Тая (киносценарий) - Александр Лебедев 8 стр.


- Мне все равно, работай хоть на самого Дьявола. Если твои действия не имеют мотива, а я деньги имею ввиду, значит, либо ты глуп, либо глупа сама игра.

Доктор:

- Поразительно, Москвичка, ты такая холодная, расчетливая....

Доктор ищет подходящее слово:

- Дама. И я в тебе этого никогда не замечал.

Москвичка, вздыхая:

- Доктор. Я, конечно, раскрылась и свою часть игры объяснила. Но тебе от этого легче не должно быть.

Доктор:

- Почему?

Москвичка:

- Потому что, если Кэп на Зураба не работает, то что за бардак твориться с людьми и вещами?

Доктор:

- А продукты?

Он решительно направляется к палатке и долго возится с Вероникиными узлами.

Москвичка:

- Что?

Доктор:

- Все в порядке, семь.

Москвичка:

- Это не в порядке. Я когда залезала тебя будить, две банки выбросила.

Доктор, с сомнением:

- Да ну?

Москвичка:

- Да. Чтобы Кэп меня не убил. Если хочешь, поищи на берегу.

Доктор:

- Значит все-таки Оля?

Москвичка:

- Я даже слушать ничего не хочу. Давай останемся вдвоем.

Доктор:

- Ты же обещала.

Москвичка:

- А мы не будем его убивать. Просто оставим здесь.

Доктор:

- Вероника, Вероника. Ты вокруг посмотри. Туман, дождь, вот-вот снег пойдет. Кто же его найдет? Да и сколько он протянет? Сутки? Двое?

Москвичка:

- Ты сказал, что до людей несколько десятков километров.

Доктор:

- Сказал, только это не значит, что через сутки мы будем греться в тепле.

Москвичка:

- А что это значит?

Доктор:

- Только то, что нам предстоит длинный переход по местности мало мне знакомой. И если наш берег окажется отвесным - мы либо будем переправляться на другой, либо обноситься, а это препятствие непредсказуемое.

Москвичка:

- Хорошо, потащим его с собой.

Кэп что-то мычит, и его голова описывает окружность.

Москвичка:

- Ой, кажется, наши командиры в себя приходють.

Вероника, подойдя к Кэпу, достает его складной нож. Хватает его за волосы и, максимально оттянув вверх голову, ставит к горлу лезвие:

- Ну?

Кэп глупо моргает.

Москвичка:

- Будешь говорить? Будешь отвечать? Молчишь, гад?

Москвичка с размаху отпускает звонкую пощечину.

Кэп мычит:

- Ыы! Ыка!

Москвичка:

- А! Ротик занят?

Девушка с удовольствием отрывает полоску скотча:

- Где Оля?

Кэп:

- Да пошла ты.

Вероника равнодушно лепит скотч обратно:

- Видишь, Док? Он ничего не скажет.

Доктор:

- Мне кажется, ты не права.

Вероника снова тянет за край липкой ленты.

Кэп:

- Что тебе надо? Что ты от меня хочешь? Откуда ты взялась?

Москвичка:

- Кэп, теперь вопросы задаю я.

Кэп:

- Да пошла ты!

Вероника качает головой и, примерив полоску ко рту, медленно клеит ее обратно:

- Вот что, дружок. Давай сначала. Если ты работаешь на Зураба, дай мне знать. Моргни, пукни, сделай что-нибудь. Если нет? У тебя две минуты. Сейчас мы с Доктором двинемся в путь, а тебя утопим. Оля? Если ты знаешь, где Оля, она тебе не поможет.

Кэп мимикой просит освободить рот.

Кэп:

- Москвичка, если у тебя есть мозги, ты лучше меня не развязывай.

Москвичка:

- Я и не собираюсь. Сейчас мы тебя будем топить, поэтому не строй из себя Буратино.

Кэп:

- Вот стерва. Может, в другом мире свидимся, я тебя точно не забуду.

Москвичка:

- И я тебе припомню, дорогой, а сейчас у меня один, последний вопрос: где Оля?

Кэп:

- Знаешь, Москвичка, если бы я был дураком, если бы я твои глупые мысли на шаг вперед не просчитывал....

Москвичка:

- Не оказался бы связанным.

Кэп:

- Правильно говоришь.

Москвичка:

- Я задала конкретный вопрос.

Кэп:

- И хочешь получить конкретный ответ?

Москвичка:

- Разумеется.

Кэп:

- Пошла в жопу.

Москвичка:

- Хорошо.

Москвичка собирает вещи, доктор неохотно присоединяется:

Они подносят к телу Кэпа собранные рюкзаки. Медленно одеваются.

Доктор:

- Что с ним делать?

Москвичка:

- Как-то надо надеть на него рюкзак.

Кэп:

- Что? Топить меня передумали?

Москвичка:

- Ты же все равно не скажешь, где Оля?

Кэп:

- Не скажу.

Москвичка:

- Тогда какой смысл?

Кэп:

- Благородные революционеры?! Пощадите бедного капитана, дайте в кустики сходить.

Москвичка:

- Нет уж, дорогой, эта сцена есть во всех плохих фильмах, и мы ее из нашей истории исключим.

Кэп:

- Как же я буду писать?

Москвичка:

- А вот Доктор тебе подержит. Правда, Доктор?

Доктор брезгливо смотрит на Кэпа.

Кэп:

- Нет, лучше в штаны.

Москвичка:

- Тогда вставай и не лезь с дурацкими вопросами.

Доктор одевает на Кэпа рюкзак.

Москвичка:

- Все. Давайте двигаться.

Кэп:

- Стойте!

Москвичка:

- Что еще?

Кэп:

- Не оставляйте кат, хотя бы отвяжите.

Доктор:

- Зачем?

Кэп:

- Если вы пустите его по течению, возможно, кат вынесет к устью. Вероятность маленькая, но она есть. А если он попадется на глаза, экипаж обязательно будут искать.

Доктор:

- А он дело говорит.

Москвичка:

- Зубы заговаривает.

Кэп:

- Вы все равно не собираетесь сплавляться, какой смысл оставлять его?

Москвичка:

- Никакого, но и спускать его на воду нам не следует.

Доктор:

- Почему?

Москвичка:

- Я не знаю, но это часть игры, и моя интуиция подсказывает, что так поступать нельзя.

Доктор подходит к катамарану и, развязав швартовку, поочередно бьет баллоны. Легко подняв судно, он толкает его в воду.

Доктор:

- На твою интуицию будем полагаться дома, в городе, а здесь доверимся логике. И дешевле и надежней.

Кэп:

- Доктор! Ты снова становишься мужчиной. Подумай на досуге, кто денежки спер? Не тот ли, кто бабушку пришил?

Москвичка:

- Заткнись и двигайся.

Кэп:

- Уже иду.

Колонна: Доктор, Кэп, Москвичка. Кэп часто оборачивается.

Кэп, оборачиваясь:

- Москвичка, а кем ты была до этого?

Москвичка:

- Будешь разговаривать, заклею тебе рот.

Кэп:

- Что же нам молча идти?

Доктор, оборачиваясь:

- Пусть болтает.

Москвичка:

- Пусть, но если я услышу хоть одно подстрекательство, дальше пойдет с новым скотчем.

Кэп:

- Ладно, хотя я собирался послушать. Но раз вы мне разрешаете болтать, буду ловить момент. Ты, Доктор, в инопланетян веришь?

Москвичка:

- Почему Доктор?

Кэп, оборачиваясь:

- Потому что хочу спросить Доктора, а твой ответ я и так знаю.

Москвичка:

- Интересно, почему?

Кэп:

- Потому что иду со связанными руками по твоей милости или по милости твоей мнительности, а раз так, значит тебе ничего не стоит и в зеленых человечков поверить.

Москвичка:

- Кэп, даже я не смогу сказать - верю я в них или нет, а ты за меня распорядился, будто я простая, как три рубля.

Кэп:

- Поверь, Москвичка, в этом мире не все так сложно.

Москвичка:

- Да? Тогда поделись опытом.

Кэп:

- Понимаешь, Москвичка. Все наши деяния, влечения и мысли достаточно просты. Взять хотя бы желание есть или размножаться. С одной стороны это очень разные желания и ничего общего в них нет, но если вдуматься, то окажется, что это всего лишь боязнь смерти. Потому что если ты не будешь есть, то умрешь, и если ты не размножишься - тоже умрешь.

Москвичка:

- А если размножишься?

Кэп:

- Если размножишься, то останется твой вид, твоя фамилия, ребенок на тебя похожий и так далее.

Москвичка:

- Но я-то умру?

Кэп:

- Конечно, умрешь, но когда ты умрешь одна, никому не нужная и всеми забытая или после тебя останутся люди, которые некоторое время будут тебя помнить - это две большие разницы. Знаешь, Москвичка, что такое две большие разницы?

Москвичка:

- Нет.

Кэп:

- Есть разница между тем-то и тем-то, есть большая разница, а вот если человек оставил что-то на земле и если сгинул в небытие - это две разницы. Две, и, прикинь, Москвичка, большие.

Москвичка:

- Пока не пойму, к чему ты клонишь.

Кэп:

- Я тебе про устройство в мире или основы философии толкую. А они о чем говорят? Что люди поступают весьма и весьма предсказуемо, потому что боятся одного - смерти. И хотят они кушать и детей заводят, чтобы не умереть, а если отсюда плясать, то любую схему, даже самую сложную, можно раскрутить и понять.

Москвичка:

- Не мог бы ты спуститься до примера?

Кэп:

- Ну, спроси меня о чем-нибудь, чего понять не можешь.

Москвичка:

- Хм. Зачем мой папа хочет отдать меня замуж за человека, который мне не нравится.

Кэп:

- Смерти боится.

Москвичка:

- Как все просто!

Кэп:

- А ты как думала?

Москвичка:

- А я думала - он мне счастья желает.

Кэп:

- Нет. Он себе счастья желает, если бы он тебе его желал, то принял бы тебя за личность. Человека, которого он обязан уважать и с чьим мнением считаться, а это уже не его дочь. Это уже не человек, в котором он отразится и останется жить после смерти, потому что это уже посторонний человек, а в постороннем человеке он жить не сможет.

Москвичка:

- Хочешь сказать, что он специально принял такое решение?

Кэп:

- А разве сама не видишь? Кого бы ты ни выбрала, папа твой тебе откажет, даже если это будет достойный человек. А вот мерзавца, которого он тебе нашел, ты не должна полюбить. Иначе он бы тебе не смог волю сломать и не смог бы навязать собственного решения. Заметь. Родители четко знают, что тебе надо, с кем ты должна спать и каких детей рожать, потому что это еще не твоя жизнь и не твое счастье. Это продолжение их собственной жизни, и впускать кого-то еще они ни за что не станут. Им не нужна твоя любовь и тем более твое уважение, потому что они рассуждают так: "Вырастет, поймет меня". На самом-то деле это даже по-другому звучит: "Вырастет, станет мной", но никто никогда не перерождается, и твой отец заблуждается как все.

Москвичка:

- Логично ты рассуждаешь, Кэп, но вот как-то мелко, как-то подленько.

Кэп:

- Что значит мелко?

Москвичка:

- Да свел ты мою жизнь к половым инстинктам, а кому же это приятно?

Кэп:

- Москвичка, я тебе скажу, что люди еще сильней заблуждаются.

Москвичка:

- Как?

Кэп:

- Ну, вот возьмем, опять же, твоего отца. Я так понимаю, деньги у него есть, и проблем с материальным положением не имеется.

Москвичка:

- Допустим.

Кэп:

- И автомобиль у него хороший и дом наверняка все дела.

Москвичка:

- Допустим.

Кэп:

- А зачем ему это все?

Москвичка:

- Как зачем?

Кэп:

- Зачем человеку деньги, если он их потратить не сможет? Зачем человеку "Феррари", если в России не построили дорог, по которым на нем можно проехать? Зачем отапливать двадцать комнат, если тебе в трех комфортно и хорошо?

Москвичка:

- Ну, во-первых у нас нет "Феррари", а если папе нравятся точные немецкие машины, что из того?

Кэп:

- Прикинь, Москвичка, и мне нравятся, и если бы были у меня лишние деньги, я бы только на таких и ездил. Но твой папа покупает их по другой причине, а именно потому, что если приедет он в Министерство на "копейке", никто не будет его уважать.

Москвичка:

- Мой папа не работает в Министерстве.

Кэп:

- Да какая разница! И в банк никто на отечественных автомобилях не ездят. А все потому, что не умеет твой папа ничего, кроме как взятки брать или давать. Если он покупает уважение за деньги, значит уважать его больше не за что.

Москвичка:

- Да почему, черт возьми?

Кэп:

- Как почему? Надо мне платить за дорогую тачку, если я изобрел средство от облысения?

Москвичка:

- Это уже совсем дурь. Причем здесь тачка и причем здесь средство от облысения?

Кэп:

- За средство от облысения я получу Нобелевскую премию, а в дорогую тачку я любую девчонку затащу.

Москвичка:

- Так уж и любую.

Кэп:

- Уверяю тебя. Я видел, что делают с людьми дорогие автомобили и убеждать тебя в этом не стану. Ты это и сама знаешь и если бы не знала - историю про скалолазание не рассказала бы. А вот папа твой таких историй не слушает, и окружают его люди, которые только и умеют, что работать языком. Но это про дорогой автомобиль, а вот про средство от облысения слушай дальше. Если я, предположим, такое средство изобрел, мне и деньги ни к чему. А зачем мне деньги, если меня и так все лысые уважать станут.

Москвичка:

- Думаешь, кто-то вспоминает об Иванове, когда закапывает "капли Иванова" или про Петрова, когда мажет "мазь Петрова"?

Кэп:

- Нет, Москвичка, я никогда не вспоминал Полинга, хотя и витаминов таких не пил, но даже если бы и пил, не вспомнил. А уважение, оно делится на две части: тот, кого уважают и те, которые уважают. И если я придумаю такое средство, от которого волосы на голове будут так же расти как под мышками, значит буду я себя уважать за то, что людям помог. Люди меня за то, что я им помог, а не за то, что сумел обойти, обокрасть и в грязь втоптать.

Москвичка:

- Что ты хочешь сказать?

Кэп:

- Ничего, только то, что когда твой папа останавливается на светофоре и смотрит из дорогой машины, как я улицу перехожу, я его не уважаю, я ему завидую. Завидую, потому что он со своими одноклеточными понятиями заставил меня на себя работать, а я поленился или не смог и не переступил через западло. Только он этого не знает, потому что его при этом гордость переполняет, и думает он, будто отразился во мне и внутри меня живет.

Москвичка:

- Но ты-то такой правильный, такой золотой, какого же черта ты завидуешь?

Кэп:

- А я и не завидую, это я так, для примера.

Москвичка:

- Кэп, боже мой, что ты можешь об этом знать, что ты вообще можешь знать?

Кэп:

- Я и не говорю, что знаю, просто, Москвичка, если бы мне предложили поменяться жизнями, знаешь, так - баш на баш. Взять и жизнь другого человека прожить. Я бы твоим папой ни за что не захотел стать.

Москвичка:

- А кем бы захотел?

Кэп:

- Есть один человек, но ты его наверняка не знаешь. Его зовут сэр Ричард Синклер, он родился в Англии в сороковых годах, а в семидесятых создал один из первых персональных компьютеров.

Москвичка:

- И много на этом заработал.

Кэп:

- Много. Но бизнесменом не был и уже давно разорился, а может быть и умер в нищете.

Вероника громко хихикает.

Кэп:

- Ну, это я так для красного словца. А завидую я этому человеку, потому что создал он в свое время вещь очень свежую, полезную и, если хочешь, гениальную. Нет, просто я завидую самой черной завистью и мне себя не жаль.

Москвичка:

- Сука ты, Кэп.

Кэп:

- Да. Но только и в моей жизни не все сладко. И есть у меня гоны и комплексы, а иногда и я поступаю как дурак.

Москвичка:

- Скажи, Кэп, а любовь - это что по-твоему? Тоже из-за боязни умереть?

Кэп:

- Нет, Москвичка, любовь любви рознь. Настоящая любовь или как говорят: "любов" - это то, что смерти сильней.

Москвичка:

- Хочешь сказать, она не умирает?

Кэп:

- Отнюдь, Москвичка. "Любов" - это когда человек сразу умирает. То есть так.... Берет и перестает существовать, растворяется в другом человеке, бескорыстно, без надежд и без остатка. Начинает жить в другом существе, жить его мыслями, его желаниями, его страхами, победами и неудачами.

Москвичка:

- Это любовь одного человека?

Кэп:

- Разумеется.

Москвичка:

- А если люди любят друг друга?

Кэп:

- Москвичка, любовь никогда не бывает взаимной. То есть теоретически она может быть ответной, но если человек любит, ему глубоко наплевать, любят ли его, потому что его самого уже нет и он весь в этом человеке от начала и до конца.

Москвичка:

- Ладно, Кэп. Пока ты все на половые инстинкты не перевел, что там про марсиан?

Кэп:

- Каких марсиан?

Москвичка:

- Ну, ты начал с того, верит ли Доктор в инопланетян?

Кэп:

- Доктор, а ты веришь?

Доктор, оборачиваясь:

- Верю, верю.

Кэп:

- Это ведь они, сволочи, во всем виноваты.

Москвичка:

- Почему же сразу инопланетяне?

Кэп:

- Да потому что больше некому. Ведь если бы это были человеческие проделки, прослеживалась бы хоть какая-то логика. Можно было предположить, что человек смерти боится и очень хочет отразиться в нас. Запугать до полусмерти, а потом выйти и сказать: "Здравствуйте, меня зовут Сидоров".

Москвичка:

- Почему Сидоров?

Кэп:

- А как еще такую сволочь могут звать, только Сидоров.

Москвичка:

- Тебя что в детстве Сидоров обидел?

Кэп:

- Это к делу не относится. А относится только чужая заинтересованность. Например, материальная выгода. Как твой Зураб. Или предположим, что на этой реке есть никому неизвестная кимберлитовая трубка с огромными запасами алмазов или золотая жила, а может залежи редкоземельного металла. И те, кто втайне добывают этот металл, совсем не хотят, чтобы об этом узнали.

Москвичка:

- Не проще ли утопить команду и не заморачивать с тушенкой.

Кэп:

- Проще, поэтому я это предположение отверг. Но инопланетяне.... Во-первых, они могут быть роботами, во-вторых, могут оказаться на более высокой ступени развития, а это значит, что уже получили в свое распоряжение бессмертие, и наша логика, логика смертных, им нипочем.

Москвичка:

- Хочешь сказать, что бессмертная тварь наблюдает за нашей реакцией и получает удовольствие от того, что видит?

Кэп:

- А что ей еще делать? Москвичка, неужели ты никогда не издевалась над муравьем?

Москвичка:

- Зачем?

Кэп:

- Да так просто. Тебе интересно, что будет, если на него направить собранный увеличительным стеклом свет. У него задница дымится, он орет, думает: за что же это ему такое? А ты наблюдаешь. Попиваешь пивко, сигареткой дымишь и единственное, что чувствуешь - это скуку.

Москвичка:

- А есть у тебя хоть какие-то доказательства?

Кэп:

Назад Дальше