В дверь постучали, и, не дожидаясь приглашения, в номер зашел тот самый детина от президента Чироги.
- Машина внизу, мистер Варгин.
- Хорошо, хорошо. Подождите, я спущусь через несколько минут, - раздраженно сказал землянин, оттесняя гостя к выходу. Он посмотрел на часы. Рано у них тут вечер наступает.
- Форма парадная, - сказал вслух Варгин, натягивая свитер. Он прибрал книги подальше, внимательно осмотрел комнату и вышел. У выхода ждал черный лимузин с услужливо открытой задней дверцей.
Спутники Варгина всю дорогу молчали и никаких справок не давали. По тому, как менялся пейзаж, - высокие, сверкающие стеклом и металлом билдинги уступили место приземистым, утопающим в садах уютным кирпичным домикам, - было ясно, что они удаляются от центра. Вскоре прямое как стрела шоссе выбросило их за город. Проехав километров тридцать, они свернули в лес и через некоторое время подъехали к роскошной вилле.
Варгина встретил высокий, очень официально настроенный мужчина. Глядя на него, так и хотелось сказать: отличный экземпляр, великолепная особь, и это не было бы издевательством. Действительно, огромный лысый череп мыслителя, даже, скорее, не мыслителя, а вождя, словно был скопирован с античного бюста какого-нибудь древнего философа. Но из-под бровей глядели не мутные глаза ушедшего в себя человека, а умные, колючие, как у сатира.
Варгина провели в небольшой зал, где расположились участники торжественной встречи. На трибуне, одетый в серый костюм строгого английского покроя, возлегал плешивый старикашка, который и оказался знаменитым президентом Чирогой. Президент, заметив Варгина, поправил бабочку и сказал:
- Друзья, поприветствуем уважаемого представителя Земли.
Раздались жидкие хлопки. Варгин глупо раскланялся и плюхнулся в свободное кресло. Президент Чирога продолжал:
- Я бы не хотел утомлять ваше внимание и подготовил совсем маленькую речь, - он помахал листочками и надел огромные черные очки. Друзья, сегодня мы отмечаем славную дату: ровно тридцать семь лет назад Санаторий вошел в контакт с Содружеством. Трудно переоценить все положительные последствия этого исторического события. Братская помощь других культур, и в первую очередь Земли, способствовала быстрому осознанию роли Санатория в мировом развитии. Существенно, что возникшее плодотворное сотрудничество покоится на великих и гуманных принципах невмешательства во внутренние дела друг друга. Свобода выбора, свобода социального эксперимента - вот основа для дальнейшего продвижения вперед. Санаторий и в первую очередь, его гордость - Санаториум - приступили к созданию общества социальной справедливости на базе совершенно новых нетривиальных идей. Мы провозгласили лозунг: благополучие есть категория индивидуальная, а не общественная. Нет счастья вообще, счастье конкретно, индивидуально.
Кто-то взвизгнул. В зале раздались одобрительные аплодисменты. Оратор выдержал незначительную паузу.
- Удивительные экономические идеи, рожденные в недрах нашего общества, позволили наконец снять набившие оскомину экологические проблемы. Хотя здесь остается еще много неясных вопросов, свет истины забрезжил вдали.
Президент прокашлялся и выпил воды.
- Важные законодательные акции были предприняты правительством. Достаточно вспомнить поправку о развитии частной инициативы и лишении права наследства.
Конец фразы утонул в аплодисментах. Варгину показалось, что он где-то что-то подобное уже слышал. Он вспомнил передовицу из "Санаториум таймс", подписанную инициалами "Ф. Ж.". Пока выступал президент, Варгин пытался рассмотреть присутствующих, но за высокими спинками кресел почти ничего не было видно.
Докладчик продолжал:
- Огромный прогресс достигнут на теоретическом фронте. Мы перешли к созданию передового отряда нашего общества, Унии Нетривиального Прогресса, активисты которой присутствуют в этом зале. Открываются принципиальные новые горизонты для проявления личности каждого отдельного члена общества. Мы начали историческую кампанию УНП: "Все в провинцию на борьбу с урожаем!" Тысячи отдыхающих откликнулись на наш призыв. И это только начало.
Варгин был совершенно повержен пламенной риторикой президента. Его мозг, приученный с детства к естественному и конкретному мыслевыражению, отказывал. Но еще больше его сбивал с толку неподдельный энтузиазм аудитории. Поодаль от него сидела женщина. Собственно, единственное, что он видел, так это изящную ножку в белой туфельке. Ножка вздрагивала, по-видимому, ее обладательница в этот момент аплодировала, потом затихала, символизируя преданное внимание докладчику. Эти наблюдения немного отвлекли Варгина от невеселых мыслей. Вдруг туфелька качнулась и исчезла. Раздались жаркие аплодисменты. Все встали. Над спинкой кресла появилась неотразимая Кэтрин Гвалта. Зазвучала скорбная музыка.
Когда музыка кончилась, к трибуне подошел отдыхающий с видом конферансье и объявил, что все присутствующие могут пройти в соседний зал для принятия участия в товарищеском ужине "а-ля фуршет". Сообщение было встречено с энтузиазмом.
К Варгину подошел президент.
- Мистер Варгин, рад, бесконечно рад лицезреть туриста с Земли. Как вам понравился Санаториум?
- Собственно, конечно… - начал турист, но его перебили:
- Великолепен, да, вы совершенно правы. Но это только начало. А как вам Санаториум Мюзиум?
- Я еще не успел там…
- А я так и знал, что вам понравилось. Восхитительно. Не смущайтесь. Будьте как дома. Отдыхайте, - президент Чирога смешно помахал ручкой и скрылся, так что Варгин не успел его даже поблагодарить.
Отдыхающие заторопились в соседний зал. К Варгину подошел тот самый "мыслитель", который встречал его у входа.
- Мистер Варгин, я не успел представиться: министр по туризму Альферд Глоб.
- Очень приятно, - вежливо ответил Варгин и спросил: - А много ли туристов на Санатории?
- Один. Вы, - ничуть не смутившись, ответил министр. - Вы явно расстроены. Это на вас так подействовал президент. Не обращайте внимания, старый черт давно уже ничего не слышит. Вы правы - туристов, как бы это сказать, маловато. Зато какой почет на вашу долю: сам министр будет вашим гидом. Скажу вам по секрету, если бы не я, не видать вам Санатория как собственных ушей. Пожалуй, я единственное лицо на этой планете, которое заинтересовано в вашем прибытии. Вы мне шестилетний план по туризму помогаете выполнить. Пришлось даже, - министр перешел на шепот, - схитрить, обойти некоторые весьма уважаемые инстанции.
- Мне кажется, что речь президента несколько не соответствовала теме, оглашенной вначале.
- А, не удивляйтесь, сейчас любое собрание превращается в сходку униатствующих активистов. Ничего не поделаешь, такой у нас теперь стиль. Ну, пойдемте, вкусим, так сказать, плодов нетривиального прогресса.
Они прошли в соседний зал. Огромный стол с едой и напитками представлял собой композицию в стиле барокко.
Варгин обратился к своему гиду:
- Скажите, насчет борьбы с урожаем, это что, серьезно?
- Вот это серьезно, очень серьезно, - ответил Глоб. - Да, борьба, и не только с урожаем, с валовым приростом, например, с туризмом, с потреблением. Конечно, нужны передышки, - смеясь, Глоб показал на стол.
Они подошли к столу.
- Вот, рекомендую, отличный напиток, - министр подал фужер Варгину. - Нарзан называется. Огненная вещь. - Он взял и себе и сделал глоток, после чего закатил глаза и удовлетворенно крякнул.
Общество разбилось на небольшие группки. Кэтрин Гвалта стояла с двумя отдыхающими у камина. Альферд Глоб заметил взгляд Варгина.
- Да, женщина - высший класс! Я вас познакомлю, но предупреждаю, у вас нет никаких шансов. Сам Эфже лапу наложить собирается.
- Эфже? Кто это? - равнодушно спросил Варгин.
- Феликс Жижин.
- Землянин?
- Нет, отдыхающий. Это его псевдоним, - пояснил Глоб.
- Псевдоним? Зачем?
Министр словно не услышал вопроса.
- Ну а как вам вообще у нас понравилось?
- В общем неплохо, хотя много непонятного, - ответил Варгин.
- Естественно, за такой короткий промежуток времени трудно во всем до конца разобраться. Да и нужно ли? Кстати, когда вы собираетесь улетать?
- Улетать? - удивленно переспросил Варгин. - Пока точно не знаю, недельку - другую побуду. Я фактически ничего еще не успел посмотреть.
- Да, да. Вы только учтите, правительство внесло некоторые изменения в расписание рейсов на Землю.
- Что, большие изменения?
- Точно не знаю, но, кажется, начиная со следующей недели звездолеты будут летать не чаще, чем раз в год. Впрочем, не уверен. Кстати, я распорядился организовать вам насыщенную туристскую программу, так чтобы до отлета вы успели хоть что-нибудь увидеть. А вообще сейчас не лучшее время для экскурсий, идет, как говорится, черновая работа. Прилетайте к нам лет через пять.
- В чем смысл этой черновой работы?
- Ставится смелый социальный эксперимент по созданию экологически чистого общества. Мы стабилизируем производство, сокращаем число вредных предприятий, выбрасывающих миллионы тонн отходов, отравляющих нашу планету. Но это не самоцель. Главное, - Глоб отхлебнул нарзана, - главное - создание общества с гарантированным будущим для каждого члена общества. Об этом можно много говорить, - он задумался на мгновение и продолжал: - Вот конкретный пример. Мы искореняем все процессы, ведущие к саморазложению. К примеру, конгресс принял закон об отмене права наследования. Причем имеется в виду не только материальная сторона дела. Известно, какой вред наносит клановость в управлении, науке, искусстве. С этим мы будем неуклонно бороться. Полная непредвзятость к молодому поколению. Пусть каждый сам пробивает себе дорогу. Это ли не подлинная справедливость?
- И что же, все идет гладко, нет недовольных?
- Конечно, есть перегибы на местах, есть и недовольные, точнее, слегка пострадавшие. Возьмем хотя бы меня, - министра по туризму. Казалось бы, я должен быть недоволен в первую очередь. Правительство предусмотрело и это. Заключены соответствующие контракты, выделены правительственные ассигнования, люди обеспечены полезной работой.
Интересная беседа вдруг прервалась визжащим нервным возгласом одного из присутствующих:
- Друзья! Прошу внимания, есть небольшой тост.
- Кто этот припадочный? - спросил Варгин у министра.
- Вы точно подметили, именно припадочный. Лидер экстремистского крыла УНП.
- Внимание! - повторил припадочный. - Я хочу предложить тост за нашего гостя с Земли. Мы понимаем, что при тех трагических обстоятельствах, постигших Землю, возможно, будет неуместно… Но я хочу заверить: Санаторий не оставит заблудших в беде. Мы - первопроходцы, за нами будет идти легче. Пользуясь случаем, я обращаюсь к соратникам с призывом ускорить нетривиальный прогресс. Что мы цацкаемся, уговариваем? Если кто не хочет быть счастливым добровольно, так заставить! Наша фракция выступает за самые решительные меры, вплоть до переименования Санатория в Стационар!
Публика отреагировала неоднозначно, но все сошлись на том, что выпить обязательно нужно, правда, уже никто не уточнял, за что именно.
Министр, как и обещал, представил Варгина Кэтрин.
- Мы знакомы, - ответила она. - Я рада вас видеть, мистер Варгин.
- Ай да Варгин, браво! Так сказать, надул, - наигранно обижаясь, сказал министр Альферд Глоб.
Откуда-то возникла музыка. Конферансье-отдыхающий предложил танцевать. Варгин не мог отказать себе в удовольствии потанцевать с сестрой государственного преступника и пригласил Кэтрин.
- Неплохая погода сегодня, - сказал Варгин.
- У нас всегда хорошая погода, - сухо ответила Кэтрин и добавила: - Поэтому у нас не принято говорить о погоде.
Танцевала она легко, без предисловий и неформально.
- Здорово здесь у вас. Ораторы - прелесть.
- Вам понравилась речь президента?
- Впечатляюще.
- Феликс Жижин писал, - с гордостью пояснила она.
- Что же это за птица такая - Феликс Жижин? - процитировал он.
- Птица?! - возмутилась она.
- Ну а кто же еще может изъясняться на этом птичьем языке?
- Сейчас же прекратите, - она сделала попытку уйти, но Варгин ее удержал.
- Ладно, я больше не буду, - виновато сказал он.
- Так-то лучше. Рассказали бы что-нибудь.
- Я думал о вас, вспоминал. Хотел даже позвонить…
- Наверное, что-то надо было узнать?
- Нет, я был поражен вашей кра…
- Ой, только не надо, пожалуйста, - брезгливо прервала она.
- Вам никак не угодишь.
- А вы не угождайте.
Они немного помолчали. Потом он спросил:
- Вы какой предмет преподаете?
- Литературу.
- Ну и как дети?
- Что - дети?
- Литературу как они воспринимают?
- Девочки, они такие смешные, - на ее лице наконец появилось что-то человеческое. - Я первый год веду, но я к ним так привязалась. Представляете, мы с ними пьесу ставим, "Минеральный источник". - Она посмотрела на Варгина и разъяснила: - Это наше классическое произведение. Так вот, я собиралась играть роль страшно злой старухи Жаркомбы…
- О, у вас должно получиться, - вставил Варгин.
Кэтрин, казалось, не обратила внимания на замечание и продолжала:
- Они со слезами на глазах упрашивают меня не делать этого.
Музыка кончилась. Варгин вернул Кэтрин к камину и уже хотел оставить ее, как она спросила:
- Зачем вы сказали мне тогда, что Ремо погиб до пятого? Вы думаете, он жив?
- Нет, я думаю, что он мертв. А вот ваши знакомые, кажется, в это не верят. Когда вы видели его в последний раз?
- Года четыре назад, - ответила Кэтрин.
- Четыре года? Вы что же, не знали, чем он занимался все эти годы?
- Я одно только и знала, что работает он в прачечной. Понимаю, я виновата. По-видимому, брат был действительно необыкновенным человеком. О нем даже сам Эфже знает.
- Эфже? - переспросил Варгин.
- Да, представьте себе, сам Эфже.
- Что же он знает, этот ваш Эфже?
- Он спрашивал меня о Ремо. Совсем недавно. А я ничего толком рассказать не смогла. После разговора с вами я попыталась хоть что-нибудь вспомнить. Но ничего особенного не вспомнила.
- Даже последнюю встречу?
- Последнюю встречу, - задумчиво повторила Кэтрин. - Он был очень недолго. Говорил с мамой.
- Может быть, он что-нибудь оставил? - спросил Варгин.
- Да, я помню, он оставил какой-то пакет. Просил его хранить.
- Что в нем?
- Понятия не имею. Я вчера обыскала всю квартиру, но его нигде нет…
- Воркуете? - сказал незаметно подошедший министр от туризма. - Музыка играет, а вы что же? - Он пригласил Кэтрин.
Гремела музыка, нарзан лился рекой, товарищеский ужин набирал темп. Мужчины рассказывали анекдоты, женщины громко возмущались и хохотали. Повеяло демократическим застольем и еще чем-то. Музыка сменилась. Дряхлеющие политические деятели и их моложавые соратницы прыгали по художественному паркету, словно тот был раскаленной сковородкой. Выше всех, как и полагается, прыгал экстремист. На излете он громко выкрикивал какой-либо лозунг, который отрывался от своего создателя, взмывал вверх и, ударившись о потолок, рассыпался в клочья, опадая словно конфетти на головы присутствующих. Погас верхний свет. На стенах, в промежутках между гобеленами замелькали гигантские тени танцующих, окаймленные кровавыми отблесками пламени. Откуда-то сверху послышался нарастающий хрустящий звон. Варгин поднял глаза: гигантская люстра вышла из положения равновесия под действием неведомой, но явно нечистой силы и начала раскачиваться. От танцующего месива отделилась Кэтрин Гвалта. Она подошла к Варгину и сказала:
- Мне страшно. - Она прижалась к нему, и он почувствовал, что Кэтрин говорит правду.
Вдруг музыка затихла, танцующие застыли в невероятных позах. Казалось, и пламя в камине застыло. Все остановилось. Только люстра продолжала зловеще раскачиваться и звенеть. Вспыхнул яркий свет. В дверях, скрестив руки, стоял отдыхающий с огромным бычьим лбом. По залу пронеслась стая шмелей: присутствующие шептали друг другу: "Эфже, Эфже, Эфже, Эфже…" К Эфже подскочил Альферд Глоб. Феликс Жижин шел прямо и уверенно. Глоб следовал за ним. Куда-то пропала его насмешливость, осталось только усердие. Они протаранили танцующих и скрылись за дверью. Породистый бычок, подумал Варгин. Через мгновение в дверях появился Глоб и объявил, что Эфже ужасно занят и просил продолжать без него. Снова заиграла музыка. Кто-то предложил выпить за здоровье Эфже и за процветание УНП. Глоб подошел к Кэтрин Гвалта, что-то ей сказал, и она вышла в ту самую дверь, за которой скрылся Эфже. Варгину это почему-то не понравилось, и он зло посмотрел на Глоба. Министр качнулся. Лицо его снова стало насмешливым.
- Мистер Варгин, хотите посмотреть провинцию? Я вам устрою. Чудно проведете время - рыбалка, воздух. Вечерком костер с кваском, местные жительницы. С ними есть о чем поговорить, честное слово. Вы вот кто по профессии?
- Я в НИИ работаю, - ответил Варгин.
- Вот, ученый, значит. Научник. А по какому профилю?
Варгин замялся.
- Что-то вроде аэродинамики, - ответил погодя.
- О, этих там навалом, из разных КБ и НИИ. Да мы вам там такой воркшоп устроим… - министр рассмеялся, - будет о чем дома рассказать. А напитки там, - министр причмокнул, - миргородская натуральная!
Варгин вежливо поблагодарил Глоба и криво улыбнулся. Время летело как стая голодных двукрылов. Наконец в дверях появилась Кэтрин. Варгин весело сказал министру:
- Обязательно в провинцию, в глушь, на сеновалы!
Он подошел к Кэтрин Гвалта и хотел заговорить, но его сбил конферансье:
- А сейчас выступит наш любимчик, певец нетривиального прогресса Пэтри Пасха!
Поэт отличался от остальных ярким цветастым галстуком. Он встал на банкетку и самозабвенно прочел:
И пусть Вселенная корчится,
Скрипя суставами на вираже,
Да здравствует Санаторий - наше творчество!
Да здравствует Уния и Эфже!
Тут случилось полное и окончательное ликование. Ужин обрел второе дыхание.
- Ужасно душно, - сказала Кэтрин.
- Может быть…
- Да, лучше выйти наружу.
- Для принятия воздуха, - обозначил цель Варгин и, вдохновленный поэтом Пэтри Пасхой, добавил: - Покой души ищи в тиши.
Никто не обратил внимания на то, как они вышли из виллы. Была уже ночь.
- Мистер Варгин, мне страшно, - опять пожаловалась она.
- Что так? - полушутя спросил Варгин, но осекся, посмотрев на Кэтрин.
- Последние дни мне не по себе. У меня такое чувство, что за мной кто-то постоянно следит.
- При вашей внешности это вполне естественно, - объяснил Варгин.
Но Кэтрин даже не разозлилась.
- Кто-то был у меня в квартире и что-то искал. Я рассказала Эфже. Но он поднял меня на смех. А я знаю, что кто-то был. Как вы думаете, это связано с моим братом?
- Думаю, что да. Но почему вы об этом говорите мне?
- Вы такой оригинальный и непримиримый, - она с издевкой посмотрела на Варгина.
Тот совсем ничего не понимал.
- Ваш брат - опасный государственный преступник, - сказал Варгин.
- Что же он, в прачечной белье крал?
- В том-то и дело, что никакой прачечной нет и не было. Я узнавал.
- Так почему же он преступник, да еще и государственный?