Мы сидели в одной комнате и я влюбился в нее сразу и безповоротно, но долгое время не решался познакомиться. Совершенно не умею ухаживать, хотел пригласить ее в кино, но почему-то позвал в книжный. До сих пор удивляюсь - что ей во мне понравилось? Она чертовски умна, недостижима и прекрасна, как снежная королева, которая позволяет наслаждаться собой издалека, никогда, даже в минуты близости не позволяя прокрастся в душу, или почувствовать себя хозяином положения. Она еще хуже чем Терка - та хоть время от времени требовала внимания, могла рассердиться и цапнуть когтями в конце концов. Ангелина никогда на меня не седилась - она поправляла светлые волосы, чуть щурила ярко-голубые как искусственные топазы глаза, и ждала пока я выговорюсь, пока размахивая руками выплесну злость, пока все мои силы вырвутся наружу в этом бессмысленном взрыве эмоций. После этого она обычно давала мне бутылку пива, брала одну себе и мы разговаривали о чем-то не стоящем и не серьезном. Я всегда чувствовал себя виноватым после таких сцен и начинал целовать ее, она не сопротивлялась, мы занимались любовью, иногда прямо там где застала нас эта минута, иногда успевали дойти до кровати…
Ее никогда не интересовал собственный оргазм. Это было так странно и первое время я пытался заставить ее кончить вместе со мной, или хотя бы вообще - кончить, но потом перестал, и привык что она следила за мной, с наслаждением пила меня и мои оргазмы. Я давал ей все что мог, она прикусывала губу, когда я кончал и иногда мне казалось что она испытывает что-то сама. После этого она долго лежала с закрытыми глазами, а потом была готова делать это опять и могла заставить меня заниматься этим всю ночь, и даже если я был мертвый от усталости и на следующее утро надо было рано вставать, я все равно делал так как она хотела и следил как она закрывает глаза и ее зрачки двигаются под полупрозрачными веками и она закусывает тонкие красные губы. Иногда она начинала скучать, сидела целыми днями глядя в одну точку, пила кофе, курила смешные игрушечные сигареты Капри, кажется. Меня эта ее скука страшно раздражала - ну ладно день, ну два, но неделю, и я опять начинал нервничать, кричать, размахвать руками и все заканчивалось постелью. Мне казалось что она не способна на эмоции, порой мне снились кошмары в которых большая черная паучиха с прекрасной головой моей Ангелины пила из меня что-то, засунув тонку трубочку губ мне в грудь, через тайную ямку между ключиц. Почему-то для меня всегда было ясно, что если я и женюсь, то только на этой девушке.
Я налил чай, нагрел в печке замороженную пиццу - не самая лучшая еда, но когда нет времени выбирать не приходится, и вернулся к столу. Проект продвигался неплохо - ребята попались работящие, подгонять никого не надо было и если так пойдет дальше то закончим до срока. Премию ожидать не приходится, но хоть будет время хорошо протестировать.
Я надел виреафон, вернулся в офис и работал пока за окном не стемнело и небо стало фиолетового цвета. Я бы продолжал работать и дальше, но явился управляющий и даже не удосужившись постучать зашел в кабинет. Терка стала в угрожающую позу и пустила по хребту фейерверк холодных искр. Управляющий остановился и своим неприятным мягким голосом попросил снять защиту и впустить его. Я позвал к себе Терку, почесал ей за ухом и она, не сводя глаз с Хлебанора легла на стол с личными файлами. Карман штанов у Хлебанора оттопыривалася и в нем что-то шевелилось.
Интересно, он действительно считает меня за идиота и думает что я не замечу его карманного шпиона? Я решил первое время ему подыграть и сделал гостеприимное лицо
- Заходите, присаживайтесь, - широко поведя рукой сказал я.
Хлебанор зашел, оглядываясь по сторонам. Он скользнул взглядом по книжным полкам, подошел к окну и минуту смотрел вниз, на гудящее желтое месиво машин, потом шлепнулся на диван и подогнул под себя ногу. Сидя в этой непринужденной позе он похвалил мой вкус и посетовал на отсуствие времени и как следствие этого на невозможность заняться обустройством собственного кабинета. Я поддакнул. Шурочка, тоже заметившая шпиона, подошла хлопая накрашенными рестницами и безумно улыбаясь во все 32 зуба. Теперь на ней были обтягивающие брючки и свитерок, подчеркивающий объемные выпуклости. Она предложила Хлебанору кофе, потом сделала вид что только заметила его шевелящиеся штаны и глупо захихикала, не переставая пялиться. Поняв что его разоблачили, Хлебанор нехотя достал из кармана зеленую мартышку (ну, и почему зеленую?) и дал ее Шурочке, попросив напоить бедное животное, которое он забыл оставить дома. Она нежно но крепко взяла скотинку на руки и посадила в наш вольер, задуманный специально для подобных гостей - вроде и на за решеткой сидит, а двинуться на может. И не запоминает ничего, кроме дурацких детских песенок, которые Шурочка коллекционирует для таких гостей.
Расставшись с обезьяной Хлебанор скис, его вшивые глаза ползали по лицу рассеянно, как слепые, потерявшие в толпе поводыря, он без энтузиазма выпил кофе и похвалив скорость продвижения проекта, заторопился уходить, прихватив с собой танцующую обезьяну. Кстати, все эти шпионы после нашей обработки песенками никуда уже не годились - песенки занимали и фрагментировали у них память и никакая информация там больше не держалась. Впрочем из них получались неплохие клоуны.
За окном совсем стемнело, но звуки большого города не исчезли, а наоборот усилились, подчеркнутые светом фонарей. Пора было собираться. Я разослал всем мыло с примерным списком того что должно быть готово на послезавтра, сказал что буду работать из дому и попросил если что писать письма. Засыпал корму Терке, поцеловал на прощание Шурочку и завалился реально спать.
3
Ехать до аэропорта надо было почти два часа. Я забыл поставить будильник и вскочив в десять как ошпаренный олень бросился умываться, чистить зубы и ехать в аеропорт.
На мое счастье движение было весьма умеренное, я добрался за полтора часа и успел попить кофею с донатом (шоколадная глазурь сверху и крем внутри м-м-м вкусно), подумывал не съесть ли еще один, но объявили о прибытии нужного мне рейса и я поспешил за моей прекрасной королевой - она ненавидела когда я опаздывал.
- Милая как я соскучился, - выпалил я забирая ее сумку и одновременно чмокая ее прохладную розовую щеку. Она не ответила, но улыбнулась и дала себя приобнять по дороге. Сев в машину она посмотрелась в зеркальце и убедившись в своей безупречности сказала, не глядя на меня
- Нам надо поговорить.
Я почувствовал как внутри меня все оборвалось. Я ничего не ответил и сжав зубы рулил распугивая мерно текущее движение. "Я знал что все так закончится!" твердил я мысленно всю дорогу. Она ехала молчала глядя в окно, а я думал что, может, не все еще кончено и можно что-то изменить, может это всего лишь ее очередной приступ скуки и надо просто устроить скандал, потом этот безумный трах на всю ночь - что ж, я готов.
Уговаривая себя так всю дорогу я доехал до дома почти успокоенный и когда открывал дверь квартиры мои руки не дрожали. Она сразу прошла на кухню, и села на стул, положив руки на колени как примерная девочка.
- Ты знаешь, я первый раз попадаю в такую ситуацию. - сказала она и на минуту задумалась. - Мне надо бы просто выключить все и забыть об этом, но что-то мешает мне это сделать.
Я насторожился но продолжал стоять недвижимо, прислонившись к дверному косяку, как это сделал бы мой виртуалный образ - сильный и невозмутимый. Она продолжила
- Как продвигается твой проект?
- Спасибо, хорошо. - лаконично ответил я. Она опять замолчала.
Повисла неловкая пауза, у меня зачесалась левая ягодица, но не хотелось нарушать позу и печальную торжественность момента. Она вздохнула и сказала
- Попу почеши, не мучайся…
Я почесал, чувствуя себя достаточно глупо. Момент был потерян. Я спросил хочет ли она чего-то и в ответ на молчаливый кивок достал из холодилника две бутылки пива и сел напротив.
- Откуда ты знала… про мою задницу? - спросил я стараясь звучать небрежно. Она пожала плечами.
- Видишь ли, я очень много про тебя знаю. Про твое прошлое и настоящее… и будующее. Я знаю о том о чем ты не рассказывал даже маме…
Я промолчал, потягивая пиво. В конце концов подобные высказывания еще ни о чем не говорят. Она продолжила.
- Твои программы - те, которые ты написал для виртуалки, как ты думаешь они догадываются о своей зависимости от тебя?
- В смысле?
- Ну, в смысле они понимают что ты можешь их создать, убрать, изменить, сделать что хочешь? Или у них в сознании ты такой же как они? Может они думают что и ты так же появился - из кусков кода, а не родился и вырос из маленького мальчика?
- Они программы, какое у них сознание? - пробормотал я не понимая к чему она клонит.
- Для тебя-то они программы, а для себя - куски сознания.
- Ты говоришь полнейшую чушь. Я никогда не думал что ты против виртуалки! Или тебе сделали промывку мозгов какие-нибудь нео-буддисты? Это моя работа и так я зарабатываю деньги на то чтобы платить по счетам, покупать еду, а когда-нибудь купить домик где-то в… в Бразилии и переехать туда вместе с тобой, где ты мне родишь детей и перестанешь думать о всякой ерунде…
Она покачала головой. Я в первый раз разговаривал с ней в таком тоне и испугался пост фактум - не знаю что со мной случилось, я вообще не способен на то чтобы так грубо пытаться подчинить себе кого-то, тем более Ангелину. Я замолчал тяжело дыша.
Она вздохнула и взяла меня двумя руками за руки. Руки у нее были холодные и сухие, как у моих первых программ. Она взглянула мне в глаза и сказала.
- Все, не сердись. Я не хочу больше твоих эмоций.
- Что это значит, - я почувствовал как во мне все вскипело. - То есть ты хочешь сказать что я черезчур эмоционален?
Она не дала мне договорить, и наверное к лучшему, потому что я бы сейчас наговорил глупостей о том какая она холодная рыба и вообще. Она встала и провела рукой в воздухе вокруг себя. Я увидел как воздух мгновенно затвердел и превратился в стеклянный кокон изпещренный множеством трещинок. Она стояла внутри него глядя на меня. Я замолчал на полуслове. Я умел делать подобные штуки в виртуалке, но здесь, в реальном мире… Ее кокон медленно растаял в воздухе и она сказала
- Присядь, нам надо поговорить.
Я послушно сел.
- Я буду кратка. Я работаю в компании которая занимается разработкой новых устройств ввода-вывода информации. Сейчас мы тестируем некое устройство "V-Reaphone", которое позволяет человеку, вернее его сознанию, попадать в виртуальную реальность, в компьютерный мир, созданный воображением людей.
- Ты работаешь в Virtual Bridge? - поразился я. - Ты испытываешь на мне виреафоны? На живом человеке? Смотришь как они отражаются на половой активности, что-ли? Это разве законно?
- Погоди, - вздохнула она огорчаясь что я ее перебил. - В общем-то ты прав - я испытываю на тебе виреафоны и это незаконно о отношению к живому человеку, только ты не живой человек…
Я промолчал, в который раз за этот вечер теряясь в догадках - или она сошла с ума и надо вызывать скорую, или мне все это снится и тогда показаться врачу надо мне.
- Я работаю тестером. Для тестирования изобретений, любых - от лекарств до автомобилей, мы создаем виртульных подопытных и ставим на них опыты.
Никто не думал что они могут быть чем-то большим, чем подопытные. Ты один из них, ты ненастоящий.
Она замолчала но я не проронил ни звука. Теперь было абсолютно ясно кто-то тут сошел с ума и надо было либо бежать от нее либо сидеть тихо и ждать что будет дальше. Она продолжила.
- Для тестирования был создан реальный прототип прибора и я не имела права его одевать. Я должна была испытывать его только на тебе, виртуально…
Но… в общем я попробовала.
Тут она стала говорить неожиданно быстро, как бы извиняясь или пытаясь мне что-то объяснить, я не привык видеть ее такой, я не мог понять о чем она, только назойливая мысль с каждым ударом пульса стучала мне по лбу, повторяя что она меня не любит.
Она несла что-то о невхождении в контакт, кодексе тестеров, о смещении приоритетов и приводила какие-то цифры и чьи-то высказывания. Я потерялся в этом потоке. Я держал в руке бутылку, чувствуя влажную прохладу стекла, я ощущал привкус пива во рту, мне захотелось есть и опять зачесалась задница. Мое сознание отказывалось соглашаться с тем что я, обладающий таким букетом ощущений могу быть ненастоящим. Сквозь мысли донесся ее голос.
- …к примеру - ты ешь три раза в день примерно в одно и то же время, ты спишь по восемь часов и регулярно ходишь в туалет. Ты создаешь программы подобные тебе, они практически тождественны твоей реальности цикличны и ограниченны.
Сам подумай - похож ты на человека?
- А как люди себя ведут - ставят опыты на себе подобных? - злобно спросил я сам не зная почему - мне вовсе не хотелось ее обидеть, и продолжил тупо разглядывать засохшее на столе пятно от кофе. Оно напоминало очертания Австралии.
- Австралии не существует, - сказала она. - Твой мир всего лишь программа, в которой задано что имеется Австралия и оговорено в каком месте она находится.
- Но я могу туда поехать, - упрямо возразил я.
- Ты можешь поехать куда я тебя пошлю.
Я промолчал. Конечно я иногда задумывался о том как чувствуют себя программы в виртуалке, но мысль, высказанная Ангелиной была либо порождением ее интеллекта (тяжелый перелет может) либо с ней все-таки поговорили нео-буддисты.
- Ты - игра моего интеллекта. Нео-буддисты игра моего интеллекта.
Весь этот мир игра моего интеллекта.
Она размахнулась и бросила в меня неизвестно откуда взявшейся Теркой.
Кошка шлепнулась мне на колени и осталась лежать не шевелясь. Я погладил ее и пушистая шкура слезла вслед за моей рукой обнажая торчащие ребра. Я вскочил и полуободранная тушка шлепнулась на пол и осталась там лежать, как тряпичная кукла раскинув беспомощные лапы.
- Терку за что? - возмутился я.
Ангелина присела на корточки возле трупа и сделала несколько пассов руками. Кошка перевернулась на живот, потянулась и мурлыкнула. У нее была белая пушистая шерстка и голубые глаза. Она была толстая и смотрела добродушно.
- Ты колдунья, что ли? - так же тупо спросил я.
- Нет. То что ты видел как движения руками являют собой всего лишь изменения кода.
Это твой кот Алекс, он жил с тобой, потом он мне надоел и я сделала из него Терку. Ты просто не помнишь.
- Верни мне Терку, - потребовал я.
- Зачем - ты жил с Алексом дольше чем с ней. Ты его любил, он встречал тебя с работы и приносил тапочки - как собака. Ты просто не помнишь - я изменила код заведующий твоей памятью.
Я смотрел на незнакомого толстого кота который терся мне об ноги оставляя на джинсах белые шерстинки.
- Верни Терку, - попросил я чуть не плача.
- А может тебе вернуть память? - возразила она, и не дожидаясь ответа взмахнула рукой.
Я нагнулся и поднял Алекса на руки. Боже мой как он исхудал - под пушистой белоснежной шерстью чувствовались кости.
- Бедный котик, - сказал я и прижал его к себе. Он обнял меня лапами и принялся тереться мордой о небритый подбородок. Мой самый лучший кот в мире - Алекс. Я вспомнил как он любит залезать мне на плечи когда я смотрю телевизор и мять лапами затекшую шею, как он потешно купается летом в жару, бесстрашно прыгая в ванну с водой и барахтаясь там, как он забирается под одеяло и греет мне ноги когда я простужаюсь. Я подошел к холодильнику и достал кусочек свежей рыбы.
Алекс довольно принялся ее уничтожать.
- Вспомнил? - спросила Ангелина.
- Ты мне можешь объяснить что происходит? - миролюбиво попросил я.
- Да, могу. Вся твоя жизнь - моя работа ставшая моей игрой. Я сделала твою жизнь, впрочем как тебя и этот мир, и играла, радуясь и огорчаясь вместе с тобой. Я построила для тебя мир у которого существует история - я создала эту историю для тебя. Я придумала людей вокруг тебя, и животных тоже. Я создала иллюзию огромной планеты на которой ты был лишь маленькой пылинкой, хотя в действительности все что происходило на этой планете было для тебя - научные открытия, телепередачи, конкурсы красоты, забастовки рабочих, войны, рождения и смерти людей - все для того чтобы вызвать в тебе эмоции, понимаешь? Потому что попав в твой мир - вернее в мир созданный мной для тебя, я испытывала их вместе с тобой.
Я не понимал. Или она сошла с ума, что на нее очень не похоже, или в нее вселился какой-то бес. А может она меня разыгрывает?
- Боже мой, до чего ты иногда тупой идиот! Я тебя не разыгрываю.
- Ты читаешь мои мысли? - вяло догадался я.
- Да, в прямом смысле слова, да, я читаю то что ты называешь своими мыслями. Они написаны у тебя на лице, понимаешь, на лице.
- Всегда? - недоверчиво переспросил я.
Она всплеснула руками - никогда еще я не видел ее такой возбужденной.
Вот когда ее надо трахнуть.
- О, боже мой… Он все еще не верит. Ты для меня то же что для тебя Шубрик или грузчики для Джимми!
- Почему ты все это просто не выключишь, если это не более чем игра? - поинтересовался я постепенно начиная верить.
- Потому что это перестало быть для меня просто работой или игрой. Но продолжать я тоже не могу - проект закончен - V-Reaphone признан незаконным.
Доказано что происходит непредвиденное - у образов созданных программой появляется самосознание, и они перестают быть кусками кода и становятся сущностями, манипулирование которыми противозаконно, а уничтожение равносильно убийству.
Кроме того предполагается что количество преступлений в виртуальном мире превзойдет все ожидания, поэтому решено не пускать аппарат в массовое производство, по крайней мере до тех пор пока не будут найдены эффективные способы борьбы с виртуальным криминалом. Проект закрыт. Я должна все выключить…
Я опять молчал, поглаживая Алекса, взобравшегося ко мне на колени.
Она сказала:
- Помнишь когда умер твой отец? Я переигрывала этот эпизод несколько раз - все не могла добиться от тебя слез. Ты никогда не плакал, никогда в жизни.
Ты мог нервничать, злиться, радоваться, огорчаться, злорадствовать, разочаровываться, любить… Ты никогда не дал мне почувствовать как ты плачешь… За ее спиной показался темный силуэт. Он помедлил в дверях и вошел тяжело ступая босыми ногами.
- Я спал, вы меня разбудили. Что это вы тут, ссоритесь, что ли?
- Извините, Глеб Михалыч, увлеклись. Обсуждали новую программку, ответила Ангелина.
Он потрепал ее по плечу и достал из холодильника бутылку молока.
- Папа, - сказал я чужим хриплым голосом, - папа… папа…
Я бросился к нему и обнял его сильные плечи, прижался щекой и застыл так, как я делал когда был маленьким и спасаясь от чего-то бежал к нему в поисках защиты.
- Ты что, - удивился он, поглаживая меня по спине, - у тебя все в порядке?
И он отстранился заглядывая мне в глаза. На его лице появились тонкие усы и вредная улыбка, он внезапно облысел и стал моим первым начальником
- Ты уволен, - с видимым удовольствием сказал он и пощелкал по привычке пальцами.
Его лицо внезапно сморщилось, как сушеная груша, усы исчезли, и оно стало похоже на лицо моей училки по русскому. Он уменьшился до росту описываемого в народе как метр с кепкой и визгливым женским голосом сказал
- Что ты себе позволяешь? Ты где находишься? Вон из класса!!