Это потом ты узнаешь, что х’манкам несвойственно вот так покачивать головой из стороны в сторону, вот так ходить, словно пронося за собой хвост, равный по длине собственному телу. Перед тобой не обычный х’манк, - это страшная тварь, экстрим-оператор, одно существо в двух телах. И они двигаются одинаково: маленькая слабая х’манка с огромным крепкобронным чудовищем.
Ты не боишься. Еще не умеешь.
Потом ты узнаешь, сколько сил взрослые кладут на то, чтобы дети воспитывались так же, как тысячу лет назад. Чтобы истинное положение дел открывалось только тогда, когда угрюмое знание уже не сломает молодых, а породит ярость в сердцах…
Тебе не понять, о чем говорят самые страшные враги человечества, глядя на вас.
А одна из х’манок сказала товарке:
- Смотри, вот враг и мать врагов.
- Брось, - со смехом ответила ей другая, - смотри, какие славные котята.
И эта другая х’манка погладила тебя по голове.
Ладошка х’манки нежная, как лепесток. Она вкусно пахла, ты с удовольствием нюхал ее. Х’манка ждала, не отнимала руку.
И крохотный враг лизнул её пальцы.
Ты сделал это вовсе не из желания приласкаться. Ты пробовал на вкус, и тёрка на языке ободрала тонкую кожицу х’манки мало не до крови. Но зрелище так насмешило всех х’манок, что и эта простила глупого малыша.
Они ушли, веселясь.
Это потом ты узнал, что в тот раз они никого не убили.
Я даже очнулась - от потрясения и страха.
Их было трое. В скалах. Посреди пустыни. Конечно, они же намного выносливее людей… Они стояли, неподвижные, и смотрели.
Мгновение назад их там не было. Аджи не почуяла их. Наверное, она тоже начала уставать… Она остановилась метров за двадцать от скал - и от них. Ужасающе опасная близость.
Вот теперь нам обеим точно конец. И страшный. Потому что мы не просто ненавистная х’манка и злобная нуктиха. Потому что я совершила ошибку, очень глупую, очень большую и страшную ошибку, непростительную, смертельную. Я не сняла ожерелье Экмена.
У самого высокого из ррит не хватало клыка.
Левого.
Верхнего.
Аджи издала боевой клич. Я с муками пыталась думать. Когда Аджи бросится в битву, я прыгну с ее плеча назад… как же высоко! Нет, надо слезать сейчас. Но она же все равно не сможет защитить меня от троих сразу! Она готова драться, и она даже уставшая и голодная разорвет троих ррит, - но кто-нибудь из них успеет достать меня. Убежать?
Ррит смотрели, не двигаясь с места. Точеные мускулистые фигуры, похожие на человеческие. Если не смотреть на жуткие морды, - словно изваяния древних мастеров. Проклятые статуи. Сильнее, выносливее, отважнее, умнее и благороднее человека. Побежденные. Как же они нас ненавидят.
Чего они ждут?!
В эту секунду нас настигла "крыса".
Аджи развернулась к новоприбывшим. У меня мурашки побежали по коже. Нукте-то все равно, с какой стороны враг, чувство пространства работает лучше зрения, а хвостом можно ударить и назад. Вот я, между прочим, к ррит спиной. И мне от этого очень худо. Но спиной к людям еще хуже: у воинов пустыни могли сохраниться прежние понятия о чести, а у моих соплеменников их никогда не было.
Носом к нам, остромордая, с маленькими "ушами", машина как никогда напоминала настоящего помоечного зверя. Задняя дверь поднялась, будто "крыса" по-собачьи задрала лапу.
- Ну, здравствуйте, девочки, - нежно сказал Экмен.
Он снова изображал нездешнее величие. Он был во фреонном костюме, блистающем медицинской белизной, и походил на привидение. Шлем он широким жестом снял, показывая, что не боится фронтирского солнца.
Из машины выбрались еще четверо таких же, только пониже и в шлемах. Так, значит, еще один за рулем - и готов врубить резаки. Больше в маленькую "крысу" просто не влезет.
Песчаник и соль неимоверно древнего моря, когда-то плескавшегося здесь. Скала, отделяющая "крысу" Экмена от ррит. Он их не видит. Он на них не смотрит и вообще чересчур расслаблен. Зато они его видят.
- Назад! - сказала я негромко, но с нажимом. - Аджи, назад!
Она мотнула тяжелой головой и отступила. Теперь воинов ррит от Экмена отгораживала только скала.
Точно, видят. Вон как уставились. Мимика ррит мне непонятна, но что они о нем думают, я могу представить. Психология ррит не так уж сильно отличается от человеческой.
- Янина, ты солгала мне, - с холодным неудовольствием высшего существа изрек Экмен. - Как я вижу, ты прекрасно умеешь обращаться с самками. Но я тебя прощаю.
Ха!
"Вернись, я все прощу!"
- Ты уже поняла, что не выживешь, - почти любовно сказал он. - Ну, не упрямься.
Ублюдок. Так он специально не отправился за нами в погоню сразу же. Наверняка следил через спутник. Ждал, когда я окажусь на грани гибели. На грани отчаяния. Умно, ничего не скажешь.
Но сейчас он не думает об опасности.
- Эй!
Экмен развел руками, лучезарно улыбаясь.
- Девочки, мы же поладим!
Не сомневаюсь. А дверь-то "крысиная" поднята, идиот. Смерть водителю.
Привет, Экмен. Ты хотел, чтобы тебе снесли яйца? Готовься. Потому что ты не справишься с ррит без биопластика. Будь ты хоть трижды Лучший Самец Человечества.
Ррит молчали и не шевелились, как высеченные из песчаника. Надеюсь, они сообразят, что я хочу сказать.
Я сняла ожерелье. Меня передернуло от прикосновения к нему, - рядом стояли ррит, и один из них был изувечен, и мне до жути реально представилось, как Экмен добывал свои страшные бусины.
Он заслуживает того, что я сейчас сделаю.
Ожерелье полетело в Экмена. Я почти попала. Он - ну, идиот же! - поднял его, послал мне воздушный поцелуй и, сложив втрое, надел бусы на запястье.
Тогда я сняла одну из биопластиковых лент, велела ей принять псевдоживую форму и высоко подняла.
Ррит одновременно повернули морды. Лента судорожно извивалась в моей руке. Высокий знает, - слишком хорошо знает, - что это такое. Когда до него дойдет, что х’манк вооружен только автоматом? Я медленно вернула ленту себе на плечи. Вроде, должны соображать быстро…
Они ненавидят Экмена куда сильнее, чем я.
Их трое, людей вдвое больше, но человек без активированного резака или нукты-защитника для ррит…
Правильно.
Мясо.
Я, наверное, действительно нелюдь. Я смотрела, как ррит убивают моих соплеменников, смотрела с высоты плеча стоявшей на задних лапах Аджи, и спокойно любовалась этим. Аджи нервно стучала хвостом по земле. Ей хотелось, чтобы я сказала, на кого ей кидаться, но я не собиралась участвовать в драке. Я ждала, чтобы забрать из экменовской "крысы" обязательный запас воды.
Все-таки психология ррит отличается от человеческой. У них было нормальное оружие, я видела. Но воины не стали стрелять, взялись за метательные ножи. Ритуальные, насколько я понимаю.
Экмен может быть польщен. К нему проявили редкое уважение.
Высокий, уже украшенный свежими костями, обернулся ко мне. Вряд ли он сказал мне что-то хорошее… а может, и хорошее. Судя по тому, что я знаю о ррит, по их понятиям я поступила благородно. Теперь унизительная отметина этого воина превратится в почетное боевое ранение.
А вот сотням других ррит не повезло.
Я подумала, что победи ррит в войне - а они могли, они едва не победили - они бы тоже устраивали на Земле сафари. И украшали себя костями.
Так что все честно.
7
Я вошла в ангар и без сил рухнула на диван. Вот не думала, что он покажется мне настолько родным.
Все остальное я думала уже после того, как проснулась.
Хорошо, что деньги за помещение перечисляются с моего счета автоматически. Очень удачно, что хозяину на самом деле совершенно все равно, как используются ненужные ему площади. Как здорово, что я сняла не гараж в городе и не квартиру, а именно старый ангар. Он же очень просторный и находится на отшибе. Я раньше отгораживала кусок пространства щитами, а теперь Аджи как могла аккуратно смяла оставшиеся от прежних времен металлические конструкции и устроила себе гнездо. Места ей хватило с лишком.
Глядя на это, я улыбнулась, и внезапно меня пронзила жуткая тоска.
Я все-таки потеряла Аджи… Пусть он - она - жива и рядом. Все равно.
Аджи вытащил меня из смерти. Это последнее, что сделала его любовь. Теперь самка родит и выведет прайд, свою собственную семью. Наверное, она будет помнить меня, как Джеки помнила Кесуму. Но служить мне она не станет.
Действительно, если вы женщина и отложили яйца, зачем вам маленькая бесшерстная обезьянка?
Что теперь будет? За три с лишним месяца наверняка пришло уже опоздавшее задание. Я не смогу его выполнить. Зачем я вообще, безоружная, официально казненная?
Я вздохнула и пошла на кухню. Есть хотелось зверски. Аджи, думаю, уже натрескалась какой-нибудь органики. Гнездо начала строить. С голоду бы не стала. А я не могу абы какую органику кушать. Кажется, были консервы… буду питаться консервами без хлеба. И кофе. Хоть кофе есть, и то хлеб.
Приняв душ и переодевшись, я села за компьютер.
В моем почтовом ящике обнаружилась куча спама и просто бессмыслицы вроде уведомлений от муниципалитета и записок о пришедших открытках.
Я криво усмехнулась.
После обработки я узнала, какого рода задание должна была выполнить. В частности, оказалось, что агентом Центра на Фронтире является Александер М. Дарикки. Вот не ожидала от милейшего местера Санди.
Как бы это мне написать отчет, если я только что получила данные? Уведомление о принятии задания поступило в местную сеть и готовится к отправке на Землю с ближайшим сеансом галактической связи. А сеанс будет… - я глянула - через десять часов. Многовато. Тянуть время не собираюсь. Так что отчет они получат одновременно с уведомлением.
Интересно, что они на это скажут?
Вот веселье начнется.
Ха! Не суетись Док Андерс, если подумать, - как бы я добралась до него?
И еще раз "ха!" Я думаю, что пять "смертных" заданий - достаточный повод, чтобы дорожить агентом. Я эффективна. Экономически выгодна.
Я буду жить.
Это местер Санди когда-то написал картину "Человек-победитель", которая висит в холле Мраморного Дома. Мимо нее проходят члены Объединенного Совета по пути в зал заседаний.
Он всегда предпочитал реалистическую манеру, но эта картина - более символ.
Палитра невелика: красный, желтый и черный. На фоне оранжево-алого света, скрадывающего все очертания - не то закат, не то пламя, - силуэт вооруженного мужчины на склоне холма. Оружие напоминает гипертрофированный автомат. Ничего подобного на вооружении войск человечества нет.
Однажды какая-то не очень умная дама возмутилась тем, что человек-победитель - мужчина. На что Санди посоветовал ей присмотреться внимательней и сказать, хотела ли бы она видеть на картине женщину.
Действительно. Этого можно не заметить первым взглядом. Уйдешь от холста со странным ощущением, что смотрел, но не видел. И на выходе из здания, или на следующий день, или через месяц поймешь, наконец, что холм, который попирают ноги Победителя, на самом деле - черепа, черепа, черепа… груда костей на выжженной почве и зарево позади.
Все инопланетные делегации видят эту картину. Она неспроста там висит. Послы - не самые глупые представители своих рас.
Люди любят говорить о свободе, разуме, равноправии и цивилизованности. Но в глубине души прекрасно понимают, кто они такие.
И очень этим довольны.
Часть вторая. Янина
1
Я сапожник без сапог.
Я экстрим-оператор без нукты.
Через два часа уходит корабль. Центр по достоинству оценил мою эффективность. Оказывается, Экмен уже много лет назад был признан антисоциальным элементом и осужден. Мне не дали задания на его устранение, потому что попросту не считали это возможным. А теперь я получила хорошую премию сверх забросных выплат и устное уведомление: ставится вопрос о моей реабилитации под другим именем, и, соответственно, выдаче мне полноценного сертификата.
Я не настолько наивна, чтобы надеяться. Они выразились так: "эффективный элемент персонала на заданиях особой категории". По-человечески это значит - высококлассный киллер на зарплате. Они ни за что не выпустят меня из-под колпака, хотя бы из соображений безопасности.
Но они выдадут мне новое оружие.
Аджи увезли с Фронтира раньше, на грузовозе. Она уже снесла яйца и легла на кладку. Чем дальше, тем она меньше со мной разговаривала. Я успела потрогать и рассмотреть колыбельки ее детей прежде, чем она начала на меня рычать. Яйца нукт красивые - розовые, полупрозрачные. К концу срока становится видно, как внутри спит малыш.
Через две недели прилетела команда с Земли, какие-то незнакомые мне люди. С ними был мастер Михаль, моя первая любовь. Он сильно постарел и обрюзг, стал совсем седым. Я почти не разговаривала с эвакуаторами. Кажется, только поздоровалась, впустила и сразу ушла в сторону. Они понимали, что со мной, и не тратили времени зря. Сняли гнездо с пола - целиком, вместе с дремлющей Аджи. Крыша ангара раскрывалась, но ее все равно пришлось разобрать, снять створки, чтобы не побеспокоить самку, поднимая гнездо. Хозяин разрешил. Он был там и смотрел на меня сочувственно. Хотя и не знал, что произошло. У меня был убитый вид.
Много позже я подумала, что один из крупнейших "кемайловых" вполне мог и знать о случившемся. И подозревать, что надето у меня под одеждой.
Я не собиралась сдавать биопластик. Обойдутся. Это мой трофей. За три месяца страданий и потерянного навеки друга - как бы дорого пластик ни стоил, он дешевле.
Когда Михаль стал беседовать с Аджи, в мастере пробудилось что-то прежнее, - задор, солнечная искра, которая светила всем. И я ощутила укол ревности.
Мне было очень тяжело.
Я положила вещи в каюту и вышла на космодром, чтобы в последний раз посмотреть на Фронтир. Попрощаться и поблагодарить. Ррит Кадара, беспощадная, хищная, и вдобавок жестоко оскорбленная людьми планета, но она разрешила мне выжить.
Несмотря ни на что - спасибо. И извини, хотя вряд ли ты сможешь. Постараюсь не возвращаться.
Пока я предавалась таким философским мыслям, ко мне подошел второй пилот. Я долго не могла понять, чего он хочет, пока не сообразила, что за мной приударяют.
Бывает же такое… Из стройной я стала костлявой, кожа у меня на лице полосатая из-за биопластикового контура, который я носила в пустыне. Даже тональный крем не особо помогает. И глаза на неподвижном из-за дефекта лице красные.
Что ж, хоть какое-то человеческое общение… Я невпопад ответила на пару комплиментов, постаралась улыбнуться и не напугать при этом кавалера своей атрофией. В конце концов, он посоветовал мне идти внутрь, потому что сейчас начинают тестировать генераторы, и удалился сам, очень довольный, что напал на настоящую глупую блондинку. Пообещал, что во время полета мы обязательно встретимся в кают-компании…
А вдруг мне все-таки выдадут сертификат? Я еще могу родить.
Я проводила пилота взглядом и почему-то вспомнила про Экмена. Надо же, у нас было много общего. Голубоглазые блондины, приговоренные к эвтаназии. Лучший Самец Человечества вызывал у меня раздражение и гнев, но галантный пилот так безнадежно не тянет на призового самца…
Корабль ходил транзитом с Фронтира через DFG-99/6, Терру-2 и RTG-50/1 на Терру-без-номера. Обычными пассажирами на нем были коммерсанты. Агенты "кемайловых" - они даже не таились, их легко было узнать по неповторимому аромату. Хозяева грузовозов, торговавшие фруктами и овощами, которые выращивались на Терре-без-номера. Еще кто-то. Иногда туристы.
Раньше звездоплавание было пыткой. Даже медкомиссия требовалась. Некоторые пассажиры могли не выдержать перегрузок. Тесный и опасный челнок, который к тому же наносил жуткий вред окружающей среде, с натугой прорывался сквозь атмосферу к огромному космическому крейсеру. Эти крейсера строились прямо на орбите и стоили неимоверных денег. Когда-то, еще в школе, нас водили в Музей звездоплавания, там был пассажирский отсек такого корабля, после демонтажа спущенный на землю и оставленный для истории. Помню, мне там страшно стало. Живи я лет на семьдесят раньше, ни за что бы не полезла в космос. Да тогда и незачем было. Ничего интересного. Но летали, летали - даже на Луну и Марс когда-то летали туристы. Там сохранились брошенные корпуса отелей. И зачем, спрашивается, летать на безжизненные планеты?
Гипертехнологичный корабль поднимается прямо с земли на таких же генераторах, что и у "крыс". А потом переходит в другие отношения с пространством. В "состояние мерцания". Помереть мне, если я хоть что-нибудь в нем понимаю. В школьном учебнике физики про это только научно-популярно. Мерцающему кораблю все равно, в какой среде перемещаться, хоть сквозь планету или звезду. Он некоторым образом не существует.
Но это еще можно представить, если поднатужиться. А вот почему у этих кораблей определенная скорость?
Ладно, на то есть физики.
Полет длился пять земных суток. Я могла позволить себе каюту VIP-класса, но взяла билет в двухместную. Лети я с Аджи, конечно, поселилась бы без лишнего соседа. А так… Я представила, насколько мне будет одиноко и плохо. Лучше уж стану молча злиться на безвинного человека, чем впаду в клиническую депрессию.
Но до Терры-2 никаких соседей у меня не было. Приходилось развлекаться встречами за ужином со вторым пилотом по имени Саймон. Ужас, до чего имя ему подходило. Если учесть, что оно всегда казалось мне дурацким. Чернявый Саймон оказался фетишистом, обожавшим светлые волосы. Все остальное его мало интересовало.
На Второй Терре, во время шестичасовой посадки, я вышла из корабля. Единственная планета угасающей красной звезды, она славится изумительной красотой. Даже обычные съемки завораживают, но они, по рассказам, только жалкое подобие, - эту Терру обязательно нужно увидеть глазами. Я надеялась немного развеяться. Может, сходить в кино, посидеть в кафе. И выкинуть, наконец, из памяти проклятую фронтирскую пустыню, сожравшую все, что у меня еще оставалось.
Я вышла на крышу здания порта, на смотровую площадку. Полдень только что миновал. Дул пронизывающий ветер. Я была легко одета, на Фронтире я привыкла к постоянной жаре. Здесь оказалось холодно. Я поежилась, и биопластик, лелеявший мое тело под одеждой, начал вырабатывать тепло.
Никакими словами не передать. Все говорят "розовая жемчужина в перламутре", это уже избито. Солнце Терры-2 действительно нужно увидеть своими глазами. Иначе не представишь. Минуту спустя я поняла, что стою как ребенок, с открытым ртом. Облака - синие, голубые, розовато-лиловые, сиреневые, полупрозрачные, быстрые, как шелковые платки…
Я смотрела в новое небо, любуясь и замирая. И я вытянула руку, чтобы опереться о загривок Аджи, стоящего рядом со мной.
После этого мне расхотелось куда-либо идти.
В каюте меня встретила соседка. Совсем юная и смешная.
И в парадной форме.
Мы считали, что парадная форма существует для парадов и только. И что женщине не следует демонстрировать выправку. Меняются времена…