- И я бы тоже присоединился к вам, - сказал Джон Корт.
- Нет… оставайтесь на месте, дорогой друг, - твердо возразил Макс Губер. - Хватит и двоих. Впрочем, мы не пойдем дальше, чем потребуется. Если обнаружим отряд, который движется в эту сторону, вернемся немедленно.
- Хорошенько проверьте свое оружие, - посоветовал Джон Корт.
- Все в порядке, - отвечал Кхами, - но я надеюсь, что нам не придется стрелять. Главное - не обнаружить себя…
- И я так полагаю, - поддержал португалец.
Шагая рядом, Макс Губер и проводник быстро спустились с холма. В долине было чуть-чуть светлее, однако человеческую фигуру глаз мог бы распознать не более чем в сотне шагов. Мужчины не сделали еще и пятидесяти, как вдруг заметили Ллангу. Не сказав ни слова, мальчик последовал за ними.
- Эй! А ты зачем прибежал, малыш? - спросил Кхами.
- Действительно, Лланга, - удивился Макс Губер, ты почему не остался вместе со всеми?
- А ну-ка, немедленно возвращайся! - приказал проводник.
- О, месье Макс! - прошептал Лланга. - Я с вами… Я с вами…
- Но ты ведь знаешь, что твой друг Джон остался там…
- Знаю… но мой друг Макс… он здесь…
- Ты нам не нужен, - сухо отрубил Кхами.
- Ну, давай уж оставим его, коль он догнал нас, - вступился Макс. - Он не помешает, Кхами, а своими глазами дикой кошки, пожалуй, разглядит в темноте что-нибудь такое, чего мы с тобой и не заметим…
- О да, да! Я буду смотреть… я далеко увижу! - радостно подхватил мальчик.
- Отлично! - похвалил Макс. - Держись возле меня да пошире открой глаза!
Все трое осторожно продвигались вперед. Через четверть часа они были уже на полдороге между стоянкой и лесом.
Огни продолжали причудливо метаться у подножия темной стены деревьев, и по мере приближения к ним световые блики становились все ярче. Но как ни напрягал свое зрение проводник, как ни хороша была подзорная труба, которую извлек из чехла Макс Губер, как ни сверлил темноту зоркий глаз юного "дикого кота", невозможно было различить тех, кто манипулировал факелами.
Подтверждалось мнение португальца о том, что источники света передвигались под прикрытием деревьев, за густым кустарником и широкими стволами. Вероятно, туземцы не выходили за пределы леса и, может быть, не собирались этого делать.
Действительно, ситуация становилась все более и более загадочной. Если там всего лишь обыкновенная стоянка негров, которые намерены тронуться на рассвете в путь, то к чему эта пышная иллюминация на опушке? Что это за необычная ночная церемония, которая заставляла их бодрствовать в такую позднюю пору?..
- Я даже не уверен сейчас, знают ли они вообще о нашем караване, - заметил Макс Губер, - или о том, что мы разбили стоянку возле тамариндовых деревьев…
- Если они прибыли с наступлением ночи, - размышлял. Кхами, - когда долина погрузилась во тьму, а костры мы уже погасили, то, может быть, им и неведомо, что мы расположились так близко?.. Однако завтра вместе с зарей они нас увидят…
- Если мы до того времени не уйдем, Кхами…
Макс Губер и проводник продолжили свой путь в молчании.
Так они прошли с полкилометра, и до леса уже оставалось совсем немного.
Ничего подозрительного на поверхности почвы, иногда озаряемой узкими полосками света; никого, кто готовился бы напасть на караван. Более того, даже так близко подойдя к лесу, ни Максу Губеру, ни Кхами или Лланге не удалось никого обнаружить. Хотя многочисленные огни убеждали в обратном.
- Должны ли мы двигаться дальше? - спросил Макс Губер после минутной остановки.
- А зачем?.. - ответил Кхами. - Не будем забывать об осторожности… В конце концов, вполне вероятно, что нас еще не заметили, а если мы вдруг объявимся среди ночи…
- Однако же я хотел бы убедиться!.. - настаивал Макс Губер. - Все это кажется настолько странным…
Немного требовалось, чтобы воспламенить живое воображение француза.
- Возвращаемся к холму! - решил трудную задачу Кхами.
Однако по инерции он продолжал еще двигаться вслед за Максом, от которого не отставал Лланга… И, может быть, все трое очутились бы очень скоро на самой опушке, как вдруг Кхами замер на месте словно вкопанный.
- Ни шагу дальше! - приказал он шепотом.
То ли предчувствие близкой опасности заставило проводника и его спутников прервать свой марш?.. То ли они увидели группу туземцев? То ли их внезапно атаковали?.. Определенным было лишь то, что в расположении огней на опушке произошли резкие изменения.
В один миг огни вдруг исчезли за стеной деревьев, как бы растворившись в непроницаемом мраке.
- Внимание! - подал голос Макс Губер.
- Назад! - приказал Кхами.
Следовало ли им тут же отступить из боязни немедленного нападения?.. Но отходить надо было в полной боевой готовности. Заряженные карабины взлетели к плечу, а пристальные взоры жадно ощупывали ставшую почти незримой опушку леса.
И вдруг кромешную тьму вновь прорезали световые пятна, одновременно вспыхнуло не менее двадцати загадочных светильников.
- Черт подери! - воскликнул Макс Губер. - Если это еще и не самое необычайное, то, во всяком случае, поразительное!
Необъяснимые факелы, казалось, тут же оправдали этот эпитет: посияв недолго над самой землей, они вдруг переметнулись на высоту пятидесяти - ста футов.
Но кого-либо, манипулирующего факелами то на нижних, то на верхних ветвях, как будто огненный ветер рассекал сплошную стену зелени, ни проводник, ни Макс Губер или Лланга так и не сумели разглядеть.
- Эге! - воскликнул Макс Губер. - А не блуждающие ли это огоньки играют на деревьях?
Кхами отрицательно покачал головой. Объяснение явно его не удовлетворило.
Чтобы два десятка дымных султанов объяснить выделениями водорода, способными вспыхнуть… Сильные бури иногда "развешивают" подобные огоньки на высоких снастях кораблей и на макушках деревьев, но здесь явно не тот случай… Нет, эти огни не спутаешь с причудливыми выходками Святого Эльма! Атмосфера вовсе не была насыщена электричеством, и тучи угрожали скорее разразиться одним из тех проливных дождей, какие так часто обрушиваются на центральную часть Черного континента.
Но тогда для чего туземцам, разбившим лагерь у подножия деревьев, забираться так высоко? Одним - до первых развилок стволов, другим - аж до самых верхних ветвей? И с какой целью они беспрерывно перемещают зажженные факелы, эти смолистые коптящие плошки, чье потрескивание слышно даже на таком расстоянии?..
- Идем же вперед! - призвал Макс Губер.
- Нет смысла! - ответил проводник. Я не верю, что этой ночью лагерю что-то угрожает, а потому лучше вернуться и успокоить людей…
- Нам легче было бы их успокоить, Кхами, если бы мы узнали природу этого феномена и определили, как следует поступить.
- Нет, месье Макс, не стоит больше рисковать! Ясно, что в этом месте собралось все племя… Только зачем эти кочевники так носятся со своими факелами? И почему они прячутся за деревьями?.. Может быть, они поддерживают огонь, чтобы отпугивать хищников?
- Хищников?.. - переспросил Макс Губер. - Но мы бы услышали, как воют или рычат пантеры и гиены, как мычат дикие быки. Между тем единственный шум, долетающий до нас, - это потрескивание древесной смолы, угрожающей спалить весь лес!.. Я должен узнать…
И он сделал несколько шагов вперед в сопровождении Лланги, которого Кхами напрасно призывал вернуться.
Проводник размышлял, что же ему теперь делать, раз он не в силах удержать темпераментного француза. И в итоге предпочел последовать за Максом Губером, не желая оставлять его наедине с опасностью, хотя и полагая, что этот поступок был самым непростительным безрассудством.
Внезапно Кхами остановился, и в то же мгновение замерли на месте Макс Губер и Лланга. Все трое повернулись к лесу спиной. Теперь уже не огни привлекали общее внимание. К тому же факелы снова погасли, как будто от порыва налетевшего урагана, и глубокая тьма окутала весь горизонт.
С противоположной стороны отдаленный шум катился по долине, точнее, протяжное многоголосое мычание, гнусавый рык, напоминавший гигантский орган, который гнал могучие аккорды по земной поверхности. Быть может, буря зарождалась в той части неба и первые раскаты ее тревожили атмосферу?.. Нет!.. Не похоже на те молниеносные ураганы, которые так часто опустошают Экваториальную Африку от одного побережья до другого. Этот характерный глухой шум выдавал свое происхождение, он не был следствием грозовых разрядов в небесной выси. Звуки эти могли исходить из гигантских глоток, а не из насыщенных электричеством облаков: ни одна молния не прорезала темный горизонт.
- Что это, Кхами?.. - спросил Макс Губер.
- Скорее в лагерь, скорее! - возбужденно крикнул проводник.
- Да что же это, наконец?.. - повысил голос Макс Губер.
Он напряг слух и более отчетливо уловил раскатистый трубный звук, временами пронзительный, словно паровозный гудок, а затем перекрываемый глухими шумами, грозно растущими по мере их приближения.
- Бежим! - крикнул проводник. - А ну-ка, припустили со всех ног!
Глава III
РАЗГРОМ КАРАВАНА
За десять минут Макс Губер, Лланга и Кхами пробежали полтора километра, отделявшие их от холма. Они даже ни разу не оглянулись, чтобы полюбопытствовать, гонятся ли за ними туземцы, погасившие свои огни. Впрочем, на той стороне царило спокойствие, тогда как с противоположной долина полнилась смутным волнением и нараставшим раскатистым гулом.
Когда двое мужчин и мальчик подбежали к холму, весь караван был объят ужасом - и этот ужас оправдывала страшная угроза, против которой и разум и мужество совершенно бессильны. Встретить ее лицом к лицу - невозможно! Бежать? Хватит ли для этого времени?
Макс Губер и Кхами присоединились к Джону Корту и Урдаксу, стоявшим на посту в пятидесяти метрах от холма.
- Стадо слонов! - сказал проводник.
- Да, - подтвердил португалец, - и… менее чем через четверть часа они навалятся на нас…
- Спрячемся в лесу, - предложил Джон Корт.
- Лес их не остановит, - заметил Кхами.
- А что предприняли туземцы? - поинтересовался Джон Корт.
- Мы не смогли их обнаружить, - признался Макс Губер.
- Однако они, по всей видимости, не покинули опушки леса…
- Наверняка нет!
Вдалеке, на расстоянии примерно половины лье, уже можно было различить плотную округлость живой массы, которая перемещалась фронтом шириной не менее сотни туазов. Словно огромная волна катила с грохотом свои неистовые гребни. Тяжелый топот резонировал в мягком слое почвы, и эта дрожь отдавалась даже в корнях тамариндовых деревьев. В то же время рев достигал поистине чудовищной интенсивности. Пронзительный свист и звон литавр вырывались из сотен живых труб, из трезвонящих вовсю охотничьих рожков.
Путешествующие по Центральной Африке с полным основанием сравнивают этот шум с тем, который производит артиллерийский обоз, что на большой скорости движется к полю сражения. Похоже! Но только с той разницей, что "трубачи" испускают при этом душераздирающие звуки и что слоновий "обоз" повергает в состояние шока всех, над кем нависла угроза быть раздавленным безжалостным стадом.
Охота на этих гигантов весьма опасна. Если же удается повстречать отколовшегося от стада слона, есть возможность прицелиться и попасть ему между глазом и ухом, отчего толстокожее животное погибает почти мгновенно, то риск существенно уменьшается. Если же стадо состоит из полудюжины животных, необходимы самые тщательные меры предосторожности. Перед пятью или шестью парами разъяренных великанов всякое сопротивление немыслимо, ибо - на языке математики - их массу следует умножить на квадрат их скорости.
Когда же сотни этих грозных зверей бросаются на лагерь, то остановить их порыв невозможно, как невозможно противостоять обвалу в горах или одному из тех столкновений речного течения с морским приливом, которые уносят суда на многие километры от побережья.
Но в любом случае, сколь ни многочисленна эта порода, она обречена на гибель. Сотня франков за одну пару слоновых бивней подстегивает азарт, и охота ведется на истребление.
Согласно расчетам месье Фоа, на Африканском континенте ежегодно убивают не менее сорока тысяч слонов, что дает семьсот пятьдесят тысяч килограммов слоновой кости, которую транспортируют в Англию. Через полвека не останется ни одного слона, хотя они живут очень долго. Так не разумнее ли извлекать пользу путем одомашнивания этих ценных животных, способных заменить на переноске тяжестей тридцать два человека и пройти путь, вчетверо больший, нежели пешеход?.. И кроме того, их жизнь стоила бы, как в Индии, от полутора до двух тысяч франков, вместо жалкой сотни, которую выручают за их смерть.
Африканский и азиатский слон представляют два ныне здравствующих вида этих животных. Есть некоторое различие между ними. Первые меньше ростом, чем их азиатские собратья, кожа у них темнее, лобная часть - более выпуклая, уши крупнее, а бивни значительно длиннее. Нрав у них не такой добродушный, скорее даже яростный, почти непримиримый.
Португалец вполне мог поздравить себя и двух любителей охоты с результатами экспедиции: толстокожие еще весьма многочисленны на ливийской земле. Бассейн Убанги располагает нужными для них природными условиями: леса и заболоченные равнины. Слоны живут там небольшими группами, обычно под надзором старого самца. Заманивая зверей в огражденные загоны, устраивая ловушки, Урдакс и его компаньоны нападали на одиноких животных. Охотники славно потрудились; до сегодняшнего дня все шло спокойно, без происшествий, если не считать нескольких довольно опасных случаев, да еще усталости. Но вот обратный путь оказался не таким безоблачным, и воинственное стадо, заполняя пространство оглушительными криками, готово безжалостно растоптать весь караван…
У португальца было время организовать оборону, когда он ждал нападения туземцев, но как бороться с предстоящим нашествием?.. Очень скоро от лагеря останутся только обломки и пыль… Проблема заключалась в одном: удастся ли спастись людям, рассеявшись по долине?.. Напомним, что бегущие слоны развивают громадную скорость: лошадь на полном скаку не в состоянии их обойти.
- Надо бежать… Бежать немедленно! - свой требовательный призыв Кхами обратил к португальцу.
- Бежать!.. - растерянно повторил тот.
И несчастный торговец вдруг осознал, что он теряет все, что удалось приобрести в экспедиции.
Но спасет ли он свою добычу, оставаясь в лагере? Не безумие ли упорствовать, когда всякое сопротивление бессмысленно?
Макс Губер и Джон Корт ожидали решения, готовые принять его, каково бы оно ни было.
Тем временем темная масса приближалась, и с таким неимоверным грохотом, что уже едва можно было расслышать друг друга.
Проводник настойчиво повторял, что необходимо бежать как можно скорее.
- В какую же сторону?.. - спросил Макс Губер.
- В сторону леса.
- А туземцы?..
- Та опасность меньше, чем эта, - убежденно заявил Кхами.
Кто знает, так ли это… Ясно только одно: оставаться в этом месте нельзя. И единственная возможность не оказаться раздавленным это укрыться в чаще.
Успеют ли они?.. Надо пробежать два километра, а слонам осталось не больше половины этой дистанции!
Затаив дыхание, все ожидали приказа Урдакса, на который он все никак не мог решиться.
Наконец он воскликнул:
- Повозка!.. Повозка!.. Поставим ее в укрытие за холмом! Быть может, удастся ее спасти!
- Слишком поздно! - отвечал проводник.
- Делай что тебе говорят, - скомандовал португалец.
- Но как?! - Кхами развел руками.
Разорвав свои путы, обезумевшие быки ринулись прямо навстречу огромному стаду, которое, вне всякого сомнения, раздавит их, как мух.
Поняв, что быков уже не поймать, португалец воззвал к наемникам.
- Носильщики, ко мне! - завопил он.
- Носильщики?.. - повторил Кхами. - Ищи ветра в поле! Все удрали!
- Подлецы! - выругался Джон Корт.
Все негры кинулись к востоку от лагеря, одни тащили на себе тюки, другие слоновые бивни. Они бросили своих хозяев на произвол судьбы не только как отчаянные трусы, но еще и как подлые воришки!
Больше не стоило рассчитывать на этих людей. Они не вернутся. Все они найдут себе пристанище в туземных деревушках. От каравана остались только португалец и проводник, француз и американец да еще мальчишка-негритенок.
- Повозка… повозка! - повторял Урдакс, упрямо желая укрыть ее за бугром.
Кхами пожал плечами, однако повиновался, и с помощью Макса Губера и Джона Корта повозку подтолкнули к подножию деревьев. Быть может, ее минует лихая доля, если орда животных разделится надвое, натолкнувшись на могучие стволы?..
Возня с колымагой отняла какое-то время, и, когда операцию завершили, обнаружилось, что добежать до леса португалец и его спутники уже не успеют.
Кхами сразу это определил и бросил только два слова:
- На деревья!
Оставался единственный шанс: взобраться на ветви тамариндовых деревьев, чтобы избежать хотя бы первого удара.
При общем смятении Макс Губер и Джон Корт успели все-таки нырнуть в повозку и забрать оружие и боеприпасы. Разделить оставшиеся патроны, проверить исправность карабинов на случай, если придется использовать их против слонов или в других приключениях на обратном пути, - все это было делом считанных мгновений для четырех мужчин. Проводник вооружился еще своим топориком и дорожной флягой. Кто знает, удастся ли ему и его спутникам достичь прибрежных факторий, ведь перед ними сложная задача - пересечь труднодоступный район нижнего течения Убанги.
Сколько же теперь времени?.. Одиннадцать часов семнадцать минут установил Джон Корт, посмотрев на часы при свете спички. Привычное хладнокровие не покинуло его, позволяя трезво оценивать ситуацию, крайне опасную и даже безвыходную, если слоны остановятся на холме вместо того, чтобы нестись дальше по равнине к востоку или на запад.
Более взвинченный Макс Губер в равной мере осознавал грозный характер происшествия. Он нервно расхаживал взад и вперед возле повозки, поглядывая на огромную округлую массу, более темный контур которой выделялся на фоне неба.
- Настоящая артиллерийская канонада… - бормотал он.
Кхами ничем не выдавал своего внутреннего состояния. Он обладал удивительным спокойствием африканца с арабской кровью, более густой и менее красной, чем у белого, которая притупляет чувствительность и смягчает ощущение физической боли. С двумя револьверами за поясом, готовый тут же вскинуть ружье к плечу, он ждал.