Вдохновительница эсеров почти не переменила своего положения за время потасовки, только отошла на несколько шагов к стене; теперь она держалась к ней вплотную, почти прижимаясь к стеклу, за которыми колыхалась багровая жидкость "очищенной" красной воды.
- Я почти люблю вас, - проникновенно сказала женщина. - А кто-то наверху любит не меньше. Устоять против наших профессионалов, это, скажу я вам… Вы же, простите, удачливые дилетанты. Везучие не в меру… Знали бы вы, как вы нам нужны! Нет, убивать вас было бы расточительностью!
Пальцы ее коснулись аквариума, и часть стекла словно бы продавилась под этим легким прикосновением; сегмент аквариума, на который Жозефина опиралась спиной, провернулся, убрав женщину за стену.
- Жозефина! Жози! - Панчини кинулся к аквариуму, ударил в него кулаками… бесполезно: все осталось, как есть, а звук получился глухой. Тут же что-то лязгнуло, сперва в одной двери, потом в другой.
- Что это?.. - Эд быстро оглянулся, но ничего не увидел, кроме четырех тел охранников.
- Сволочь! - простонал Эрнесто. - Она автоматически заблокировала снаружи обе двери! Теперь нам их не открыть! Она решила нас уморить!
- Нет такой двери, которой не могла бы открыть алхимия, - фыркнул Эд.
- Да?! - Эрнесто так и взвился. - Ну и сможет ли ваша алхимия что-то поделать с тоннами очищенной красной воды?! Это - абсолютно инертная для алхимии жидкость, уж мы-то проверяли! А когда она заблокировала двери, она и к ним с той стороны придвинула такие же аквариумы!
Эдвард не любил провокационных вопросов. Вместо этого он просто подошел к ближайшему аквариуму, хлопнул в ладоши, и…
И стекло пошло мелкими забавными пупырышками.
- Не выходит? - спросил Ал.
Вместо ответа Эд коротко выругался.
Эрнесто хихикнул.
- Ну все, - зло сказал Эдвард, поворачиваясь к нему. - Сейчас я тебя прикончу! Сейчас я тебя так прикончу, что в день Страшного Суда трубы не подымут, если ты верующий!
И тут ноги у Эдварда подкосились, он упал на колени.
- Эд! - Ал бросился к нему, поддержал, помог сесть, прислониться спиной к аквариуму.
- Все в порядке… - попытался произнести Эдвард как можно отчетливее. - Просто голова закружилась. Не так уж сильно она меня поранила, просто царапина.
Эрнесто буквально вжался в стену, радуясь, что про него забыли.
- Снимай плащ, быстро! - велел Ал. - И рубашку тоже снимай. Черт… ты формулу спирта помнишь?..
- Це-два-аш-пять-о-аш, дубина! Мне тебя в начальную школу отвезти?!
- Прости, запамятовал. Адреналин.
- Из чего ты тут спирт трансмутировать собрался, здесь органических материалов почти что нет!
- А кровь? - фыркнул Ал. - Крови тут, извини меня, до хрена.
Ал помог Эдварду стянуть плащ и рубашку (двигать левой рукой было очень больно), а потом хлопнул в ладоши и приложил руки прямо к ране.
Эдвард взвыл.
- Эй, ты чего?!
- Прости, перестарался… может, сжег немножко, зато теперь уж точно заражения не будет. И от потери крови не помрешь. Но перевязать все равно надо.
Ал начал сноровисто разрывать Эдову рубашку на полосы.
- Эй, а почему мою?! - возмутился Эд. - Твоя чище!
- Вот именно, - отрезал Ал.
Когда с импровизированной перевязкой было покончено, Эдвард, морщась от боли, спросил:
- Слушай, как ты думаешь, а если натрансмутировать из пола здоровенный таран и пробить потолок? Или стенку?
- И захлебнуться, - пожал плечами Ал.
- Ну… может, не захлебнемся, - неуверенно произнес Эдвард. - Дыхание задержим… А потом странсмутируем таран обратно в пол, и на волю! Ну, там подеремся еще с теми, кто снаружи, и все… недолго.
- Не советую, - подал голос Эрнесто.
- Тебя не спросили! - огрызнулся Эд.
- Нет, постой! - Ал подошел к Эрнесто, схватил его за воротник. - Вот что, дорогой ты наш номинальный глава заговора… рассказывай нам быстренько, почему не советуешь?
- Потому что рыбки плотоядные, - ответил Эрнесто почти злорадно. - Жози кормит их редко. Правда, человеческое мясо не давала… насколько мне известно. Как видите, они достаточно большие.
Эдвард и Альфонс как-то по-новому сразу взглянули на зловещие темные тени в багровой воде.
- Хорошо, - почти ласково сказал Эд, - тогда что же ты посоветуешь нам делать?
- Посоветую, - ответил Эрнесто с достоинством. - Если вы пообещаете, что не убьете меня.
- Я не люблю убивать, - поморщился Ал. - Поэтому, если вы будете сотрудничать…
- Но можете не сомневаться, Панчини, - прорычал Эд, - что если что, я отлично вас прикончу и один!
- Понял! - Панчини вскинул руки вверх. - Поверьте, господа, я не сомневаюсь в вашей решительности! И вообще, мне как-то весь этот заговор… понимаете, я тут человек случайный, это все Жози…
- Трепло ты случайное, - бросил Эд. - Удобный оратор - глупый оратор. И яркая политическая фигура, чтобы было кого посадить в кресло фюрера после революции.
- Попрошу меня не оскорблять! - Панчини выпрямился с гордым видом.
- А я попрошу не отнимать наше время, - устало сказал Ал. - Мы вас пообещали оставить в живых, - он снова встряхнул Панчини за воротник, - так, пожалуйста, предоставьте нам информацию.
- Начну с того, что напомню вам: тут есть внутренние камеры. Если не хотите, чтобы Мари вас видела, надо их уничтожить.
- Вон те, что ли?.. - Эд показал рукой на две небольшие (ну, по полметра в длину всего) камеры, закрепленные под потолком. - А звук они пишут?
- Только изображение, - покачал головой Панчини. - А что, есть уже и такие, которые пишут звук?
- Фьюри хвастался, что есть… Ну-ка…
Эд сунул руку в карман плаща.
- Черт, Ал, ты мне пару центов не займешь?
- Зачем тебе? - Ал тоже сунул руку в карман и после непродолжительных поисков вытащил оттуда несколько монет. - На, - он кинул монеты Эдварду. - Решил побиться об заклад?
- Типа того, - Эдвард размахнулся, и прицельно подбил обе камеры в объективы. Одна камера даже заискрила. - Вот и все… Не алхимией единой жив человек.
- Можно спокойно строить планы, - согласно кивнул Ал. - Особенно если вот этот вот, - он указал на Панчини, - согласится нам что-то еще рассказать.
- Постой, а так ли нам нужна его информация? - спросил Эд. Он прикидывал, сумеет ли подняться без посторонней помощи - должен суметь, по идее. И вообще, ему было стыдно. С чего это так раскис? Рана-то пустяковая. - Ал, брат ты мой любимый, но туповатый, тут же под полом нет аквариума?
- И что? - спросил Ал, и тут же лицо его прояснилось. - Да, ты прав: туповатый… Мы ж под землей! Что нам стоит обойти все это строение и вывести тоннель наружу?
- Ну дошло, наконец-то! - Эд сумел все-таки стать, опираясь на пупырчатый аквариум, и почувствовал, что ноги вроде опомнились, усовестились и стали держать как положено. По крайней мере, на левую он всегда может положиться (так пламенно утверждает Уинри), будем надеяться, что и правая, сработанная мамой с папой, не подведет.
- Ничего у вас не выйдет, - Эрнесто произнес это почти с удовольствием. - Под полом как раз и есть главный резервуар воды. Сделайте дырку - захлебнетесь. Она там под давлением…
- Отлично, - Эдвард поморщился. - Ну и какой же путь отступления хотел предложить нам ты?
- Никакого, - оскорблено сказал Эрнесто. - Я его не знаю.
- Ну не фига!.. - Эд еле сдержал рвущийся из глубин души матерок. - Так какого же черта…
- Стой, брат! - Ал предостерегающе поднял руку, потому что Эдвард уже готов был накинуться на Панчини в рукопашной. - Давай без опрометчивых решений… Вентиляция-то тут есть? Это подземелье, так что…
Панчини молча поднял руку вверх, и ткнул пальцем в небольшой люк, забранной решеткой. Там в аквариумах была сделана небольшая ниша.
- Вентиляционный коридор врезан в скалу между резервуарами, - сказал Эрнесто. - Это единственный вентиляционный ход. Вы заметили, что в зале душновато?
- Не особенно, - Ал утер со лба пот. - Некогда было. Но… да, жарковато.
- Сколько раз тебе говорю: сбрей бороду, - проворчал Эд.
Ал проигнорировал эту реплику.
- Ладно, - Эд взял бразды правления беседой в свои руки, - какова ширина этого люка?
- Очень небольшая, - пожал плечами Эрнесто. - Все ходы на базе такие. Их специально сделали так, чтобы не пролез взрослый мужчина.
- А женщина? - спросил Эд. - Или кто-то небольшого размера?!
- Что вы от меня хотите?! - Панчини искренне возмутился. - Не знаю, я с метром там не ползал! Но я так думаю, что совсем маленькими они эти туннели сделать не могли: воздух под землей нужен.
- А это выход… - Ал внимательно посмотрел на брата.
- Не говори ерунды! - отмахнулся Эдвард. - Не такой уж я маленький!
- Но и не такой уж высокий, - заметил Ал. - Да и в плечах… пропорциональный. Все-таки ты, брат, подвижный боец, а не тяжеловес.
- По-моему, это было завуалированное оскорбление, - прорычал Эд.
- А по-моему, кое-кому пора уже научиться воспринимать объективную реальность, - отпарировал Ал. - Между прочим, Уинри тебя выше…
- На два сантиметра! Всего на два!
Тут Панчини кашлянул.
- Ммм… господа… вы все-таки собираетесь лезть в эту вентиляцию?.. Тогда я должен вас предупредить: там могут быть ловушки. Фильтры, резаки, другое…
- Это что за паранойя?! - не мог не удивиться Эдвард. - Против мышек и ежиков?!
- Против лазутчиков, - пожал плечами Эрнесто. - А почему бы и нет?.. Это же военная база. Вы же знаете психологию наших военных, - произнес он с неимоверным превосходством в голосе.
- Н-да… - Эдвард потер затылок. - Иногда мне кажется, я начинаю понимать, почему этот Рой такая сволочь…
А про себя подумал, что все правильно. Если бы он делал воздуховоды в подземной базе, он бы, наверное, именно так и поступил бы. Подумал - и содрогнулся. "Так я что, все-таки солдафон в конце концов? Или просто разумный человек?"
- Не скажу, что такая система в корне неразумна, - задумчиво произнес Ал. - Но для нас это дела не меняет. Надо выбираться, и побыстрее. Эта сволочь - Жозефина, то есть, - может бог знает что предпринять, пока мы тут строим планы действий.
- Ну и что ты предлагаешь? - зло спросил Эд.
- Как что? Закинуть тебя в вентиляцию, и надеяться, что у тебя получится там пролезть.
- А ты будешь сидеть тут?
- Именно, - Ал спокойно кивнул. - Сидеть тут, и ждать, пока ты приведешь весь спецотряд МЧС с Хавоком во главе меня спасать. Думаю, с твоей легендарной скоростью это будет быстро.
- Черт побери! - Эд выругался и покрепче. - Я бы предпочел, чтобы было наоборот…
- Риска примерно поровну, - пожал плечами Ал. - Тебя ведь в любой момент могут схватить, пока ты будешь выбираться. Да и фильтры эти…
- Но ты-то будешь здесь совсем беспомощен!
- Пусть только попробует войти! - ухмыльнулся Ал. - А вообще, если ты останешься, мы будем беспомощными вдвоем, только и всего. Да и не собираюсь я без тебя сидеть, сложа руки. Буду думать, может, еще что-нибудь придумаю.
- Все равно это зря, - проворчал Эд. - Вот сейчас увидим, что я туда все-таки не пролезу. Я - среднего телосложения! Слышал ты, каланча?! Среднего!
- Прекрасно, - Ал кивнул. - Среднее не бывает.
Эд зарычал.
- Почему мне опять кажется, что это завуалированное оскорбление?!
Ал только улыбнулся.
- Все равно не пролезу, - пообещал Эд. - А прежде чем лезть…
Он подошел к Панчини и решительно двинул ему в челюсть. Да так, что мужика отнесло к противоположной стене.
- Это тебе за дочек, - сказал государственный алхимик резко.
Увы - Эдвард пролез. До люка удалось отлично дотянуться, стоило Эдварду встать Альфонсу на плечи. Отверстие подошло в притык, но все-таки подошло. Эдварду пришлось изрядно повозиться, прежде чем он, во-первых, вытащил решетку, во-вторых, выяснил, что голова и плечи пройдут. Все это осложнялось тем, что все это приходилось делать, стоя в акробатической позиции.
- Ну что, - сказал он, - полез. Не поминай лихом, если что. И девочкам привет передавай.
- Аналогично, - расслышал Эдвард голос Ала. - В случае чего. Да… и если что… скажи Мари, что я ее люблю.
- Кому?! - Эдвард так опешил, что чуть было не свалился с плеч Альфонса. - Это еще кто?!
- Если повезет, моя будущая жена… Она - врач в Маринбурге, ты ее легко найдешь. Помогала мне в расследовании немножко. Я ж тебе еще в лесу говорил.
- А я думал, что ты пошутил!
- Поменьше думай, побольше делай. В общем, она тебе понравится. Ну все, лезь давай, а то у меня на плечах синяки будут!
Эдвард послушно полез вперед, слегка обалдев от неожиданной новости. На его памяти, с тех пор, как Альфонс вернул себе тело, Эдварду всего раз удалось поймать его на интересе к противоположному полу. Правда, уж тогда интерес действительно проявился во всей красе: Альфонс исчез из поля зрения на пару месяцев, перед этим закатив скандал непосредственному начальству - это Альфонс-то! - и заявив, что ему нужен, черт возьми, отпуск, и месяца на три как минимум. Вернулся он, правда, раньше срока, почему-то с рукой в лубке, свежим шрамом на подбородке и твердой решимостью отращивать бороду. О том, что это был за бурный роман, он даже Эдварду не рассказал, и вообще отмалчивался. С тех пор, Ал, кажется, жил по вполне монастырскому распорядку… насколько Эдварду было известно. Если его младший брат и отправлялся в какие-то донжуанские эскапады, то его с собой не звал - что понятно, потому что ведь в природе существовала еще и Уинри, - и в известность не ставил. Ах да, ну и еще умудрялся на это дело выкраивать, по всей видимости, ту неделю в конце каждого квартала, когда братья сидели в своих кабинетах и каждый в одиночку писал отчет (работали и отдыхали они, за редким исключением, вместе). А тут, извольте видеть, невеста!
Как бы ошарашен ни был Эд, но выразить своего удивления никак не мог: туннель был так узок, что развернуться и поболтать с Алом не получилось бы. Оставалось только ползти вперед, переваривая скудную информацию: зовут Мари, докторша из Маринбурга… Мари… стало быть, откуда-то из франкоговорящей части страны?.. Скорее всего, сюда по распределению попала. Может быть и молода, а может быть и за тридцать… Алу, кажется, нравились женщины постарше… насколько Эд помнил… и либо скромница, либо вертихвостка…интересно, блондинка или брюнетка?! И вообще, черт возьми, почему Ал ее не познакомил с ним и с Уинри, прежде чем делать предложение?!
На этом месте Эд себя прервал, потому что собственная реакция его насмешила. Тоже мне, папочка нашелся! Он же старше Ала всего на год, если уж на то пошло. Да и вообще, какое ему дело?.. Он что, ревнует брата?.. Альфонс разумный человек, разумнее самого Эдварда, если уж на то пошло. Ну, пасует немного перед девушками, ну с кем не бывает. Надо думать, что если он кого-то выбрал, то она его достойна.
Лучше бы не о чужой личной жизни думал, а о том, как из ловушки выбраться.
Тут об этом пришлось подумать поневоле: перед Эдвардом оказалась первое препятствие в виде большого круглого вентилятора. С ним Эд разобрался очень легко: слава богу, тут, в коридоре, алхимию можно было использовать свободно. Двигаем дальше?..
Эд вспомнил, что, когда ему аж целый год довелось участвовать в боевых действиях, их первым с Алом непосредственным начальником был некий подполковник Маерс. Любимым ругательством, компромиссом между цензурой и потребностью самовыразиться, у него было: "Червяк глистовой породы!" Почему так, а не просто "глист", оставалось для всех загадкой - быть может, подполковнику, выслужившемуся из рядовых, просто казалось, что так красивее. Во всяком случае, Эдварда он чествовал этим прозвищем особенно часто - вероятно, из-за роста.
"Ну что, поползли, червяк", - невесело сказал Эдвард сам себе, и снова - в который раз! - вспомнил пятую лабораторию. Правда, теперь ожидать войска на подмогу не приходилось, равно как и спасительного маньяка Шрама… Теперь, увы, Эдвард сам был вестником за подмогой… до которой, как говорится, сто верст лесом.
"Только не впадай в отчаяние, подполковник, - подбодрил он сам себя. - Ты выходил из переделок и покруче".
Выходил-то выходил, но тогда он был моложе, крепче и легкомысленнее. Черт, как бок-то болит…
Несколько раз на пути ему встречались довольно значительные препятствия, а один раз Эд даже весьма серьезно застрял: пришлось возвращаться назад. Алу тут явно было бы не развернуться. Пыли и паутины в тех воздуховодах, по которым пробирался Эд ("не заблудиться бы тут!.. хотя общее направление ясно: надо все время вверх…") было не меряно, он собрал на себя столько, что, вероятно, на свежем воздухе будет походить на сильно отощавшего медведя. "И почему мы были приблизительно одного размера только такой недолгий период времени? - подумал он с тоской. - Сейчас свалил бы на него все это дело, а сам бы тихонечко сидел в зале, зализывал раны…" Впрочем, с Ала все равно сталось бы сплавить его сюда, хотя бы под тем предлогом, что оставаться все-таки более опасно, а у Эдварда семья…
Препаскуднейший выбор, что ни говори. Ал - тоже его семья. За него он тоже несет ответственность.
Где-то уже совсем недалеко до выхода (пыль и паутина исчезли, потянуло свежим воздухом, да и по ощущениям Эд прополз вверх метров триста чистоганом, если не больше), его подстерегала реальная ловушка. Тогда взвыли сирены, и на него сверху упала решетка, которой секундой раньше тут не было. Очевидно, Эд, проползая, задел какую-то кнопку. Вот это уже было совсем не смешно!
Эд еле успел выставить над собой спасительную правую руку. Он сразу же почувствовал, какой огромный вес навалился на нее: не декоративная решеточка, совсем даже не декоративная. И острая, собака!.. Зубцы острые. И самое паршивое, что решетка не остановилась, наткнувшись на препятствие, а продолжала садистки нажимать вниз.
Эдвард сжал зубы и попробовал приподнять ее вверх. Движение отозвалось болью в остатках его нормального, живого плеча, решетка же если и сдвинулась, то только на доли миллиметра. Все тело Эдварда напряглось, стараясь удерживаться в туннеле таким образом, чтобы сообщать весь напор руке. Ну хоть на пару сантиметров вверх ее… так…
Эдвард сам не понял, что он сделал в последующие две секунды и как ему это удалось. Это было из серии "жить захочешь - извернешься!" Очевидно, ему все же удалось подтолкнуть решетку вверх довольно сильно, придерживая рукой, а потом каким-то образом сжаться в комок и перевернуться, таким образом, чтобы его тело оказалось по ту сторону решетки. Короче говоря, то, что ему не удалось сделать в самом начале пути, чтобы переброситься с Алом еще парой фраз. Вот только руку отдернуть Эд, разумеется, не успел: решетка упала сверху, придавив ее всем немаленьким весом, и вплющила в пол. Причем металлический пол пробила с такой силой, что листы обшивки смялись, будто ткань, и вдоль швов проступил голый камень. Ну, ребята, вы даете…
Эдвард еле удержал крик боли: как-никак, рука крепилась к его самым настоящим нервным окончаниям, и сигнал, пусть и порядком ослабленный, по ним проходил. Не сравнить с настоящей потерей руки - такое Эдвард, естественно, тоже переживал, слава богу, уже очень давно, хотя в желудке до сих пор начинало неприятно ныть при одном воспоминании, - но все равно более чем неприятно.