нас, у них гладкая кожа, а у нас мех, они умеют писать, а мы нет. Они покупают вещи за деньги, а мы обмениваем одно на другое. У людей много такого, чего нет у нас, но мы не завидуем им, а они не презирают нас. В общем, пока мы уживаемся, все в порядке.
- Мне пора,- сказал Джиб, допивая эль,- До гномов дорога длинная, а мне надо навестить отшельника.
- Я слыхал, ему приходится тяжко,- проговорил Друд.- Стареет, ничего не поделаешь. Сдается мне, он почти такой же старый, как холмы.
- Ты заглянешь к отшельнику? - переспросила матушка Друд.
- А то ты не слышала,- буркнул Друд.
- Подожди минутку. Я хочу кое-что ему передать. Пошлю ему дикого меда. Мне подарил его Народ Холмов.
- Он обрадуется,- сказал Джиб.
Матушка Друд исчезла в хижине.
- Я вот все думаю,- произнес Друд,- чем он живет? Сидит себе на холме над своей пещерой, никуда не ходит, ничего не делает.
- Его навещают,- отозвался Джиб.- Он раздает лекарства - от живота, от горла, от зубов. Но некоторые идут к нему не за лекарствами, а чтобы поговорить.
- Да, пожалуй, гостей у него хватает.
Матушка Друд возвратилась со свертком и вручила его Джибу.
- Ждем тебя к ужину,- сказала она.- Не беда, если припозднишься, чем-нибудь я тебя все равно накормлю.
- Спасибо, матушка Друд,- поблагодарил Джиб.
Он оттолкнулся от плота и направил лодку по протоке. Из камышей стаями вспархивали дрозды; они кружили у него над головой, неумолчно переругиваясь между собой.
От кромки воды берег круто уходил вверх. На краю болота росли огромные деревья, простиравшие ветви над трясиной. Один дуб-великан стоял так близко к воде, что его корни, с которых со временем смыло всю землю, торчали из земли словно растопыренные пальцы. Джиб привязал лодку к одному из корней, перекидал на сушу узелки и топор и выбрался сам. Закинув узелки за спину и подобрав топор, он двинулся по еле заметной тропинке, которая уходила в лощину между двумя холмами. Вскоре тропинка сделалась более утоптанной: здесь ходили торговцы, которые направлялись к пещерам гномов.
Над болотом по-прежнему носились с криками дрозды, но чем глубже Джиб забирался в лес, тем тише становилось вокруг. Шелестела на ветру листва, да слышался порой глухой стук - то ударялся о землю упавший желудь. Раньше поутру на ветвях цокали белки, но сейчас они приумолкли и лишь сновали по стволам едва различимыми тенями, добывая себе пищу.
Подъем был достаточно крутым. Джиб остановился, чтобы перевести дух, и привалился к замшелому валуну. Лес ему не нравился. Он покинул болото несколько минут назад, но уже начал по нему скучать. Лес был мрачным и таинственным, в нем легко заплутаться, тогда как на болоте всегда можно определить, где ты находишься. Нет, лес ему был не по душе.
Глава 5
- Так ты пришел за топором? - спросил гном Плакси.
- Если он готов.
- Разумеется, готов,- буркнул Плакси.- Мы доделали его еще вчера. Однако сядь посиди. Сюда не так-то легко забраться, даже тому, кто молод.
Ниже зева пещеры на склоне холма громоздилась куча земли и шлака. Она наполовину погребла под собой глубокий овраг. Вдоль нее бежала укатанная дорожка, что обрывалась у рудникового отвала. Куча была настолько древней, что сквозь нее проросли и достигли весьма приличной высоты деревья; некоторые из них нависали над оврагом под самыми невообразимыми углами. В глубине пещеры, которая достигала сердца холма, метались блики пламени. Оттуда доносился грохот кузнечных молотов.
Плакси провел Джиба в боковое ответвление пещеры, уходившей к руднику.
- Здесь,- сказал он,- мы сможем спокойно поговорить, и шум не будет нам помехой. К тому же мы избежим опасности угодить под колеса какой-нибудь тачки.
- Копченая рыба,- проговорил Джиб, кладя один из своих узелков на тянувшуюся вдоль стены пещеры полку,- и кое-что еще. А другой для отшельника.
- Я не видел его много лет,- сказал Плакси.- Вот, возьми стул. Я недавно обил его новой овечьей шкурой. Очень удобно.
Джиб сел на указанное место, а гном устроился напротив.
- Вообще-то,- признался Плакси,- я был у отшельника всего только раз, заглянул, так сказать, на огонек. Принес ему пару серебряных подсвечников и больше не ходил. Мне показалось, что я смутил его. Во всяком случае, ему было не по себе. Он, конечно, промолчал...
- Он добрый человек,- заметил Джиб.
- Мне не стоило этого делать. Понимаешь, прожив столько лет в краю людей, вдосталь наобщавшись с ними, начинаешь забывать о разнице между собой и человеком. Но для отшельника, да и для многих его сородичей, я - осколок иного мира, к которому они не принадлежат и к которому в большинстве своем относятся с неприязнью и даже злобой. Я полагаю, не без основания. Целые эпохи люди и существа из моего мира жестоко воевали друг с другом, не ведая жалости и, сдается мне, частенько забывая о чести. Вот потому-то отшельник, который, как ты говоришь, добрейший из людей, и не знал, как ему себя со мной держать. Разумеется, он понимал, что я - существо безобидное и ничем не угрожаю ни ему самому, ни его сородичам, и все же беспокоился. Будь я, скажем, бесом или каким-нибудь демоном, он бы сразу сообразил, что делать. Святая вода, молитвы и все такое прочее. Но я же не бес, хотя и состою, с его точки зрения, в родстве с дьяволом. Словом, все эти годы я жалел, что навестил его.
- Но подсвечники он взял? - спросил Джиб.
- Взял и поблагодарил меня. Он слишком хорошо воспитан, чтобы швырнуть их мне в лицо. А взамен подарил мне отрез расшитой золотом ткани. Наверно, ее оставил ему какой-нибудь гость из благородных. Откуда у отшельника деньги, чтобы купить такую роскошь? А меня долго мучила совесть: я все думал, что мне надо было отказаться от столь дорогого подарка. По правде говоря, я так до сих пор и не решил, что мне делать с этим отрезом. Я храню его в сундуке, время от времени вынимаю и любуюсь переливами красок - и все. Пожалуй, я мог бы обменять его на что-нибудь более полезное, но у меня не поднимается рука. Ведь отшельник подарил мне его от чистого сердца, а подарки не обменивают, особенно если твой подарок - от такого человека.
- По-моему,- сказал Джиб,- ты многое навообра-жал. Ну, я имею в виду смущение отшельника. Что касается меня, то я по отношению к тебе подобных чувств вовсе не испытываю. Впрочем, я, естественно, не человек.
- Ты гораздо ближе к людям, чем я,- возразил гном,- В том-то и может заключаться разница... Пойду за топором,- прибавил он, поднимаясь,- и принесу еще одну вещицу,- Он похлопал ладонью по узелку.- Спасибо. Однако мы помогли бы тебе и без него.
- Я давно хотел тебя спросить,- проговорил Джиб,- да все не мог набраться храбрости. Вы ведь ведете учет, так? Вам приносят подношения, а вы открываете кредит. Но те, кто приходит к вам,- Народ Болот, Народ Холмов да и многие из людей - не умеют писать. А вы, получается, умеете?
- Я нет,- ответил гном.- Образованных среди нас можно пересчитать по пальцам. А вот гоблины, пожалуй, умеют, в особенности те, которые ошиваются в университете. Но торговать-то как-то надо, поэтому мы разработали собственную систему учета, которая, кстати говоря, вся построена на честности.
- Да,- подтвердил Джиб,- на честности и дотошности.
Плакси поднялся, направился в дальний конец пещеры и принялся рыться в сундуках. Вскоре он возвратился, держа топор с рукоятью из древесины гикори.
- Мне кажется,- сказал он,- балансировка в самый раз. Если нет, мы поправим.
- По-моему, все в полном порядке,- восхищенно проговорил Джиб.- А всякую мелочь я и сам поправлю,- Он потер пальцем сверкающую поверхность лезвия,- Прекрасно. Просто прекрасно. Если заботиться о нем, он прослужит мне всю жизнь.
- Тебе нравится? - спросил довольный Плакси.
- Не то слово! - воскликнул Джиб.- Я знал, что могу на вас положиться.
- Острие у него не затупится, если ты, конечно, не станешь рубить камни. Против камней не устоит никакой топор.
- Я буду осторожен. Он слишком хорош, чтобы плохо с ним обращаться.
- А теперь,- сказал гном,- посмотри-ка сюда.
Он сел и положил себе на колено какой-то предмет, завернутый в овечью шкуру. Движения его были исполнены чуть ли не благоговения. Когда с предмета сняли шкуру, он ярко засверкал. Джиб подался вперед:
- Меч!
- Человеческий меч,- сказал Плакси.- Для нас с тобой он чересчур длинный и тяжелый. Меч бойца. Видишь, ни тебе камней, ни других украшений. Честный клинок, такой же, как твой топор. За все то время, что я провел здесь, мы почти не ковали мечей. А среди тех, которые выковали, этот - лучший.
- Он особенный,- произнес Джиб, притрагиваясь к клинку,- из тех, которым дают имена. Знаешь, в старину люди часто называли свои клинки по именам, как лошадей.
- Мы нашли гнездо богатой руды,- продолжал Плакси,- извлекли его и припрятали для особых случаев. Такую руду на пустяки не пускают. Она для специальных заказов, вроде этого клинка и твоего топора.
- Ты хочешь сказать, что мой топор...
- Они с мечом братья.
- Будем надеяться,- проговорил Джиб,- что меч попадет в достойные руки.
- Мы позаботимся, чтобы так оно и случилось,- отозвался Плакси.
- Я принес тебе старый топор,- сказал Джиб.- Он вполне надежен, но вот острие затупилось настолько, что его уже не наточить. Видишь, на нем нет и следа ржавчины. Я подумал, что он, может быть, вам пригодится. Мне за него ничего не нужно.- Он протянул топор гному.
- Хороший топор,- одобрил Плакси.- Твоего отца?
- Он отдал его мне, когда я строил свой плот,- сказал Джиб.
- Тоже наша работа. Хороший топор, но не такой хороший, как новый.
- Мой отец передает вам пожелания доброго здоровья. И мать тоже. Я сказал им, что собираюсь к вам.
- А вы неплохо живете у себя на болоте. Много лет. Если я не ошибаюсь, записей вы не ведете? Значит, ты не можешь подсчитать, сколько именно.
- Мы не умеем писать,- объяснил Джиб.- У нас бытуют только предания, что передаются от отца к сыну. Они, может, и правдивы,- но насколько?
- Твой народ жил на болоте еще до того, как мы, гномы, заселили эти холмы. У нас тоже существуют предания, но, к сожалению, не о вас, а о тех, кто первыми открыл здесь руду и построил рудник.
- Мне пора,- сказал Джиб, вскидывая на плечо узелок,- До пещеры отшельника путь неблизкий, а я хочу вернуться домой до темноты.
- Правильно,- кивнул Плакси,- В этом году что-то много развелось волков, никогда такого не было. Если припозднишься и решишь переночевать у нас, мы с радостью тебя примем.
Глава 6
Поначалу Джиб подумал, что отшельник куда-то ушел, что само по себе было бы достаточно странно. В последние годы, совсем одряхлев, отшельник покидал свою пещеру лишь затем, чтобы набрать кореньев, трав, листьев и коры, из которых приготовлял потом лекарства. Огонь в пещере не горел, и даже дымом не пахло; костер не разжигали уже давно. На грубом трехногом столике возле очага стояла тарелка с высохшим яичным желтком. Джиб вгляделся во мрак.
- Отшельник,- позвал он. Ему вдруг стало страшно, хотя он и сам не мог понять отчего.- Отшельник, ты тут?
Из угла донесся слабый звук, как будто пискнула мышь.
- Отшельник? - повторил Джиб.
Звук послышался снова. Джиб на цыпочках двинулся в угол.
- Я здесь,- пробормотал отшельник.
Его голос был тих, словно шелест листвы. Глаза Джиба привыкли к темноте, и он различил скорчившуюся в углу пещеры фигуру и бледное лицо.
- Отшельник, что случилось?
Джиб нагнулся над человеком. Отшельник лежал, закутавшись до подбородка в одеяло.
- Нагнись пониже,- попросил он.- Мне трудно говорить.
- Ты заболел? - спросил Джиб.
- Я умираю,- произнес отшельник, едва шевельнув губами,- Слава Богу, что ты пришел.
- Тебе что-нибудь нужно? Вода? Суп? Я могу приготовить суп.
- Слушай,- выдавил человек,- молчи и слушай.
- Я слушаю.
- У стены стоит шкаф...
- Вижу.
- Ключ висит у меня на шее. На шнурке.
Джиб послушно протянул руку.
- Нет, подожди.
- Что?
- В шкафу... в шкафу...- Отшельник говорил с трудом.- Книга в кожаном переплете... И топорик... каменный топорик... Отнеси их епископу...
- Какому епископу?
- Епископу Башни. Вверх по реке на север, потом на запад. Спроси... Тебе покажут дорогу...
Джиб терпеливо ждал, но отшельник молчал и даже не пытался что-либо произнести. Джиб протянул руку, нащупал на шее отшельника шнурок, приподнял его голову и снял ключ. Потом опустил голову человека на подушку.
Он подождал, но отшельник не шевелился. Тогда Джиб встал, пересек пещеру, подошел к шкафу и отпер его. Книга в кожаном переплете лежала на полке, а рядом с ней находился топорик, подобного которому Джибу еще не доводилось видеть,- каменный, заостренный на одном конце и гладкий, как будто из металла. Лишь приглядевшись, можно было заметить следы зубила. Кроме того, в шкафу хранились: бритва, ножницы, гребень и маленький фиал с голубоватой жидкостью, наполовину пустой. Джиб взял топорик с книгой и закрыл шкаф.
- Ты взял их? - проговорил отшельник, глядя на него затуманенным взором.- Хорошо.
- Я отнесу их епископу.
- Ты Джиб. Ты бывал у меня раньше.
Джиб кивнул.
- Ты подождешь?
- Подожду. Что я могу сделать? Может, воды?
- Нет,- Отшельник едва заметно покачал головой.
Джиб встал на колени возле убогого ложа. Дыхание отшельника было таким слабым, что грудь его почти не поднималась, а промежутки между вздохами тянулись мучительно долго. Но все же время от времени воздух вырывался из ноздрей человека, и тогда волоски над верхней губой легонько вздрагивали.
- Я стар,- проговорил отшельник, вынырнув из забытья.- Я пережил себя.
Он снова погрузился в молчание. Дыхание его было по-прежнему слабым и неровным. Дважды Джибу казалось, что оно пресеклось окончательно, но оба раза он убеждался, что ошибся.
- Джиб?
- Да?
- Оставь меня здесь. Когда я умру, оставь меня здесь.
Джиб промолчал. В пещере вновь установилась тишина, нарушаемая лишь редким, прерывистым дыханием умирающего.
- Завали вход. Сделаешь?
- Да, сделаю.
- Я не хочу, чтобы волки...- он не докончил фразу.
Джиб молча стоял на коленях у ложа. Какое-то время спустя он поднялся, подошел к выходу и выглянул наружу. Солнце миновало зенит и клонилось к западу. Пещера располагалась достаточно высоко, и из нее видна была та часть болота, которую он покинул сегодня утром. Еще бы чуть-чуть повыше, и он разглядел бы реку.
Джиб вернулся на свой пост. Он попробовал было предаться размышлениям, но обнаружил, что мысли разбегаются. Их было столько, что можно было запутаться. Голова у Джиба шла кругом. На несколько минут он совершенно забыл про отшельника, а когда посмотрел в его сторону, то увидел, что грудь человека больше не вздымается... Он подождал, думая, что снова ошибся. Однако время шло, а отшельник не подавал признаков жизни. Джиб прижался ухом к его груди: сердце не билось. Он приподнял веко: нет, теперь ошибки быть не могло.
Отшельник умер. Но Джиб продолжал сидеть около него, словно надеялся вернуть старика к жизни. Он понял вдруг, что сумятица в мыслях исчезла, что он вновь обрел способность думать. Мог ли он чем-то помочь человеку? Джиб с ужасом вспомнил, что даже не попытался принести отшельнику воды. Да, он спрашивал, и отшельник отказался, но зачем, зачем было слушаться? Или надо было бежать за помощью? Но куда? К кому? И потом, разве мог он бросить умирающего, разве мог позволить тому умереть в одиночестве?
"Отшельник,- думал Джиб,- был стар и потому не боялся смерти. Может статься, он воспринимал ее как друга". Не далее как этим утром Друд интересовался, чем живет отшельник, и его вопрос остался без ответа. Наверно, жизнь отшельника была не так уж скудна, раз он сумел встретить смерть с таким достоинством. Что ж, у него еще много дел, а день уже клонится к вечеру. Джиб откинул одеяло, сложил отшельнику руки на груди, потом укрыл его одеялом с головой, после чего вышел наружу и принялся искать валуны, которыми можно было бы завалить вход в пещеру.