- Господин Штауманн - приезжий журналист из Столицы, - кивнул Джефферсон. Они с Эдвардом только что закончили расспрашивать Майкла, и теперь обсуждали результаты. - Он не далее как два дня назад брал у меня интервью. Однако он должен был уехать - и уехал - еще вчера. То есть уже позавчера. Я сам провожал его на перрон. Приехал он 15-го, то есть, прожил три дня. Жил не в гостинице Дереков, а снимал комнату у Флитчей. Он со многими встречался, его многие знали, поэтому Майкл сразу поверил ему, когда он постучал к ним в окно и сказал, что в шахте завал.
- Значит, никуда он позавчера не уезжал, - подвел итог Эдвард.
- Нет, - согласно кивнул шериф. - Очевидно, сошел с поезда через станцию и вернулся назад пешком или на приготовленном транспорте. После убийства здесь он задерживаться не собирался. Одного я не возьму в толк, - шериф проницательно посмотрел на Мари, - чем доктор Варди могла так ему насолить? Такая тщательная подготовка, пусть и немного любительская…
- Понятия не имею, - устало сказала Мари. - Я его никогда не встречала. Я вообще за последние две недели никого нового в Нэшвилле не встречала.
- Это не в вашей компетенции, - отрезал Эдвард. - Тут дело государственной важности, лейтенант. В любом случае, доктора Варди я завтра же забираю с собой в Столицу, где она будет находиться под охраной МЧС.
- Понимаю, - лейтенант поморщился. - Надеюсь, нового врача нам пришлют?
- Постойте! - возмутилась Мари. - Как это - просто забирайте, и все?! А меня спросить?!
- Доктор Варди, - Эдвард Элрик смотрел как бы сквозь нее. - Мне очень жаль, но… обстоятельства того требуют. Боюсь, в Нэшвилле я просто не в состоянии обеспечить вам должную защиту. Вы же разумный человек. Вы должны понимать. Мне известно больше, чем вам, и со всей ответственностью заявляю: вам нельзя больше оставаться здесь. Одного убийцу спугнули, но они могут вернуться.
- Ну… - Мари взяла себя в руки. - Хорошо. Но я хотела бы обговорить с вами другие варианты. Не Столицу.
- А меня ни во что, полагаю, не посвятят? - спросил лейтенант. - В то, что творится на вверенном мне участке?
- Чертовски верно, шериф, - кивнул Эдвард. - Чертовски верно.
..Так и вышло, что в ту ночь поликлиника Мари была полна. Во-первых, в лазарете спали Кайял и Майкл, во-вторых, в кухне дрых сержант Гордон, честно делая вид, что охраняет, в-третьих… в-третьих, Мари, Эдвард и помощница Эдварда мисс Хьюз бодрствовали в гостиной.
- Этого Штауманна - на самом деле, конечно, его зовут иначе, - рассказывал Эдвард, - мы вычислили уже давно. Вели его самым тщательным образом. Надеялись, что он так или иначе приведет нас к нынешнему подполью. А неделю назад он пропал. Ускользнул. Вывернулся. Мы думали, он уже за границей. Потом один из агентов доложил, что видел его в Амбро-Бирс…
- Это же в десяти километрах! - ахнула Мари.
- Вот именно, - кивнул Эдвард. - Мы начали проверять, что его там интересовало. Представьте себе, как раз за минуту до того, как вы позвонили, я вспомнил о том, что вас направили именно в Нэшвилл.
- Вспомнили? - удивленно спросила Мари.
- Ну да, - кивнул он. - Сами знаете, я же наводил справки. Просто вылетело из головы совершенно. В общем, очевидно, что заговорщики вами заинтересовались. Не совсем понимаю, из-за чего… единственным мотивом может быть только то, что вы - родственница Жозефины Варди. Надо полагать, единственная оставшаяся в живых родственница.
- Вы полагаете, она решила меня убить? - пряча дрожь в голосе, спросила Мари. - Тогда почему теперь? Почему не раньше?
- Пока не знаю, - Эдвард покачал головой. - Но обязательно выясню. Быть может, она только сейчас узнала о вашем существовании. Но так или иначе, я должен защитить вас. Если вы поедете с нами…
- Я сделаю кофе, - быстро ответила Мари и встала из-за стола.
- Я не понимаю, почему вы не хотите ехать в Столицу, - устало сказал Эдвард. - Там есть все условия. Защищать вас гораздо легче.
- Вам кофе с сахаром или без? - спросила Мари.
- С сахаром, но без молока.
- А вам, мисс Хьюз?
- А мне с молоком, но без сахара, если можно.
Мари достала из ящика стола банку с растворимым кофе, насыпала в две чашки. Мисс Хьюз проследила за ее действиями.
- На меня кофе очень сильно действует, - пояснила Мари. - Глоток - и потом всю ночь не могу спать. И даже на следующий день. Поэтому я стараюсь его поменьше пить. Не бойтесь, не отравлю.
- Да нет, я тому удивляюсь, что вы кофе в письменном столе держите, - улыбнулась Элисия.
- А где его еще держать? - улыбнулась в ответ Мари. - Давняя традиция студентов-медиков. Или не только медиков… в принципе, любых студентов, наверное, кто в общежитии живет. Как видите, у меня и печка тут с чайником, чтобы на кухню лишний раз не ходить.
-..А если вы боитесь, что вас найдут подельники вашего друга Кита, - сказал Эдвард, как ни в чем не бывало, - то не беспокойтесь. Мы как-нибудь найдем способ вас от них охранить.
Мари вздрогнула и чуть не выронила банку.
- Справки наводили, да? - спросила она.
- Разумеется, - Эдвард вздохнул. - Надо же было знать… Да вы не волнуйтесь, за вами ведь ничего не числится предосудительного.
- Я и не волнуюсь, - Мари залила кофе горячей водой, добавила в одну из чашек молока и поставила чашки на стол. - Не волнуюсь. Просто неприятно.
- Ну тем более, - Эдвард осторожно взял чашечку, отхлебнул… поставил на стол - горячо.
- Не волнуюсь я, - повторила Мари. - Тем более, не такая уж я крупная птица, чтобы за мной охоту объявляли. И ничего я не делала. Может быть, обо мне уже и думать забыли. Но…
- Но? - сделал приглашающий жест Эдвард.
- Мне просто тяжело возвращаться в Столицу, - прямо сказала Мари. - Знаете, как-то не слишком приятные воспоминания с этим городом связаны. Если другого выхода нет - это одно, а если просто потому, что вам так удобнее… извините, Эдвард, мне что-то не верится, что эти эсеры действительно объявили на меня такую полномасштабную охоту… Скорее, просто решили убрать на всякий случай, а когда не получилось - может быть, и забудут?
- Мари, уж поверьте моему опыту: дело серьезное. Убийца - непрофессионал, но подготовка впечатляет. Когда пытаются убить кого-то "на всякий случай", столько сил не тратят. Ведь приятели Кита Танаки вас не выслеживают здесь?.. Не выслеживают. А эти ребята в следующий раз сделают выводы из своих ошибок и наймут профи… и тут мы можем не успеть.
- Вы и в этот раз не успели, - спокойно заметила Мари.
- Ну и не усложняйте нам задачу! - вспылил Эдвард. - Не верит она, что ее всерьез убивать пришли! А когда поверите?! Когда будете валяться с тремя дырками в животе?!
- Да все я верю! - Мари сжала руками виски. - Все я верю, Эдвард! Просто… черт, мне надо подумать. Понимаете? Просто немного спокойно подумать.
- Думайте, - согласился Эдвард, откинувшись на спинку стула. - До утра. Кстати, если вы так уж не хотите ехать в Столицу, у меня есть еще один вариант: почему бы вам не погостить у меня в Ризенбурге? Там вас, вполне возможно, потеряют… кроме того, наш дом хорошо охраняется.
- Нет, - Мари выпалила это совершенно бездумно. А потом успела подумать: "Дура, что я несу?! Это же лучший выход!"
- Почему так резко? - спросил Эдвард. - Вы, кажется, успели познакомиться с моей женой…
- Простите… - Мари вдруг встала, потом, подумав, снова села на стул… снова потерла руками виски. - Ладно… Эдвард, не буду вести себя, как героиня мелодрам, хотя очень хочется. Послушайте… ужасно не хотелось этого вот так говорить, чтобы вы, боже упаси, не подумали о каких-то претензиях с моей стороны…
- Сейчас вы мне скажете, что вы беременны, - меланхолично отозвался Эдвард, поднося чашечку к губам.
- Так вы знаете?! - удивилась Мари.
Эдвард поперхнулся кофе
Бонусы:
* * *
Мадоши: Жила-была самая обыкновенная шведская семья…
Эдвард Мэтьюз, Мари Виртиц и Уэнди Хайдерих хором: Мадош-ши!!!!!
Мадоши: А чем вам не нравится начало "Карлсона, который живет на крыше"?..
* * *
Шериф: Мне вообще тут кто-то что-то расскажет?!
Эдвард: Нет, ты эпизодический персонаж, тебе не положено… Да, словосочетание "профессиональный этикет" я тоже слышу впервые. И вообще, отстаньте, я все еще в печали.
* * *
Мари: Не буду вести себя как героиня мелодрам…
Эдвард: Поздно, уже ведешь.
Мари: Я должна тебе кое-что сказать…
Эдвард: Когда женщина говорит что-то в таком роде, это может означать только одно: она ждет ребенка.
Мари: Откуда ты знаешь?
Эдвард: Я же 17 лет женат… Постой, ты что, серьезно?! Блин, надо точно сделать томограмму! Когда я успел?! Не фига не помню!
Элисия: Мари, только не делайте УЗИ до родов - если окажется, что это девочка, шеф не переживет…
Глава 13. Жертвы фанатизма
Мари проснулась оттого, что, во-первых, прямо ей в лицо светило солнце, во-вторых, было очень жарко, в-третьих, они больше никуда не ехали. Она обнаружила, что заснула сидя. И проспала, должно быть, больше часа: шея нестерпимо ныла.
Мари повертела головой, растирая пальцами позвоночник. Помассировать вокруг каждого, особенно вокруг пятого… Потом снизу вверх пробежаться, и сверху вниз… вот так, хорошо…
В купе никого не было. За закрытыми дверями ходили люди и слышны были голоса, чуть более громкие, чем обычно. Так всегда бывает, если поезд остановился. Мари лениво повернула голову и посмотрела в окно. Станция… маленькая. Мари не видела здания вокзала, и потому не могла прочесть названия. Ну и ладно. Какая, в общем-то, разница?.. В Ризенбург они приедут все равно только завтра утром, а сейчас еще, совершенно точно, день.
Мари слегка подалась вперед, пытаясь найти другой ракурс, и все-таки увидела название, выстроенное из больших белых букв над крышей вокзала: Камелот. Да, ничего себе населенный пункт.
Впервые за долгие годы Мари ехала не сама - ее везли. То есть она могла позволить себе не заботиться о том, какие станции мелькают за окном. Могла… и, наверное, надо было, хоть раз в жизни. Позволить себе расслабиться немного, все такое… Не получалось.
"Я чертовски устала", - подумала Мари.
Она не просто устала - она чувствовала себя словно в идиотском сне. Подумать только, еще вчера утром она писала письмо подруге в наивной уверенности, что будет на месте, когда на это письмо придет ответ… Три раза ха-ха, как говорила та же Кристина.
Мари вспомнила вдруг, каким беспомощным оказалось лицо Эдварда в тот момент, когда он пролил кофе. Как он вскочил и уставился на нее совершенно безумными глазами, в которых горела такая надежда, такая боль… и какое-то еще чувство, какому Мари не сразу подобрала описание. Ужас?.. Да, пожалуй, страх. Бешеный страх. Только вот к чему относился этот страх, Мари так сразу сказать не могла.
"Собачьи глаза", - определила Мари про себя. Не самое лестное сравнение, конечно, но уж больно верное. У Квача часто на морде появлялось точно такое же выражение, если ему случалось провиниться, а потом Мари его прощала.
"Интересно, где мы стоим? - подумала она еще. - А где Квач?.. И где Эдвард и мисс Хьюз?.. Наверное, как раз вывели Квача погулять…"
Тут же она увидела чемодан Эдварда, небрежно заброшенный на верхнюю полку - чемодан Мари лежал рядом, а сумки мисс Хьюз не было, - и вспомнила, что с мисс Хьюз они расстались еще пару станций назад: она пересела на поезд в Столицу. Эдвард отправил ее с отчетом, который он писал все утро, и хмуро сказал, что приедет в Столицу позже, как только отвезет Мари в Ризенбург.
Боже, как Мари не хотелось с ним ехать! Она понимала, что в свете покушений это полная глупость, но… черт побери, в нынешнем состоянии эмоционального раздрая все, что ей нужно было - это немного спокойствия и рабочей рутины. Нормальная, обычная жизнь, привычная, та, в которой Мари полагалась бы только на саму себя. Но Эдвард предлагал ей не просто защиту… он предлагал помощь. Как он сказал ей: "Мари, вы просто обязаны поехать со мной в Ризенбург! Если не ради вас самой и вашего ребенка, то ради нас с Уинри!" Совершенно неотразимый аргумент. Если припомнить, всю сознательную жизнь Мари тем и занималась, что ставила нужды других превыше собственных желаний. А ведь ребенок действительно, если подумать, оказался якорем, который надежнее чего бы то ни было привязывал ее к семейству Элриков. Даже если, когда закончится вся эта бодяга с покушениями, она разругается с ними вдрызг, все равно от этого опосредованного родства никуда не деться.
Ее пугает эта связь, или она рада ей?.. Не понять. Не слишком ли дерзко с ее стороны надеяться на то, что у нее могут появиться родственники?
Поезд дернулся, желудок Мари на секунду ушел вниз, а потом станция за окном медленно поплыла влево. Мари вздохнула и прикрыла глаза. Сейчас Эдвард появится… Если бы Ал был жив, - на этой мысли сердце болезненно сжалось, - и они бы действительно поженились, она бы называла Эдварда "старшим братом". У нее никогда не было братьев.
Поезд медленно набирал ход. Перрон быстро остался где-то позади, и потянулись железнодорожные развязки со стоявшими на ходу цистернами и платформами, и над всем этим - густое переплетение проводов. А высоко над проводами - синее-синее осеннее небо… Впрочем, здесь осень еще не чувствуется: деревья за окном совсем зеленые.
Дверь купе резко стукнула, открываясь, и, почти без паузы, с таким же стуком, закрылась. Вошедший либо очень спешил, либо был на нервах, либо просто не признавал слова "аккуратно".
- А, Эдвард, вот и вы! А я просыпаюсь, а вас нет… - начала Мари, оборачиваясь от окна к двери… и слова замерли у нее на кончике языка.
В купе, прислонившись спиной к зеркалу и тяжело дыша, стоял незнакомец. Он был невысокого роста, гораздо ниже Мари - наверное, даже ниже Эдварда, а это кое-что да значило. Лет сорока или чуть моложе. Небрит. Седоват. Длинный темный плащ, грязный и мятый. Под плащом такие же мешковатые, но вроде бы чистые брюки с подтяжками и белая рубашка. На ногах… Мари моргнула. Человек был в одних носках. В руках он держал большой пистолет. Собственно, Мари смотрела прямо в дуло.
- Крикнешь - стреляю, - проговорил человек. Голос у него был хриплым, но не простуженным, а, скорее, прокуренным. Да, табаком от незнакомца пахло сильно.
- У меня горло слабое, - проинформировала его Мари.
И откуда вырвалось?.. Голимая неправда, между прочим. Наверное, от страха.
Теперь уже настал черед человека изумленно на нее смотреть. Однако длилось его замешательство недолго.
- Сейчас встанешь, - процедил он сквозь зубы, - и выйдешь в коридор. Я пойду за тобой, буду все время держать на прицеле. В тамбуре поговорим.
- Поговорить можно и здесь, - сказала Мари как можно более спокойно, хотя мир вокруг нее зазвенел и поплыл, как случалось только в моменты самого большого ужаса. Например, во время ответственной операции. Но во время операций ее до сих пор спасал отработанный навык… - Кстати, почему вы называете меня на "ты"? Мы с вами на брудершафт не пили.
- Молч-чать, - прошипел человек.
- Я же не кричу, - спокойно сказала Мари, тогда как какая-то часть ее заходилась в ужасе нервным криком: "Ты что?! Спорить с человеком, который держит тебя на прицеле?!". - И вообще, вести меня в тамбур имеет смысл, только если вы собрались меня там убить. Знаете что, я не намерена облегчать вам задачу. Убивайте прямо здесь.
"Вот сейчас должна распахнуться дверь, и ворвется Эдвард… Ну же, Эдвард, где вы?!"
Лицо человека исказилось, в глазах что-то вспыхнуло, он вскинул пистолет. "О, все, сейчас действительно убьет… - подумала Мари почти отрешенно. Переход от спокойных солнечных мыслей в пустом купе к необходимости активных действий был слишком резким. - Вот гадость!"
Она сама не поняла, что случилось в следующий момент. Видимо, сработал один из боевых навыков, которые так старался вколотить в них сэнсэй. А может, просто инстинкт самосохранения. Ее руки, сложенные на коленях, левая поверх правой, вдруг словно бы независимо от нее взметнулись вперед и вверх, и сцепленные ладони ударили по пистолету. Теснота купе сработала на нее: далеко тянуться не пришлось. Ствол ушел вверх, прозвучал выстрел - негромкий, похожий на бутылочный хлопок. Так вот что такое это утолщение на дуле - глушитель!
Одновременно с выстрелом она вскочила, со всей силы ударила человека коленом в солнечное сплетение, так, что он согнулся пополам. А когда согнулся, Мари добавила по шее. Человек рухнул на колени, упершись лбом в койку. Мари схватила его за руку - ту, что с пистолетом, и вывернула ее в локте. "Я забыла, как это делается! - мелькнула у нее паническая мысль. - Сейчас ничего не получится! И еще сэнсэй говорил, что это самый трудный захват…" Опасения оказались напрасными: рука вывернулась послушно, пальцы разжались и пистолет выпал прямо в подставленную ладонь Мари. Т-тяжелый, зар-раза! Мари не приходилось держать в руках боевого оружия. Стрелять она тоже не умела. У Кита был такой (и не один), но он не позволял Мари к ним прикасаться. "От этих штук зависит моя жизнь, голубушка, - говорил он ей с той самой ухмылкой, которую она так у него не любила. - Так что держи свои чудные проворные пальчики от них подальше".
Ну, общий принцип действия понятен: конец с дыркой направляешь на того, кого хочешь подстрелить, и жмешь на курок. Правда, сейчас Мари предпочла бы пистолету старую добрую палку. Или хотя бы нож. Еще лучше - ее коробочку с анестетиками. Уж с ними-то она точно знает, как обращаться. А вообще-то, любую вещь можно использовать не по прямому назначению.
Мари тут же продемонстрировала этот принцип, засветив незнакомцу пистолетом по затылку. На секунду она испугалась, что переусердствовала, но крови заметно не было, а человек обмяк.
- Не нарушу клятвы Гиппократа, да?.. - пробормотала Мари, толкая дверь купе в сторону. - Ну, я и не нарушаю: помощи он у меня не просил.
Прямо напротив купе стояла какая-то светловолосая женщина в черной кожаной куртке и потрепанных камуфляжных штанах и смотрела в окно. Даже ее спина выражала напряжение.
- Танидзаки-сан… - женщина резко обернулась, оказавшись совсем молоденькой девушкой, увидела Мари, и глаза ее расширились. Мари почему-то сразу поняла: она с этим, который в купе. Девушка стояла неудобно, по затылку пистолетом не огреешь.
- Вы… - начала светловолосая.
- Я, - согласилась Мари.
"Ударить ее под диафрагму! - пронеслось в голове у Мари. - Нет!"