Перед ними, утопая по колено в папоротниках, стоял высокий темноволосый человек с бледным лицом. Человек улыбался, на щеках играли ямочки. В вытянутой руке - левой - он держал большой черный пистолет неизвестной Алу модели. В дуле пистолета отражалось солнце. В траве стрекотали кузнечики.
Два часа до обеда выдались у Мари такими хлопотными, что в иное время и целый день может вместиться в такие два часа. Не успела она убрать "объект" в морозильный шкаф и вытащить из другого шкафа микроскоп (Мари не пользовалась им, наверное, с полгода поэтому он изрядно покрылся пылью и нуждался в регулировке), как к ней косяком повалили посетители. Странно свойство человеческой натуры! О том, что половина деревни набросилась на Мари с вилами прошлой ночью, эти люди предпочитали не вспомнить; зато все уже откуда-то знали, что приезжий инспектор ночевал у Мари. Нет, никто ее в потере "морального облика" не обвинял, даже наоборот: прослышав о том, что инспектор будто бы заверил всех, что дети живы, и обещал их найти и вернуть родителям не позже чем через два дня (по крайней мере, так сказал первый из посетителей Мари… десятый клялся и божился, что господин Элрик будто бы твердо заявил, что намерен найти пропавших до захода солнца), они заспешили к ней за подтверждением. Мари не успевала опровергать эти слухи. Это было трудно, потому что надо было и снять ненужный ажиотаж, и не отнять у людей надежду, и не упомянуть об "объекте", который был тут же, у нее в кабинете.
Как ни странно, некоторые посетители косились на шкафчик с таким видом, как будто знали, что там лежит….
Мари давно уже привыкла, что в маленькой деревне ничего ни от кого не утаишь, но, казалось, ясновидческие способности жителей Маринбурга во время кризисов возрастали раз в десять.
Она как раз заверяла мадам Штольц в полном "наличии отсутствия" у нее сибирской язвы - предлог для посещения был явно придуман на спех - как в ее дверь деликатно постучали.
- Занято! - крикнула Мари, позволив ноткам раздражения прорваться в голосе. - Ждите очереди!
- Простите… - дверь приоткрылась, туда заглянула круглая физиономия незнакомого Мари паренька лет двадцати с простецким, ошалевшим от собственной наглости лицом. - Я…. Это самое… мы с фермы Пологие Холмы, это тут недалеко… Я… извиняюсь, конечно… это самое… парнишка к нам забрел, ничего не говорит… может, вы его знаете? Говорят, у вас тут дети пропадали…
Не дожидаясь разрешения, паренек вошел в кабинет. На руках он держал большой одеяло. В одеяло было что-то завернуто. То есть не что-то, а кто-то… Лопоухий светловолосый мальчишка лет восьми. Он смотрел на Мари здоровенными круглыми испуганными глазами.
- Михаэль! - ахнула Мари.
Бонусы:
* * *
Ал: Брат, у тебя какое-то странное понятие об уликах…
Эд: Да?.. Что, лучше было наалхимичить десять ножек и раскидать их вокруг деревни?.. Я об этом тоже думал, но решил, что неэкономично.
Глава 6. Лучшая защита
Ситуации, когда на вас направлен пистолет, можно разрулить самыми разными способами. Весь вопрос в том, чтобы судьба избрала именно устраивающий вас вариант. А их, вариантов этих, не так уж много.
- И почему это ты собрался стрелять в меня, не подскажешь? - сухо спросил Эдвард.
- Как будто ты не знаешь, - рассмеялся человек. - Ты ведь предатель. А предателей полагается бить.
- Ни в коем случае, - сказал Эдвард. - Я никого не предавал. Почему я должен кого-то предавать? Я просто встретился с братом. Его послали сюда в командировку. Представляешь, какое совпадение?.. Мой братан - и вдруг здесь! Я его два месяца не видел.
- Я свою сестру не вижу годами, - пожал плечами черноволосый. - Придумай причину поубедительнее, Элрик. Вы даже не похожи.
- Это все потому, что он бороду отрастил, - зло сказал Эдвард. - Сколько раз я ему говорил: сбрей ты ее! Ни в какую.
- Вообще-то, я действительно его брат, - осторожно заметил Альфонс. - Младший брат. Могу паспорт показать.
- И откуда ты взялся здесь? - фыркнул черноволосый.
- По работе, - Ал пожал плечами. - Я из службы статистики. Езжу тут по деревням, опросы провожу… А вы, простите, кто будете? Разбойник? Если разбойник, то вынужден вас предупредить: нападение на государственного чиновника строго карается по закону.
- Брат Эдварда… - он прищурился. - Элрик…. Альфонс Элрик! Черт возьми, я про тебя вспомнил! Ты ведь вроде тоже алхимик!
- Да алхимик из него… - Эд попытался махнуть рукой, но вовремя вспомнил, что ее нужно держать вверху. - Как из коровы балерина.
- Честно говоря, да, - Альфонс целиком и полностью разделял желание брата потянуть время. Ему было не вполне ясно, чего конкретно тот хочет добиться, но прекрасно понимал, что его желание - заморочить противника. - Должен признаться, я слабак. Брату в пометки не гожусь. Мне неприятно об этом говорить, но, хотя я тоже работаю в МЧС, меня держат на бумажной работе, потому что на большее я не способен.
Темный начал опускать пистолет, но вовремя спохватился.
- А как я могу вас проверить? - сурово спросил он. Пистолет он держал опущенным к земле.
Альфонс мельком подумал о том, что если это и есть самый пронырливый из заговорщиков - то какие же тогда другие? Ведь это несколько наивным надо быть, чтобы не просто выпустить подозреваемых из-под прицела, а еще и…
И тут Эдвард метнулся вперед. Темноволосый вскинул руку, целясь в него, и даже выстрелил, однако Эдвард ловко обернулся: что-что, а качать маятник он умел. Тем временем Ал догадался, что от него хочет брат, и сам отступил в сторону, потом быстро шагнул к темноволосому. Точнее, сделал несколько очень быстрых шагов, таким образом, чтобы оказаться за плечом темноволосого, и перехватил его руку с пистолетом. Перехватил, отогнул на себя, двинул коленом в солнечное сплетение….
- Статистик… - прошипел темноволосый с ненавистью. - Ты ему такой же… статистик, как я…
Что он хотел сказать, Альфонс так и не узнал, потому что двинул темноволосого по затылку. Не очень гуманно, зато хлопот меньше.
- Молодец, Ал, - сказал Эдвард. Затем устало потер рукой лицо. - Да… кажется, с этим надо кончать быстрее, чем я думал.
- Ты о чем? - Ал напрягся.
- Этот идиот на меня не вышел бы просто так. Значит, те, кто на самом деле управляют этой организацией, в чем-то меня подозревают… ах, как плохо… я же говорил тебе, Ал, что считаюсь там вспыльчивым, но безобидным идиотом… этаким недалеким "народным героем", привлеченным только для рекламы?
- Говорил…
Ну вот… кажется, кому-то либо хватило ума поработать с данными посерьезнее, либо еще что. Теперь они меня так просто в покое не оставят… - Эдвард казался по-настоящему встревоженным. - Кажется, моему мирному внедрению пришел конец.
- Не могу не сказать тебе, что ты сам виноват, брат, - пожал плечами Ал.
- Да, конечно, - Эд поморщился. - Если бы они не начали похищать детей… А, ладно, что толку ныть!
- Что ты теперь будешь делать? - Ал посмотрел вверх. Солнце так ярко и мирно светило сквозь кроны деревьев…. Есть такое мрачное свойство у этого мира: все самые пакостные вещи случаются почему-то при солнечном свете. Или они при солнечном свете просто пакостнее всего выглядят?.. Ночь милосердно скрадывает недостатки, но и обесценивает достоинства. Равноценный обмен, так сказать.
- Как что я буду делать? - Эдвард хищно улыбнулся. - Что нам говорила мастер Изуми… а потом повторял этот придурок Мустанг?
Альфонс улыбнулся.
- Приятно узнать, что хоть иногда ты слушал старших.
Эдвард только хмыкнул.
Альфонсу не было нужды повторять: мастер Изуми, равно как и Мустанг, всегда любили повторять, что лучшая защита - это нападение.
- О господи, Михаэль! - Мари не знала, что подумать. А когда не знаешь, что думать, лучше не думать вообще.
Она схватила Михаэля в охапку и поволокла его в свой кабинет. Молчащий мальчишка внезапно показался ей ужасно, неправдоподобно тяжелым.
- Что с ним? - спросила Мари через плечо неуверенно шагнувшему за ней фермеру. - Где вы его нашли?!
Она занималась пацаненком - разворачивала одеяло, быстро осматривала, ощупывала тело. Фермер неуверенно замер в кабинете, едва переступив через порог - очевидно, не осмеливался пройти дальше. А может быть, просто был чересчур вежливым - у парней из отдаленных хуторов такое случается. Ему не приложили войти и сесть - он и не входил, и не садился.
- Да я ж говорю… - неуверенно произнес он, - просто к дому выбрел…
- Ах просто?! - Мари взяла ребенка за щеки и совсем другим тоном произнесла. - Открой ротик, милый! - и снова почти рев: - Просто?!
Михаэль рта не открывал. Бессмысленно и непонимающе, моргая, он смотрел на Мари. Онам мысленно чертыхнулась. Вообще-то, ей бы полагалось преисполниться жалости к ребенку, однако жалости не было, была почему-то только злость. Непонятна душа человеческая, неисповедима есть! Ведь именно из-за этого мальчишки они тут надрывались, и вообще…. А он - нате вам: живой и неповрежденный.
Но тут же злость сменилась самым настоящим страхом.
- Открой ротик, малыш, - сказала она снова. - Ну… Ты кушать хочешь?
Михаэль все так же молчал.
- Он что-то говорил с тех пор, как пришел? - деловито спросила Мари у фермера.
Деловитость в голосе получилась почти непроизвольно - в пору гордиться своим профессионализмом. Однако дальше этого дело не пошло: других поводов для гордости не находилось.
- Да я ж говорю: с тех пор, как нашли, и рта не раскрывал!
- А как кормили-то?
- Да как кормили… - парень пожал плечами. - Если ложку к губам подносишь - ничего, ест, жует даже. Ну и пьет еще. А больше ничего не делает, честное слово.
- В туалет не просится?
- Не а, под себя ходит… Да вот, по дороге сюда два раза мыл.
"Но он не похож на имбецила - отметила Мари про себя. - Ни тебе тупой улыбки, ни заторможенности в движениях… потом Михаэль ведь нормальный мальчик был… а для тех, кто полностью потерял мозговые функции… ну, скажем, после клинической смерти, от которой позже, чем надо, откачали… для ведь тоже картина совершенно другая. Там эмоции простейшие все равно есть, а тут - никаких эмоций. Скорее, похоже, что он думает… где-то там, глубоко в голове - думает…"
- Михаэль, мальчик мой, ты меня слышишь? - ласково спросила Мари. - Ты помнишь меня? Я - фройляйн Варди, врач… ну, тетя доктор…
Михаэль молчал.
- Хочешь, я позову твою маму, Михаэль? - спросила Мари.
На слово "мама" мальчик тоже не отреагировал.
- Ну так что ж мне теперь, фрау доктор? - спросила парень. - Правильно я сделал. Что сюда его привез?
- Еще как правильно, - Мари кивнула. - Очень даже правильно. Спасибо вам большое… Послушайте, вы знаете инспектора, который к нам приехал? Элрика?
- Не-а… - парень замотал головой. - А что, кто-то приехал? Во дела! Дак тетя Аля говорила, что компанию спецназовцев ждут, а не одного мужичка.
- Значит, не знаете… - Мари напряженно барабанила пальцами по столу. С одной стороны, действительно, нужно было послать за матерью Михаэля… и за отцом, разумеется, тоже. А с другой стороны, действительно, требовалось оповестить инспектора Элрика - в конце концов, это его расследование, ему и решения принимать. А вдруг она что-то рассекретит, напортачит или что-то в этом роде?
Нет, не стоит принимать решения в одиночку.
Парня из кабинета тоже выпускать не следует - ведь, как пить дать, пойдет тут же в кабак или даже не в кабак… в общем, не пройдет и пять минут, как весь городок будет знать о том, что именно он привез к докторше.
- Сидите здесь! - велела она молодому фермеру. Сама же широко распахнула окно - насколько створки позволяли - и выглянула в сад. Результат превзошел все ожидания.
Мари думала, что на лужайке с той стороны дома обязательно играют мальчишки - это было их любимое место для футбола. Может быть, даже Курт и Альберт среди них. Тогда она могла бы послать кого-то поискать инспектора Элрика. И волки сыты, как говорится, и…
Но вместо этого она на лужайке никого не увидела. Зато звук распахнувшейся рамы произвел эффект просто поразительный и в какой-то даже мере непредсказуемый. Раздалось несколько вскриков (приглушенных, но тем не менее) и зашуршали кусты. Как-то очень сильно зашуршали. "Надо было посадить под окном шиповник, - подумал Мари. - А то - сирень, сирень…"
- Стоять! - рявкнула она самым командным голосом, на который была способна.
Шорох тут же остановился. Из кустов поднялись во весь невеликий рост четыре или пять фигурок.
- Тетя доктор, а правда, Михаэля нашли? - робко спросил один из пацанов.
- Подслушивать - нехорошо, - наставительно сказала Мари. - Вот я вас!
Мальчишки не испугались. Что она могла с ними сделать!
Это ей еще Кит говорил: не грози, если не можешь наказать. Но умные мысли - умными мыслями, а стереотипы воспитания - совсем другое дело…
- Так, шантрапа, - Мари перешла на деловой тон, - быстро найдите мне инспектора Элрика и зовите его сюда.
- Значит, нашли? - просиял один из мальчишек.
- Нашли, нашли, только говорить он с вами пока не будет. Во всяком случае, пока не приведете инспектора? Всем все ясно? Тогда брысь!
Едва парни кивнули головами и послушно бросились врассыпную, как Мари услышала за спиной весьма настойчивый стук в дверь кабинета.
Она подбежала к двери - открыть, - но не успела. Дверь уже практически была вынесена мощным плечом. На пороге, тяжело дыша, стояла Мать Михаэля - высокая дородная женщина тридцати с лишним лет.
- Правда, что у вас мой сын? - крикнула она страшным голосом, и лицо ее исказилось. - Правда?!
Мари только и могла, что кивнуть.
Женщина схватилась за сердце и сползла по косяку.
"Достойное продолжение вчерашнего дня", - подумала Мари с некоторой отстраненностью.
К вечеру, когда приехала спешно вызванная бригада медиков из районной больницы (Мари пыталась дозвониться в Столицу, но там, кажется, никто не понял, как это важно, и ее отфутболили в район), выяснилось две очень важные вещи. Во-первых, в моче Михаэля обнаружился аммиак, что, в сочетании с такой реакций, которую мальчик демонстрировал на внешние раздражители, могло означать только одно: его накачали каким-то сильнейшим стероидным препаратом. У Мари, разумеется, не было оборудования, чтобы выловить этот аппарат в крови, и определить, что конкретно за дрянь вкололи мальчику, но сам по себе факт не мог не тревожить. Во-вторых, инспектора Элрика не было. Как сквозь землю провалился.
Путем расспроса мальчишек, равно как и свидетелей в лице обоих Лаугенов, удалось выяснить, что последний раз инспектора видели, когда он собирался проследить вероятный путь Аниты Лауген. Вроде как пошел по тропинке, да так и не вышел.
Францу Веберу он сказал, что после обеда будет разговаривать с родителями остальных детей, но ни до кого из них он так и не дошел.
Ну не в лес же по грибы отправился!
Тропинку к реке обегали по всей длине в три раза, а пара мужиков похрабрее даже рискнула углубиться в заросли и поискать инспектора там. Как ни странно, как им-то успехом поиски увенчались: на некотором расстоянии от деревни удалось отыскать поляну с очень сильно поломанным папоротником на ней. На листьях некоторых папоротников нашли следы крови. Мари сама там не была, но ей притащили несколько листиков на анализ. Смешно даже… как будто у нее полная криминалистическая лаборатория! Кино насмотрелись…
Да и потом, даже сумей она эту кровь проанализировать, все равно на не знает данных инспектора Элрика, так что установить, его кровь или не его - нереально.
Михаэля посадили в районную скорую и увезли. Мари разрывалась между желанием поехать с ними, проследить за мальчиком, но с ним уже укатила мать, глядя на Мари волчицей, врачи там были хорошие (начальника бригады, доктора Вайсена, Мари даже знала лично), а она не могла уехать, оставив на произвол судьбы участок. А что если… что если Ал… то есть инспектор Элрик…
Мари даже думать об этом себе запрещала.
На деревней повисло глухое раздражение вперемешку с беспокойством. Беспокойство местами начинало перерастать в панику. Люди не знали, что и думать. Когда пропадают дети - одно дело, но когда пропадает взрослый мужчина, да к тому же отнюдь не беззащитный, как все имели возможность наблюдать за день до того… Ну это, мужики, уже прямо чертовщина какая-то!
Возникли нездоровые устремления жечь костры и браться за вилы, хорошо еще, что пока не они определяли общее настроение.
Впрочем, Мари начинало казаться, что скоро и она сама поддастся общему безумию. Хорошо хоть, что на сей раз никто не пошел бить Хромого Ганса - хватило ума понять, что с инспектором ему в одиночку не справиться. Курт и Альберт, которые, как всегда, были в курсе всех событий, рассказали Мари, что трое или четверо мужиков посовестливее даже ходили его предупредить: пропал, мой, приезжий чинуша, так что ты это, Ганс… хоть и алхимик, а будь поосторожней. Ну и не серчай, ежели чего. Мы ж не со зла.
Ганс разговаривал с ними через закрытую дверь, но из окон не палил. И то хлеб.
И Михаэля нашли… в общем, если бы не пропажа инспектора, можно сказать, что жизнь в Маринбурге входила в свою колею.
Стемнело. Костров вокруг деревни, по счастью, не запылало, но в кабаке никто не сидел. Мужчины собрались в доме у старосты, решали, стоит ли пойти прочесывать лес в поисках инспектора ночью, или лучше подождать до утра. Или подождать, но никуда прочесывать не ходить, а попросту пошуровать баграми в реке. Авось да что-то найдется…
Мари на этом собрании присутствовала (вытолкать не смогли), и ядовито осведомилась: с чего бы это вдруг взрослый мужчина полез днем в речку не раздевшись? Да и не похож он был на того, кто вот запросто так утонет во время купания.
- А столкнули! - зловеще заявил мельник. - Вот тот, кто детей похищал, тот и столкнул, - и нехорошо покосился на Мари.
"Оп-паньки! - мысленно ахнула она. - Так я что, тоже в подозреваемые теперь попала? Интересно, зачем мне это?! В склянках детишек спиртовала?!"
Но спросить не успела, потому что вмешался Франц Вебер. Он сказал, что он, конечно, не староста, но он представитель власти, и как таковой обязан распорядиться: инспектора не искать. Если просто в лесу заблудился - он сам выйдет.
- Знаю я майора Элрика, - буркнул толстяк Вебер. - Чтобы он, да дороги не нашел? Он ползком, по звездам, как угодно, а доберется. Вы не обманывайтесь, что он болтает вежливо да очки носит. Очи и я нацепить могу, а болтать и мельник наш выучился бы, если бы школу закончил. А вот если его что-то… - огромный живот Вебера вздрогнул. - Короче, - закончил он просто, - если кому-то майор Элрик по зубкам пришелся, значит, зубки у этого кого-то железобетон крошить могут. Так что не нам его искать. Сегодня же запрашиваю из Столицы вспомогательную бригаду. Собственно, уже затребовал. Надеюсь, на сей-то раз послушают. А пока, - он обвел всех пристальным взглядом, особенно задержав его на Мари, - всем сидеть тихо, и носу за околицу - ни-ни! А пока ночь, лучше и со двора. В самой деревне пока еще люди не пропадали, но того и гляди…